Статья с канала «Вымершие животные вики» на яндекс-дзене.
Эта история случилась 22 года назад: в далёком 2000 году. Тогда на север России отправилась экспедиция Палеонтологического института РАН Целью экспедиции было изучение древних четвероногих животных пермского периода недалеко от Великого Устюга. Среди участников экспедиции был палеонтолог и создатель Музея истории мироздания в Дедовске Сергей Викторович Петухов. И вот однажды, пока коллеги были заняты, Петухов решил посмотреть на окаменелости внизу. Возле реки Стрельны он увидел странные структуры в камне, имевшие определённый порядок. Выглядит так, будто кто-то шёл и тыкал палкой в глину, которая затем затвердела. Но потом были обнаружены какие-то следы, напоминающие человеческие.
Находка была довольно интересной. Ибо на европейской части России Это странно, потому что в Западной Европе таких следов множество, по ним даже отличают одни стратиграфические горизонты от других. В Европейской России более чем за столетие изучения пермских отложений была найдена всего одна следовая дорожка, она принадлежала пермской амфибии размером с тритона.
Следовые дорожки имели очень хорошую сохранность, при этом находясь на расстоянии примерно ста метров друг от друга. На одной дорожке было 12 следов, а на другой только 11. Одни следы были очень чёткими, вокруг них была затвердевшая грязь с окаменевшими растениями.
Есть достаточно много организмов доисторических времён, известных не по костям и раковинам, а только по следам. Такие организмы называются ихнотаксонами. В 2003 году следы с Сухоны описали как Sukhonopus primus, что можно перевести как «сухононог первый».
Геологическое обнажение Опоки
Сухонопус имел пять пальцев, что придавало его следам какое-то отдалённое сходство с человеческими, либо же медвежьими. Как и медведь, существо было довольно косолапым. Передние лапы были обращены внутрь, что создавало довольно забавную походку. А вот задние лапы были длиннее передних, а пальцы на них смотрели прямо вперёд. Животные ходили с приподнятым туловищем и не волочили хвост — между отпечатками не было следов хвоста и брюха. Эти следы достигали длины до 25 сантиметров, а вот в глубину 6 сантиметров. По расчётам, само животное имело в длину 2 метра.
Размер и форма следов, в особенности косолапость передних конечностей, а также их приуроченность к так называемому северодвинскому ярусу, позволили предположить, что они принадлежали парарептилиям парейазаврам. Другие животные, чьи кости встречаются в одновозрастных отложениях, не подходят по размеру или форме лап. Часто сухонопуса сравнивают с, по-видимому, похожим на него животным — дельтавятией, многочисленные скелеты которые были найдены в европейской части России. Но, судя по следам, сухонопус был крупнее делтавятий.
Следы образовались вполне традиционно: животные прошли по влажному берегу, вероятно озера, затем грунт затвердел, а при следующем затоплении был занесен песком, который спрессовался, запечатал следы и предохранил их от разрушения. Спустя 260 миллионов лет Сухона и Стрельна разрушили вышележащие отложения и вскрыли пласты с отпечатками следов. Зачастую они выглядят так, будто животное только что прошло по берегу.
Очистка следов сухонопуса в русле Стрельны
Лучшую следовую дорожку с частью породы отвезли в Москву. Ее можно увидеть в экспозиции Палеонтологического музея РАН, она достигает 2,5 метров в длину. Еще одна дорожка доставлена в Музей естественной истории Татарстана в Казани. Отдельные следы хранятся в Дедовском музее истории мироздания в Подмосковье, в Музее землеведения Саратовского государственного университета. Огромное следовое поле до сих пор находится в устье Стрельны. Потом, вполне возможно, что может обнаружиться ещё много таких следов.
Следы невиданных зверей стали своей местной достопримечательностью. На президентский грант в музее Тотьмы открыли целый отдельный зал «По следам сухонопуса» с моделями пермских ящеров, а также издали детскую книжку про сухонопуса и его друзей.
Сухонопусы ходили довольно медленно, по сравнению с современными четвероногими. Походка, бывшая характерной для парарептилии, называлась иноходью. Сейчас её ни одна нормальная рептилия не использует. Суть данной походки в том, чтобы поднимать и опускать ноги попарно: правые и левые. Таким образом, тело парарептилии раскачивалось из стороны в сторону.
Главным основанием для такого вывода стали пропорции скелетов парейазавров. Если, к примеру, взять скелет дельтавятии и увеличить его так, чтобы длина ступни совпала с длиной отпечатка задней лапы сухонопуса, то все остальные лапы неминуемо расставятся на следовой дорожке в порядке, характерном для иноходи: задняя пара лап встанет в ногу с передними. Получается, животное переставляло сразу две лапы: то левые, то правые. Важным доказательством качающейся походки также стала косолапость передних лап, которыми животное толкало тело из стороны в сторону.
Палеонтолог В. В. Буланов и следы сухонопуса на левом берегу Сухоны (местонахождение Есиповка)
Что интересно: в Москве в Политехническом музее сконструировали модель скелета сухонопуса в натуральную величину. Весит она примерно один центнер или 100 килограммов. Для достижения размашистого шага в каждую пятку модели загрузили по два килограмма свинцовой дроби.
Модель после двухлетнего использования получила перелом левого тазобедренного сустава из-за ударных нагрузок, которые возникали, когда тело переваливалось с одного бока на другой. С этой же проблемой должны были сталкиваться и живые сухонопусы, но у них было решение — они обладали оригинальной костной тканью.
Недавно две группы палеонтологов (российские и южноафриканские) изучили гистологию костей парейазавров и обнаружили странную губчатую структуру костной ткани, нетипичную для длинных костей других позвоночных. Обычно у сухопутных четвероногих длинная кость устроена как трубчатый стержень, стенки которого снаружи образованы плотной костью, внутри — губчатой, а в полости трубки находится костный мозг. У парейазавров и мозговая полость, и внешний плотный слой почти полностью замещены губчатой костной тканью.
Эта ткань нужна была для того, чтобы быть амортизатором, то есть смягчать последствия при ударе. Какие-то травмы всё равно могли возникать, но они очень быстро восстанавливались.
Некоторые учёные (например, А. Кузнецов) считают, что подобная ходьба иноходью была характерна не только для парарептилий, но и для примитивных грузных травоядных синапсид, например, казеид.
Такая походка, по-видимому, была обусловлена примитивным характером двигательной системы с недостаточно тонким нервным контролем за мышцами конечностей и неразвитой мышечной массой.
Интересна еще одна гипотеза. Качающееся передвижение больших пермских четвероногих должно было сопровождаться сильными ударами лап о землю. Не исключено, что эта особенность играла большое значение во взаимоотношениях хищников и жертв, и хищники могли находить жертву по сейсмическим волнам. Не случайно при реконструкциях получается, что у пермских хищных тетрапод был не приспособленный для улавливания воздушных сигналов слуховой аппарат. Они слышали колебания земли, передающиеся через ноги и дальше на череп и внутреннее ухо. Можно предположить, что смена качающейся походки с жесткой поступью на более продвинутую и тихую привела к взрывной эволюции слуха, которая наблюдается у тетрапод уже в мезозойской эре.
