Сергей Махов. Идеальный шторм
Короче, мне кажется, я разобрался, как рванула Испанская Америка. И в очередной раз убедился, что версия истории, преподаваемая в России, мягко скажем, сильно устарела.
Начнем с самого простого — рассказы про упадок Испании с 1722 по 1780-е — ну очень сильное натягивание совы на глобус. Испанцам удалось создать довольно неплохую экономическую систему между метрополией и колониями, и не только получать прибыль, но и улучшать жизнь, прежде всего в колониях, ликвидируя разрыв между благосостоянием колониальных и собственно испанских жителей. Реформы Бурбонов обеспечили устойчивый рост населения и экономический рост в первой половине восемнадцатого века, и стали хорошей добавкой к серебру, поступающему из Америки, что привело и к росту доходов, причем как в самой Испании, так и в колониях. Доходы, полученные от американских владений, в частности от Новой Испании, были важны для поддержания баланса бюджета метрополии. Однако, начиная с 1790-х годов, постоянные международные войны сделали обычные доходы, собранные в Америке, недостаточными для финансирования дефицитных расходов в Испании. Если французы пошли по пути внешних займов, которые привели к революции, то Испания — по пути внутреннего королевского займа. Причем в полном соответствии с экономической теорией были созданы специальные фонды, куда должны были поступать деньги, чтобы эти займы гасить потом.
Проблема началась в 1780-1800-е годы. Испании не хватало денег на войны, соответственно те деньги, которые должны были пускаться на погашение займов, изымались, чтобы финансировать армию и флот.
В результате уже к 1804 году настала финансовая задница, из которой надо было как-то выбираться. Ну и в 1804 году решили как — раскулачивание церкви, причем — в колониях.
Этот закон 1804 года вторг Новую Испанию в полную прострацию и уныние. Назывался он Ley de Consolidación de Vales Reales, или полностью — «Королевский указ об отчуждении недвижимости и взыскании капитала с церковных служителей и благочестивых дел». Смысл его был такой. С момента открытия Нового Света и до начала XIX века короли и правительства Испании делали богатые подарки и взносы церкви в колониях. Церковь тратила эти деньги в колониях обычно на приобретение недвижимости и сельскохозяйственных земель, на которых, к Вящей славе Господней, организовывало общины и хозяйства, которые работали на церковь. Некоторым монастырям и братствам принадлежали большие гасиенды, сахарные или мукомольные заводы, ранчо или закладные земли, которые они сдавали в аренду. Другие, такие как женские монастыри и некоторые братства, вложили капитал в в городскую недвижимость. То есть по сути на дармовые деньги святые отцы организовали прибыльные корпорации, доходы с которых честно клали к себе в карман.
Теперь же король потребовал отозвать все эти церковные взносы в обмен на облигации государства под 3% годовых. По сути это было «раскулачивание» церкви, и именно оно в итоге и привело к движению за независимость Новой Испании, ибо весь XVII-XVIII век именно церковь была главным связующим звеном между короной и колониями. Проблема была в том, что эта ситуация выхода как такового уже не имела, процесс был слишком глубоко запущен. Оставить все как есть тоже не представлялось возможным, ибо понятно, что церковь уже нахватала столько собственности, что в скором времени бы захотела бы консолидировать активы и скинуть пассивы, последние – виде подчинения короне.
Понятно, что церковь возвращать ничего не хотела, но король это предусмотрел, и действовал через специальные суды, которые начали принудительную продажу церковной собственности. За период с 1805 по 1808 годы с архиепископства Мехико было собрано 5 253 219 песо, с епископства Пуэбло – 2 024 998 песо, с епископства Вальядолида – 714 684 песо, с епископства Гвадалахары – 496 120 песо, всего же — 8 489 013 песо. До 1812 года только с Новой Испании собрали более 12 миллионов песо.
Кроме того, теперь корона постановила, что все собранные с прихожан деньги отдаются в собственность короля, а церковь взамен получает 5-процентные облигации госдолга.
Как это происходило в реальности? Какая нибудь собственность церкви выставлялась на торги, её выкупали местные, чаще всего — богатые креолы, которые потом распоряжались ей по собственному разумению.
Надо сказать, что главы колониальной церкви были чаще всего выходцами из Испании, и такая распродажа привела к резкому усилению креолов в Новом Свете. Грубо говоря, теперь они получили земли и влияние.
Добавим сюда вывод войск из колоний в Испанию (шла война с Наполеоном), создание больших контингентов милиции, причем те, кто там служили, освобождались от налогов вообще. Добавим то, что при недостатке населения креолам были очень нужны были рабочие руки, а индейцы в Испанской монархии считались «детьми короля», и трогать их было нельзя…
В общем, значение Трафальгара и учений просветителей тут вообще дело десятое.
Создались условия для идеального шторма, и он и произошел.
До публикации «Указа об изъятии» деньги Мадриду предоставляли испанские провинции на Полуострове, ибо там еще в 1800 году был принят «Закон о консолидации», согласно которому были созданы консолидационные фонды. Деньги из этих фондов были потрачены прежде всего на строительство военно-морского флота, который, как мы помним, сгинул при Трафальгаре. Понятно, что флот нужно было строить заново, и испанцы не нашли ничего лучше, чем занять денег у Франции, причем под немыслимые проценты (9% годовых при стандартных в Европе 4-5%), и брать их решили в колониях. То есть теперь колонии должны были оплатить экстренную флотскую программу.
В Новой Испании, к примеру, уже 21 января 1805 года (указ вышел 28 декабря 1804 года, то есть всего месяц назад) был создан консолидационный фонд в Мехико, председателем которого был назначен присланный из Испании генерал Антонио Хосе Аррангоиз, а бухгалтером – представитель Совета Индий Диего Макдоннал. Уже к сентябрю 1805 года начались первые поступления от реализации церковных активов. Только с октября 1806 по сентябрь 1807 года в метрополию прибыло 12 миллионов песо из Нового Света. Понятно, что началось резкое расширение добычи серебра и чеканки монет, но в результате колонии начали испытывать серебряный голод, нехватка монеты стала всеобщей. С октября 1807 до конца 1808 года в метрополию прибыло еще 4 516 092 песо, и за весь 1809 год – еще 4 миллиона песо.
Понятно, что многие представители церкви протестовали, пока мирно. Между сентябрем и ноябрем 1805 года было получено более 300 ходатайств о приостановлении действия закона. Однако на эти ходатайства никто не реагировал, более того – Аррангоиз уже 21 октября 1805 году пишет архиепископу Мехико, что многие церковные монастыри и братства уклоняются от выполнения закона, предоставляют неполные данные о своих активах или о суммах сборов милостыни, и требуют льгот из-за того, что у них нет денег.
Дальше – больше, ибо председатель Фонда вступил в прямую конфронтацию с интендантами провинций, обвиняя их в фактическом бездействии и уклонении от выполнения «Указа об изъятии». Так, обвинение касалось интендантов Оахаки, Мериды и Вальядолида, которых Аррангоиз своей властью оштрафовал на 200 песо каждого. Более того, председатель издал указ, согласно которому любое должностное лицо или нотариус, уклоняющийся от выполнения всех положений закона 1804 года, будет оштрафован на 200 песо за любое нарушение.
Единственные церковные учреждения, которые Аррангоиз освободил своей властью от действия «Закона об изъятии», — это больницы, пансионы для инвалидов и школы под эгидой церкви, а так же миссии в землях индейцев.
источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5abc934c9e29a229f18dbd4a/idealnyi-shtorm-5f7ef88d15099c198a830330
