В 1939 году в Москве произошла немыслимо драматичная история. Один врач, вовремя принявший решение, спас город от эпидемии смертельной болезни. Для этого ему пришлось погибнуть самому.
Чума — настоящий бич человечества Средних веков. Однако впоследствии она не исчезла — люди научились купировать ее распространение, но вакцину врачам долго не удавалось создать. Даже в начале ХХ века болезнь могла убить массу людей, включая медиков.
Доктор В.М. Тылинский делает противочумную прививку, Санкт-Петербург, 1910 г. Фото: Wikipedia
В 30-е годы в СССР самым активным образом изучали возбудитель чумы. В 1936 году в НИИ «Микроб» в Саратове поступил штамм возбудителя чумы EV. В течение нескольких лет ученые «Микроба» разрабатывали вакцину на основе имеющегося штамма. Сначала эксперименты ставились на животных, а затем трое сотрудников поставили опыт на себе.
Евгения Коробкова, Виктор Туманский и Абрам Берлин ввели бациллы сами себе. Результаты обнадеживали. Все трое были тщательно обследованы и признаны здоровыми.
Это действительно был серьезный прорыв. На окраинах СССР чума периодически давала о себе знать, и в Москве с нетерпением ожидали результатов.
На коллегию Наркомздрава СССР отправился 36-летний Абрам Берлин. Ему было что продемонстрировать и чем похвастаться. Перед этим Берлин многозначительно заметил: «Мне надо уходить от чумы, я к ней слишком привык».
Микробиолог Абрам Берлин. Фото: lechaim.ru
Пока ничто не предвещало беды. Берлин приехал в столицу, заселился в гостиницу «Националь», выступил с докладом. Доктор вел нормальную жизнь. Вечером ему стало совсем плохо.
Прибывший врач скорой поставил самый очевидный диагноз: крупозная пневмония. Симптомы легочной чумы можно перепутать с обычным воспалением, просто очень тяжелым, а на «экзотику» в Москве, далеко от любых природных очагов, он просто не подумал сходу. Берлина отвезли в Ново-Екатерининскую больницу. Но там он попался на глаза другому медику.
Доктор Симон Горелик. Фото: Наум Грановский / МАММ / МДФ
Симон Горелик был старше Берлина лет на двадцать. Он родился в семье лесопромышленника под Бобруйском и в молодости получил основательное образование; учился в Сорбонне и Женеве. Позднее он служил на Гражданской войне у красных — врачом.
Берлина он осматривал несколько минут и за это время успел понять несколько вещей.
Во-первых, то, чем болен его коллега, — это не обычное воспаление легких.
Во-вторых, самому Горелику, судя по всему, осталось жить несколько дней.
В-третьих, если не принять срочных мер, то умереть рискуют не только они. В город пришла легочная чума.
Мы так и не знаем, почему такой опытный медик, как Берлин, заразился. Вероятно, проблема была в том, что после вакцинации инкубационный период оказался значительно дольше обычного. Возможно, он заразился во время опытов уже после вакцинации. С практической точки зрения для Горелика это уже не имело значения. Горелик сообщил коллегам, что происходит, и заперся вместе с умирающим Берлином в изолированной палате.
После этого к делу подключился НКВД. Всех, кто контактировал с Берлином, свозили на Соколиную Гору, где изолировали. Ново-Екатерининская больница была оцеплена. Комендантом был назначен профессор Лукомский, заведующий стоматологией.
Ново-Екатерининская больница. Фото: Wikipedia
В это время на карантин свозили всех, с кем Берлин имел несчастье контактировать. Все мероприятия были проведены стремительно. Исключений не делалось ни для кого — на карантине сидела в полном составе вся коллегия Наркомздрава во главе с наркомом здравоохранения Георгием Митиревым.
Все мероприятия велись в обстановке строгой секретности. К одному из врачей ночью приехали сотрудники НКВД и, ничего не объясняя, велели собираться. Бедняга думал об аресте, как и его жена.
Когда выяснилось, что речь идет о противочумных мероприятиях, он немедля позвонил домой и сообщил супруге: «Дорогая, ничего страшного, это просто чума!»
Несмотря на такие трагикомические инциденты, тотальная изоляция была разумным шагом, а главное, он был сделан практически мгновенно. В результате заразились только три человека — сам Берлин, пожертвовавший собой доктор Горелик и парикмахер, бривший Берлина в гостинице.
Симон Горелик до конца оставался с умирающим коллегой и пациентом. Они оба умерли. Погиб и парикмахер. Тела кремировали. Однако больше жертв этой мини-эпидемии не было.
Три человека стали жертвами на пути борьбы с одной из самых страшных инфекций в человеческой истории. К концу 40-х годов советские ученые добились окончательного перелома в мировой борьбе с чумой. Вспышки чумы изредка случаются до сих пор, но только в самых бедных странах с крайне расстроенной системой здравоохранения, и уже не приобретают катастрофических масштабов.
