Сегунат Ода. Чосонская война 1637 — 1641.

Содержание:

Предисловие автора:

Реальная жизнь берет свое и после долгих месяцев отсутствия я вновь возвращаюсь к альтернативной истории и своему проекту «Сегунат Ода». У читателей, кому понравились предыдущие мои посты, я хочу попросить прощения за столь долгое отсутствие. Планирую поправить свой график и выкладывать посты не с разницей в год, а гораздо более регулярно.

Что же касается текущей темы, то мне есть что сказать. История данной войны рождалась у меня очень сложно. Переписывал текст не меньше 5 раз, постоянно что-то менял и добавлял, но это уже финальный вариант. В таком варианте он мне наиболее симпатичен и уже не хочется делать очередную редакцию, а есть желание двигаться дальше и работать над другими темами посвященные данному миру.
Так же хочу сказать пару слов о наименованиях, которые появляются в данной статье.
Чосон – это название Кореи в период с 1392 по 1897 год. Однако в статье будет мелькать и современное «Корея». Сделано это во избежание тавтологий и во имя литературной красоты. Так же столица Кореи город Сеул в начале XVII века имел название Хансон, а город Индже – Хвидже.

1625 — 1660. Сёгун Ода Такашигэ.
Первые годы и Чосонская война.

Но едва новый сёгун начал свое правление, как его взор был обращен за пределы японских островов. Племена Чжурчженей объединились и выдвинулись разорять земли Китая. В 1621 был завоеван Ляодун, а пять лет спустя хан Абахай повел свою армию на разорение Кореи. В то время империя Чосон испытывала политический кризис связанный с активной борьбой различных группировок внутри дворянства и императорского двора. Основное соперничество было между так называемой «Северной» и «Южной» фракцией, которые отделились от традиционных «Западной» и «Восточной» фракций. Император Кванхэгун, который правил страной в 1623 году был смещен группой дворян из «Северной» фракции и на трон взошел Инджо. И в отличии от своего предшественника, который старался сохранить нейтралитет между Мин и Маньчжурами, новый император занял крайне анти-маньчжурскую политику. Он начал укреплять границы и попытался реформировать армию, но не преуспел. Внутри двора процветала коррупция, кумовство, и на этом фоне хан Абахай в 1626 во главе 130-тысячного войска разорил Корею и вынудил императора Инджо заплатить внушительную дань.

Узнав о разорительных походах маньчжуров через даймё Цусимы, Ода Такашигэ повелел отправить в Корею специальное посольство, которое должно было выяснить подробную информацию о произошедшем. Послы вернулись в Японию летом 1628 с обширным материалом о Маньчжурах. Сёгуну было поведано, что земли маньчжуров называются Оранкай [1]. Сами же корейцы боятся жителей Оранкай, которые физически сильнее и больше корейцев. Страна Оранкай имела своего правителя, но разделена на так называемые «военные лиги» и кланы, которые имеют свои опорные земли и поселения. Сами же земли Оранкай настолько обширны, что в несколько раз превосходят Корею, а так же земли Оранкай вплотную подходят к землям Эдзо, где живут Айны.

Сведения послов обеспокоили бакуфу, но никаких мер предпринято не было вплоть до 1636 года, когда от китайских и корейских торговцев, прибывающих в Японию и Рюкю, стало известно о взятии маньчжурским ханом Абахаем столицы империи Мин – Пекина. Сурово отчитав даймё Цусимы за то, что тот не предоставил эту информацию, Ода Такашигэ повелел отправить новое посольство в Корею. Ряд советников сёгуна ссылались на японские хроники, в которых говорилось о нашествии кочевников на Китай и Корею, а так же их попытке высадиться на японские острова. Они убедили Такашигэ в том, что история может повториться и необходимо быть готовыми к повторению этих событий и следить за маньчжурскими войнами с Китаем.

Посольство было отправлено в конце 1636 года и прибыло в Корею в самый разгар второго разорительного похода Абахая по этой стране. Корейская армия ничего не смогла противопоставить маньчжурским ордам, и вскоре Абахай предъявил императору Инджо стать его вассалом. Инджо подписал договор и публично объявил о вассальной зависимости Кореи. Подобное требование было выдвинуто и японским послам, что чрезвычайно сильно возмутило сёгуна и все бакуфу. Япония начала готовиться к войне с маньчжурами. Но не стоит считать, что только из-за этого сёгунат был готов отправить свои армии в Корею. Многие даймё, которые были привлечены к подготовке похода, амбициозно смотрели на корейские земли в желании их разделить между собой. Масла в разгорающийся огонь войны подлил и тот факт, что некоторые из корейских дворян, принадлежащих к фракции соперников Инджо начали интриговать с целью спасти императора Кванхэгуна из изгнания с острова Чеджуо и возвращения его на трон. Через японских послов один из корейских дворян и военноначальник Ким Сок Хе обратился с письмом к сёгуну. Он писал, что Чосон это один из оплотов цивилизованного мира региона и нельзя допустить краха страны перед лицом опасности нашествия «варваров». Естественно, что это нашло отклик у японских дипломатов и приближенных Ода Такашигэ, которые строили планы на Чосон.

Армия сёгуната, собираемая для завоевания Кореи, отправлялась на войну будучи разделенной на несколько под-армий, которые условно можно назвать дивизиями. Всего Ода Такашигэ отправил в Корею порядка 90 тысяч человек. 1-я дивизия, под командованием Каяо Ёкимаса насчитывала 15 тысяч человек. Каяо Ёкимаса был самураем родом из небольшого дома центральных земель Хонсю и обязанного своей карьере полководца Хасиба Хидэёси, но перед сражением у Нанаяма, где произошло сражение между сторонниками Хидэёси и Нобутака, он переметнулся в лагерь Ода Нобутака. 2-я дивизия являлась ударной мощью всей армии насчитывая 62 тысячи солдат. В ее руководстве стоял 51-летний Хатисука Ёсигиэ. Его отец – Хатисука Иемаса долгие годы верно служил Ода Нобунага как командующий в его армии и вел авангард при завоевании Кюсю.

3-я дивизия была самой малой по численности и имела в своем составе всего 13 тысяч человек. Командовал ей сын даймё Симадзу – Симадзу Тадао. Молодой, 21-летний самурай, подавал надежды как военачальник. На пост командующего одной из дивизий армии в Чосоне его назначили при содействии даймё Симадзу Тадаёши.

Верховное командование оставалось за Ямагата Руюсаки, которого сёгун знал с детства и полностью доверял ему. Распределяя армию таким образом, Ода Такашигэ намеревался создать дух соперничества между командирами, чтобы те соревновались в военном искусстве между собой. Для снабжения войска был объявлен специальный налог, который взимался с кланов не участвующих в войне. Под налог попали кланы Хасиба, Токугава, Мори, Уэсуги и многие другие, которые в недалеком прошлом выступали не просто соперниками дома Ода, но и соперниками лично первого сёгуна Ода Нобутака. Такая политика позволяла ослабить экономически внутренних соперников сёгуната, а так же дать опыт верным союзникам дома Ода в случае вооруженного восстания против сёгуна, ведь все еще оставались в живых те самураи, которые помнили эпоху Сэнгоку Дзидай и были недовольны захватом власти в стране детьми Нобунага.

В мае 1637 года первые японские полки высаживаются в Пусане. Общее командование было возложено на давнего соратника Такашигэ и друга детства Ямагата Руюсаки. Сама высадка японских войск произошла неожиданно для корейцев. Первые попытки военного сопротивления были неудачны и все чосонские отряды, вступавшие в бой отдельно друг от друга, включая флот, оказались разгромлены весьма скромным по численности авангардом японской армии. В первой половине месяца пали корейские крепости на юге полуострова – Чомдонгсан и Далджинжин, которые служили основными базами флота.

Практически сразу с момента высадки из изоляции на острове Ченджу был освобожден Кванхэгун, чье имя стало использоваться японцами в борьбе со сторонниками Инджо. Сам же Ямагата Руюсаки разослал прокламации в которых говорилось, что он прибыл с миссией императора Японии и сёгуна с целью освободить Чосон от гнета Даттан. Похожие обращения к народу и аристократии Чосона вышли из под пера Ким Сок Хе, но уже с печатью Кванхэгуна. Таким образом в стране образовалось двоевластие, когда в Хансоне находился двор текущего императора Инджо, а в Пусан прибыл экс-император Чосона Кванхэгун и куда стали стекаться его сторонники.

Уже 28 мая японская армия под командованием Каяо Ёкимаса стояла у города Чжунджу, через который лежала прямая дорога на столицу Чосона – Хансон. Путь им преграждала верная Инджо армия, которая закрыла перевалы и рассчитывала тем самым удержать наступление японцев. Но сражение, которое корейцы рассчитывали сделать изматывающим для противника, было ими проиграно за считанные часы. Битву начали японские аркебузиры, которые вынудили корейскую кавалерию атаковать, и притворно начали отступать. Недооценив своего соперника, кавалеристы бросились в атаку и были уничтожены аркебузирным огнем с флангов, а путь обратно им закрыли копейщики. Остатки корейского войска разбежались полностью открыв пусть на Хансон. В столицу Чосона японские войска вошли 1 июня, а следом за ними, уже 3 июня, в город торжественно прибыл Кванхэгун вместе со своей свитой.  Здесь они остались практически на месяц, ожидая прибытия основной части своего 90-тысячного войска.

Между тем, пока Каяо Ёкимаса двигался к Хансону, а Хатисука Ёсигиэ неспешно переправлял свои полки в Пусан, 3-я дивизия прошлась по восточной части Кореи не встречая особого сопротивления. Быстрое завоевание провинции Ганвон обеспечило безопасность правого фланга 1-й дивизии. Война на море закончилась в первый месяц войны, поскольку большая часть флота перешла на сторону Кванхэгуна, после ряда поражений у Пусана и Хасандо. Тем не менее, даже малыми силами корейские флотоводцы нанесли куда более существенный ущерб японцам, чем их коллеги командующие на суше. Однако единственным их влиянием было замедление хода высадки крупных японских сил. [3]

Как только новости о поражении корейский войск у Чжунджу достигли дворца императора Инджо, то среди его двора началась паника. Из столицы бежали не только все сторонники Инджо, но и сам император. Они решили укрыться в Пхеньяне и призвать на помощь армию китайского императора, но двор императора Чунчжэня был поглощен внутренними интригами, а в самой империи Мин ширились народные бунты и восстания. И вновь маньчжуры обратили свой взор на Корею. К тому времени хан Абахай дал своему государству название Цин, а к своему титулу императора добавил еще и его монгольский аналог – «богдыхан». Все это символизировало его амбиции противопоставить себя империи Мин и в будущем завоевать ее. Узнав о том, что в Корею вторгнулись японские войска и свергнутый император Кванхэгун вновь взошел на трон в конце июля 1637 года, он повелел собрать армию для покорения Чосона. В сентябре авангард его армии пересек реку Ялу и выдвинулся к Пхеньяну.

Между тем, в Корее началась гражданская война. Император Кванхэгун, опираясь на верных себе сторонников из аристократии начал собирать свою армию. Помогали ему в этом японские войска, которые щедро поделились оружием. К моменту своего возвращения на трон в его армии было уже 10 тысяч человек, по большей части это были войска дезертировавшие из армии Инджо. Корея разделилась на две части. К северу от реки Имджин, примерно по линии от Кэсона до Вонсана, сохранялась власть Инджо, а к югу полностью главенствовал Кванхэгун и японские войска. Со стороны Инджо была попытка начать мирные переговоры, но она провалилась. Аристократические круги собравшиеся вокруг Кванхэгуна понимали, что без японских самураев им не удержать власть в стране, ведь у Инджо все еще имелась армия около 40 тысяч человек, да и сами японцы не были настроены уходить из Чосона едва прибыв на эти земли.

10 августа 2-я дивизия начала свое наступление на Кэсон, а 3-я дивизия и высланные ей в поддержку корейская армия под командованием генерала О Сан Гу выдвинулась на Вонсан. Корейские войска попытались задержать японцев у реки Имджин, но безрезультатно. 12 августа без боя был взят Кэсон, 19 числа этого же месяца дивизия Симадзу Тадао без боя заняла Вонсан и двинулась дальше на север. Под конец августа японскими войсками была занята практически вся Корея. Войска Инджо были окончательно разгромлены у Пхеньяна 27 августа, но война за Чосон не была окончена.

Первая встреча с маньчжурами произошла у города Пакхон 12 сентября 1637 года. К этому времени японское воинство сильно поредело. По пути следования приходилось оставлять гарнизоны в крепостях, отбиваться от вылазок партизанских отрядов и многочисленных бандитов из числа дезертировавших корейских солдат. Поэтому к Пхеньяну вышла 2-я дивизия имея в своем составе 41 тысячу солдат. 1-я дивизия держалась в резерве, поскольку пробиваясь через ряды корейцев к Пхеньяну Каяо Ёкимаса сохранил в строю едва ли больше 9 тысяч. Наименее пострадала 3-я дивизия, но Симадзу Тадао хоть и желал битв, но был вынужден устанавливать контроль над восточными провинциями Чосона.

Хатисука Ёсикиэ знал, что надвигается новый враг и растянул свои войска занимая город Пакхон, стоявший на берегу реки Таэрёнг, а так же основные мосты и броды через эту реку. Ранним утром 12 сентября 1637 года цинская кавалерия атаковала японские войска. Под прикрытием сильного ливня маньчжуры перешли реку южнее Пакхона. Первоначально им сопутствовал успех, но как только японцы осознали, что численно превосходят своих врагов, то отбросили конников Абахая. Эта победа подняла боевой дух японцев и вселила уверенность в своей победе над любым врагом. Что и аукнулось им спустя всего 7 дней. 19 сентября 90-тысячное войско империи Цин под командованием брата Абахая князя Додо вышло к Пакхону. В 23 года он был уже опытным командиром одержавшим победы над китайскими войсками за Великой Стеной.

Хатисука Ёсикиэ не хотел сдавать свои позиции за рекой, но понимал, что он находится в невыгодном положении. Его армия была разделена защищая не только Пакхон, но и занимая позиции севернее и южнее города вдоль реки, в то время как маньчжуры имели инициативу в предстоящем сражении. Поэтому он решил пойти на хитрость и сдал южные позиции вдоль реки Таэрёнг 1-й дивизии. Осознавая соперничество с Каяо Ёкимаса Ёсикиэ заявил, что такая тактика позволит ему неожиданно атаковать «варваров» и обратить их в бегство. Сам же Ёкимаса не поверил словам Ёсикиэ, хоть и принял его предложение.

Такие маневры не остались секретом для маньчжурских разведчиков, которые активно использовали шпионов из числа местных корейцев. Подарком для князя Додо послужила атака японских самураев. Жадный до славы Ёкимаса посчитал, что его первый удар вынудит Хатисука Ёсикиэ атаковать вслед за ним, и тогда они вместе разгромят маньчжуров, но слава как первому атакующему достанется именно Ёкимаса. Это был роковой просчет. Князь Додо сам планировал атаковать по позициям южнее Пакхона и сосредоточил там основные силы своей армии. Едва завязалось сражение на бродах Таэрёнга, как он бросил пехоту и против Хатисука Ёсикиэ вынуждая его держать оборону у Пакхона. Попытка отправить подкрепления для Ёкимаса так же окончилась провалом.
Сражение началось утром 20 сентября, а уже к полудню Каяо Ёкимаса был вынужден отступить оставив на поле битвы почти 8 тысяч самураев и асигару. 1-я дивизия оказалась полностью разгромлена и отошла к Пакхону, а следом за ней двинулись полки Белого Знамени князя Додо.
Поняв, что толку от защиты переправ севернее Пакхона уже нет, Хатисука Ёсикиэ начал спешно собирать свою армию в единый кулак. Против 84 тысяч маньчжуров, которые нависли над Пакхоном, у Ёсикиэ было едва ли 40 тысяч собственных солдат. Поэтому он бросил свои позиции на равнине вокруг города и вдоль реки, и начал отход к холмам между рекой Чхончхонган и Таэрёнг.
На следующий день, 21 сентября, сражение продолжилось. Холмистая местность затруднила действия маньчжурских конников, которые несколько раз были отброшены действиями японских аркебузиров. Ёсикиэ предпринял даже попытку контратаки на маньчжуров, но численный перевес армии Додо не дал развить успех. К вечеру 21 сентября Ёсикиэ видя численное преимущество маньчжуров начал спешный отход со своих позиций. На поле боя японцы  потеряли порядка 8 тысяч человек. Правда и маньчжуры понесли ощутимые потери. Князь Додо недосчитался 7 тысяч.

Сведения о поражении быстро дошли до Хансона и уже среди двора Кванхэгуна началась паника. Японцы спешно отступали к столице и Ямагата Руюсаки отправил послание сёгуну, где подробно описывал ситуацию в Чосоне, а так же требовал срочного подкрепления. Он писал, что если не предоставить помощи в размере не менее 60 тысяч солдат, то армия в Чосоне будет разгромлена «варварами» и тогда всем планам сёгуна придет конец. В начале октября 1637 года в Японии началась новая мобилизация, которая затронула уже и кланы соперничающие с домом Ода: клан Мори обязывался предоставить не меньше 20 тысяч, клан Токугава – не менее 15 тысяч, кланы Уэсуги, Хасиба и Тёсокабэ –  около 30 тысяч суммарно. Другие кланы Японии предоставили сёгуну еще 50 тысяч солдат. Собиралось войско и среди корейцев. Ким Сок Хе объявил, что сможет собрать не меньше 50 тысяч под знамена Кванхэгуна и предоставить еще 100 боевых кораблей для поддержки флота.

Положенные по планам войска в Японии были собраны лишь к середине ноября 1637 года, а прибывать в Корею в начале декабря. А вот планы Ким Сок Хе по 50-тысячной армии так и остались планами – удалось сформировать лишь 30-тысячную армию, а так же 80 кораблей флота. Правда корейская армия была собрана уже к началу ноября, что позволило японцам заместить часть гарнизонов на юге полуострова и высвободить около 10 тысяч солдат для укрепления своей армии.

Но пока посланцы Руюсаки старались как можно быстрее доставить доклад для сёгуна, а корейцы собирали новое войско, война не остановилась. Поражения японцев следовали одно за другим. В начале октября пал Пхеньян. Князь Додо подверг город сильной бомбардировке из пушек, а под прикрытием пушек его войска начали штурм. В результате из 12-тысячного гарнизона уцелело лишь чуть более 4 тысяч. Нанеся поражение японским войскам у Вонсана, князь Додо отправил свои отряды занимать северные и восточные провинции Чосона. В Чосон снова вернулся Инджо, однако, теперь он выступал как вассал империи Цин. У Вонсана 3-я дивизия оказала упорное сопротивление маньчжурам, но так же была вынуждена отступать. Потери Симадзу Тадао в ходе отступления с севера и востока, а так же от Вонсана, составили порядка 3-х тысяч. Союзная корейская армия генерала О Санг Гу была полностью разбита, а сам генерал пал в сражении.

21 октября армия Хатисука Ёсикиэ встретила цинские войска у реки Райзонг, поблизости от города Кумчон. Заняв прочную оборону на дороге ведущей к столице Чосона японцы отразили удар орд князя Додо и отбросили их, но общей ситуации в войне это не изменило. Политика выжженной земли, которую применяли японцы в Чосоне, работала против всех сторон. Цинской армии не хватало продовольствия, ведь целые деревни сжигались отступающими самураями, лошади гибли тысячами. К декабрю армия маньчжуров недосчиталась 10 тысяч лошадей. Но против японцев развернулась мощная партизанская война. Корейцы нападали на разведывательные и патрульные отряды, уничтожали слабо охраняемые склады и мелкие гарнизоны. Все это привело к замораживанию конфликта вплоть до февраля 1638 года. Обе стороны налаживали надежную систему снабжения, восполняли потери и планировали новые удары.

Зимой 1637-1638 годов хан Абахай провел перестановки в руководстве войск и подвел подкрепление. Руководство от князя Додо перешло к его старшему брату – князю Доргоню. Абахай был явно недоволен поражениями, которые терпели цинские войска под командованием Додо, но оставил своего родственника во главе одного из войска. Так же помощь Абахаю подошла внушительная армия под руководством китайского генерала Гэн Чжуминя. И к весне 1638 года против японцев стояла уже 140-тысячная группировка маньчжуров.

В начале весны японцы вновнь заняли Вонсан, воспользовавшись вспыхнувшем в городе антиманьчжурским восстанием. Однако армия князя Додо довольно быстро подавила восстание и заставило японцев отступать горными тропами и морем на юг. А спустя неделю были разгромлены японские войска у Кумчона. Но эти две победы стоили больших усилий для маньчжурских войск. Японцы уверенно защищались, используя горный рельеф, который не давал маньчжурскому войску активно использовать кавалерию. Тем не менее, уже к середине апреля князь Доргонь стоял осадой у Хансона. В это же время князь Додо и Гэн Чжуминь наступали по востоку страны.

Дни с 27 по 30 апреля 1638 года стали периодом одновременных крупных сражений в Чосоне. 27 апреля, после длительного обстрела города, цинские войска пошли на штурм Хансона. Одновременно с этим завязались бои и в предместьях корейской столицы, поскольку командующий японскими войсками Ямагата Руюсаки отдал указание Хатисука Ёсикиэ атаковать по флангам маньчжуров, пока он сдерживает их яростный натиск на город. Сражение продолжалось чуть менее трех дней с переменным успехом, десятки тысяч японцев, корейцев и маньчжуров сложили свои головы в битве за этот город. Показательно было и то, что император Кванхэгун не выезжал из своего дворца в процессе сражения. Ямагата Руюсаки посчитал, что это будет важным психологическим фактором для корейских союзников и отказал в выезде императору. Хотя официально было заявлено, что император настолько верит в победу над «варварами», что не покинет столицу.

Между тем, 28 апреля в районе города Хвидже армию Гэн Чжуминя разгромил Симадзу Тадао. Цинские войска отступили на север и заняли позиции у реки Имджинган, а на востоке – у города Вонсан. Но укрепляться на занятых позициях японцы им не дали. 5 мая Симадзу Тадао получил послание от сёгуна дарующее ему статус верховного командующего всех армий в Чосоне. Молодой самурай уже познал как победы, так и поражения, он жаждал почета и славы и, к тому же, прекрасно узнал географию восточных земель Чосона. Новый удар он нанес именно на востоке и дал почувствовать маньчжурам опасность окружения всей их армии. Вскоре без боя был занят Кэсон и далее все города вплоть до Пхеньяна. Цинский князь Доргонь сдавал позиции, все его попытки нанести контрудар проваливались, хотя он и наносил японцам существенный урон.

Особо сложным для Симадзу Тадао вышел штурм Пхеньяна 20 мая 1638 года. Подвергнув сильной бомбардировке город самураи атаковали его со всех сторон. Но маньчжурский гарнизон держался до последнего и превратил битву японцев в кровавую баню. Пожары охватили Пхеньян не оставив ни одного целого здания в городе.
Последняя битва конфликта состоялась 11 июня за город Хамхын, но к этому времени цинские войска уже ушли из Чосона.

Война за Чосон была проиграна маньчжурами, но эта победа далась японцам очень тяжело. Почти половина страны лежала в руинах, поля были сожжены, опустели города, разрушены храмы и крепости. Корейский экс-император Инджо был убит, а маньчжуры уходя из страны ограбили все северные провинции. Отличились и японцы – уже под конец войны самураи вели себя как завоеватели. В Японию отправлялись караваны с награбленным, увозились ремесленники и тысячи пленных. Были уничтожены древние знатные роды корейского дворянства, особенно те, кто выступал в поддержку Инджо.

Но мир в Чосоне был достигнут лишь спустя три года – в 1641. Японская армия из 125 тысячной группировки на февраль-март 1638, к лету того же года составляла едва ли 60 тысяч. А между тем, в стране все разрасталась крестьянская война. Многие тысячи солдат из разгромленных армий Инджо и Кванхэгуна пополняли ряды восставших по всей стране. Самая крупная сила среди восставших носила наименование «Праведная армия». Первоначально в основу этой повстанческой группировки легли отряды монахов, но позднее, уже к январю 1638 года, ее ряды стали пополняться из числа бывших корейских солдат. И пока все внимание японцев было приковано к отражению натиска маньчжуров, «Праведная армия» претерпела существенные изменения. Во главе этой группировки встал Ко Кён Мён, корейский дворянин родом из провинции Чолладо. Собрав разрозненные отряды он занимал крепости и укреплял их. К лету 1638 именно он стал главным соперником японских самураев на юге.

В августе он предпринял два наступления – одно на север в направлении на Хансон, а второе в сторону портового города Пусан, где действовали мощные партизанские отряды. Ко Кён Мён прекрасно понимал, что в открытом бою он не выстоит против закаленных в сражениях самураев, и поэтому использовал партизанскую тактику. Его отряды наносили удары по слабым гарнизонам и отрядам, похищали оружие, нарушали снабжение. Но рост числа его сторонников и выдвижение самурайских войск обратно на юг вынудило Ко Кён Мёна вступить в открытое противостояние с Симадзу Тадао. К декабрю 1638 года он взял крепость Чомдонгсан и начал постройку флота, но успел создать лишь два крупных корабля, когда был выбит японскими войсками.

Помимо «Праведной армии» крупные восстания имелись по всей Корее и Симадзу Тадао решил разбираться с ними по отдельности. Весной 1639 были разгромлены повстанцы на севере, летом того же года в центре страны, ну а южные и восточные провинции были очищены от восставших уже в течении 1640-1641 года. Последним пала «Праведная армия». Все ее крепости были захвачены, а Ко Кён Мён показательно казнен в Хансоне в назидание остальным.

Примечания:

[1] Оранкай – так называли японцы земли к северу от Кореи, на которых и проживали Маньчжуры. Японцы узнали о них от торговцев из Китая и Кореи и первые сводки появились в период японского завоевания Кореи при Тоётоми Хидэйси. По китайски Оранкай будет Урянхай Като Киёмаса писал советнику Хидэёси следующее:
1) В земле Оранкай нет правителя, она напоминает страну «военных лиг», каждая из которых имеет свой опорный пункт;
2) корейцы боятся Оранкай;
3) Оранкай примерно в два раза больше Кореи;
4) люди Кореи и Оранкай сильно отличаются друг от друга физически.

После ухода из Кореи интерес к Оранкай не потерялся и уже в 1599 году Токугава Ияэсу распрашивал дайме Какидзаки Ёсихиро, который владел южной оконечностью Эдзо (Хоккайдо) о землях Оранкай. Ияэсу возможно считал, что земля Оранкай подходит вплотную к Эдзо и, опять же возможно, Ёсихиро убедил Ияэсу в обратном. В последствии японцами не предпринимались какие-либо меры во внешней политике в северном направлении.

Саму же маньчжурскую династию японцы называли Даттан и не скрывали презрительного отношения к ней.

[2] Полностью выдуманы такие личности как – О Сан Гу, Ким Сок Хе, Ямагата Руюсаки.
[3] Здесь стоит сделать небольшую ремарку касаемо Имджинской войны и знаменитого корейского адмирала Ли Сун Сина. В реальности отношения Ли Сун Сина и корейского военного начальства были очень сложными. Корейские адмиралы и государственные чиновники погрязли в коррупции и дворцовых интригах, что Ли Сун Син открыто осуждал. Дело дошло до того, что он неоднократно становился жертвой подобных интриг. Об этом можно подробно узнать в википедии. Причем как русская вики, как английская, так и корейская отмечают факты противодействия Ли Сун Сину со стороны чиновников.
Однако, почти перед самой Имджинской войной, он смог добиться положения командующего флота провинции Чолла. Флот данной провинции в конце 1580-х годов представлял жалкое зрелище – недостаток снаряжения и оружия, гнилые корабли, небрежные командиры. Он предпринял довольно прогрессивные меры по повышению боеспособности флота, вплоть до возможности солдатам из незнатных сословий становиться офицерами. Опять же подробно можно узнать в интернете, и я не буду детально вдаваться в жизнеописание этого выдающегося флотоводца.
Однако его основными соперниками была так называемая «Западная фракция», а поддержку оказывала «Восточная фракция». Особенностью политических партий в Корее было то, что основные разногласия между партиями были не в вопросах внешней или внутренней политики, а в области кадровых назначений на должностные посты, или в вопросах ритуалов и престолонаследия. Таким образом, постоянные дворцовые перевороты, заговоры, интриги, мятежи были характерной частью жизни аристократии средневековой Кореи и прямо противоречили конфуцианскому учению, которому все политические партии формально следовали. Поэтому я считаю, что без Имджинской войны Ли Сун Син попросту не сможет преобразовать весь корейский флот, но и с большой долей вероятности не будет народным героем Кореи.