После обсуждения концепции альтернативы Россия без гражданской войны, собственно начинаю её выкладывать. И первая часть будет посвящена развилке, а именно несколько иным условиям Брестского мира, чем те что были в РИ.
Содержание:
Предыстория
8 ноября 1917 года был принят декрет о мире, один из первых декретов советской власти. Данный декрет предлагал «всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о «справедливом демократическом мире» — а именно, о «немедленном мире без аннексий и контрибуций». 21 ноября 1917 года нарком по иностранным делам Иоффе обратился с нотой к союзным державам, предлагая объявить перемирие и начать мирные переговоры.
Глава советской делегации на переговорах Адольф Абрамович Иоффe
23 ноября главы военных миссий союзных стран при штабе верховного главнокомандующего вручили генералу Н. Н. Духонину коллективную ноту, в которой выразили протест против нарушения договора от 5 сентября 1914 года, запрещавшего союзникам заключение сепаратного мира или перемирия. Духонин разослал текст ноты всем командующим фронтами. 27 ноября 1917 года Германия сообщила о согласии начать мирные переговоры с советским правительством. Антанта проигнорировала предложение Ленина присоединиться к переговорам. 23 ноября в ходе вооружённого восстания в Киеве была ликвидирована власть Центральной Рады, а на Украине была провозглашена Украинская Народная Республика Советов. 1 декабря между Народным секретариатом Украины и российским совнаркомом было заключено соглашение, по которому украинская сторона передавала все полномочия по заключению мира РСФСР.
Заключение перемирия
2 декабря 1917 года делегация советского правительства, возглавляемая наркомом иностранных дел Адольфом Иоффе, прибыла в Брест-Литовск. Делегация состояла из 28 человек, в том числе 9 представителей ВЦИК, 9 членов «военной консультации» во главе с Василием Альтфатером и 10 человек входили в состав служебного персонала во главе с Львом Караханом. В Бресте советские представители встретились с делегацией Центральных держав в составе немецкого генерала Макса Гофмана, австро-венгерского подполковника Херманна Покорни (знавшего русский язык), турецкого генерала Зеки-паши и болгарского полковника Петра Ганчева.
Переговоры, ставшие дебютом советской власти на международной арене, начались 3 декабря 1917 года и продолжались три дня: в то время как германо-австрийская делегация имела на руках готовые проекты перемирия, советские представители не подготовили никаких документов. При этом именно советская делегация настояла на публичности заседаний: в результате обмен мнениями за столом переговоров подробно протоколировался и после сверки русско- и немецкоязычных текстов немедленно становился достоянием общественности, что способствовало привлечению внимания мировой прессы к переговорам. Иоффе также предложил обсуждать приостановку военных действий на всех фронтах, но поскольку он не имел полномочий от стран Антанты, а Гофман — от своего генерального штаба, была достигнута договорённость обсуждать только перемирие на Востоке.
4 декабря 1917 года В результате переговоров было достигнуто соглашение, по которому: перемирие заключалось на период с 7 декабря по 17 декабря; войска оставались на ранее занимаемых позициях; прекращались переброски войсковых частей, кроме уже начатых. Переговоры были прерваны в связи с необходимостью для советской делегации, не имевшей на тот момент прямой связи с Петроградом, вернуться в столицу РСФСР и получить инструкции о своей дальнейшей деятельности. 15 декабря новый этап переговоров завершился заключением перемирия, аналогичного уже имевшему силу: на 28 дней с 17 декабря, с автоматическим продлением и с условием уведомить противника о разрыве за семь дней. Советская делегация сняла условие о выводе войск с Моонзундского архипелага, а Центральные державы не стали требовать очищения Анатолии.
Первый этап мирных переговоров: 22-28 декабря 1917 года
Переговоры о мире были открыты главнокомандующим германским Восточным фронтом, принцем Леопольдом Баварским 22 декабря. Делегации государств Четверного союза возглавляли: от Германии — статс-секретарь Кюльман; от Австро-Венгрии — граф Чернин; от Болгарии — министр юстиции Христо Попов; от Османской империи — великий визирь Талаат-бей. В советскую делегацию входили Иоффе, Каменев, Биценко, Михаил Покровский, секретарь Карахан, консультант Михаил Вельтман-Павлович, военные консультанты Альтфатер, Самойло, Липский и Цеплит.
Исходя из общих принципов «Декрета о мире», советская делегация уже на первом заседании предложила принять за основу переговоров программу из шести основных и одного дополнительного пунктов:
- не допускаются никакие насильственные присоединения захваченных во время войны территорий; войска, оккупирующие эти территории, выводятся в кратчайший срок;
- восстанавливается полная политическая самостоятельность народов, которые были этой самостоятельности лишены в ходе войны;
- национальным группам, не имевшим политической самостоятельности до войны, гарантируется возможность свободно решить вопрос о принадлежности к какому-либо государству или о своей государственной самостоятельности путём свободного референдума;
- обеспечивается культурно-национальная и при наличии ряда условий административная автономия национальных меньшинств;
- производится отказ от контрибуций;
- решение колониальных вопросов проводится на основе тех же принципов. Кроме того, Иоффе предлагал не допускать косвенных стеснений свободы более слабых наций со стороны наций более сильных.
После трёхдневного острого обсуждения советских предложений странами германского блока, в рамках которого представителям Германии и Австро-Венгрии удалось убедить делегатов от Османской империи и Болгарии принять как отсутствие точного срока вывода войск, так и отказ от аннексий, на втором пленарном заседании, состоявшемся вечером 25 декабря, Кюльман сделал заявление о том, что Германская империя и её союзники в целом (при ряде замечаний) принимают эти положения всеобщего мира и что они «присоединяются к воззрению русской делегации, осуждающей продолжение войны ради чисто завоевательных целей». Констатировав присоединение германского блока к советской формуле мира «без аннексий и контрибуций», сходной с изложенной в июльской мирной резолюции Рейхстага 1917 года, советская делегация предложила объявить десятидневный перерыв, в ходе которого можно было бы попытаться привести страны Антанты за стол переговоров; во время перерыва предполагалось продолжить работу специальных комиссий, обсуждавших отдельные детали будущего соглашения.
Узнав о принятии дипломатами концепции безаннексионного мира, в переговоры вмешалась OHL: Людендорф, «с дипломатичностью большевика», телеграфировал Кюльману своё категорическое несогласие с направлением, которое приняла дискуссия; Кюльман был вынужден разъяснять генералу суть «блефа» — он считал невероятным, что Антанта присоединится к сепаратным переговорам, дабы на них действительно было возможно обсуждать всеобщий мир. И всё же, по просьбе генерала, Иоффе было неформально сообщено, что три территории бывшей Российской империи — Польша, Литва и Курляндия — не подпадают под определение аннексии, поскольку уже объявили о своей независимости. «Ошарашенный» Иоффе в ответ пригрозил прервать переговоры, что в свою очередь вызвало конфликт между Черниным и Гофманом: австрийский дипломат угрожал заключить сепаратный мир с РСФСР, если германская ставка не откажется от своих аннексионных требований, так как в Австрии из-за проблем с продовольствием надвигался голод. Помимо генералов, с действиями Чернина был не согласен и премьер-министр Королевства Венгрия Шандор Векерле, полагавший, что принятие принципа самоопределения наций может разрушить венгерское доминирование в многоязычном королевстве.
27 декабря, на втором заседании политической комиссии, различие в понимании сторонами «аннексии» стало публичным: советская делегация сделала предложение, согласно которому одновременно выводились войска из регионов Австро-Венгрии, Османской империи и Персии, с одной стороны, и из Польши, Литвы, Курляндии «и других областей России», с другой. Германская и австро-венгерская делегации сделали контрпредложение — советскому государству было предложено «принять к сведению заявления, в которых выражена воля народов, населяющих Польшу, Литву, Курляндию и части Эстляндии и Лифляндии, об их стремлении к полной государственной самостоятельности и к выделению из Российской федерации». Кроме того, Кюльман спросил, не согласится ли советское правительство вывести свои войска из всей Лифляндии и Эстляндии, чтобы дать местному населению возможность соединиться со своими «соплеменниками», живущими в областях, занятых германской армией. 28 декабря советская делегация, приняв в итоге участие в трёх пленарных заседаниях и трёх заседаниях политической комиссии, выехала в Петроград. Уже во время паузы в работе конференции, 30 декабря, было опубликовано обращение НКИД к народам и правительствам союзных стран, подписанное Троцким: в нём нарком изложил причину перерыва в переговорах, а также охарактеризовал представленные программы делегаций, подчеркнув, что «правительства союзных народов до сих пор не примкнули к мирным переговорам по причинам, от точной формулировки которых они упорно уклонялись». Несмотря на отсутствие официальных ответов от держав Антанты, министр иностранных дел Франции занял «бескомпромиссную» позицию — обращаясь 31 декабря к Палате депутатов, он сообщил: «Россия может искать или не искать сепаратного мира с нашими врагами. В любом случае война для нас продолжается». Это означало, что переговоры впредь могли идти только о сепаратном мире на Восточном фронте.
Второй этап переговоров: 9 января-10 февраля 1918 года
На втором этапе переговоров в советскую делегацию, возглавляемую Иоффе, входили Каменев, Покровский, Биценко, Владимир Карелин, секретарь Карахан; консультантами были Карл Радек, Станислав Бобинский, Винцас Мицкевич-Капсукас, Ваан Терьян, Альтфатер, Самойло и Липский; в делегацию украинского ВЦИК входили Ефим Медведев и Василий Шахрай. В делегацию украинской Рады вошли статс-секретарь Всеволод Голубович, Николай Левитский, Николай Любинский, Михаил Полозов и Александр Севрюк; консультантами были ротмистр Юрий Гасенко и профессор Сергей Остапенко.
Делегация Германии была представлена Кюльманом, директором правового департамента Криге, посланником Розенбергом, тайным легационным советником Штокгаммером, легационным советником Балигандом, легационным секретарем Гешем, генералом Гофманом, капитаном 1-го ранга В. Горном и майором Бринкманом. В состав австро-венгерской делегации входили Чернин, директор департамента доктор Грац, посланник барон Миттаг, посланник Визнер, легационный советник барон Андриан, легационный советник граф Коллоредо, легационный секретарь граф Чаки, фельдмаршал-лейтенант фон Чичерич, обер-лейтенант Покорный, майор Глайзе.
Делегация Болгарии состояла из министра Попова, посланника Коссова, посланника Стояновича, полковника Ганчева, легационных секретарей Анастасова и Кермекчиева, капитана 1-го ранга Нодева, капитана Маркова. В османскую делегацию входили Талаат-паша, министр по иностранным делам Ахмед Нессими-бей, посол Ибрагим Хакки-паша, генерал от кавалерии Ахмед Иззет-паша, капитан Хуссен Рауф-бей, секретарь посольства Вехби-бей, майор Садик-бей, капитан 2-го ранга Комал-бей.
Ещё 2 января 1918 года советское правительство направило телеграммы председателям делегаций стран Четверного союза с предложением перенести мирные переговоры в нейтральный Стокгольм; предложение было отклонено канцлером Германии. Открывая конференцию 9 января, Кюльман заявил, что поскольку в течение перерыва в мирных переговорах ни от одной из основных участниц войны не поступило заявления о присоединении к ним, то делегации стран Четверного союза отказываются от своего ранее выраженного намерения присоединиться к советской формуле мира «без аннексий и контрибуций», а сами дальнейшие переговоры следует рассматривать как сепаратные. Кюльман и Чернин также высказались против перенесения переговоров в Стокгольм, но выразили готовность «подписать мирный договор в нейтральном городе, который надлежит ещё определить».
Немецкая и австрийская сторона на переговорах выразили крайнее недовольство затягиванием переговоров, опасаясь исчерпания ресурсов для ведения войны и разложения армии. 18 января 1918 года на заседании политической комиссии генерал Гофман предъявил конкретные условия Центральных держав — они представляли собой карту бывшей Российской империи, на которой под военным контролем Германии и Австро-Венгрии оставались Польша, Литва, часть Белоруссии и Украины, Эстонии и Латвии, Моонзундские острова и Рижский залив. Иоффе запросил перерыв «для ознакомления Русской делегации с этой столь ярко обозначенной на карте линией». Вечером того же дня советская делегация попросила о новом десятидневном перерыве в работе конференции для ознакомления правительства в Петрограде с германо-австрийскими требованиями: Иоффе отбыл в столицу, а следующее заседание было назначено на 29 января.
Выработка позиции советской делегации в ходе внутрипартийной борьбы
Разность позиций в РСДРП(б) относительно переговоров в Брест-Литовске обозначилась ещё до предъявления конкретных требований Центральных держав. Так, 28 декабря 1917 года состоялось пленарное собрание Московского областного бюро, в Центральный комитет которого входил Николай Бухарин и которое в тот период руководило партийными организациями Московской, Воронежской, Костромской, Калужской, Владимирской, Нижегородской, Тверской, Тульской, Рязанской, Тамбовской, Орловской, Смоленской и Ярославской губерний. На заседании была принята резолюция, указывавшая, что «мир же социалистической России с империалистической Германией может быть лишь миром грабительским и насильническим», и требовавшая от СНК как «прекращения мирных переговоров с империалистической Германией», так и начала «беспощадной войны с буржуазией всего мира». Сторонники такой позиции ссылались на опыт Французской революции, вооружённые силы которой сумели одержать победу над значительно превосходящими их по численности армиями коалиции консервативных держав, полагали, что большевики сумеют вдохновить российских рабочих и крестьян на поход против Центральных держав, способный помочь революции в Европе.
Совершенно противоположную позицию занял Ленин. 21 января 1918 года на совещании членов ЦК с партийными работниками, привёл развёрнутое обоснование необходимости незамедлительного подписания мира, огласив свои «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира». Причём за ленинские тезисы проголосовало 27 участников, за позицию левых коммунистов во главе с Бухариным — 20 человек, а за позицию Иоффе и Троцкого «ни мира, ни войны» — 16 человек.
Промежуточную позицию занял Иоффе, которого позже поддержал Троцкий. Имея в Брест-Литовске полный доступ к немецкоязычной прессе, он обосновывал свою позицию массовыми беспорядками в Германии и Австро-Венгрии, которые виделись им как пролог гражданской войны, исключавшей возможность наступления войск Центральных держав на Советскую Россию даже при отсутствии формального мирного договора, неподписание которого также позволило бы отрицать слухи о большевиках как агентах Германии.
Ключевым стало заседание ЦК РСДРП(б) 24 января 1918 года, на котором представители разных взглядов вступили в острую полемику. В итоге при голосовании по вопросу «Собираемся ли мы призывать к революционной войне?» двое высказались «за», одиннадцать — «против» (при одном воздержавшемся). Когда по предложению Ленина на голосование был поставлен тезис о том, что «мы всячески затягиваем подписание мира», его поддержали 12 человек (против был только Григорий Зиновьев). В заключение Троцкий предложил проголосовать за формулу «мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем», которая не прошла голосование. 7 человек высказалось «за», в то время как 9 человек «против». Итоговым решением стало максимальное затягивание переговоров, но в итоге условия немцев необходимо будет принять. 27 января Третий Всероссийский съезд Советов одобрил написанную Иоффе резолюцию о внешней политике, которая требовала от делегации «пытаться всеми силами приблизить договор к формуле “мир без аннексий и контрибуций”». Таким образом, перед делегацией была официально поставлена задача выторговать наиболее приемлемый мирный договор.
Финальный этап переговоров
29 января Иоффе вернулся в Брест-Литовск. Переговоры возобновились. Советская делегация предложила следующую корректировку немецких требований: немецкие войска выводились из всей Латвии и Моонзундского архипелага. Кроме того, Иоффе настаивал на гарантиях невмешательства Четверного союза в дела стран за демаркационной линией. В обмен же было предложено немедля оговорить условия торгового соглашения о поставках в Германию и Австро-Венгрию продовольствия. Такая постановка вопроса привела к конфликтам между австрийской и немецкой делегацией. Первая, стремясь в скорейшем порядке заключить мир и торговое соглашение, которое было жизненно важно для страны, давило на немцев, требуя принять советские требования. Германская делегация в свою очередь не желала уступать. Лишь когда делегация австрийцев пригрозила самостоятельно заключить мир с РСФСР, немецкая делегация была вынуждена уступить. Предложение Иоффе было принято. На дальнейших переговорах обсуждались в основном предварительные условия торгового соглашения. Советская сторона обязывалась в срок до 31 августа 1918 года поставить миллион тонн зерна, 400 млн яиц, до 50 тыс. тонн мяса рогатого скота, сало, сахар, пеньку, марганцевую руду и пр. Взамен было предложен ряд технологий и патентов, станков и оборудования, немцы даже предложили передать советской стороне трофейные танки Антанты, захваченные на Западном фронте. По поводу последнего предложения Иоффе выразил «особую заинтересованность. 10 февраля в Бресте делегациями был официально подписан мирный договор.
Условия договора
- Обязательство невмешательства Центральных держав в дела Эстонии, Латвии, Финляндии, Украины, Армении, Азербайджана и Грузии.
- Установление границы с Австро-Венгрией и Османской Империи 1913 года и вывод войск из ранее занятых территорий этих стран.
- Принять режим торговли с Германской Империи 1904 года. Кроме того, советская сторона обязывалась поставить в Центральные державы в срок до 31 августа 1918 года миллион тонн зерна, 400 млн яиц, до 50 тыс. тонн мяса рогатого скота, сало, сахар, пеньку, марганцевую руду и пр.
- Прекратить революционную пропаганду в Центральных державах.
- Демаркационная линия устанавливалась по бывшему Восточному фронту. На восток она захватила часть Белоруссии и Украины. На запад же уступала РСФСР всю Прибалтику, исключая Литву.
Договор был ратифицирован на IV Чрезвычайном всероссийском съезда советов 23 февраля 1918 года, а 5 марта 1918 года Вильгельм II подписал мир.
Реакция на подписание договора
Заключение мира вызвало в России противоречивую реакцию. С одной стороны, договор являлся в некоторой степени победой советской дипломатии. Ленин заявил: «Впервые за всю историю империалистические правительства были вынуждены заключить мир на предложенных социалистическим правительством условиях». Иоффе также отмечал, что «мир соответствует интересам социалистической революции». В газете «Правда» появилась статья «Брестский триумф», в которой высказалось мнение: «В Бресте советская делегация, представляющая интересы всего трудящего народа не только России, но и всего мира, смогло с честью и достоинством отстоять их, вынудив поборников мирового капитала принять условия мира, закрепляющие фактическую победу над ними». Однако оппозиционные газеты меньшевиков и эсеров назвали мир «поражением революции и пролетариата перед империалистами, связанную с трусостью Ленина». Мир породил также раскол в союзе большевиков и левых эсеров. Последние в знак протеста покинули СНК. Уход левых эсеров в оппозицию большевикам грозил усилением дестабилизации позиций советской власти. Активному осуждению и критике подверглось также и торговое соглашение, которое было названо «грабительским». Однако, несмотря на всё это, общественность в массе своей встретила новость о заключении мира с радостью. Большевики выполнили обещание о прекращении войны, заодно обеспечив себе полную свободу действий на территориях почти всей бывшей Российской Империи, не опасаясь вмешательства Германии. При этом национальная гордость не была подорвана, что также положительно сказалось на авторитете большевиков.
Международная реакция ожидаемо кардинально отличалось в Антанте и Центральных державах. Если первая мир категорически не признала, то вторые наоборот посчитали мир успехом. Единственные, кто из Четверного союза не был доволен условиями осталась Турция, которая желала отодвинуть границу на восток, но Германия в ответ заявила, что «подобное будет возможно лишь после победы в войне».
PS. Статья во многом списана со статьи в Википедии в тех моментах, где ещё не начинается альтернатива. В связи с этим, я, во-первых, не претендую на интеллектуальный труд, а во-вторых, оставляю ссылку на оригинальную статью: https://ru.wikipedia.org/wiki/Брестский_мир
