Рабочая обстановка для немецких флотских проектировщиков в ПМВ и ВМВ

Рабочая обстановка для немецких флотских проектировщиков в ПМВ и ВМВ

Рабочая обстановка для немецких флотских проектировщиков в ПМВ и ВМВ

Поскольку я тут слегка прихворал и сижу дома, решил перевести статью «The Working Environment for German Warship design in WWI and WWII» за авторством Peter Lienau. Она посвящена изменениям (и их причинам) в подходе к проектированию военных кораблей между Германской Империей в 1900-1910-ых и Третьим Рейхом в 1930-1940-ых. И многие выводы статьи, ИМХО, можно распространить и за пределы военного кораблестроения — на другие инженерно-технические сферы Германии — эффективно объясняя, почему немецкая научно-конструкторская мысль ко Второй Мировой стала… тупить.

Предварительное пояснение от переводчика: в 1899 году, Германская Империя ликвидировала ведавшее всеми морскими вопросами Имперское Адмиралтейство, и разделило его функции между тремя организациями: Верховным Имперским Командованием Флота (Kaiserliches Oberkommando der Marine), Имперским Военно-Морским Кабинетом (Marinekabinett) и Имперским Военно-Морским Министерством (Reichsmarineamt)

Если мы возьмем период между 1903 и 1913, мы увидим четкую границу между «моряками» и «бюро дизайнов», Райхсмаринеамт (Reichsmarineamt — далее RMA ) RMA в основном было техническим и политическим подразделением. Инженеры, техники и клерки на службе RMA были «всего лишь» гражданскими в униформе. И желающему примкнуть к этой элитной организации предстоял долгий, трудный процесс.

Чтобы стать инженером в RMA, в эпоху адмирала Тирпица, новичок должен был пройти немалый путь. Закончить высшую школу, два года практики по специальности, затем закончить университет с магистерской степенью по инженерии. Затем, кандидат должен был прослужить четыре года в германском флоте: один в море, и три на верфях. После этого, его ожидало скрупулезное экзаменование, чтобы выяснить, как много он выучил и освоил на деле. Затем следовали три года службы помощником инженера, и после этого второй экзамен — включавший, помимо прочего, шестинедельное задание по проектированию корабля. Провалившийся здесь отчислялся без шансов на повторное вступление. Прошедший испытания затем переводился на гражданскую службу. Спустя несколько лет — и если он был сочтен достаточно опытным и изобретательным в своем деле! — ему могли предложить вступить в RMA проектировщиком.

Проектные команды RMA были многолюдными, но самих команд было мало. Работу проектировщиков постоянно оценивали их более опытные старшие коллеги. Такой тщательный отбор приводил к тому, что совокупная эффективность команды регулярно оказывалась лучше, чем сумма индивидуальных показателей.

Требования к проектам задавались, исходя из оппонентов — в основном Королевского Флота Великобритании — и границы возможного определялись «Законами о флоте» и финансовыми возможностями Германии. Это были естественые границы для проектов. Исходя из того факта, что Германия едва ли сумеет стать достаточно богатой, чтобы сравниться с Британией по числу кораблей, постоянным приоритетом в проектах была живучесть. Основной целью было создать корабли, превосходящие своих прямых оппонентов. Впервые этого удалось добиться на линейных крейсерах, или в германском определении «гросс-крейсерах».

Основополагающей мыслью в RMA было, что можно жертвовать скоростью ради защиты, но не наоборот. Калибры орудий в целом увеличивались, следуя за тенденциям британского флота, но только для кораблей, построенных прежде супердредноутов типа «Байерн». Для них, адмирал Тирпиц настоял на применении 15-дюймовых (380-мм) орудий прежде, чем немцы выяснили, что такого же калибра пушки будут стоять на британских линкорах типа «Куин Элизабет».

Изобретение торпеды, и ее высокое соотношение стоимости к эффективности привело германский флот к (по мнению автора — прим. переводчика), вероятно, лучшей системе противоторпедной защиты своего времени. Ночь благоприятствует малым кораблям, особенно миноносцам. Страх перед ночными минными атаками был едва ли не единственной причиной, почему имперский флот тренировался вести линейный бой ночью. И, собственно, именно по этой причине германский флот так и не сумел отказаться от идеи трех разных калибров на своих линейных кораблях.

Примечание переводчика: имеется в виду, что немцы ставили противоминные орудия двух калибров — 150-мм и 88-мм — в то время как практически все остальные флоты ограничивались только одним противоминным калибром.

Что я пытаюсь прояснить, так это следующее: политическое руководство Германии задавало рамки мышления, RMA (следуя ограничениям законов о флоте), преобразовывал выделенные деньги в корабли (каждый в рамках определенных технических стандартов, следуя принципам эволюционного развития). В конце этой цепочки был, собственно, флот, моряки, которые управляли этими кораблями. Им приходилось работать с тем, что им вручил RMA; морякам было приказано в ответ передавать инженерам некоторые отзывы и идеи, но и только. Все остальное было ответственностью RMA.

Ок, затем Германия проиграла Первую Мировую. Версальский договор был подписан, и германский флот затоплен в Скапа-Флоу. RMA было распущено. Инженерный и проектировочный персонал сократили на 80%, с мрачными перспективами еще больших сокращений в будущем. Веймарская Республика родилась.

Новые политики Веймарской Республики меньше всего желали новой войны. Поэтому они не тратили больше денег на оборону, чем было совершенно необходимо. Версальский Договор потребовал грандиозного сокращения германского флота, тем самым создав сильнейший избыток кадров. На жаловании было больше офицеров, чем имелось кораблей. В ходе реорганизаций, охвативших всю структуру вооруженных сил, проектные группы и флотский персонал начали объединять до определенной степени. И новые позиции для «береговых» морских офицеров стали создавать в бывшем RMA, теперь переименованном просто в Marineamt (далее — MA).

Начиная с 1933 года, численность персонала MA возрастала быстро и непрерывно. Но, как мы уже упоминали ранее — теперь всем заправляли фронтовые офицеры. Большая часть молодых, свежих — неопытных! — проектировщиков, в жизни не видела боевого корабля изнутри. Все, что теперь требовалось для поступления в MA, это получить степень магистра в инженерии. Проектные работы становились все более и более фрагментированными, две и более группы могли работать над одной и той же проблемой. Результатом стали: проектные группы, возглавляемые инженерно-некомпетентными фронтовыми офицерами; юные и амбициозные проектировщики без реального морского опыта; вопросы проектирования, выдранные из контекста.

Внешняя обстановка тоже изменилась. Версальский Договор отбросил германский флот в статус третьестепенной морской силы. Если немцам не нравилось такое положение, но открыто нарушить соглашение они не решались, то у них оставался один выход: изобрести что-то новое, так, чтобы вырваться вперед в гонке вооружений. Нельзя было просто следовать тем же тенденциям, что другие нации: на это не было ни денег, ни политической воли, и ограничения Версаля запрещали слишком многое. Требовалось создавать нечто лучшее, чем имевшееся у других флотов. Такой путь мышления привел немцев с сравнительно высокоскоростной 11-дюймовой (280-мм) пушке, дизельным «броненосцам» типа «Дойчланд» и полной замене клепки на сварку в кораблестроении. Но… при этом, немцы перевернули весь процесс проектирования кораблей с ног на голову. Теперь, ситуация выглядела так:

1. 1. 1. Никакого политического надзора. Приказ был: «флот должен быть готов к бою через восемь лет». Но на вопросы «Для чего? Против кого? Как долго? В рамках какой стратегии и тактики?» никто не мог дать ответа. В результате, у MA отсутствовали ясные политические направляющие, и директоры проектных групп были вольны преследовать свои собственные идеи и цели.
      2. Никаких технических стандартов, которым надо было следовать. Все крупные корабли были лишь прототипами. Какие-то удачными, какие-то нет, но никакие — не превосходными. Почему? Вернемся к этому чуть позже.
      3. Сама атмосфера в МА была крайне токсична. Всем заправляли бывшие военные, не имевшие никакого опыта в проектировании. Прежняя RMA была все-таки гражданской организацией, хоть и в униформе. MA же стремительно трансформировалась в казарму, с жесткой дисциплиной, и только двумя мнениями (начальственным, и неправильным). Для продвижения по службе теперь требовалась выслуга лет, а не технический опыт.
      4. Начиная еще с 1933, но особенно после подписания англо-германского соглашения в 1936, инженеры были под постоянным и растущим давлением приносить результаты несмотря ни на что.

И каков же был эффект такого положения дел?

1. 1. 1. Проектные группы возглавлялись людьми, которые не могли различать хорошие и плохие идеи, и не могли руководить в технических вопросах.
      2. Проектные группы состояли из инженеров, младшие — наиболее активные — из которых, не знали, как работает военный корабль, и совершенно не представляли, что на самом деле важно, а что нет.
      3. Непрерывное соперничество между командами, с постоянной склонностью преувеличивать вклад каждой в отдельности в общий проект.
      4. Изобретения лишь ради изобретений — относительно которых никто не спрашивал, полезны они, или нет.

Для лучшего понимания, давайте представим, как бы вы сами вели себя в подобной ситуации. Если вас заставляют сделать что-то быстро, будете ли вы внедрять в это некие принципиально новые технологии или идеи? Скорее всего, ответ «нет». Вы наверняка предпочтете использовать проверенные, испытанные, хорошо знакомые вам концепты и решения.

Так же думали и немецкие инженеры. Моряки в MA требовали от инженеров немедленных результатов, не слишком-то считаясь с тем, возможно это, или нет. В отличие от RMA времен адмирала Тирпица, MA 30-ых вообще не волновало, что там делают потенциальные оппоненты. Основной идеей было «разве не показали мы на «Дойчландах», что для нас возможно невозможное?» И руководство МА продолжало требовать невозможного.

Примером может быть концепт крейсеров типа «P». Заложенная в него комбинация требований была кошмаром для проектировщиков. Поскольку от инженеров требовали немедленных результатов, они вынужденно склонялись, с одной стороны, к проверенным старым решениям еще имперского флота, а с другой — к новаторским идеям вроде сварки и высокопроизводительных силовых установок. Но в итоге оказалось, что все эти требования противоречат друг другу настолько, что корабли просто нельзя было построить.

Ясно можно видеть влияние «моряков» на проекты тяжелых крейсеров типа «Хиппер», линкоров типа «Шарнхорст» и типа «Бисмарк». Хотя Ютландское Сражение доказало, что стрельба германских кораблей весьма хороша, остро ощущался и недостаток координированного, централизованного управления огнем, как у британцев. Результат? Моряки хотели Систему Управления Огнем, которая была бы самой-самой лучшей, самой тотально превосходной Системой Управления Огнем. И потому МА потратил кучу времени и денег, пытаясь разработать такую систему. Итогом были переусложненные, чрезвычайно тяжелые оптические директоры, и капризное, крайне чувствительное оборудование в них. Процесс разработки шел вразнос, пока не превратился в полный хаос. К примеру, новые линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» осенью 1939 года оказались… безоружными. Их орудия главного калибра удалось заставить работать лишь после того, как двадцать два километра (!) лишних проводов были удалены из электросистемы, и значительные изменения были внесены в цепи и механизмы СУО.

Другой пример: система управления зенитным огнем на «Бисмарке». Компания, которая делала вычислители для линкора, гордо объявила, что только дюжина из 20.000 рабочих фабрики могут собрать такую машину. Если немного призадуматься, то трудно подобрать лучшее определение для «никогда не сможет нормально работать в боевой обстановке». В конечном итоге, проблема была в том, что моряки хотели, чтобы все было с самого начала ИДЕАЛЬНО. Но проблема в том, что единственным способом заставить все и сразу работать идеально, является сделать это с десятилетним опозданием. Например, одну универсальную пушку так и не сумели отладить потому, что моряки упорно требовали для нее стабилизации в трех плоскостях — что мешало им начать со стабилизированной в двух плоскостях версии, и посмотреть, как она будет работать?

«Шарнхорст» и «Гнейзенау» были оборудованы абсолютно всеми новинками в области управления огнем (полезными, или нет — никого не волновало), которые только имелись в наличии. Результат? Перегруженный проект. В исходном проекте, еще несколько тонн привели бы попросту к тому, что главный броневой пояс оказался бы ниже ватерлинии. Надстройки кораблей особенно страдали от неуемного усердия морских офицеров во главе МА, каждый из которых пытался воплотить корабль своей мечты. Все это — прямое следствие того, что не техническая квалификация, но военный ранг был основанием для всех решений.

И что же показала битва у берегов Норвегии, как проявили себя «Шарнхорст» и «Гнейзенау»? Ответ — плохо.

Примечание переводчика. Автор имеет в виду битву у Лофотен, где «Шарнхорст» и «Гнейзенау» столкнулись с «Ринауном» и девятью эсминцами, и некоторые тезисы автора вызывают у меня сильные сомнения.

Ситуация перед «Шарнхорстом» и «Гнейзенау» была в буквальном смысле шаблонной, справочной. В теории, немцев ждала легкая победа, как стакан воды выпить. Просто взгляните на условия:

* Хорошая видимость

* Нормальные условия моря для этого региона

* Восемнадцать тяжелых орудий против шести на «Ринауне»

* Дистанция до оппонента около 16.400 ярдов, идеальная для главных и вспомогательных орудий немцев

* Немецкие снаряды могли пробивать броню «Ринауна» на этой дистанции

* Шанс поставить «планку над Т» англичанам

Вместо этого, «Шарнхорст» и «Гнейзенау» начали отступать, продемонстрировав хорошую стрельбу лишь в первые минуты столкновения. После поворота на 70 градусов, все их действия были лишь медленным, но постоянным расходом снарядов впустую. Чем дольше длилось сражение, тем хуже становился немецкий огонь.

Я не собираюсь придираться к капитанам этих кораблей, или провозглашать, что они должны были поступить иначе. Я думаю, что у них не было особого выбора — из-за плохой мореходности «Шарнхорста» и «Гнейзенау», дополненной капризными пушками и переусложненной СУО. Откуда взялись эти проблемы? Плохая мореходность от перегрузки, плохая работа оборудования от переусложненности. И откуда взялись эти проблемы? От «ненормальных фриков» в МА!

Еще один пример: «Бисмарк» не укомплектовали турбоэлектрической силовой установкой потому, что германский флот требовал возможности перейти от «полный вперед» к «полный назад» за ОДНУ МИНУТУ. Я понятия не имею, зачем линкору, используемому как рейдер, это могло потребоваться.

Подводя итоги, скажем, что сравнивая с современными успешными корпорациями, МА страдала от нехватки «стремления к совершенству» и практически не имело механизмов «самокорректировки», позволяющих учиться на прошлых ошибках. Их руководство было высокомерно и технически некомпетентно. У них не было никакого внятного стратегического или технического руководства. Все, что у них было, это смесь «мы хотим отмщения» и «у меня есть пожелание». И все это держала воедино прусская военная дисциплина, которая не позволяла проектировщикам протестовать, до тех пор, пока не оказывалось слишком поздно.

В 1914, германские линейные корабли были среди лучших в мире, очень близко к переднему краю технических инноваций. Наоборот, в 1941, германские линкоры явно уступали оппонентам во многих областях.

Отметим, я не говорю, что инженеры МА возглавлялись в неверном направлении — скорее, они безголово метались кругами вокруг их собственной военной истории.

P.S. От переводчика. Хотя статья и содержит ряд небесспорных тезисов, она, ИМХО, очень неплохо иллюстрирует причины деградации немецкой научно-технической мысли в годы Второй Мировой. Подчинение инженерно-конструкторских проектов военной дисциплине и военному же руководству (как правило, слабо разбиравшемуся в вопросе), ориентированность на «результат в кратчайшие сроки!» и завороженность перед оригинальными решениями — неважно, полезными или нет — можно наблюдать и во множестве других областей. От танков до авиации и от ракет до управляемых бомб, везде у немцев присутствовало противоречивое сочетание непродуманно-новаторских с устаревшими, зато надежными подходами: результатом был неудобовариваемый микс малопонятных решений. Теперь, по крайней мере, становится ясной логика, стоящая за таким… подходом)

источник: https://fonzeppelin.livejournal.com/208013.html