Павло Скоропадский. Россия без большевиков
Я не зря назвал пост Россия без большевиков, хотя здесь ничего нет на эту тему. Данный пост является продолжением блога "1917 год. Россия без большевиков. Часть 2." товарища Сухова. Проблема в том что в старых советских и в новых русских учебниках эта часть истории Украины рассматривается с точки зрения единойнеделимой, правильно это или нет я не хочу судить, а вот то что однобоко это однозначно. Без правильного понимания тех событий невозможно правильное построение АИ. Именно поэтому я предлагаю Вашему вниманию статью о гетьмане Скоропадском.
Для социалистов он был царским генералом и «паном». Для сторонников Российской империи — предателем и сепаратистом. Для большевиков — генералом, который остановил их наступление на Киев в ноябре 1917 года, и классовым врагом. И что самое трагически — для украинских патриотов он был навечно провозглашен немецкой марионеткой и белогвардейским подхалимом. Хотя детальное исследование периода гетьманата наводит на совсем другие выводы.
Невинно обвиненный
Гетьману упрекали, что он окружил себя исключительно сторонниками «единой-неделимой» России. Это неправда. В гетманской администрации работали такие известные украинские-патриоты как Вячеслав Липинский, Сергей Шелухин, Дмитрий Дорошенко, Михаил Чубинский (сын автора гимна «Ще не вмерла Україна), будущий идеолог украинского национализма Дмитрий Донцов и многие другие. Николаю Михновскому было предложено стать личным советником гетмана, и идеолог украинских самостийников не согласился на должность меньше министерскую. Естественно, в аппарате украинского государства работало немало бывших царских чиновников. Так же, как и во времена Директории. Генералы Галкин, Греков, Синклер и Юнаков были не просто бывшими царскими генералами — они и на украинском языке не говорили. Занимать руководящие должности в Дієвій армии УНР им это не мешало.
Гетьману упрекали за то что при нем власть на местах заняли люди, откровенно враждебные Украине. Такое действительно было. Особой одиозностью отличались Киевский губернский староста Чарторижський и губернский староста Харьковщины Залесский, которые называли всех украинцев мазепинцами, а украинский язык — «ненужным нововведением». Правда, со своих должностей эти персонажи были устранены не Директорией УНР, а гетьманской администрацией. Собственно — за украинофобию. То же касается и карательных отрядов, созданных помещиками для терроризирования крестьян при содействии германского командования. Эти отряды были ликвидированы не повстанцами атаманов Ангела и Зеленого, а охранными сотнями Державної Варти по приказу гетьманского главы МВД Игоря Кистяковского.
Николай Юнаков 1918 год.
Неправда и то, что период гетьманата представлял собой сплошной грабеж Украины немецкими войсками. «Жизнь в Екатеринославе била ключом … После советской голодовки поражала неслыханная дешевизна на продукты питания и огромное количество их на рынках», — вспоминал профессор Г. Игренев. Период гетьманата самом деле был периодом возрождения украинской промышленности после разрушительного большевистского нашествия. Одина только добыча угля относительно времен Центральной Рады вырос в 1,5 раза (с 30 до 50 млн пудов в месяц). Украина торговала с Германией и Австрией сахаром, мясными консервами, растительным и сливочным масломи т.п.. Обвинив гетьмана во всех смертных грехах, Директория УНР на самом деле воспользовалось экономическими достижениями. «Складывалось впечатление десятков рук, вцепившихся в гетьманские сокровища», — вспоминал первые дни Директории офицер штаба Запорожского корпуса армии УНР сотник Авраменко.
Однако существует обвинение, от которого не отмыться — «Грамота о Федерации Украины с Россией». Этим документом гетьман Скоропадский, кажется, навсегда отрекся идеи самостоятельности Украины и показал свою приверженность к «единой-неделимой». Но не все было просто.
Приговор Антанты
Критики Павла Скоропадского обычно обходят стороной тот факт, что объединение Украины с Россией в администрации гетмана требовала Антанта. После поражения Германии в Первой мировой именно Антанта была хозяином положения. Украина для нее была только немецким марионеточным режимом. Страны Антанты были рядом соглашений связанные с правительством царской России. Осенью 1918 года от имени последней выступала Добровольческая армия генерала Антона Деникина, для которого никакой Украины «Нет, не было и не будет». Страны Антанты не желали поддерживать сепаратистские движения, возникшие на территории их государства-союзника. Поэтому можно считать успехом украинской дипломатии уже тот факт, что представители Антанты вообще вели переговоры с посланниками гетьмана (Директорию они игнорировали). Однако признать Украину они готовы были лишь как часть России. В любом другом случае Украина становилась для западных государств союзником Германии, против которого она начала бы войну совместно с Добровольческой армией. А противостоять им Украина никак не могла — она не успела сформировать собственную армию.
Гетьман Соропадський зі штабом оглядає Сірожупанну дивізію. Серпень 1918 року
Прийти к согласию с Антантой требовала еще и большевистская угроза. На VI съезде Советов Лев Троцкий откровенно заявил о намерении захватить Украину в тот момент, когда немецкие войска оставят ее территорию. Осуществить захват украинских земель большевиков побудил крайне прагматический фактор — Украина имела на руках урожай 1918 года, а красная Россия умирала от голода. Дать Украине время на развертывание собственной армии могли только войска Антанты.
Но и воспроизводить Российскую империю в ее прежних границах Антанта также не собиралась. Именно поэтому от гетьмана требовали не ликвидации Украины как государственного образования, а лишь присоединение ее к России в той или иной степени. Фактически Антанта требовала от Украины возврата к положению времен гетьмана Хмельницкого, когда Украина вошла в состав России, имея собственное самоуправление, армию и судебную систему. Выбора гетьману Скоропадскому никто не оставлял.
Федерация с марсианами
Еще один факт который упорно обходят критики гетьманата, заключается в том, что гетьман огласил грамоту о федерации с государством, которой в тот момент не существовало. На ноябрь 1918 единственной страной под названием «Россия» была большевистская республика. Естественно, с ней объединяться гетьман Скоропадский не собирался. В ноябре 1918 года на территории бывшей Российской империи существовали самопровозглашенные государства Уфимская директория, Всевеликое войско Донское и Кубанская Народная республика. Все они не были Россией. С таким же успехом гетман Скоропадский мог провозгласить объединение с Марсом или Венерой.
35-тысячная Добровольческая армия генерала Деникина никакой территории на тот момент не контролировала и находилась на территории Дона по соглашению с донским же правительством. Именно поэтому в «Грамоте о федерации» по Украине существуют слова: «Ей первой предстоит выступить в деле образования всероссийской федерации, которой конечной целью будет восстановление великой России».
Человеком, которого «Грамота о федерации» сумела безумно разозлить был генерал Антон Деникин. «Никогда, естественно никакая Россия — реакционная или демократическая, республиканская или авторитарная не допустит отторжения Украины» — именно так он кратко и емко выразил свое отношение к украинскому вопросу. В составе Российской империи Украина не имела никакой автономии. Командование Добровольческой армии не видело никаких причин, чтобы как-то изменить эту ситуацию в будущем.
Січові стрільці. Київ, березень 1918 року. Фото з видання "Золоті ворота. Історія Січових стрільців"
В то же время в «Грамоте о федерации» нигде не было упомянуто об отречении гетьманом от власти, или о ликвидации Украины как государства. «Гетьман писал — под покровительством России на федеративных принципах, причем Украина сохраняет свой суверенитет», — писал посол Украины в Берлине барон Федор Штейнгель бывшему министру иностранных дел Дмитрию Дорошенко.
Из-за «Грамоты о федерации» командование Добровольческой армии оказывалась в весьма интересном положении. С одной стороны, добровольцы сами были босые и голодные и не имели достаточно сил для противостояния большевикам. Их ждала долгая и изнурительная война с силой, которая контролировала всю центральную часть России, а затем не менее трудный процесс поднятия этой страны из руин. Они даже не представляли как будет выглядеть политическое будущее России — ее судьбу должны были решить Учредительное собрание, делегатов в которое надо было еще выбрать в стране, где огромное количество людей находилась под властью красных.
Однако с провозглашением «Грамоты о федерации» генерал Деникин вынужден был мириться с Украиной как с реальностью. Украина становилась легитимной в глазах Антанты. Даже больше, гетьман уже имел под контролем территорию, на которой не велась гражданская война, работала промышленность и осуществлялась собственная внешняя политика. Добровольцам же, все это еще предстояло создать. Даже с Доном и Кубанью им надо было еще как-то объясниться. При таких обстоятельствах вероятность того, что Украина действительно вошла бы в состав России на правах подчиненного, была почти нулевая.
Многовекторность по-гетьмански
Внешнеполитические успехи гетьманской администрации сводила на нет ситуация внутри страны. В дневнике Дмитрия Донцова описаны неоднократные нарекания гетьмана на то, что он вынужден строить Украину «вопреки украинцам». Чуть ли не с первого дня своей власти гетьману пришлось преодолевать сопротивление со стороны украинского общества.
Социалисты из Центральной Рады гетьмана ненавидели и сотрудничать с ним категорически отказывались. «К моему шефу, вице-министру внутренних дел, Вишневскому, пришел Светозар Драгоманов, чтобы согласовать свою димисию (он был чиновником в одном из министерств Центральной Рады), не желая оставаться при" антиукраинском правительстве гетьмана ". При этой сцене Вишневский говорил по-украински, а Драгоманов по-русски »- вспоминал Дмитрий Донцов. Отказываясь работать в правительстве, социалисты вели активную антигосударственную деятельность, не гнушаясь сотрудничеством даже с большевиками. Владимир Винниченко не скрывал, что деньги на свержение гетьманата социалистам выделяла в том числе и красная Москва. «Переговоры с Мануильским основаны на следующем: добиться нейтралитета большевиков в нашей войне против гетьманцев. Против советской России мы не имели абсолютно никаких враждебных намерений »- признавал председатель Украинского Национального союза Микита Шаповал. Это — после Крут и Киевской бойни.
Скоропадський з міністрами
Державна Варта (полиция) и Особый отдел штаба гетмана (политическая разведка) знали об этой деятельности и всячески ей препятствовали. Как следствие — многие социалистические деятели были арестованы Государственной стражей. Не моргнув глазом, социалисты выдавали эти факты как репрессии против сознательных украинцев.
С одной стороны, гетьман находился под прессом деструктивной деятельности социалистов, с другой — требовал большого количества опытных управленцев. Выбирать было из кого, в стране осталось немало царских чиновников, плюс из охваченной большевизмом России в Украину убежало огромное количество дельцов, предпринимателей и военных. Но все эти люди весьма скептически относились к самому факту существования Украины. Однако гетман решил воспользоваться их талантами пока кадры опытных управленцев и предпринимателей не выросли бы из числа самих украинцев. Естественно, для этого Павел Скоропадский должен идти на уступки в культурном вопросе — де-факто признать равноправие русского и украинского языков. Вопрос школьного образования, например, был возложен на местные органы самоуправления — земства, а значит там где большинство населения (и соответственно большинство земских депутатов) были русскими (все крупные города) украинизации образования почти не происходило. Как следствие на гетьмана посыпались обвинения типа: «он привел к власти единонедилимщикив» и «в Украине строят Россию».
Эти обвинения были беспочвенны. Именно за гетьмана Скоропадского в Украине появилось два украинских университета (в Киеве и Каменец-Подольском), было открыто около 150 украинских гимназий и была создана Академия Наук. Необоснованные также обвинения в репрессиях избирательно против украинцев. Правые пророссийские организации подвергались преследованиям не меньше украинских социалистов. 7 июля 1918 Державна Варта разогнала в Киеве монархическую демонстрацию. Заслуживает внимания также приказ гетьманского МВД: «По заказу посетителей находящихся в ресторанах оркестры играют монархические русские песни …, при том присутствующие выслушивают стоя, отдают честь … Приказываю: 1. Участников подобных демонстраций задерживать и отправлять в Россию, чтобы они там с честью могли на деле, а не в ресторанах, гульбищах проявлять свою преданисть дорогим для них политическим идеям ».
Преданое понимание
Гетьман Скоропадский пытался объясниться с украинскими социалистами. 17 октября 1918 года, когда стало очевидно, что проигрыш Германии в войне это лишь вопрос времени, гетьманом была провозглашена грамота, в которой он выразил намерение «стоять на почве независимости украинского государства». 25 октября в правительство были приняты пять министров — представителей Украинского Национального союза: Андрей Вьязлов, Александр Лотоцкий, Петр Стебницкий, Николай Славинский (все от партии социалистов-федералистов) и Владимир Леонтович (беспартийный). При этом гетьман Скоропадский пошел на неслыханный компромисс — в отставку были отправлены ненавистные УНС министре-силовики Игорь Кистяковский (МВД) и Борис Стеллецкий (начальник штаба гетьмана, в подчинении которого находился в том числе Особый отдел). Оба были крайне талантливыми организаторами, и устранение их с должностей, естественно, отразилось на качестве информирования гетьмана.
Прийом у гетьманському палаці
Однако лидеры социалистов не желали понимания — они еще с сентября 1918 года готовили восстание против гетьмана. Последнее подавалось как инициатива Национального союза, хотя на самом деле за ним стояли исключительно лидеры социалистов и командования воинских частей гетьманской армии: Сечевых стрельцов, Черноморского коша, Запорожской дивизии, Корпуса железнодорожников и Подольского корпуса. «Национальный Союз абсолютно ничего не думает о вооруженной борьбе», — сетовал Никита Шаповал.
Однако от имени Национального союза было провозглашено намерение собрать 17 ноября Национальный конгресс с целью определения дальнейшей системы правления в Украине. Фактически Винниченко с Шаповалом готовили отмену гетьманства Конгрессом. Как гетьман рассматривал вариант своего личного участия в этом Конгрессе. «Или стать самому во главе украинского движения, стараясь захватить все в свои руки. Выполнение рисовалось таким образом, что я сам объявлял Конгресс, причем состав членов поменял, пополнив его членами не одних левых партий »- вспоминал Павел Скоропадский. Однако 13 ноября офицерами Особого отдела штаба гетьмана был арестован начальник его охраны полковник Аркас. От него контрразведчики узнали, что в мятежников все уже было готово к восстанию и что оно должно было произойти независимо от решения Конгресса. В тот же день лидеры социалистов и мятежные генералы образовали Директорию и приняли решение о начале восстания. Никакой «Грамоты о федерации» в тот момент еще не было.
Павло Скоропадский оказался в безвыходной ситуации. Плыть по течению означало отдать власть социалистам, т.е. лицам, которые однажды уже довели страну до большевистской оккупации. Гетман был убежден, что в случае прихода к власти социалистов, Киевом быстро овладеют большевики — и он не ошибся. Получалось так, что спасать Украину от вражеского нашествия надо было вопреки воле украинского народа. И гетьману не впервые строить Украину "назло украинцам". Чиновники гетьмана решили пойти ва-банк и опереться на «Особый корпус» — воинскую часть, составленную из пророссийски настроенных офицеров, которую в будущем должны переправить на фронт к Деникину (и таким образом избавиться от этих одиозных кадров в Украине). Однако, чтобы опереться на пророссийские силы, надо было объявить о восстановлении «единой-неделимой». Именно тогда 14 ноября на свет божий появилась «Грамота о федерации», к которой гетьмана принуждала Антанта. «В этой федерации Украине предстоит занять одно из первых мест, потому что от нее ушел порядок и законность края» — отмечалось в грамоте.
Військовий парад в гетьманському Києві
Однако гетьман грубо ошибся в оценке расстановки сил. После Грамоты от него отвернулись даже союзные ему украинские партии: хлеборобы-демократы и социалисты федералисты. Для всей страны Павел Скоропадский стал предателем. Гетьманские чиновники еще надеялись, что повстанцы и единонедилимщикы истощат друг друга и гетьман сможет оказаться над дракой. Собственно, из-за этого войска по подавлению повстанцев гетьман не возглавил лично. Но эти надежды не оправдались. Сторонники единой-неделимой, ранее очень шумные на митингах и на газетных полосах в ответственный момент стали массово избегать мобилизации в офицерские формирования. Генерал Келлер, назначен командующим вооруженных сил Украины, оказался настолько ярым украинофобом, что на сторону Директории начали переходить даже гетманские сердюки, и идейные офицеры-гетманцы.
Напрасными оказались и надежды на Антанту. Немецкие части, которые все еще дислоцировались в Украине, на тот момент выполняли все приказы «Стран согласия». Приезда в Киев представителей Франции (которые уже находились в Одессе) с головой хватило бы, чтобы немцы прекратили все переговоры с Директорией и заставили бы повстанцев сесть за стол переговоров с гетьманом. Но представители Антанты в Киев не приехали. Гетман проиграл и должен отречься от власти.
Но не надо особо преувеличивать роль гетьмана во всех этих событий. Уже через полгода проекты вхождение Украины в состав России на федеративных началах командованию Белой Армии предлагал Главный атаман Симон Петлюра. Но условия, в которых тогда находился Петлюра, невозможно было сравнить с гетьманскими. Антанта не признавала УНР и с представителями Директории говорить отказывалась. Деникин же идти на любые переговоры с «сепаратистом Петлюрой» не имел ни малейшего желания. Украинская армия была обречена на войну на три фронта и на дальнейшее интернирование. Окончательно план об автономном статусе Украины в составе обновленной империи реализовали большевики. Украина за такую автономию заплатила Голодомором и прелестями сталинского ГУЛАГа.
«Грамоту о федерации Украины с Россией» по разному оценивали даже его современники. Руководитель гетьманского украинского Телеграфного агентства Дмитрий Донцов считал ее предательством: «Что Грамота провозглашала федерацию с несуществующей Россией, ее не оправдывает. Вопросы государственной независимости не вопросы тактики, а принципы ». В то же время, бывший председатель Совета Сечевых стрельцов Осип Назарук, который собственноручно вставил памятку о «Федеративной грамоте» в декларацию Директории, в эмиграции искренне каялся за участие в мятеже против гетьмана. Он не считал «Грамоту о федерации» предательством, «потому что Скоропадский приобщил Москву к Украине, а не Украину в Москву».
