Приложение к части XI: Амурские линкоры (мониторы типа «Цунами»)
Этот корабль не подражание работам уважаемого коллеги Андрей Толстой, хотя бы потому что задумка была озвучена еще до его публикаций, которые я всегда с интересом читаю. Предлагаю Вашему вниманию свой взгляд на развитие обороны лимана в 20-30-е годы. Цель была создать корабли, которые будут максимально эффективными в рамках ограничений международных соглашений и с использованием, скажем так, имеющегося вооружения после модернизации крейсеров Сибирской флотилии в 1926-1928 г.г.
Если непосредственно Сибирская флотилия во время интервенции отделалась сравнительно легко (из крупных кораблей была захвачена только КЛ «Манджур»), то Амурской речной флотилии не очень повезло. Являясь фактически самостоятельным подразделением, она не смогла достойно ответить на агрессию сразу по нескольким причинам.
Во-первых, отвечать сильно было нечем: часть сильнейших мониторов типа «Шторм» была разоружена для нужд действующих флотов, с некоторых также сняли дизели для строящихся ПЛ. А 3-й речной дивизион из КЛ «Калмык», «Киргиз», «Корел», «Зырянин», «Бурят» и «Монгол», который базировался на Николаев на Амуре, захватили японцы, притом последние две при уходе были уведены на Сахалин, а остальные приведены в такое состояние что их восстановление после окончания смуты было признано нецелесообразным. «Орочанин» пытался уйти от наступающих войск, но из-за технических неполадок был взорван экипажем.
Из кораблей 2-го дивизиона в Хабаровске, в который входили КЛ «Вогул», «Вотяк», «Сибиряк», «Гроза», «Шторм», из-за невозможности уйти была взорвана лишенная хода «Гроза». Остальные успели отойти в Благовещенск, где базировался 1-й дивизион из мониторов «Смерч», «Шквал», «Вьюга», «Вихрь», «Тайфун», «Ураган» (правда, частично боеспособными оставались только первые два).
Во-вторых, сама политическая обстановка на Дальнем Востоке. Фактически более-менее вменяемая власть сохранялась только в районе Владивостока и на Камчатке. Все побережье Амура контролировали все кому не лень, начиная от разрозненных подразделений белой армии и умеренных советов (так было в Благовещенске, где они даже умудрялись уживаться) и заканчивая анархистами всех мастей и, естественно, интервентами.
Когда к началу 1921 года (правда, бои с непримиримыми шли еще около года) последние японские подразделения покинули Дальний Восток, поскольку, несмотря на признание центрального правительства, они продолжали удерживать большую территорию якобы для защиты японских подданных, в которых они записали всех корейцев и манджуров, флотилия представляла собой не очень хорошее зрелище. От 18 мониторов и канонерских лодок Амурской флотилии осталось 10, еще две КЛ японцы вернули только в 1923 году. В принципе, кроме 7 бронекатеров, это все, что имела Российская Федеративная Республика на Амуре к этому времени. При этом мониторы в большинстве своем были даже не на ходу, например «Вихрь» не имел двигателей вплоть до 1928 года, и его какое-то время использовали как плавбазу гидроавиации. Но постепенно все лодки ввели в строй, притом если в 1921 году до 1925 года из-за недостатка орудий планировали ввести в строй только 4 из 8 оставшихся мониторов, то благодаря японцам с их «диким» желанием сохранить 3 место по тоннажу в мире в результате перевооружения бывших крейсеров типа «Рюрик», которые переоборудовались в авианесущие крейсера, 120-мм орудия получили 7 мониторов («Вихрь» вошел в строй только в 1928). 120/50-мм орудий оказалось так много (все 3 бывших линейных крейсера несли 54 таких орудия), что в итоге на такую артиллерию перевели оставшиеся 3 КЛ типа «Вогул» и 2 типа «Бурят». Оставшиеся 152-мм орудия перевели в береговую оборону, притом вместе с башнями.
Монитор «Ураган» с 8×120/50-мм орудиями. Так были вооружены все мониторы этого класса к 1928 г.
К 1927 году Амурская речная флотилия имела в своем составе 18 боеспособных кораблей, на вооружении которых находились 58 120/50-мм орудий, не считая другие системы. Безусловно, такой огневой шквал был очень полезным в речных баталиях, но существовала еще проблема обороны Амурского лимана, для которого таких систем было маловато.
Вообще сама идея построить более крупные корабли для обороны достаточно глубоководной части Амура не нова: еще 22 декабря 1906 г. Совет государственной обороны (СГО) рассмотрел вопросы организации обороны низовьев реки Амур. При этом предполагалось, что речная флотилия для низовьев Амура будет состоять из 10 броненосных канонерских лодок, водоизмещением от 3500 до 4000 т, из которых одна половина будет иметь в башнях 305-мм пушки, а другая — 203-мм. Калибр орудий и толщина бронирования устанавливались на основании анализа характеристик кораблей японского и китайского флотов, которые могли войти в устье Амура.
Хотя назначение данных кораблей — плавание в низовьях Амура и его фарватерах, но их мореходность рассчитывалась на возможность выхода в Татарский пролив в любую погоду, а прочность корпуса — исходя из возможности плавания во время ледохода.
Для плавания по обоим фарватерам Татарского пролива и, при благоприятных обстоятельствах, по Амуру до Сунгари, осадка ограничивалась 3,65 м.
7 июня 1908 г. СГО утвердил стоимость строительства десяти броненосных кораблей для Нижне-Амурской флотилии, вместе с базой, — 40 000 000 руб. Все работы планировалось выполнить за 4 года. Но 9 апреля 1909 г. у морского министра состоялось совещание, окончательно определившее судьбу Нижне-Амурской флотилии, на строительство которой ассигнования получить не удалось. Государственная дума и Госсовет решительно сопротивлялись увеличению расходов даже на строительство линейных кораблей типа «Севастополь». В общем не срослось, поэтому Морской генеральный штаб предложил ограничиться организацией минной обороны устья Амура.
Но после интервенции к вопросу вернулись, однако подход был совершенно другой и, мягко говоря, необычный.
В соответствии с условиями Вашингтонского соглашения России запрещалось строить новые корабли с вооружением калибра более 203 мм; в договоре не стояло упоминание только о морских судах, но и не было упоминаний о кораблях, которые должны действовать только на реках. Поэтому наша страна, которая стремилась сохранить все возможности для развития торговых отношений с Западом, просто не хотела их портить. Тогда был найден другой вариант.
Если есть возможность вооружить корабли более мощной артиллерией (благо она была), так зачем это делать здесь и сейчас? Надо предусмотреть такой вариант, который будет осуществлен в кратчайшие сроки и в угрожаемый период. Тогда была разработана концепция тяжелого монитора (для условий Амура) военного времени: в мирное время корабль должен был усиливать группировку с обычным вооружением, а в угрожаемый период на него можно было установить тяжелые орудия (в данном случае башню с 10-дюймовыми орудиями от крейсеров типа «Рюрик»), которые могли уверенно поражать любой тип боевых кораблей, которые посмеют сунуться в Амурский лиман, а при необходимости оперировать в Татарском проливе. К ноябрю 1927 года проект был закончен и к его реализации приступили на Сормовском заводе, для окончательной сборки в Сретенске.
По существовавшим в то время взглядам на боевое применение и конструктивные особенности кораблей различных классов выходило, что оптимальным вариантом будет некий симбиоз монитора и броненосца. Но из-за особенностей концепции для этого не подходил ни один из прототипов: ни британский «Erebus», не скандинавские ББО. Таким образом, идея создания уникальных кораблей для нижнего течения Амура и Татарского пролива, обладавших лучшей мореходностью по сравнению с мониторами типа «Шквал», выразилась в том, что мониторы должны были иметь полубак и могли выдержать волнение до 7 баллов, что оказалось немаловажным при плавании в Татарском проливе. Как бы подтверждая большую мощь новых мониторов, им были даны названия в честь еще более страшных природных катаклизмов – «Цунами» и «Лахар» (грязевой поток на склонах вулкана, состоящий из смеси воды и вулканического пепла, пемзы и горных пород).
Бронирование ограничили величинами, которые позволяют выдерживать огонь полевой артиллерии и канонерских лодок на Амуре, а при борьбе с крупными кораблями дополнительной защитой будет малая заметность корабля на фоне берега и высокая дальнобойность орудий. В итоге основная толщина брони не превышала 76 мм: небольшой пояс, который прикрывал машинное отделение (остальной борт и надстройку с палубой прикрывала 50 мм броня), барбет и башня 254-мм орудий.
Отдельно стоит сказать о той самой башне. Фактически от кормовой башни «Баяна» и «Рюрика» (именно их использовали на двух мониторах) остался только станок и механизмы наведения. Рабочее подбашенное отделение и податочную трубу сократили: на «Рюриках» высота орудий кормовых башен над ватерлинией составляла 6,65 м, что для монитора было слишком много, плюс еще подача боеприпасов занимала 5 метров под ватерлинией, на амурских кораблях общая высота от оси орудий не должна была превышать 7 м. Бронирование башен, как уже говорили, составило 76 мм, за исключением лобового листа в 125 мм (такая же была и боевая рубка, частично взятая с «Рюрика»). Таким образом вес башни (с подбашенной зоной) сократился с 650 до 400 т, а орудия, станок и бронирование (то есть той самой части, которую надо было установить при необходимости) составляли только 120 т, вращающийся стол был установлен на корабль постоянно. Остальное вооружение было представлено двумя 120-мм двухорудийными башнями с крейсеров типа «Сапфир». Дополняли все это две счетверенные пулеметные установки обр. 1928 года.
Проектное изображение мониторов типа «Цунами», 1928 г.
Вопрос с маневренностью решили с помощью необычного в то время подруливающего носового устройства. Оно состояло из трубы диаметром 1,1 м, в которой были установлены 2 трехлопастных винта. Они приводились в движение реверсивным электродвигателем мощностью в 80 л.с., этого хватало для разворота корабля практически на месте. Основную СУ составляли четыре дизельных двигателя 38-Р-8 по 800 л.с., приводивших в движение столько же гребных винтов диаметром в 1,3 м.
Оба корабля в течение 1928 года доставили в Сретенск по ж/д, где они и собирались, но к началу конфликта на КВЖД боеспособным был только головной «Цунами». Башню на нем не устанавливали, поскольку она еще не была испытана, да и целей для нее на берегу не было. А шанс входа в Амур китайских крейсеров вообще не рассматривали: сил у Морской дивизии Сибирской флотилии для того, чтобы с ними справиться, вполне хватало. Да и флот в Китае практически не имел единого командования, поэтому собрать все силы в один кулак они не могли. Башни не было, но вращающийся стол был – на него, как и планировалось изначально, установили полевую гаубицу в 152 мм, которая внесла свой вклад в подавление китайской артиллерии. За весь конфликт « Цунами» не получил не одного попадания.
«Лахар» вступил в строй только в 1930 году, на нем-то и испытали десятидюмовки в обстановке максимальной секретности. Испытания в целом оказались успешными, установку башни произвели в Кокуе за 36 часов (в дальнейшем планировалось производить ее в два раза быстрее), дальность стрельбы оказалась на приемлемых 110 кбл. Сам корпус без проблем выдержал отдачу и вообще показал себя приемлемой орудийной платформой. Осадка при установке башни и загрузке боекомплекта возросла с 1,9 до 2,5 м. После испытаний башню сняли и убрали на склад, на «Цунами» ее даже не устанавливали до 1938 г.
В 1938 году на оба монитора в связи с боями на оз. Хасан были наконец-то установлены лежащие на складе башни (правда, заняло это из-за проблем с хранением трое суток). Зимой следующего года усилили зенитную артиллерию: вместо носовой пулеметной установки установили 37-мм автомат, еще один такой же поставили на корме. Две пулеметные установки поставили по бокам от надстройки. Заменили систему управления огнем, теперь на рубке появилась башнеподобная надстройка с дальномером. Оба корабля закамуфлировали, и они поочередно несли боевое дежурство в низовьях Амура, периодически производя учебные стрельбы с корректировкой огня как с берега, так и с кораблей и самолетов ТОФ.
Мониторы типа «Цунами» в разные годы службы.
Орудия мониторов стреляли по боевым целям только один раз во время Южно-Сахалинской операции (11 — 25 августа 1945), тогда же они впервые вышли в Татарский пролив. Береговые укрепления были подавлены, но оказалось, что мореходность кораблей была неважнецкая. После 1945 года они некоторое время использовались в качестве опытовых и учебных кораблей, а к 1950 г. их списали.
ТТХ (в скобках на 1939 г).
«Цунами»: 1927/6.1929 – искл. 1950
«Лахар»: 14.8.1927/29.3.1930 – искл. 1950.
Водоизмещение стандартное/полное 1530/1690 т (1750/1910). Длина×ширина×осадка – 75,8×12,6×1,9 (2,5) м. Бронирование: пояс до 76 мм (башня ГК до 125 мм), башни СК и палуба 50 мм, рубка 125 мм.
Мощность силовой установки: 4 дизеля 38-Р-8 / 3200 л.с. = 12 (9,5) уз. Вооружение: 2×2 120/50-мм орудия в башне, 2 счетверенные пул. установки, опционально возможна установка полевой артиллерии до 203 мм включительно (2-254 мм орудия, 2×2 120/50-мм орудия в башне, 2×37-мм зен. автомата, 3 счетверенные пул. установки).
