Модель космической битвы
1
Я решил высказать мое мнение о сражениях в Космосе, неоднократно обсуждавшихся на сайте. Данный текст представляет собой доведеный до "литературного" состояния отрывок из создаваемого мной в данный момент.
P.S. Обозначение корабля "Rainbow Terror" в данном случае традиционное — во флоте планеты Радуга (а равно корпорации "Rainbow Incorporated") все корабли традиционно имеют префикс "Rainbow" перед названием. Примерно как H.M.S. в британском флоте или UNS в американском!
…С беззвучным щелчком разъединившихся захватов, ракета отделилась от бортовых креплений ”RainbowTerror” и медленно отплыла в пустоту, удаляясь от борта корабля-носителя. Ее маневровые и ориентационные двигатели коротко вспыхнули несколько раз, плавно разворачивая громадную конструкцию в нужном направлении и ориентируя ее на нужном курсе.
Освобожденная от защитной противопылевой обшивки, ракета смотрелась на редкость неуклюже – длинный прямоугольный каркас из тонких реек, удерживающий на своих местах расположенные цепочкой сферы топливных баков и массивный цилиндр термоядерного двигателя в корме. Но в вакууме Космоса, где не было необходимости в аэродинамике, такая схема ракеты была наиболее легкой и рациональной из возможных. Конечно, ее вряд ли можно было назвать особо радионезаметной, хотя некоторые элементарные концепции старой технологии ”стелс” в нее были внедрены… но если вы бы хотели сделать какой-то объект максимально радионезаметным, вы бы явно не выбрали на эту роль ракету с термоядерным приводом, полыхающую факелом остывающей плазмы на многие тысячи километров.
Внутри корпуса ракеты, механизмы пробуждались от долгого сна. Как только детекторы ракеты показали, что она удалилась на безопасное расстояние от ”RainbowTerror”, и более не рискует зацепить плазменным выхлопом корабль-носитель, управляющий ей искусственный интеллект подал команду на запуск маршевого двигателя. В темноте Космоса беззвучно полыхнула вспышка инициирующего заряда… еще одна, а вслед за тем ослепительный факел термоядерного огня вырвался из старомодной воронки двигателя, когда укрытый в конструкции ракеты термоядерный реактор вышел на рабочие обороты.
Ракеты неслись в пустоте – четыре сверхсовременных, сверхинтеллектуальных монстра, которых выпустил в врага ”RainbowTerror”. Защитные пластины, прикрывавшие их сенсорные головки от космической пыли были отброшены в самом начале пути, и сейчас чувствительные инфракрасные телескопы вглядывались в пустоту, проверяя и уточняя телеметрию с борта корабля-носителя. Сами ракеты не видели цели – для этого их сенсорные системы (построенные в условиях жестких ограничений на массу) были слишком примитивны. При всем прогрессе в радиолокационных системах, который имел место к 80-ым годам двадцать второго столетия, РЛС, предназначенные для того, чтобы разглядеть что-то такое маленькое, как космический корабль, на дистанциях в десятки и сотни тысяч километров, были слишком тяжелыми – слишком массивными, чтобы размещать их на боевых ракетах. Да и – сейчас, на участке разгона – ракетам не было особой необходимости видеть цель. Им вполне хватало того, что ее видели мощные радары ”RainbowTerror”, и компьютеры корабля поддерживали постоянную связь с запущенными им ракетами, передавая все необходимые поправки и расчеты на сближение.
Полное ускорение ракет достигало почти 25g, что означало, что их относительная скорость возрастала на километр в секунду за каждые четыре секунды полета. Не так, чтобы слишком быстро по космическим меркам, но это был оптимум между ускорением и требованиями прочности конструкции, при превышении которого рост массы элементов становился угрожающе большим. Большего ракетам и не требовалось, с учетом того, что их цели не могли выдать и пятой части такого ускорения без вреда для своей конструкции. И, в конце концов – ракетам требовалось, по сути дела, всего лишь разогнать свои боеголовки до достаточной скорости, чтобы те долетели до противника достаточно быстро. Никто ведь не требовал от самих ракет – больших, неуклюжих – входить в радиус поражения ПРО корабля противника?
Боеголовки. Каждая ракета Mk-38 несла по восемь боевых блоков в своей носовой части. Надежно укрытые противопылевыми обтекателями, боеголовки были больше чем просто примитивными баллистическими бомбами. Каждая из них была оснащена собственной двигательной системой – может быть, не очень мощной, но вполне достаточно эффективной, чтобы обеспечить маневрирование боевой части и выход ее на радиус поражения к цели. Сенсорные системы боеголовок представляли собой шедевры современной оптики и электроники – ведь в отличие от несших их ракет, боеголовкам нужно было ВИДЕТЬ цель, которую они атаковали. При их проектировании, конструкторы использовали все мыслимые меры снижения ЭПР и обеспечения инфракрасной и радиолокационной незаметности, которые сумели впихнуть в ограниченные по массе конструкции.
Прошло более четверти часа полета, прежде чем ракеты начали отделять боеголовки. Это было вечной проблемой космической войны – чем раньше боеголовки отделялись, тем больше у них было шансов пройти незамеченными систему ПРО противника, но с другой стороны, тем больше было времени у противника, чтобы успеть сманеврировать и уменьшить угрожающую себе опасность. Отделившись от несущих их ракет, оснащенных термоядерными двигателями, боеголовки превращались пусть и в очень быстрые и малозаметные, но все же баллистические снаряды, летящие по рассчитанным траекториям. Их двигательные системы не шли ни в какое сравнение с термоядерными двигателями ракет – и максимум, что они могли, это придать боеголовкам очень ограниченную возможность к маневрированию. В ситуации стрельбы по космическому кораблю, оснащенному термоядерным двигателем, это, фактически, означало, что боеголовкам придется ”бить по площадям”, вынуждено распределяясь по достаточному объему космического пространства, чтобы гарантировано поразить цель. И это также означало, что противник, оценив ситуацию, мог выбрать такой курс, который бы привел его к встрече с минимальным числом боеголовок.
В залпе, выпущенном ”RainbowTerror” было четыре ракеты, и каждая из них несла по восемь боеголовок. Когда разделение было завершено, тридцать два десятимегатонных снаряда неслись в пустоте, прорезая Космос в направлении своей цели.
Сенсоры эскадренного миноносца ”Валдемар” обнаружили приближающиеся боеголовки довольно быстро – в конце концов, они следили за ракетами-носителями чуть ли не с момента включения их термоядерных двигателей. Но ”обнаружить” боеголовки, и ”отслеживать” их было разными вещами. И боеголовки не собирались облегчать эсминцу задачу.
Каждая четвертая боеголовка в залпе была боеголовкой-пенетратором – постановщиком помех, носителем ложных целей – и сейчас платформы РЭБ делали все, что могли, сбивая с толку, поражая каскадами электромагнитных и тепловых помех сенсоры неприятельских систем ПРО. Выбрасываемые центробежными катапультами, в пустоте стремительно разворачивались надувные сферы радиолокационных мишеней-имитаторов, огромных шаров из покрытого радиоотражающим покрытием пластика. Сотни их были заряжены в сложенном виде на платформы РЭБ, и сейчас развертывались в пустоте, скрывая настоящие боеголовки под завесой из бесчисленного множества макетов. Закрепленные на них инфракрасные имитаторы, питаемые энергией сверхкомпактных аккумуляторов, работали на полную мощность, в точности уподобляя макеты инфракрасной схеме настоящих боеголовок. Вдобавок, генераторы ”белого шума” на платформах РЭБ действовали на полной мощности, определяя каналы наведения неприятельских радаров, и забивая частоты волнами помех.
Из двенадцати твердотопливных защитных снарядов, выпущенных эсминцем ”Валдемар”, только два нашли настоящие цели – остальные запутались в хаосе помех, поразили имитаторы или просто прошли мимо настоящих целей, когда их каналы наведения были забиты платформами РЭБ. Лазерные системы защиты эсминца уничтожили сорок восемь целей, из них пять настоящих. Восемнадцать боеголовок просто прошли мимо цели, оказавшись слишком далеко от эсминца, чтобы сманеврировать, а из семи, находившихся достаточно близко, две были платформами РЭБ. Но пять боеголовок были настоящими, и они прошли достаточно близко от цели, чтобы сработать.
Ослепительные вспышки – ярче тысячи солнц – озарили вакуум, когда пять десятимегатонных боевых частей сдетонировали на расстоянии всего в несколько тысяч километров от эсминца. Дистанция, разумеется, была слишком большой, чтобы энергия ядерных взрывов нанесла прямой урон… но это никого не волновало.
Еще на стадии сближения, телескопические системы боеголовок выцелили корабль врага, и с того момента держали его под прицелом непрерывно, независимо от относительных смещений цели. Действуя по заложенным схемам, искусственные интеллекты боеголовок навели ”инициирующие конусы” боевых частей на противника.
В момент, когда боевые части боеголовок сработали, конусы, состоящие из тонких инициирующих стержней, разумеется, тоже превратились в облако плазмы… но какие-то невообразимо короткие доли секунды, это облако сверхгорячего вещества еще сохраняло форму, объем и конфигурацию тех металлических стержней, которыми когда-то являлось. Стремительно остывая, расширяясь, плазма теряла энергию, и излучала ее избыток в виде потока чрезвычайно жесткого рентгеновского излучения – направленного в ту же точку в пространстве, куда был направлен испарившийся в ядерной вспышке стержень.
Подобно пятнадцати когтям разъяренных фурий, пятнадцать пучков чрезвычайно жесткого рентгеновского излучения вонзились в эсминец ”Валдемар”, пронизывая обшивку и раздирая в клочья хрупкие металлические конструкции. Неся в себе лишь крошечную часть той энергии, которую выпустили на свободу взорвавшиеся бомбы, эти пучки, тем не менее, были достаточно сильны, чтобы даже пролетев тысячи километров, сохранить большую часть разрушительной энергии. Броня, впитавшая в себя львиную долю обрушившегося на нее огня, просто испарилась – исчезла, взорвалась в ослепительных вспышках абляционных взрывов. Расширяющийся газ, который когда-то был металлом, стремительно хлынул во все стороны, разрывая ослабленный перегревом сплав и порождая потоки губительной шрапнели, пронизывающие структуру эсминца. Корпус эсминца дико затрясся, завибрировал: десятки вторичных взрывов детонирующих сверхпроводящих конденсаторов, емкостей самовоспламеняющегося топлива, цистерн с жидким водородом охватили корпус корабля, безжалостно разламывая хрупкую, неспособную выдержать подобного испытания конструкцию. Магнитное поле реактора маршевого двигателя мигнуло, и исчезло, когда вырванный взрывом осколок шрапнели пробил наружную оболочку сверхпроводящих шин. Автоматика отрубила подачу топливной смеси, но не раньше чем хлынувший из пробитых охладительных контуров жидкий гелий вступивший в непредусмотренно близкий контакт с хлещущей по стенкам реакционной камеры плазмой, расширившись, разорвал наружный корпус машинного отделения, гигантским протуберанцем вырвавшись на свободу. Последняя серия чудовищных взрывов сотрясла эсминец, и, с погасшими бортовыми огнями, ”Вальдемар” беспомощно канул в бездну, кружась в водовороте газа и обломков.
Эсминец превратился в историю, но запущенные им ракеты еще существовали в этой Вселенной. Они были меньше и примитивнее, чем ракеты, стартовавшие с ”RainbowTerror” – в конце концов, последний был дредноутом, одним из крупнейших в своем классе! – но все же даже несмотря на свою устарелость, они были достаточно смертоносны, чтобы принимать их всерьез. Они поднялись со своего носителя несколько раньше ракет ”RainbowTerror”, но из-за меньшего ускорения еще находились в полете, когда выпустивший их корабль был уничтожен. Лишившись телеметрии с носителя, они, тем не менее, не полностью утратили наведение, хотя их схемы и были вынуждены работать в нестандартной обстановке. Тем не менее, к тому моменту, когда ”Вальдемар” превратился в истекающий кислородом скелет, они уже находились достаточно близко к цели, чтобы навестись самостоятельно.
Ракеты ”Вальдемара” были сравнительно устаревшими. Имея габариты, не слишком уступающие ракетам Mk-38, они имели менее мощные, более прожорливые двигатели, и развивали меньшую характеристическую скорость. Боевую их нагрузку составляли только четыре боеголовки, и среди них не было специальных платформ РЭБ… впрочем, в качестве компенсации, эти боеголовки имели эквивалент в двадцать пять мегатонн, что делало их в 2,5 раза сильнее по разрушительной силе чем ракеты ”RainbowTerror”.
На борту флагмана ”RainbowIncorporated” зазвенели сигналы тревоги, когда ракеты приблизились к рубежу атаки. Его автоматика отслеживала полет ракет с момента запуска ими термоядерных двигателей, и готовилась к отражению атаки. Критический момент был рассчитан заранее, и он наступил в тот момент, когда летящие к дредноуту ракеты в полном соответствии с выбранной схемой атаки сбросили свои боевые блоки.
Огромный корпус ”RainbowTerror” тяжело завибрировал, когда маневровые двигатели включились на полную мощность, и дредноут лег на новый курс. Приближавшиеся к кораблю боеголовки расходились широким конусом, насколько позволяли их маневровые моторы, и автоматика поворачивала дредноут на курс, соответствующий пересечению с траекториями наименьшего количества ракет. Массивные пластины антенн ФАР бортовых сенсоров ПРО сканировали пространство, выискивая боеголовки.
Боеголовки не дремали – их системы РЭБ активизировались в тот же момент, когда боеголовки отделились от несущих их ракет. Но в сравнении с тем каскадом помех, которое поставили платформы-пенетраторы ракет Mk-38, жалкое облачко ложных мишеней, выпущенное старыми боеголовками, выглядело просто нелепо. Боеголовок было, в конце концов, всего шестнадцать, каждая из них несла не более десятка имитаторов старой серии… и лишь три боеголовки летели по траекториям представляющим опасность для ”RainbowTerror”
Первыми сказали свое слово лазеры – самое быстрое оружие космической битвы. Кинжальные потоки когерентного света прорезали пустоту, поражая одну за другой отмеченные как ”опасные” мишени. Линзы оптико-инфракрасных телескопов основной системы наведения непрерывно двигались, отслеживая одну цель за другой. Десятки мегаватт энергии прорезали Космос, испаряя ложные мишени или превращая настоящие боеголовки в облака разлетающейся шрапнели.
За лазерами шли ракеты. Твердотопливные, старомодные кинетические перехватчики, идущие по отраженным сигналам радаров. Лучи РЛС ”RainbowTerror” скользили в вакууме, нацеливаясь на приближающиеся боеголовки и давая стремительно вырывающимся из бортовых шахт дредноута перехватчикам четкие координаты. Каналы передачи данных работали на полной мощности, программируя инерциальные системы наведения перехватчиков на сближение с оппонентом. На ближней дистанции в действие автоматически включались головки полуактивного наведения, работающие по отраженному лучу корабельных радаров. ”RainbowTerror” имел три четырехканальные РЛС на данном направлении атаки, что означало, что он может одновременно поддерживать в режиме наведения двенадцать управляемых снарядов. Не довольствуясь, впрочем, этим автоматика дала двойной залп, выпустив в полет двадцать четыре перехватчика с промежутком времени достаточным, чтобы успеть перенавести радары перед контактом.
Внешний пояс лазерной обороны уничтожил две настоящие мишени и двадцать одну ложную. Спустя еще полторы секунды последняя боеголовка, протараненная перехватчиком номер 3, взорвалась в десяти тысячах километров от ”RainbowTerror”.
Финальная точка в сражении за Познань-3 была поставлена.
