Данная статья появилась на свет после прочтения статьи "Открытие доктора Гурльта, или о том, что можно найти, разбив кусок угляуважаемого" коллеги Aley. Даже не знаю почему, но у меня сработало ассоциативное мышление вот таким вот образом)))
История эта началась 3 февраля 1801 года, когда на рейд Александрии Египетской прорвался 44-пушечный фрегат «Египтиен» из Тулона.
Вообще изначально эту судно закладывалось как 74-пушечник, но в процессе постройки решили изменить набор и корпус, и построить тяжелый 44-пушечный фрегат по подобию знаменитого капера в 42-пушки «Форт» (1794). Скорее всего связано это было с тем, что в который раз во французском флоте возобладала концепция крейсерской войны, и быстрый, мощный капер с двадцатью восемью 24-фунтовками на нижнем деке был предпочтительнее линейного корабля.
Но рассказ наш не об этом. «Египтиен», привезший в Александрию 500 солдат и боеприпасы, попал из огня да в полымя – 21 марта 1801 года состоялась сухопутная битва при Абукире, где французы Мену не смогли разгромить англичан Ральфа Аберкромби. В результате Александрия была взята в кольцо, и 17 августа началась ее осада.
Сменивший убитого Клебера Жан-Франсуа Мену не испытывал ложных надежд, положение было аховым и отчаянным. В этой ситуации была поставлена задача спасти все самое ценное. И первым делом начали спасать не золото или серебро, а кое что подороже – ученых, взятых Бонапартом в Египет, и их находки. Надо сказать, что Египетский поход для современной науки сравним с раскопками легендарной Трои профессором Шлиманном, и венцом научной части Египетского похода является обретение Розеттского камня. 19 июля 1799 года рота французских саперов под командованием лейтенанта Пьера-Франсуа Бушара занимались восстановлением форта Жульен недалеко от селения Розетта. Очередной удар кирки пришелся во что-то твердое, саперы решили посмотреть, на что напоролись, и откопали базальтовую плиту с непонятными надписями. Бушар оттолкнул солдат и решил посмотреть на надписи. Будучи довольно образованным офицером, он сразу обнаружил надпись на древнегреческом. Камень был сразу же направлен в Каир, где находился Институт Египта, организованный Бонапартом из французских ученых. Руководил институтом известный французский математик Жан-Батист Жозеф Фурье.
Из описания после осмотра камня: «Верхняя часть ее значительно отломана и содержала четырнадцать строк иероглифов, фигуры которых размером в шесть линий расположены слева направо, следуя не общему для восточных языков направлению, а направлению наших европейских языков.
Вторая надпись под иероглифической частью наиболее полная. Она состоит из 32 строк алфавитных письмен, которые следуют в обратном направлении по отношению к верхней надписи, и характер ее неизвестен.
Третья часть, расположенная непосредственно под двумя предшествующими, является греческой надписью, выполненной архаическими буквами. Она содержит 54 строки, последние из которых лишены большей или меньшей своей части вследствие того, что от одного из нижних углов отломан треугольный кусок».
Французские офицеры, однако, сразу оценили свою находку, и генерал Мену тотчас отдал приказание перевести греческий текст, начертанный на камне. Греческая надпись, которая читалась легко, рассказала о постановлении жрецов в честь египетского царя Птолемея Епифана (грека по происхождению), который правил в 196 году до нашей эры. Он оказал жрецам ряд милостей, и в благодарность за это они решили поставить его статую рядом со статуей верховного божества, а также объявить день рождения царя и день восшествия его на престол днями храмовых праздников.
Однако две другие надписи прочесть никто не мог. Что это иероглифы, знали со слов греческих писателей. Геродота, например, сильно поразил египетский способ письма: «Эллины пишут и считают от левой руки к правой, а египтяне от правой к левой, хотя и утверждают, что они пишут к правой руке, а эллины к левой. Египтяне употребляют двоякое письмо: одно называют священным, другое — народным, простым». Об этом же говорил и другой ученый грек — Диодор, да и в греческом тексте Розеттского камня говорилось, что то же самое содержание повторено дважды по-египетски: священными иероглифами и демотическими (народными) письменами.
То есть ученые получили своего рода древнегреческо-древнеегипетский словарь, ведь надпись на трех языках была одна и та же! И вполне замаячила реальная возможность читать сохранившиеся египетские папирусы!
Так вот в конце лета 1801 года камень вместе с остальными находками был погружен на фрегат «Египтиен», чтобы сохранить для французов приоритет в египтологии. На этот же фрегат прибыли и ученые во главе с французским зоологом Этьеном Жоффруа Сент-Илером. Однако Александрия была плотно обложена кораблями Сиднея Смита и, несмотря на то, что Александрия имела два выхода из гавани, прорыв не удался.
2 сентября 1801 года Мену капитулировал, а в акваторию порта вошел флагманский 74-пушечный «Канопус» Сиднея Смита. Были захвачены экс-венецианский линейный корабль «Кусси» (64), французские фрегаты «Египтиен» (44), «Реженери»(40), «Жюстис» (44), экс-венецианские «Леобен» (26), Мантуэ (26), экс-турецкие корветы «Халил-бэй», «Момго Балери», «Салибетенюма». На «Египтиен» была высажена абордажная партия под командованием Томкинса Хилгрейва Тернера, которая и обнаружила Розетский камень.
Вообще война в Египте оказалась и войной за науку и за приоритет в науке. Британский генерал Джон Хейли-Хатчинсон занимавшийся экспроприацией французских открытий в Египте, вообще отказался от подписания капитуляции с Мену, если в город не будут впущены английские ученые Эдвард Дэниэл Кларк и Уильям Ричард Гамильтон, задачей которых было изучить французские научные активы. Позже Кларк писал в письме жене: «То, что мы нашли здесь, превосходит всякое воображение». Война между учеными по накалу страстей ничем не уступала войне между войсками. Этьен Жоффруа Сент-Иллер грудью встал на защиту находок и папирусов, объявив, что это его частная собственность. После того, как это заявление не возымело действия, он мрачным тоном осведомился у Кларка, не помнил ли он, что там случилось с Александрийской библиотекой в 391 году нашей эры? Намек был прозрачен – французы были готовы уничтожить свои находки, но только бы не отдавать их англичанам. За Розеттский же камень началась настоящая битва. В конце концов генерал Хаттчинсон разрешил французским ученым оставить часть их находок, но камень должен был перейти в собственность британцев.
27 сентября 1801 года «Египтиен», переименованный англичанами в «Египтэн», под командованием Томаса Стивенсона покинул воды Александрии и взял курс на Англию. Фрегат благополучно миновал Средиземное море, Бискайский залив, но у Даунса чуть не пошел ко дну, столкнувшись с кораблем «Маркиз Уэсли». 13 февраля 1802 года «Египтен» вошел в Вулвич.
Розеттский камень был выставлен в Британском музее, калька надписей была разослана всем английским ученым, но вот с дешифровкой надписей на египетских наречиях как-то не клеилось. Хотя содержание всех трех надписей было известно, этого оказалось мало. Необходимо было выяснить значение каждого отдельного священного иероглифа, каждого демотического знака; нужно было понять, каким образом из этих знаков составлялись слова, как они произносились, какие были у египтян грамматические правила.
Но – история все же любит сюрпризы! – алгоритм дешифровки нашел французский ученый Жан Франсуа Шампольон. Лишь в сентябре 1822 года Шампольон смог прочитать ВСЛУХ на египетском надписи Розеттского камня.
В заключение хотелось бы сказать, что война наук не прекращалась никогда, и она порой была гораздо интереснее, чем традиционные военные действия, а флот, во все времена бывший областью «хай-тэка», всегда находился на острие последних достижений науки, промышленного шпионажа и войны.
