Полуостров Гангут. 4 апреля 1918 года.
Едва ледокол «Тармо» закончил пробивать канал в береговом припае, тральщики произвели контрольное траление и в гавань Ханко направился первый транспорт с германским десантом, как со стороны моря пришла смерть. Отмечая пузырчатым следом свой неутомимый бег, к транспортам, устремились торпеды. Четыре АГ, все, что смогли подготовить в Ревеле, методично опустошали торпедные аппараты. В итоге семь транспортов и один турбинный миноносец черпали своими корпусами стылую водичку весеннего Балтийского моря. Закончив свою смертоносную работу подлодки, затаились где-то в глубине, потихоньку отползая на новую позицию. Ибо это был не последний акт драмы под названием внезапное нападение. Затем в опасной близости от сгрудившихся транспортов взметнулся белопенный куст снарядного разрыва. Поначалу на него мало обратили внимание. Суматоха стояла страшная, корабли сопровождения, не исключая линкоры, усиленно шпиговали окрестное пространство ныряющими снарядами разных калибров.
Но затем на NОO далеко за маяком о. Руссарэ замелькали вспышки. Град снарядов обрушился на транспорты, и они как неповоротливые жуки медленно стали расползаться, смешивая все расчеты германских артиллеристов. Миноносцы и легкий крейсер, обходя о. Руссарэ с Z, наконец-то разглядели своего врага. В окулярах биноклей появился, измазанный полосами камуфляжа, низкий корпус русского эсминца. На время задробив стрельбу из бакового орудия, корабль повернулся бортом и начал бодро обстреливать головной германский крейсер, ложась на обратный курс. Едва вокруг наглого русского кораблика стали рваться снаряды, он умудрился влепить подряд два залпа в «Аугсбург». Не вынеся такой звонкой пощечины, германцы бросились в погоню. Но отойдя от Руссарэ на пару кабельтовых, получили срочный приказ о возвращении. Увиденное заставило многих произнести проклятия. Броненосец «Беовульф» глубоко осел носом и продолжал тонуть, а «Позен» имел сильный крен на левый борт. Это два «Барса» нашли свои цели. 4-я полуфлотилия тральщиков вместе с кораблями 9-й полуфлотилии вела спасательные работы у подорванных транспортов, а к «Позену» подошел вспомогательный крейсер «Мёве». Линкор «Вестфален» в охранении трех тральщиков держался немного мористее. Внезапно среди плотной группы тральщиков начали вздыматься фонтаны разрывов. Немного погодя с истинного Z обозначились дымы.
Броненосец «Беовульф»
«Вестфален» помедля открыл огонь, а крейсер «Аугсбург» полным ходом, распуская клубы дыма от пожара на баке, направился к вновь появившемуся противнику. Однако его 15-см пушки никак не могли попасть в очень быстро идущие корабли русских. А вот они, напротив, быстро пристрелялись и «Аугсбург» буквально скрылся в стене белопенных фонтанов. Правда огромные разрывы снарядов главного калибра «Вестфалена» не позволили русским приблизиться и они, резко отвернув, рассыпались в редкий строй фронта и отошли за предел дальности стрельбы линкора. Но это не спасло «нахватавшийся» русских снарядов «Аугсбург». На нем разгорелись сильные пожары на шканцах, а потом и на шкафуте, постепенно сливавшиеся в один большой костер, крейсер сильно сбавил ход и накренился на правый борт.
Пока на германских кораблях боролись с повреждениями и спасали тонущих десантников, в действие опять вступили подводные лодки. Посередине «Вестфалена» встал высокий столб подводного взрыва, затем немного ближе к корме еще два. Подошедшие миноносцы обстреляли место предполагаемого нахождения подводной лодки, ныряющими снарядами. В воде что-то забурлило, показалась какая-то неясная тень. Внезапно подлодка выскочила на поверхность, и один из миноносцев протаранил ее сразу за рубкой. Субмарина, имея сильный крен и нарастающий дифферент на корму, медленно погрузилась. Возмездие не заставило себя долго ждать. С Z на германские корабли вновь обрушился шквал огня. Вооруженные ахт-ахтами миноносцы отбивались, как могли и даже добились нескольких накрытий, но что они могли поделать против мощных 130-мм орудий русских кораблей. А с О вновь появился одиночный эсминец и не спеша занялся оставшимися транспортами. Прочая мелюзга испуганно разбегалась в разные стороны, иногда постреливая из своих несерьезных пушечек. Лишь один «Аугсбург» изредка огрызался из своего кострища, но русские благоразумно вели огонь по вражескому крейсеру, держась его не стреляющей стороны. В конце концов, мощный взрыв расколол крейсер пополам и он быстро затонул.
С оставшимися транспортами покончили быстро. А затем настал черед дредноутов. Не рассчитанные на противодействие 400-кг боевым частям торпед 53-38 и 319-кг боеголовкам 53-39 германские линкоры очень скоро пошли на дно. Среди терпевших поражение германских кораблей оставался один, казавшийся относительно целым, боевой корабль. Названный так же как и подводный корабль капитана Немо «Наутилусом», он в самом начале боя получил болезненное и неисправимое попадание в машинное отделение и счастливо избегая попаданий, стоял, без хода. И именно к нему к нему направился, испещренный полосами камуфляжа, русский эсминец, распуская на фалах сигнал: «Прислать шлюпку с парламентером».…
… Дую спик инглиш?
— Йес, ай ду, — немного удивленно ответил командир «Наутилуса» фрегаттен-капитан Франц Пфейфер.
— Ол рескид ту плэйс он майнсвиперс энд дестроерс. Ёр круисер флуд. Ту гоу ту Кил ор Шведен. Перфом! (всех спасенных разместить на тральщиках и миноносцах, ваш крейсер затопить. Идти в Киль или в Швецию. Выполнять!).
Громко лязгнула сталь под крылом мостика, и в лицо фрегаттен-капитана уставилось рябое, жутко выглядящее, дуло пулемета максима. Отваливая на катере от борта русского эсминца, Франц Пфейфер с каким-то отчаянием подумал: «Vae victis»…
… Вице-адмирал Подгурский окинул взглядом искореженные внутренности «Гепарда».
— Боцман. Зажги огонь.
— Есть. … так что трещит.
— Сколько еще, как думаешь?
— А кто его знает! Можа час, а можа и поболе.
Вот и все, — подумал он. Надо тебе было это делать,? Сидел бы сейчас в Ваза, вместе с супругой. Да вот совесть вишь заела… а все таки мы этому линкору ловко попали… а переборки нужны… если бы они были, сейчас…
«Гепард» найдут только через семьдесят лет. Лодку обследуют, и оставят рядом небольшой камень с краткой надписью: «Спите спокойно. Мы победили»…
Остров Рисакари. Батарея № 41. 6 апреля 1918 года.
Отчаянно дымящий ледокольный пароходик причалил к пристани ближе к обеду. Поначалу ничего не происходило, но затем несколько человек сошли на берег и не торопясь проследовали в портовый домик, и снова наступила тишина. Правда, ненадолго. В час пополудни неожиданно большая группа вооруженных людей высадилась на пирс и скорым шагом направилась к десятидюймовой батарее № 41. Десяток вооруженных финнов не смогли оказать серьезного сопротивления, и рота латышского полка приступила к давно освоенной работе. Орудия, станки и склады боеприпасов были споро заминированы. Особо непонятливых пинками эвакуировали подальше к западному обрывистому берегу и заставили укрыться среди крупных камней. А потом десятидюймовые орудия Владивостокской крепости перестали существовать как единое целое.
Остров Катаялуото. Батарея № 42. Тот же день ближе к вечеру.
Грохот взрывов и огромный гриб на месте 41-й батареи вызвал на острове настоящую панику. Поэтому к подходящему пароходу ринулись все, кто находился на острове. Моряк, стоявший на носу парохода, что-то проорал в рупор, но скопившиеся на пристани люди ничего членораздельного не расслышали, а затем с борта судна поверх голов застрочил пулемет, и толпа быстро разбежалась…
Батареи крепости Свеаборг №№ 44, 45, 46, 49. 6 апреля 1918 года
Батарею на острове Куйвасаари брала вторая рота латышского полка. Из-за отсутствия ледокола пришлось высаживаться на береговой припай. Ожидали вооруженного сопротивления, но батарею взяли на удивление быстро и без крови. А вот с островом Исосаари пришлось повозиться. Финны оказали ожесточенное сопротивление. Не смотря на то, что Гельсингфорс оставался под контролем финской красной гвардии, на острове находились около двухсот щюцкоровцев. Они не смогли привести в действие тяжелые береговые пушки, но сильный ружейно-пулеметный огонь удалось значительно ослабить только огнем с эсминца «Энгельс». На остров Ита-Вилинки высаживалась третья рота. Здесь все прошло спокойно и буднично.
