Нижеследующий текст, как и обычно, не есть пропагандой «единственно верного пути развития БТТ, который дураки проморгали». Это всего лишь демонстрация долевой нити соображений, используемых вашим покорным слугой для унутреннего употребления при оценке того или иного изделия БТТ интербеллума. И, как и обычно, все эти соображения крайне просты, если не сказать – примитивны, и для многих очевидны. Но, как оказывается, не для всех.
Итак, с началом ВМВ типизация танков по назначению теряется. Востребованным оказывается единый универсальный танк для всех задач. А точнее говоря, для единственной задачи, в одночасье ставшей важнее всех остальных – для завоевания превосходства на поле боя. Однако остаётся ещё типизация по массе: лёгкий – средний — тяжёлый.
Существование этой типизации представляется более чем странным. Действительно – каким образом столь различающиеся типы, как лёгкий, средний и тяжёлый танки, могут быть равноценными в выполнении одной и той же задачи? Если, допустим, лёгкий танк успешно справляется с этой задачей, то производство среднего, а тем более тяжёлого танка преступно, ибо на каждый из них тратятся средства, на которые можно произвести несколько справляющихся с задачей лёгких танков. Если же лёгкий танк для этой задачи недостаточен, то тогда преступно уже его производство, ибо в не справляющихся с задачей лёгких танках бесполезно гибнут экипажи.
И действительно эта неравнозначность трёх типов подтверждается последующей практикой. К концу ВМВ производство не справляющихся лёгких танков практически прекращается. Да и избыточные тяжелые остаются далеко не основным типом, а со временем исчезают тоже. Хотя, возможно, стоит говорить, что представления о среднем и тяжёлом танке сближаются, и сливаются воедино. Так или иначе, этот правильный тип танка расцветает.
Казалось бы, однако, в этом месте резонно задать вопрос: какое всё это имеет отношение к рассматриваемому периоду? Для интербеллума исчезновение лёгких и тяжёлых танков — вроде как послезнание. Однако, как высказался по поводу избитого вопроса о послезнании классик альтернативы наш, Клаузевитц: «редко получается сообщение о не вполне случайных событиях, которому уже не предшествовали бы предположения или догадки».
Первые сомнения в правильности разделения на типы даёт уже самый начальный опыт применения танков — ПМВ. Хотя ещё до появления этих машин предлагалось строить два типа – «сухопутные крейсера» и «легкие сухопутные истребители». Однако на практике… Для чего предназначались тяжёлые британские «ромбы» (28 т, 8 м, 105 лс, 2 57-мм L58 орудия)? Для сопровождения пехоты. А для чего применялся лёгкий французский Renault FT (6,5 т, 5 м, 39 лс, 37-мм L21 орудие)? Для того же сопровождения пехоты. Назначение для одной и той же задачи двух столь разных машин закладывает сомнения в смысле какой бы то ни было классификации. И действительно, давайте взглянем критически на известный «План 1919», который вроде бы разделение утверждал: тяжёлые машины прорывают, средние действуют в тылу противника (кстати, заметим для последующих рассуждений – никаких таких «лёгких танков» План не предусматривал вообще совсем). Но что будет, если прорыв не удастся? Или долгое время не возникнет условий для его осуществления? Неужели целая армия скоростных танков, созданных специально для действий на оперативном просторе, простоит мёртвым грузом, ожидая своего часа, который может вообще никогда не настать? Естественно, такого никто не позволит. При любом характере боевых действий все наличные машины не зависимо от их формального назначения, будут брошены в бой там и тогда, где и когда в том будет необходимость, как на протяжении ПМВ и бросались в бой Medium Mark A. При всём моём огромнейшем уважении, разделение на типы – искусственно взращенный плод первых великих танковых теоретиков, и правило бал оно лишь на протяжении интербеллума — этого «теоретического» этапа развития БТТ. И то не везде и не всегда. Сами Фуллер и Лиддел Гарт со временем решили, что тяжелые и средние танки должен заменить один тип с высокой скоростью, противопульным бронированием, большим запасом хода и вооружением, достаточным для борьбы с живой силой, орудиями и танками противника. И вскоре такой танк — Vickers Medium Mark I/II – и был создан.
Vickers Medium Tank MK II
Однако соответствовал ли Vickers Medium смыслу танка? Каким вообще должен быть танк?
Тут следует начать с основного элемента танка. Что в нём главное? А главное то, что танк – это всего лишь очередная стадия развития орудия непосредственного контакта. Орудие непосредственного контакта это такое, которое ведёт огонь с переднего края, прежде всего настильный прямой наводкой по отдельным непосредственно видимым целям «для уничтожения пулемётных гнёзд и других легких форм вражеского противодействия». В отличие от остальных орудий, которые, как правило, ведут огонь с закрытых позиций средствами всего подразделения. Суть этой стадии развития в том, что орудие теперь передвигается не с мощностью и скоростью человеческой тяги, а проходимее и быстрее; и что оно готово произвести выстрел в любое мгновение даже в процессе перемещения. Бонус – броня. И всё. Больше ничего. «Новый доселе невиданный революционный вид вооружений, в корне изменивший тактику и стратегию боевых действий», – это, несомненно, крайне важный, качественный, но всего лишь ментальный результат простого количественного улучшения подвижности.
И в тот момент, когда на поле боя появляется танк, артиллерией непосредственного контакта есть батальонно-полковое пехотное орудие. Оно ещё называется — как, например, в отчёте Комиссии Калибров – infantry accompanying gun, т.е. орудие сопровождения пехоты. Ничего не напоминает?
Эта самая Комиссия Калибров, называет лучшим типом непосредственного контакта 2,5 дюймовое (63,5 мм) орудие со снарядом около 10 фунтов (4,5 кг). «Пушка должна быть эффективной для прямого огня на 2500 ярдов. Телескопический прицел должен быть завершён и боеприпасы должны состоять из гранаты с максимальной разрывной способностью и мгновенным взрывателем». И уж во всяком случае, короткоствольную 37и мм пушку эта Комиссия считает неудовлетворительной, поскольку её «снаряды являются слишком лёгкими».
Однако указываемые Комиссией 63,5 мм — лишь усреднённое обобщение мнений военных того периода. Из реально существовавших же пехотных орудий предпочитаемо немецкое 7.62 cm Infanteriegeschütz L/16.5 (снаряд 6 кг), которое, в свою очередь, является русской 3хдюймовой противоштурмовой пушкой образца 1910го года. И раз танк – всего лишь пехотное орудие, то указанный факт и является основным фактором оценки танка.
А что мы имеем в этом плане у первых танков?
Первые британские «ромбы» — вне всяких классов (поскольку никаких классов пока ещё нет) — получают Ordnance QF Hotchkiss 6 pounder 8 или 6 cwt (57 мм, 2,7 кг). Далеко не 3хдюймовка, конечно, но всяко лучше французской 37имиллиметровки (0,555 кг).
Первый французский Schneider Char d’Assault относится нынче к классу средних (13,6 т, 60 лс, 11+5,5 мм) и нёсёт правильную 75 mm Blockhaus Schneider (5,3 кг). Второй, Saint-Chamond, тоже средний (22 т, 90 лс, 11,5/8,5 мм), нёсёт более чем правильную длинноствольную Canon de 75 mm modèle 1897 (5,4 кг). Это новшество, поскольку баллистика этого орудия при 8,5 км одного только лишь эффективного огня явно превосходит требования непосредственного контакта и соответствует орудию дивизионного звена. Это вроде бы избыточность. Но! Та же Комиссия Калибров определяет, что
«Существуют, однако, все основания ожидать, что будущее развитие танков будет идти по линии лучшей броневой защиты и достижения более мощной пушки. Поэтому ожидается, что в будущем их развитие будет таким, что ни пулемёт 50 калибра, ни 37 мм пушка не будут эффективными для их уничтожения. Считается, что их броневая защита будет такой, что они должны будут уничтожаться основной гранатой со взрывателем, вероятно около 75 мм калибра».
Возможно кто-то скажет, что столь мощные орудия во французские машины поместились лишь потому, что они «по существу являются самоходными артиллерийскими установками» а не танками. Подобное мнение основывается, несомненно, на том факте, что эти машины не имеют башни. Однако машина, изначально названная «танком», также не имеет башни. Таким образом, понятие «танк» следует считать не признаком конструкции, а признаком назначения – непосредственный контакт — которое от наличия или отсутствия башни не меняется. А если по чьему-то мнению замена болта М6 на болт М8 влечёт за собой непременное причисление машины к новому доселе невиданному типу, тогда этому специалисту следует признать, что коли «танком» изначально назван тип без башни, стало быть это как раз тип с башней — «не танк». Логика, однако. Впрочем, как вы понимаете, вашего покорного слугу это не интересует, поскольку важна лишь функция. А «танк» – случайно возникшее искусственное понятие. Множенье сущностей без необходимости.
Итак, первые французские танки имеют правильные и более чем правильные орудия. Что происходит у французов потом — понять можно. Свою 37имиллиметровку они всё же считают орудием удовлетворительным. А ещё им очень хочется тоже исчислять свои танки тысячами, для чего те должны быть очень дешёвыми. Так что понять французов можно – оправдать нельзя. Особенно учитывая, что «папА» Renault FT — командующий французскими танковыми силами полковник Эстьенн – вообще-то артиллерист и разделяет мнение, что танки, это всего лишь такая артиллерия – штурмовая (танковый род войск во Франции некоторый начальный период так и именуется — artillerie d’assaut). А также учитывая, что 23 августа 1914 он заявляет:
«Господа, победа в этой войне будет принадлежать той из двух воюющих сторон, которая первой разместит орудие калибра 75 на транспортном средстве, способном двигаться по любой местности».
Понимаете? Именно калибра 75. Однако в итоге всё выливается в убогую траншейную 37имиллиметровку. Но французские танки мы больше не упомянем даже не поэтому, а потому что если мы считаем орудие главным элементом танка, то нелепо ждать эффективного его действия от единственного оператора, совмещающего функции: общего обзора, прицеливания, заряжания, принятия решений, отдачи команд, связи… А именно настолько наплевательским отношение к главному элементу танка остаётся во Франции вплоть до самого её поражения. При таких условиях ни Де Голь ни сам господь бог спасти её, естественно, не в силах.
Британцы с 1924го получают Vickers Medium Mark I/II (12 т, 90 лс, 8/6,25 мм) с пушкой QF 3 pdr (47 мм). Вроде тоже не ахти. Но есть несколько «но». Во-первых, в большой башне с пушкой управляется двое, и ни один из них не отвлечён на какие-либо иные функции, поскольку там же находится ещё и отдельный командир, освобождённый, в свою очередь, от побочных занятий. Это совершенно по-современному.
Во-вторых, хотя по калибру британское орудие не дотягивает до требуемой 3хдюймовки, но в дополнение к обычным танкам имеются ещё машины Close Support, вооружённые Ordnance QF 95-mm tank howitzer. Теперь принято считать, что таких танков было мало, и они предназначались преимущественно для постановки дымовых завес. Однако Vickers Medium вообще выпущено около 200. В роте же предполагалось иметь 2 CS-танка, а натурально было ещё меньше — отсюда и число. И поскольку Vickers Medium служили по сути своей как учебные, отметились в основном лишь во всевозможных манёврах, то и запомнились CS-варианты, вероятно, преимущественно эффектным дымопусканием. Во всяком случае, разрывные снаряды в боекомплекте имелись, и 22 калибра – это излишне для чисто дымовой мортирки. Впрочем, не будем гадать, для чего чаще стали бы использовать данное орудие в реальных боевых условиях – для дымопускания или для более важного поражения защищённых огневых точек – на то есть опыт применения CS-танков в ВМВ.
Наконец, чтобы оставить британцев, обратимся к ещё одной их знаковой машине – Birch Gun. Тут любой оппонент скажет, мол, ну ты хватил: Birch Gun, это уж точно самоходка — именно по назначению. И они, конечно, правы. Хотя и я имею право заартачится: посмотрите на вариант Mk.IE с башней. Не мной же сказано, что который с башней — танк. Однако не будем опускаться до мышей. Просто с конструктивной точки зрения эта машина имеет некоторые признаки танка. Причём танка наилучшей формы: простой низкий корпус и кругового вращения крупную башню во всю его ширину для мощной пушки и её расчёта. Тем более что на базе Birch Gun таки сделали два гожих танка — Medium Tank Mk.C и Medium Tank A7. Нет, не зря танкостроители всего мира равнялись по большей части на британцев. В общем, отметив 84-мм длинноствольную по тем временам пушку (28 калибров) этой танкообразной САУ, опять же с избыточной баллистикой дивизионки, можно остановиться в определении лучшего размера танкового орудия.
Birch Gun:
В США с серийными танками тогда было плохо, и чтобы затронуть дорогого нам Кристи, мы рассмотрим опытные их машины. Первый настоящий американский танк опять же средний — M1921 (18,5 т, 195 лс, 25,4/9,5 мм). Орудие его – 57 мм пушка на базе той же британской 6ифунтовки – нам уже неинтересно. Интересны другие его элементы. Например, броня в один дюйм, впервые для среднего танка затрагивающая вопрос утолщения ради роста защиты (доселе утолщённую броню планировали лишь на тяжёлых).
Christie M1919 \ M1921
Но есть ещё Кристи. Нет, не тот Кристи, который М1931. Ругаемый нынче всеми, он, да, летал, прыгал, ездил 100 км/ч и всё такое. Но концептуально он не нёс ничего нового. Концепция рейдов по тылам – см. План 19. Колёсно-гусеничный ход – уже было. Подвеска? Нет. Нас интересует другой Кристи.
Все танки межвоенного периода по компоновке я лично делю на нормальные и «тепловозы». «Тепловозы», это такие, у которых моторный отсек занимает заметно больше объёма корпуса, чем боевой. «Тепловозы», это в основном тяжёлые и некоторые средние, в которых пространство не экономится — такие как Char 2C и A1E1 Independent, Char B1 и Medium Tank M1921. Нормально скомпонованные это те, у которых моторный отсек заметно меньше боевого — в основном лёгкие, при создании которых думают о компактности – например, Fiat 3000 и Т-18 (МС-1). Средние в основном занимают промежуточное положение – моторный отсек по объёму близок к боевому. Однако у среднего Christie М1919 (13,3 т, 120 лс, 25,4/12,7 мм) соотношение объёма МТО и БО как раз ближе к стандарту лёгкого. Поэтому при лучшем бронировании, чем у Medium Tank M1921, он на 5 т легче, а при соотношении мощностей 120/195 = 0,615 соотношение скоростей 11,3/16 = 0,706. Достигается это благодаря поперечному расположению двигателя. С двигателем (внимание!) сблокированы (и снова внимание!) две идентичные бортовые трансмиссии. Двойной набор шестерёнок — вроде бы усложнение. Но сравните это с тогдашними трансмиссионными монстрами, и вы поймёте, что Кристи по праву занимает своё место в танкостроительной табели о рангах даже без набившего оскомину М1931. Да, у М1919 это обычные вальные КПП с надвижными шестернями. Кристи просто применил свою прежнюю отработанную им конструкцию. Но возможность установки в данной схеме давно уже к тому времени известных планетарных КПП – вопрос чисто технический. Другой из уже упоминавшихся лучших образчиков компоновки: плоский корпус и крупную башню — М1919 имеет в наилучшем виде. Именно Christie М1919, а не Renault FT, следовало бы называть первым танком современной компоновки.
В принципе, на этом можно закончить эпопею поиска лучших решений основного элемента – вооружения, а также общей компоновки танка. Но мы продолжим. Поскольку коллег обычно интересует другое.
Заинтересует коллег вопрос, что имелось в этом плане в СССР?
Если вышеуказанная русская 3хдюймовая противоштурмовая пушка образца 1910го года идеальна для целей типа «пулемётные гнёзда и другие легкие формы вражеского противодействия», то такие орудия и стоят, собственно, на броневиках Гарфорд-Путилов, которые иногда называют «русским типом танка ПМВ». Эти орудия и перемещаются трудами путиловца Шукалова в проекты первых советских средних танков ГУВП (16-18 т, 150 лс, 22/13 мм брони). А потом наступает славный 1931 год (который ещё упомянется), и появляется ТГ, воплотивший и даже предвосхитивший сразу многие черты лучших машин – и плоский корпус с крупной башней, и длинноствольную трёхдюймовку L30, и индивидуальную подвеску, и самую толстую на тот момент для среднего танка броню, и прочее. Появляются и серийные 3хдюймовые Т-28, но это отдельный момент.
Пушечный бронеавтомобиль Гарфорд-Путилов
Заинтересует коллег и другой вопрос: если всё столь очевидно, почему наиболее массовым в СССР стал Т-26, а в Британии – вообще пулемётный танк? И тут, как того ни сторонись, придётся затронуть избитый момент умственных способностей товарищей «генералов».
Глубоко уважаемые мною британские танковые теоретики в стремлении к возвышению значения танка в армии настаивали на образовании крупных механизированных соединений с танками, бронетранспортерами и бронемашинами разных типов. Однако в условиях послевоенного кризиса 200 Vickers Medium оставались лишь скромным придатком к армии старого типа. Чтобы «передавить» старую армию, новаторам требовалась масса техники. Но денег на это не было. И тогда на вооружение была взята идея майора Мартеля – дешёвая танкетка. Однако большинство руководства армии не разделяло мнения, что британские солдаты должны воевать, согнувшись в три погибели в коробках, пробиваемых винтовочной пулей. Генштаб собирался заказать несколько десятков тяжёлых «Индепендентов» и принять на вооружение модернизированный вариант Vickers Medium — Mk.III. Деятельность Фуллера и Лиддела Гарта вызывала всё большее раздражение, и в 1929 начался разгром «танковой оппозиции».
Для нас важно, что танками, то есть расчистителями пути наступающей пехоте от «лёгких форм сопротивления, защищённых полевыми типами прикрытий», Carden-Loyd, по сути, не являются. А являются они пулемётовозами, то есть носителями оружия, лишь умножающего плотность стрелкового огня, способными как максимум разгонять неукрытую аборигенную кавалерию, отчего и предназначались изначально для колониальной службы. Однако на безденежьи эти машины становятся, в конце концов, самыми массовыми «танками» Британии к началу ВМВ. И даже попадают на европейский ТВД. Но это уже совсем другая печальная история.
Как раз в череде этих пулемётовозов и возникает Vickers Mk.E Model A. Именно — советская сторона закупает и собирается производить только двухбашенные чисто винтовкопулемётные машины. Мелькает, правда, идея производить и противотанковый вариант с 37-мм пушкой, только вначале это лишь идея. Появляется модификация с пехотным 37-мм орудием в одной из башен, но это по-прежнему не делает Т-26 хорошим танком, поскольку, как определено, танку нужна трёхдюймовка.
Танков требуется много. А значит – дешёвых. Смогут ли дешёвые танки выполнять свои задачи, и можно ли будет вообще назвать это танками? В стремлении к массовости теряется смысл. Не усвоив, что танк обязан выполнять те же огневые функции, что и обычное пехотное орудие, получают настолько размытый его образ, что никого не смущает вооружение из траншейной 37имиллиметровки, признанной негодной ещё в ПМВ. И даже вооружение из одних только пулемётов. Потом, конечно, появляется и 45ка, но это больше противотанковость и по-прежнему далеко от простого пехотного орудия. И это только самый главный, принципиальный, но лишь один из недостатков Т-26.
Таким образом, закуплен не то чтобы не лучший, но не танк вовсе. Застой запрограммирован 13 февраля 1931 года, когда как «основной танк сопровождения общевойсковых частей и соединений, а также танковых и механизированных частей РГК» на вооружение принят Т-26 — машина, в самой стране-продавце для вооружения не предназначавшаяся.
А самое худшее в том, что наша танковая промышленность «садится на иглу» «простого дешёвого изделия», слезать с которой придётся мучительно и в не самое лучшее для такого процесса время.
Пулемётный Т-26
Множество альтернатив предлагают изменение ситуации в РККА за пару-другую лет до войны. Я с нетерпением жду появления поста «Как коренным образом преобразовать РККА за ночь с 21 на 22 июня 1941 года». Факты же состоят в том, что в 1929 создано Центральное управление механизации и моторизации РККА, утверждена Система танко-тракторного автоброневого вооружения РККА, а также сформирован первый опытный механизированный полк, развёрнутый в 1930 в механизированную бригаду; постановлением Совета Труда и Обороны от 1 августа 1931 года принята большая танковая программа; в 1931м принимают Т-26 и БТ-2; тогда же свёртывают работы по отечественному легко-среднему Т-24, а также отказываются от ТГ и от направления на его облегчение (ТА), а сам советский средний танк мигрирует к неуниверсальному нишевому малосерийному тяжёло-среднему Т-28; по постановлению РВС СССР от 11 марта 1932 года создаются два первых механизированных корпуса. То есть на этот момент приходится столько определяющих событий, что точку бифуркации следовало бы располагать именно здесь.
Ну, и Т-28. Тут и орудие правильное, и в целом это средний танк – то есть такой, который у автора вроде бы как получается «что надо». Но имеет ли Т-28 хотя бы все те немногие самые основные признаки лучшего танка своего времени, определённые изложенными соображениями? Нет. Компоновка Т-28 практически недалеко ушла от «тепловозной» – значительную часть моторного отделения занимают «футбольные поля». Отсюда и заведомый его проигрыш ТГ по соотношению масса/характеристики. После компоновочного совершенства Christie М1919 нет никакой возможности считать Т-28 достаточным уровнем. Наилучшие из уже существовавших к тому времени решений позволяют вместить то же наполнение в габариты Т-24 и опытных британских средних танков этого периода, что даёт лучшие характеристики. А главное – делает средний танк более массовым и универсальным.
Т-28
