Пуськин дрых. Бессовестно и по субботнему. Забив на кино велик шашлыки и прочие выходные радости. Где то между полетом на Гаваи и отрывком из новостей с Марса, сквозь дрему до Пуськина донеслось истошное «Хельп!!!»
Адреналин сбросил его с ложа и бросил в сторону попки супруги торчавшей из дверей туалета. За попкой что то радостно журчало и плескало в душу Пуськина первобытным ужасом, уже пережитым в предыдущем, восьмилетней давности, Потопе.
Минутой позже плеск вод был устранен перекрытием всех возможных кранов и матюкающийся от боли в руке ( альпинист хренов) страдалец начал тщательное расследование причин бедствия.
Лопнул по швам, от лысины до копчика унитазный бачок. Лопнул и излил в недра туалета все накопленное. Мгновенная реакция Любимой и вообще присутствие ее рядом с туалетной комнатой спасло соседей и Пуськина от радостей встречи с представителями страховой компании. Но, приятного мало.
Мысль обойтись малой кровью и прикупив бачек поставить его вместо умершего, споткнулась об извилистую трещину в основании теперь уже унитаза.
«Мля» еще раз обругался на воздух Пуськин и почесав здоровой лапой череп начал совет с супругой.
Супруга, только что увернувшаяся от вертикального затопления минимум 20 этажей сообщила, что «нет проблем, то есть СОВ-СЕМ». Так как пару лет назад тесть подкинул на хранение свои «гробовые» и поскольку зарплата на днях и «мы положим обратно» — «мы уже завтра будем с новым горшком».
Пуськин расслабил ягодицы и принялся за вскрытие «сейфа». Сейфом, вот уже два года, служила изогнутая труба поддерживавшая полочку для надоевшего и показательно уничтоженного зомбо-ящика.
Процедура вскрытия была отработана еще при закладке и когда в руках недоумевающего Пуськина оказался обрывок истлевшей веревочки, посредством которой тот собирался вытянуть из чрева трубы вожделенные «гробовые», в его охреневающий «моск» по пластунски ворвалась рота конных бурятских подозрений.
Посветив в недра сейфа фонариком, он не сдержался и повторно обматерил, теперь себя, за то что в хреново учился. Только завзятый двоешник мог забыть что на металлический поверхностях бывает роса. Особенно когда где то рядом из пароварки валит густой поток пара. Пару лет.
Внутренности «сейфа» покрывала развесистая поросль ржавчины. Где то там в ее гуще отсвечивала побуревшая трубочка тестевских «гробовых».
«Бачок-унитаз-чужие деньги. Гаваи — это теперь в следующей жизни» крякнул Пуськин и начал курочить сейф с тыла. Через минут 15 возни с ножовочным полотном и скрипа истязаемого металла сейф поддался и явил миру бурую трубочку. Истлевшие купюры сквозь куски ржавчины злорадно скалились неузнаваемыми рожами на своего хранителя. Они перестали быть деньгами — почти. Труха она и в Африке труха.
И тут, Пуськин, устав матерится начал ржать. На пару со своей половинкой. Было от чего.
Если бы не болезная рука, он бы 100% удрал с супругой из дома на велосипедах пожарить шашлычков или в кино. Со всеми вытекающими из дырявого бачка, включая каторжные работы по компенсации ремонта в квартирах от первого до 20 этажа включительно. А если бы не злосчастный бачок, то парой годков спустя чужие гробовые превратились бы в прах как им и подобает. Но в самый трагический момент. Пока же еще есть мизерный шанс обменять труху на то что было. Может быть. И что такое поменять унитаз по сравнению с выше перечисленным как не Счастье?
И главное, рука перестала болеть. На что любимая посоветовала быстренько переходить на работу — в МЧС. Там все такие, на голову.
