Содержание:
Шёл третий день японского генерального наступления на Халхин-Голе. У пушкарей императорской армии оставались последние полтора-два боекомплекта, у пехоты в некоторых батальонах по 200 человек. С этим надо было что-то делать.
Статья написана на материале книги Элвина Кукса «Номонхан», представляющей японскую точку зрения.
В высоких штабах
В штабе Квантунской армии ещё 24 июля состоялось совещание, на котором обсуждались текущие успехи 23-й пехотной дивизии на Халхин-Голе. С минуты на минуту ожидалось сообщение о полной победе, строились планы на будущее. Были высказаны опасения за открытые фланги, проговаривались перспективы зимовки. Было решено оставить дивизию примерно на тех позициях, которые она занимала в текущий момент. В 14:00 приказ на переход к обороне был подписан.
Генерал Комацубара получил его с офицером штаба где-то после полудня 25 июля. Он в достаточной мере ясно понимал, что все разговоры о победе, разгроме противника и переходе к обороне – это просто театр, пускание пыли в глаза. В частных разговорах ему сообщали что положение с боеприпасами тяжёлое, и ещё одного наступления армия не может себе позволить. В 17:30 был подписан приказ по дивизии.
Командир 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Комацубара. На 25 июля командовал всеми японскими войсками на Халхин-Голе. Получив приказ об остановке наступления, он был разочарован, но вслух сказал лишь «Ясно. Понимаю»
Но вернёмся в начало дня, посмотрим как развивались события, и узнаем, не остановила ли в самом деле Квантунская армия 23-ю дивизию в шаге от победы.
Артиллерия
Артиллерийская дуэль началась около 7:00, и стала особенно ожесточённой к полудню.
1-й тяжёлый артполк с утра довольно удачно взаимодействовал с самолетами-корректировщиками, и заявил об успехе: обе батареи 1-го дивизиона подавили или уничтожили по батарее противника. Однако этого было недостаточно: контрбатарейный огонь советской артиллерии не утих, были потери среди личного состава, а 1-я батарея даже на какое-то время была принуждена к молчанию. За день расход дивизиона составил 672 снаряда (287 и 385 в 1-й и 2-й батареях соответственно).
2-й дивизион, выдвинутый предыдущим днём вперёд, до полудня укреплял свои не вполне удачные позиции, а после включился в борьбу. В качестве мимолетного успеха около 18:30 удалось уничтожить наблюдательный пункт советской тяжёлой артиллерии, но уже через час всё вернулось на круги своя, сильный советский огонь возобновился.
7-й тяжёлый артполк обстреливал советские 152-мм орудия и сумел на некоторое время подавить их. В этом деле приняла участие и японская авиация. Однако затем советские пушки ожили вновь.
100-мм пушка Тип 92. На вооружении 7-го тяжёлого артполка 25 июля таких оставалось 8 единиц
13-й артполк вёл огонь по артиллерийским позициям на западном берегу реки, а также по любым другим подвернувшимся целям. В частности, 9-я батарея пыталась помешать советским сапёрам чинить мосты на центральной переправе.
В этот же день впервые в небо поднялся японский аэростат наблюдения, несколько опоздавший к началу событий. Судьба его была печальной, но хотя бы недолгой; расскажем о ней в другой раз.
Пока же посмотрим на итоги дня глазами японских артиллеристов. Общий расход боеприпасов составил чуть более одного боекомплекта, но командир 1-й группы т.н. Артиллерийского корпуса генерал Хата считал результаты стрельбы «прекрасными». По его мнению, ценой небольших потерь удалось уничтожить две советских батареи и значительно повредить ещё три.
Генерал был полон решимости продолжать борьбу и на следующий день, но приказ есть приказ, а нехватка боеприпасов есть нехватка боеприпасов. Квантунская армия просто не могла дать большего. По некоторым оценкам, её артиллерийские склады уже были опустошены на 70%.
Пехота
Несмотря на полную уверенность артиллеристов в успехе, японские пехотинцы не чувствовали перемены к лучшему. К ним по-прежнему прилетало более чем достаточно советских снарядов. Например, после полудня штаб командующего т.н. Левым крылом генерала Кобаяси подвергся сильному обстрелу (у Кукса: was hammered) 152-мм орудий. Понесённые в боях потери привели к сокращению фронта полков, и между ними образовались разрывы; размер одной из таких брешей между 72-м и 64-м полками достигал 1,2-1,3 км. Словом, причин для оптимизма было мало. Но обо всём по порядку.
Никто не воспел неизвестных японских связистов, обеспечивших к 9:30 71-му пехотному полку провод к его застрявшему в глубине советских позиций 3-му батальону. Временный командир полка подполковник Хигаси уточнил обстановку, узнал о тяжёлых потерях, но почему-то не сразу поспешил на выручку. Вместо этого около 11:00 он связался со штабом дивизии и предложил атаку в секторе высоты Куи и в направлении Сумбур-Обо (т.е. более или менее в сторону застрявшего батальона).
В полдень из штаба ему сообщили что советская переправа у Сумбур-Обо разрушена, подхода подкреплений к противнику не ожидается, и от полка требуется лишь сосредоточиться на позиции, которую он занимает. Похоже, штадив пребывал в приятном заблуждении относительно достигнутых 71-м пп успехов. Через пару дней это недопонимание выйдет полку боком. Пока же атака была отменена, и 3-му батальону передали приказ выбираться назад, дождавшись темноты.
В 22:00 полк начал отход на позиции, с которых начинал наступление 23 июля (примерно 1,5-2 км назад). Для помощи в отходе к оторвавшемуся 3-му батальону направили взвод грузовиков, и к рассвету он (батальон) воссоединился с главными силами.
72-й пехотный полк с 9:00 подвергался сильному обстрелу советской тяжёлой артиллерии и бронетехники с фланга, с другого берега Хайластын-гола. С фронта нажимали советские стрелки (видимо, 5-я спбр) при поддержке бронетехники. Атаки удалось отбить, но потери были тяжёлыми. Например, один из взводов 6-й роты просто перестал существовать.
Весь день передовой 3-й батальон 64-го полка отбивал атаки советских войск. Первая из них была предпринята на рассвете и продолжалась около часа. В течение дня последовало ещё около шести атак.
Надо сказать, что высокие начальники подозревали комполка полковника Ямагата в уклонении от исполнения приказов. Днём генерал Кобаяси лично приезжал чтобы подтолкнуть его к более активным действиям. Сговорились на ночной атаке. Около 23:00 10-я и 12-я роты 3-го батальона пошли вперёд и захватили высоту 733, недозахваченную прошлой ночью. Утром, в 6:30 следующего дня, им пришлось вновь отбивать советские атаки силой до 80 пехотинцев.
О событиях в полосе 26-го полка сказано только то, что вечером 7-я рота подверглась обстрелу из миномётов и понесла потери ранеными (6 человек, включая одного лейтенанта).
Выводы
Японский рассказ сосредоточен на позитивных моментах, но не может замаскировать сути происходящего. Артиллерия выпустила ещё меньше снарядов, чем в прошлый день, и вдвое меньше против первого дня наступления. Пехота отбивалась от советских атак, предпринимая некрупные активные действия только под покровом темноты. Всё это никак не согласуется со словом «успех», не то что со словом «победа».
Наступление не было просто прекращено приказом сверху. Оно захлебнулось.
