Месть Джанибека: как ордынский хан едва не погубил Европу
Некоторые решения ведут к неожиданно печальным и далеко идущим последствиям для всего человечества. Так было, например, с атомными зарядами, сброшенными на Хиросиму и Нагасаки, — тогда их считали просто очень мощными бомбами. Вероятно, монгольский хан Джанибек, в 1347 стоявший лагерем под стенами крымской Кафы, тоже слабо себе представлял, какую тьму он впускает в мир.
Содержание:
У моря, у синего моря
Кафа (ныне — Феодосия) была маленькой рыбацкой деревушкой у самого синего Чёрного моря. Одной из многих подобных на просторах державы потомков Чингисхана. Однако именно её в 1266 году у монгольских властей арендовали генуэзцы, увидевшие в Кафе большой потенциал для торговли.
И деревенька стала расти как на дрожжах, богатеть день ото дня и постепенно превращаться в зажиточный портовый город.
Европейцы и азиаты, славяне и татары, христиане и мусульмане — все они приходили и приплывали туда торговать.
Потому что звон монет — первый и исконный язык международного общения — был в равной степени понятен им всем. И всем помогал ненадолго забыть о разногласиях. За 80 лет население Кафы выросло до 70 000 человек. Это больше, чем жило, скажем, в Вильно, когда Наполеон в 1812 году форсировал Неман.
Примерно в это же время на Востоке зародилась новая угроза, с которой в относительно скором времени предстояло столкнуться и европейцам, — некая неизвестная «язва», которой было суждено сожрать миллионы людей и войти в историю под именем «Чёрная смерть». Бубонная чума. К 1339 году эпидемия достигла озера Иссык-Куль, на берегах которого традиционно останавливались путешественники из Европы в Азию и обратно. А оттуда двинулась в земли Золотой Орды.
Карта распространения бубонной чумы по годам
Как классифицировать дело?
Впрочем, в генуэзской Кафе и без всяких там таинственных восточных зараз, о которых уже пошли толки, разносимые заезжими торгашами, хватало забот. В 1343 году один итальянец из крепости повздорил с мусульманским купцом, которому показалось, что генуэзец его обсчитал. Генуэзцев вообще не любили, считали их надменными и высокомерными жлобами. И не без оснований — итальянские хозяева города смотрели на своих торговых партнёров как на неумытый двуногий скот.
Слово за слово, «ты меня уважаешь?» — «моя твоя не понимать»… Завязалась драка, в ходе которой мусульманин несколько раз нечаянно упал на нож.
Его родственники и товарищи тут же бросились за помощью, да не абы к кому, а к самому Джанибеку — золотоордынскому хану. Банальная бытовуха перетекла в этно-конфессиональный конфликт, и татарская «братва» отправилась в Крым — разбираться.
Никто не планировал большой войны. Ордынцы думали, что быстренько настучат по головам зарвавшимся европейцам, после чего всё будет по-старому. Итальянцы же, вполне разумно, открытого боя не приняли и укрылись за стенами Кафы, откуда крутили кукиши хану, не взявшему с собой осадных машин.
Джанибек простоял под крепостью до февраля 1344 года. К генуэзцам морем подошла подмога, и татарам пришлось убраться. Но в 1346 году хан вернулся. На этот раз уже с большим войском и камнемётными машинами. Теперь всё было по‑взрослому.
Осада Кафы
Идёт смерть по улице, несёт блины на блюдце
Однако очень скоро выяснилось, что с ордынским войском что-то не так. Воины болели какой-то странной хворью и, по сведениям европейских источников, мёрли как мухи чуть ли не тысячами в день,
«как будто с неба падали стрелы, дабы сокрушить высокомерие татар».
Понятно, что это преувеличение, однако болезнь была вполне реальной.
Джанибек, судя по всему, довольно быстро понял, что город он вряд ли возьмёт. Скорее его собственное войско перемрёт от странной заразы прямо под вражескими стенами. Трупов скопилось столько, что монголы просто не успевали всех их хоронить. Заражённые тела разлагались под палящим крымским солнцем и лишь усугубляли антисанитарию в ордынском лагере.
И тогда хан придумал одновременно гениальный и чудовищный способ утилизировать мертвечину.
Он приказал использовать тела в качестве снарядов для осадных орудий и стрелять ими по городу.
Можно только представить лица защитников Кафы, когда прямо им на головы с неба дождём посыпались покойники. Габриэль де Мюсси, нотариус из Пьяченцы, писал, что
«вскоре гниющие трупы испортили воздух и отравили воду… Более того, один заражённый человек мог передавать яд другим и заражать людей и места этой болезнью одним лишь взглядом».
У страха глаза велики. Но хватило бы даже маленькой ссадины, чтобы после соприкосновения с заразой человек подхватил чуму. Про порчу воды, чумных животных и говорить не приходится.
Отстрелявшись по городу, Джанибек весной 1347 года собрал остатки войска и ушёл на Волгу. Пропитанная заразой Кафа была ему не нужна, он и так как следует отомстил дерзким торгашам за обиду. А после начался исход. Понимая, что путь к морю открыт, сотни жителей города устремились прочь от дома, где с аппетитом пировала Смерть. Они садились на корабли, которые могли увезти их в родную Италию, подальше от заразы, не подозревая, что потянули болезнь с собой.
Руины генуэзской крепости Кафа (фото: Сергей Одияненко)
В октябре 1347 года первые корабли достигли Мессины, что на Сицилии. За время путешествия чума выкосила существенную часть их экипажей. Постепенно зараза пошла по Италии и оттуда дальше в Европу. Что было дальше — знают все. Десятки миллионов умерших по всему континенту — такова была цена мести хана Джанибека. А ведь началось всё с пустячной ссоры двух торговцев.
источник: https://warhead.su/2020/02/12/mest-dzhanibeka-kak-ordynskiy-han-edva-ne-pogubil-evropu
