Рассказ Insel Chortytza
В ближайшие дни моя книга «Восточный Вал, 1985» появится в продаже в магазинах Украины, а ее электронную версию вы уже можете скачать на сайте издательства. И я хочу порадовать своих читателей небольшим литературным подарком. «Insel Chortytza» — это рассказ, хотя не входит в опубликованную версию романа, однако его сюжет вполне вписывается в вымышленный мир альтернативной истории «Восточного Вала», в которой советские войска так и не смогли форсировать Днепр осенью 1943 года. Вот только действия этого произведения происходят не в городах Сичеслав и Днепропетровск, а на острове Хортица, немецком острове Хортица, что зажат между украинским государством на правом берегу Днепра и УССР на левом.
Insel Chortytza
Это может когда-то Хортица была энергетическим центром украинской нации. По легенде здесь даже первая казацкая Сечь стояла. Хотя археологи, ни академик Яворницкий, ни немецкие специалисты, так и не смогли найти на острове никаких намеков на ее существование.
Теперь официальным языком острова стала немецкая. И даже на повороте к Сечи стояла большая кирпичная стела с надписью Die Sitsch. Названия объекта украинском, русском и английском можно было увидеть только на табличках у входа в него.
Конечно, это была не настоящая Запорожская Сечь, а только гипотетическая копия, построенная в конце семидесятых для туристов. Она возвышалась деревянными башнями и куполами церквей на высоком северном берегу острова прямо напротив ДнепроГЭС в полутора километрах от плотины. Эти два объекта соревновались друг с другом за звание Надбережная доминанты города, главного его символа.
Хотя ни о каком единственный город говорить было нельзя. На левом его берегу было собственное Запорожье — советский промышленный центр. На правом — украинский город Великий Луг. А среди них была Хортица — автономный район с преимущественно немецким населением, не принадлежал ни к СССР, ни к Украине, забавная геополитическая аномалия. По документам остров был юрисдикцией Организации Европейских Наций, но фактически здесь существовало местное самоуправление — предназначен Оен комиссар был «свадебным генералом», не имея никаких рычагов влияния на жизнь аборигенов.
Но и аборигенами немцев, живущих посреди Украины, назвать трудно! История этой удивительной республики началась в конце восемнадцатого века, когда Российская Империя получила от побежденной Турции земли от Днестра до Дона и решила заселить их иностранными колонистами. Запорожцев при этом разогнали по Дунаю и Кубани, а к колыбели украинского казачества, на остров Хортица пришли немцы-меннониты, сторонники одной из протестантских сект.
История сохранила анекдот об их встрече с остатками казацкого населения. В первый же день по прибытии на Хортицу к ним приток бывший сечевик Дворяненко. Хохлатая степной рыцарь молча посмотрел на чужестранцев, покрутил усы и ушел. А утром будущие колонисты не нашли ни одного из своих лошадей. Лишь только огромный нож, который они за день до того видели прикрепленным к поясу гостя, остался торчать в земле около обоза.
Религия запрещала меннонитам обижаться на кого-либо. Вот и новоприбывшие скоро забыли об этом случае и зажили в согласии с местным населением, правда, в отдельных поселениях, которых на Поднепровье было основано несколько десятков.
Ситуацию изменила Первая мировая, когда власть и народ вспомнили, что рядом с ними живут самые немцы — враждебные дети, желающих смерти Российской Империи и самому батюшке-Императору! Погромы, ограничения в правах, первая волна эмиграции.
Из приятных воспоминаний того времени запорожские немцы могли вспомнить разве что непродолжительный период, когда австрийцы заняли Александровск, а комендант города, Вильгельм Франц фон Габсбург-Лотринген лично наведался на Хортицу в гости к соотечественникам. Чудаковатый был парень. Молодой это румян. Читал свои стихи, написанные на украинском языке, рассказывал об идее Украины от Сяна до Дона в составе федеративной Австро-Венгрии. Меннониты еще долго вспоминали бело-красную вышиванку на юном эрцгерцогу, благодаря которой они сначала приняли высокого гостя с императорской семьи за кого-то из командиров УНР, которые за несколько недель до того именно с острова и начали финальный наступление на город.
Окончание Гражданской не принесло приднепровским немцам покоя. Советская власть хищно смотрела на зажиточные хозяйства меннонитов, прикидывая, как лучше будет их экспроприировать.
Сами же немцы всерьез начали задумываться о эмиграции из Украины. Некоторые даже успел уехать — часть вернулась на землю предков в Германии, часть же отправилась покорять свободные земли Канады и США.
Немного лучше ситуация для меннонитов Приднепровья стала в короткий период 1929-30 годов, когда на волне политики коренизации Советы провозгласили о создании Хортицкого немецкого национального района предвидел создание собственной администрации, образования и культурной жизни.
Однако этот «рай на Земле» быстро закончился, не прошедшее и года. Все национальные активисты отправились кто в Сибирь, а кто и на расстрел. Зажиточных крестьян направили поднимать народное хозяйство Казахстана, оставив на Украине только треть от немецкого населения района.
Поэтому Вторую Мировую и приход своих вооруженных соотечественников приднепровские немцами как освобождение. И, пользуясь защитой и покровительством Третьего Рейха, меннонитские хозяйства во время войны и в послевоенное эпоху стали основой экономики региона.
Причем местные немцы-старожилы склады как экономическую, так и политическую элиту восточных регионов рейхскомиссариата Украины. Только в армии не служили, откупаясь от Рейха немного больше обычных налогами.
Две-три тысячи потомков переселенцев царских времен были густо разбавлены новой волной колонистов ринулась из Германии и Австрии в послевоенные времена после подписания Большого Мира 1947, который зафиксировал границу между Третьим Рейхом и Советским Союзом по Днепру и Приазовским степям. Хортицкие поселения оказались на восточном рубеже европейской империи, однако это оказалось только им на руку. Берлин вкладывал в развитие региона бешеные деньги, чтобы сделать здесь образцово-показательный уголок Германской империи в пику славянским варварам с той стороны реки.
Пять лет благоденствия закончились со смертью Гитлера в 1952 и началом гражданской войны в Рейха, которая привела к распаду государства. Весной следующего года остатки немецких гарнизонов Украины, преследуемые бывшими украинскими партизанскими войсками как-то неожиданно за зиму превратились в полноценную армию, отступали к Днепру. Только там оставался некий гипотетический немецкий плацдарм. По крайней мере, хоть местное население своим и стреляло из-за угла каждого дома.
А вместе с войсками отступало и немецкое гражданское население, не успел вовремя уйти на Запад. Часть его шла в Юг, чтобы эвакуироваться морем, часть же — за Восток, к Хортице, видя на острове последнюю свою надежду.
В результате в мае, когда был подписан мирный договор в французском городе Брест, остров оказался зажатым между независимой Украиной и Советским Союзом. А на нем осталось более десяти тысяч немецкого народа по всему бывшего рейхскомиссариата — старожилы-меннониты, колонисты последних лет, государственные служащие и военные.
Последние вообще представляли собой пестрый набор представителей разных национальностей погибшего уже Третьего Рейха. Здесь были и французы, и поляки с чехами, и скандинавы, и даже украинского, которым совесть не позволила нарушить присягу, данную Фюреру при поступлении на военную службу.
А еще не надо забывать о нескольких сотнях украинском и русских, живших на Хортице в качестве частных хозяев и наемных рабочих немецких колонистов.
Хортицкая Кризис стал первым серьезным испытанием для созданной за два года до того Организации Европейских Наций.
Советский Союз, получив отпор во время быстрой Весенней Войны, теперь хотел реабилитироваться если не на поле брани, то по крайней мере на дипломатическом уровне. Вся мощь зовнишньодержавного ведомства этой империи была направлена на то, чтобы вернуть в состав УССР "незаконно отторгнутую оккупантами» Хортицу, землю героической славы казаков Богдана Хмельницкого и советских партизан.
Интересно, что до этого гетман в советской историографии упоминался как буржуазный деятель, использовал недовольство народных масс для лавирования между феодальными империями того времени в поисках личной выгоды. Теперь его достали из нафталина и сделали символом борьбы украинского крестьянства с захватчиками за свободу и социальную справедливость.
Дипломаты Украинского Государства в свою очередь, обращались в своих аргументах с пунктом подписанного несколько месяцев назад в мае 1953 года Брестского договора, где сказано об установлении границы между Украиной и СССР по прежнему границы с Гитлеровской Германией. А в те времена Хортица была не из советской стороны Днепра. В качестве дополнительных аргументов вспоминали фарватер реки и маршруты сезонной миграции некоторых видов птиц.
Прекрасно понимая, что европейские нации точно не на его стороне, СССР решил не ожидать окончания работы международной комиссии, которая должна была решить судьбу спорного клочка земли. За два дня до приезда комиссаров на Хортицу советский десант попытался с ходу захватить остров. Пять тысяч человек высадились на нем тремя группами.
Первая врезалась клином в центр острова чтобы разделить его пополам. Вторая зашла с севера — ее целью был захват колонии немцев-меннонитов. Третья, самая, десантировалась ночью в плавни, имея задачу разбить группу немецких войск, сосредоточились на юге Хортицы, и установить контроль над лагерями гражданских переселенцев со всей Украины.
Сначала все шло по разработанному советскими командирами плану. Пацифисты-меннониты не оказывали какого-либо сопротивления гостям с востока, и за каких-то два времени задача первых двух групп было выполнено. А вот с «южным фронтом» были осложнения.
Высадившись в густо поросшие кустами и деревьями плавные, да еще и хорошо затоплены благодаря летнему разлива Днепра, да еще и в темноте, советские воины сильно там увязли. Ни о каком быстрое наступление и полный разгром немецких отрядов вещи быть не могло.
Поняв, что к чему, немцы начали часто обрабатывать плавные артиллерией. А полк австрийской пехоты быстро выбил советы из центральной и северной части Хортицы. Собственно говоря, весь замысел руководителей десантной операции состоял из мгновенного захвата острова по минимальным сопротивлением немногочисленный немецких войск на нем. Но основные силы увязли в плавнях и под давлением артиллерии уже бежали оттуда, переплывая Днепр кто на лодках, кто вплавь (умные, кстати, плыли не в советский левый берег, а на капиталистической правый). Северное же «группировки» вообще не было готово к длительным оборонительным действиям ни морально, ни материально. Попытки советского командования перегруппировать туда дополнительные войска и ресурсы пресекались все той же артиллерией, но уже украинский.
Украинское Государство трактовала попытку захвата Хортице как покушение на суверенитет своей территории и вмешалась в конфликт. Ее войска помогли немцам на острове отбить атаку с советской стороны, однако были обстреляны островитянами при попытке высадиться на побережье.
Вечером стихли и последние перестрелки в плавнях.
На следующее утро на Хортицу транзитом через наспех построенный за два месяца до того военный аэродром города Великий Луг прибыл миротворческий полк Организации Европейских Наций. Еще за месяц в результате работы международной комиссии остров был провозглашен особой зоной под прямым контролем Оен, а его жители могли по своему усмотрению получить паспорта Украины, СССР, Германии или Люксембурга (в этой стране находилась штаб-квартира организации). Все, кто хотел уехать за Запад или на Восток, могли это сделать в любой момент, чем и воспользовалась половина войск бывшего Третьего Рейха и часть колонистов.
На острове осталось около семи тысяч населения немецкого, украинского и русского происхождения, а также десять поляков, два француза и латыш.
Комиссия Оен также провозгласила Хортицу территории свободной для посещения как советскими гражданами, так и жителями украинского государства и всех стран Европы вообще. Европейские нации даже обязались реконструировать мосты, ведущие из левого и правого берегов Днепра на остров. А УССР и Украины были приглашены к контролю над этими объектами.
Предвидя массовые побеги с берега на берег, международная комиссия предложила поставить советский блокпост на западном мосту, а украинский — на восточном. Таким образом подчеркивалось и то, что оба эти государства имеют одинаковое право считать Хортицу своей территорией. Однако вся полнота власти (кроме военных дел, которые возлагались на плечи миротворцев) переходила к жителям острова, а номинальный глава этой автономии, комиссар от Организации Европейских Наций, был лишь формальной персоной, задача которого состояла в обеспечении мира своим присутствием здесь.
В послевоенные годы Автономная Хортица (таким было официальное название этого независимого клочка земли посреди Украины) быстро наращивала темпы производства и уровень жизни. Как когда-то Третий Рейх вкладывал в этот регион огромные деньги, так и Европейские нации, под чем суверенитетом был остров, баловали его деньгами, закупаючы сельскохозяйственную продукцию, произведенную там, и щедро инвестируя в строительство каких-то небольших производств и в туристическую сферу.
Остров Хортица стал центром туризма всего Приднепровья. Уникальная природа, славная история и неординарное географически-политическое положение привлекало сюда ежегодно сотни тысяч людей с обеих сторон Днепра и дальнего зарубежья.
Украинская с украинской Украины считали должное обязательно побывать здесь, погулять нарядными улицами немецких городков (здесь их было три), походить по музеям реконструированной с нуля деревянной Сечи, полюбоваться промышленным гигантом ДнепроГЭСа и разглядывать часами жизни в советской части Украины. В Запорожье здесь было поменьше километра через реку, а в самом узком месте пролива — вообще пятьсот метров, это даже ближе, чем от смотровой площадки на недостроенном мосту в Сичеславе-Днепропетровске. Хортица для жителей Правобережья (в широком смысле этого географического понятия, т.е. в Перемышль и Ужгорода) была ли не самым популярным туристическим местом, с которым могли конкурировать только Карпаты и Крым.
Другое дело советские граждане. Для них поездка на Хортицу была наградой за особые достижения в построении коммунизма. Право побывать здесь получали только Герои социалистического труда, матери-героини со всем семейством, научные работники высоких звеньев, призеры школьных олимпиад, студенты, идут на красный диплом, спортсмены высших достижений, работники-оптимизаторы, доярки-рекордсмены, руководители партийных и комсомольских ячеек , ветераны войны, депутаты местных советов и другие представители советской элиты.
Организаторы таких визитов пытались дать своим «подчиненным» как можно меньше шансов вступать в контакт с местным населением на Хортице и, не дай Бог, гостями Правобережье! Селились эти лучшие представители бесклассового общества в отдельных гостиницах, передвигались по острову централизованно, а отделяться от туристической группы, даже в туалет имели право только группами в составе не менее четырех человек. Хотя, конечно, на подобные ограничения давно уже никто не обращал внимания, и по вечерам в кафе, ресторанах и просто на улицах украинского с обеих сторон Днепра радостно братались друг с другом, поднимая тосты на дружбу и мир между народами, обмениваясь сувенирами и личными контактами «на всякий случай ».
Вот в один из таких вечеров и произошло это невероятная история.
Произошла она в последний вечер пребывания на Хортице группы советских туристов из Донецка, шахтеров и металлургов, каждую ночь своей поездки гуляли в ресторане Kosak. Гуляли, как надо, с водкой, танцами, преходящими образами, мимолетными драками до первой крови и последующим братаниям, скрепленной алкоголем.
В то же время в том же отеле жила и отдыхала группа мужчин из Кривого Рога, таких же шахтеров и металлургов. И это как судьба свела коллег с разных сторон границы вместе.
Имея много тем для разговоров, представители советского и украинского пролетариата, быстро нашли общий язык и провели три вечера и три ночи в тесном общении между собой, основанном на алкоголе. Утром они расходились кто по номерам, а кто на экскурсии, чтобы после захода солнца вновь встретиться в неизменном месте — ресторане на первом этаже отеля Kosak.
И за это непродолжительное время они так перемешались и привыкли друг к другу, что никто не мог с уверенностью сказать, кто именно с какой стороны Днепра приехал.
Апогея это братание достигло именно в последнюю ночь. В восемь утра под отелем на советскую туристическую группу ожидал автобус, должен был отвезти ее в Донецк. А в семь в ресторане все еще гуляли некоторые ее особенно неугомонные представители. Не все, конечно, могли стоять на ногах, часть просто лежала на мягких диванах, пускала слюни и улыбалась — жизнь удалась!
Когда в восемь руководитель группы, майор, не досчитался пяти вверенных ему людей, он быстро понял, где именно надо их искать. Правда человек в ресторане гуляло по крайней мере в два раза больше. Но с помощью тех, кто еще мог стоять на ногах и как-то разговаривать, гэбэшник собрал всех «своих» и поволок тела в автобус.
Узнав от девушки на регистрации, какие номера еще не сданы, он лично туда поднялся по собрал вещи подчиненных. Так с горем пополам и тронулися домой.
Границу пересекли быстро — украинские пограничники, как всегда, только вежливо помахали автобуса, даже не остановив его. Советские же их коллеги, перечислили головы в салоне и получив за веру от майора КГБ с гражданской профессией Гид Интуриста, в том, что «здесь все свои», пустили транспорт на территорию УССР.
Автобус катился дорогами Левобережья, ввозя с собой на восток гражданина Украины, криворожского шахтера Игоря Голобородько.
Позже, в одном из своих многочисленных интервью он расскажет, что ни капельки не испугался, поняв, в которую передрягу попал. Но это не правда, и на самом деле первыми его словами, произнесенными на автовокзале по приезду в Донецк, были такие, что нельзя цитировать в солидных печатных СМИ.
Всю поездку из Запорожья в столицу шахтерского края Голобородько проспал, а потому, проснувшись от назойливой сутолоки незнакомого мужчину, он сначала смачно выругался.
— Товарищ, товарищ! Выходите, приехали! — Сказал ему хамовитый незнакомец.
— Приехали, так приехали! — Сказал шахтер из Кривого Рога и вышел из автобуса. Хмель все еще не выветрился из его головы, однако даже в таком состоянии Игорь почувствовал когнитивный диссонанс от того, что он ожидал увидеть, и что увидел на самом деле. В этот момент он выругался снова, направив к несуществующему собеседника весь свой ненормативный словарный запас.
Впоследствии об этой истории снимут достаточно известную на весь мир комедию. В Советском Союзе она в прокат не вышел, но некоторые жители приграничных городов и городков смогли увидеть ее по украинскому телевидению — оно пробивало на несколько километров вглубь территории СССР. Смотря этот фильм, Голобородько хохотал со всем залом, но здесь, на автовокзале города Донецк, ему было совсем не до шуток.
Воспитанный на западных ценностях, Игорь свято верил в то, что родной посольство ему должен помочь. Единственной чекой в этом было незнание, где именно оно находится. Сама посольство была в столице республики, в Харькове, однако в Донецке должно существовать консульство.
У местного населения дорогу не спросишь — быстро узнают в тебе шпиона и сдадут правоохранительным органам. Поэтому надо провештатися немного улицам наугад, надеясь рано или поздно найти необходимую здание. Лучше рано, потому советских денег в кармане нет (разве один металлический юбилейный рубль, подаренный кем-то из местных шахтеров при хортицких возлияний), а есть скоро захочется.
Теоретически консульство быть в самом центре Донецка. Но как найти центральную площадь, если в городе ты впервые, а с местным населением лучше не разговаривать?
Хотя, если очень надо, то можно!
— Подскажите, как найти центр города? — Обратился Игорь к кому-то из прохожих.
— Что?
— Центр. Где?
— А! — Встречный человек, активно жестикулируя, рассказал и показал направление.
К центральной площади дойти не пришлось. Консульство Украинского Государства находилось немного раньше нее, на боковой улочке. Голобородько легко мог пройти мимо и никогда уже не найти, но боковым зрением выхватил желто-голубой флаг, развивавшийся над небольшой двухэтажное здание.
Радости криворожского шахтера не суждено быть длинной. Свернув на нужную улицу, случайный гость УССР увидел, что дальше она перегорожена забором, а мошонку через него контролируют советские милиционеры. Они проверяют паспорта всех желающих попасть ближе к дипломатического учреждения, даже если человек собирается просто пройти по улице мимо консульство.
Паспорт Игоря в этот момент имел находиться в гостинице Kozak на Хортице. А рассказывать советским правоохранителям о своих приключениях человек не хотел.
Он еще немного походил без дела Донецком и поехал ночевать на вокзал. Там он и поужинал какими-то дешевыми пирожками, разменяв юбилейный рубль.
Посреди ночи милиционеры прошлись рейдом по залам ожидания и разогнали людей, которые там ночевали. Не со зла — вокзал закрывали на 2:00 для влажной уборки пола.
Присев на скамье в сквере перед вокзалом, Игорь случайно познакомился с местной жительницей. Надя возвращалась домой ночной электричкой от родителей, живших где-то на краю области, и везла от них две больших чемодана подарков — свежих овощей и фруктов и домашних консервов.
Игорь не мог не предложить помощь — девушка прошла мимо, сгорбившись под тяжестью сумок. Надя же не ответила на предложение незнакомого человека, который появился откуда-то из темноты ночью да еще и у вокзала. Но и ускорить хода или даже побежать девушка не могла — жалко бросать кладь, которую она с таким трудом везла более сотни километров.
— Да давайте помощь! — Вырывал Игорь чемоданы из ее рук.
— Бросьте! Я сейчас закричу! — Визжала Надя.
— Зачем вам кричать? Я помочь хочу!
— Ага, знаю такую помощь. Мамочки!
— Да ладно, ладно! Не хочешь, не буду. Сама неси. — Сдался человек и ушел.
Девушка, когда ее оставили в покое, получила время оценить собственное положение. Одна, посреди ночи, с двумя почти неподъемными чемоданами. А тот, незнакомый, если бы хотел изнасиловать, то уже это делал.
— Мужчина! — Жалостно позвала она. — Мужчина!
— Вы ко мне? — Не понял Игорь, который уже вернулся на скамейку и пробовал заснуть.
— К вам! Я передумала!
— Вам помочь?
— Помогите! Я здесь недалеко живу, всего пять кварталов!
За те двадцать минут, что они шли от вокзала до ее дома, Игорь и Надя нашли общий язык, а затем еще час сидели разговаривали у подъезда, пока девушка не пригласила зайти к ней в гости хотя бы чай попить.
— А вы, обратит, голодный! — Сказала Надя и начала кромсать овощи в салат.
Остаток ночи гость с той стороны Днепра (хотя хозяйка об этом не знала, Игорь представился шахтером из Павлограда ждал утреннюю электричку) провел в этом доме. Надя постелила ему на полу.
Перед тем, как покинуть квартиру утром, Игорь украл из хозяйского серванта пять рублей, больше не позволила совесть. На эти деньги он доехал до Запорожья.
Там он нашел машину с украинскими номерами (небольшое количество туристов и официальных лиц время от времени посещать УССР) и попросил соотечественников передать информацию о нем и его положение власти по ту сторону Днепра. Уже вечером представитель Украины встретился с ним в назначенном месте, выдал временное паспорт и провел на территорию консульства. Еще через неделю, после урегулирования бюрократических вопросов (Игорь-то находился в СССР без визы), турист-неудачник вернулся домой, где попал в руки СМИ и стал в месяц звездой национального масштаба.
Перед Надей он извинился, написав письмо, где объяснил свой недостойный поступок, разбавив сухую прозу жизни стихами о любви. За три года они поженились.
А Роман Козлов, шахтер из Донецка, вместо которого Игорь поехал в СССР, так и остался на Хортице. Сначала он работал по найму, но впоследствии смог скопить немного капитала и открыть собственный бар на берегу Днепра с красивым видом на советское Запорожье.
Источник — http://sicheslavets.livejournal.com/287862.html
PS. Данный рассказ я (boroda) выкладываю от имени автора, который только что зарегистрировался у нас на сайте.
