Люди, выполнившие свой долг

Габриэль Гарсиа Маркес

Первое официальное заявление Соединенных Штатов, в котором упоминается о присутствии кубинских войск в Анголе, относится к концу ноября 1975 года. Несколько недель спустя Генри Киссинджер сказал в частном порядке: «Подумать только, насколько хуже стали работать наши разведывательные службы! Мы узнали, что кубинцы собираются в Анголу, только тогда, когда они уже были там».

Вполне вероятно, что даже сами кубинцы не могли предвидеть масштабы братской помощи народу Анголы, но с самого начала они знали одно: им следует действовать быстро и решительно. Руководители кубинской революции поддерживают тесные контакты с Народным движением за освобождение Анголы (МПЛА) с августа 1965 года. В 1966 году Агостиньо Нето посетил Кубу, затем в соответствии с общей логикой освободительной борьбы в Анголе контакты поддерживались в зависимости от обстоятельств. В мае 1975 года кубинский майор Флавио Браво встретился в Браззавиле с Агостиньо Нето, и тот попросил у него помощи для перевозки оружия. Кроме того, он спросил у Флавио Браво о возможности более широкой помощи Анголе. Как следствие этих переговоров — через три месяца майор Рауль Диас Аргельяс прибыл в Луанду во главе кубинской делегации, и во время этих переговоров Агостиньо Нето уточнил размеры помощи. Речь шла о посылке в Анголу группы военных инструкторов.

Достаточно было хотя бы немного знать ситуацию в Анголе, чтобы понять, что в просьбе Агостиньо Нето отразилась типичная для него скромность. Хотя МПЛА, основанное в 1956 году, было самым старым освободительным движением Анголы, а кроме того, единственным движением, имевшим широкую народную базу и предлагавшим народу социальную, экономическую и политическую программу, соответствующую условиям страны, его положение в смысле военном было менее выгодным. У него было достаточно оружия, но не хватало специалистов, умевших с ним обращаться.

В то самое время (1975 г.) было объявлено о существовании в городе Кармоне «правительства», возглавляемого Холденом Роберто, чьи связи с ЦРУ были всем хорошо известны. На западе действовал Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА), которым руководил Савимби, беспринципный авантюрист, поддерживавший постоянную связь с иностранными компаниями. Кроме того, регулярные войска ЮАР, пройдя через оккупированную ЮАР территорию Намибии, пересекли границу с Анголой под предлогом, что они защищают плотины, входящие в состав гидроэнергетического комплекса Руа-кана-Калуэка.

Все эти силы, обладающие громадными экономическими и военными ресурсами, были готовы замкнуть кольцо блокады вокруг Луанды после того, как португальские войска покинут эту громадную, богатую и прекрасную страну.

Когда кубинские руководители узнали, что Агостиньо Нето ждет от них помощи, они решили немедленно послать в Анголу специалистов, которые должны были организовать центры военной подготовки, кроме того, решено было послать в Анголу бригаду врачей.

Этот первый контингент кубинских войск был отправлен в Анголу на импровизированных транспортных судах. Способ загрузки этих судов очень хорошо иллюстрирует предусмотрительность кубинцев и мужество, с которым они готовились оказать помощь Анголе. Казалось бы, неразумно везти горючее с Кубы в Анголу. Ведь Ангола сама производит нефть, кубинцы импортируют ее с другого материка. Все же кубинцы предпочитали действовать наверняка, и первая группа кубинцев привезла с собой бензин.

Сам Фидель Кастро пришел проводить эти корабли. Потом он это делал всегда, когда кубинские войска отправлялись в Анголу. Ознакомившись с условиями, в которых будут перевозиться войска, он произнес фразу, очень типичную для него, хотя она и может показаться не очень важной. «В любом случае,— сказал он,— им будет удобнее, чем тем, кто прибыл на «Гранма».

Как и было предусмотрено, кубинских инструкторов приняли представители МПЛА. Немедленно были организованы центры военной подготовки.

К тому времени войска Холдена Роберто подошли так близко к Луанде, что кубинский инструктор артиллерии, который давал первые уроки своим ученикам, прямо со своей площадки видел, как приближаются бронемашины наемников. 23 октября регулярные войска ЮАР — одна механизированная бригада — перешли границу между Намибией и Анголой и три дня спустя заняли города Са-да-Бандейра и Мосамедиш. Южноафриканцы явно рассчитывали на воскресную прогулку. Прямо в танках у них были установлены кассетные магнитофоны.

На севере Анголы командующий одной из колонн наемников руководил военными действиями из спортивного автомобиля, причем рядом с ним сидела блондинка с внешностью кинозвезды. Они продвигались по территории Анголы в праздничном, Приподнятом настроении, не посылая вперед разведку. Никто так и не понял, откуда был послан снаряд, который разнес на мелкие части спортивный автомобиль. В чемодане блондинки нашли потом только вечернее платье, бикини и приглашение на праздник победы, который Холден Роберто будто бы уже готовил в Луанде.

До конца той недели южноафриканцы продвинулись по ангольской территории на 600 километров и наступали на Луанду со скоростью 170 километров в день. 3 ноября они напали на немногочисленный гарнизон в Бенгале. Кубинские инструкторы вынуждены были покинуть центры военной подготовки и вместе со своими учениками вступить в бой против захватчиков. Они давали им уроки военной подготовки в перерывах между атаками.

Даже врачи, вспомнив свою службу в рядах народной милиции, превратились на какое-то время в солдат и были направлены в окопы. Руководители МПЛА, привыкшие к партизанской борьбе, а не к войне на широком фронте, поняли в те дни, что силы их врагов, вступивших в тайный сговор с империализмом и имевших в своем распоряжении его богатейшие ресурсы, могут быть уничтожены только при условии, если МПЛА немедленно обратится ко всему миру с призывом о международной солидарности.

Дух интернационализма — это исторически сложившееся замечательное качество кубинцев. Революция уточнила и расширила понятие интернационализма в соответствии с марксистской идеологией. Но тем не менее сущность идеи интернационализма была очень хорошо определена еще раньше в трудах Хосе Марти и всей его жизнью.

Когда Агостиньо Нето обратился с воззванием к гражданам Анголы, обучавшимся в Португалии, чтобы они ехали учиться в социалистические страны, многим из них оказала гостеприимство Куба. Сейчас ангольцы, выпускники кубинских вузов, участвуют в строительстве социализма в Анголе.

Таким образом, акт солидарности Кубы по отношению к Анголе не был неожиданным и непродуманным. В этом деликатном решении был только один драматический момент. На этот раз вопрос стоял не просто о том, чтобы оказать посильную помощь: речь шла о настоящей войне в широком масштабе на территории в 10 тысяч квадратных километров.

Руководство Коммунистической партии Кубы имело в своем распоряжении не больше 24 часов для принятия решения, и оно приняло это решение без колебаний. В опровержение всего того, о чем столько говорилось впоследствии, это было независимое, суверенное решение Кубы. Акция солидарности с Анголой называлась операция «Карлота», в честь негритянки Карлоты, которая 5 ноября 1843 года возглавила восстание рабов в Матансасе и погибла.

Начало операции «Карлота» положила отправка усиленного батальона войск специального назначения. Перед этим батальоном была поставлена задача: сдержать наступление войск противника, не допустить захвата ими ангольской столицы до того, как португальские войска оставят ее, а затем сдерживать противника до прибытия подкрепления морским путем. Однако личный состав, переправлявшийся двумя первыми рейсами, был убежден, что прибудет слишком поздно, и надеялся спасти хотя бы провинцию Кабинда.

Первая группа вылетела 7 ноября специальным рейсом «Кубана де авиасьон» на одном из ставших уже легендарными самолетов «Бристоль-Британия», от которых во всем мире давно отказались. Его пассажиры — они хорошо помнят, что их было 82 человека, как и на «Гранма»,— одетые по-летнему, без всяких знаков различия, с чемоданчиками и обычными паспортами, в которых были записаны их настоящие имена, выглядели здоровяками, загоревшими под Карибским солнцем.

Полет Гавана — Луанда предполагал посадку на Барбадосе для дозаправки, проходившей в тропический шторм, и в Гвинее-Бисау. В Луанде «Британия» приземлилась ночью 8 ноября под проливным дождем без помощи центра управления. Пятнадцать минут спустя приземлился второй самолет.

В это время от берегов Кубы отходили транспорты с артиллеристами и морскими пехотинцами. Они начали высаживаться в Анголе 27 ноября. Колонны Холдена Роберто находились тогда настолько близко от Луанды, что обстреливали из артиллерии казарму, в которой расположились кубинские войска. Кубинцы не имели времени даже для отдыха. Переодевшись в военную форму, они присоединялись к войскам МПЛА и шли в бой. По соображениям безопасности кубинская печать не публиковала сообщений об участии своих войск в ангольских событиях.

При отборе добровольцев учитывались не только военная подготовка, физические и моральные качества, но и трудовые показатели и уровень политической подготовки. Тем не менее было много случаев, когда добровольцы «обходили» фильтры отбора. Известны случаи, когда квалифицированному инженеру удалось сойти за водителя грузовика, высокопоставленному служащему — за механика. Одна женщина смогла отправиться в Анголу только в начале декабря. Перед этим ей несколько раз отказывали под предлогом того, что «это слишком тяжело для женщины». Она была готова ехать «зайцем» и уже припрятала свою одежду в трюме одного из судов, но ей все же разрешили отправиться туда легально самолетом. Это 23-летняя учительница Эстер Лилия Диас Родригес. Она вступила в ряды РВС в 1969 году и отлично стреляет из стрелкового оружия. Одновременно в Анголу отправились тайком друг от друга ее братья, Сеса, Рубен и Эринельдо. Не сговариваясь, они заявили матери, что уезжают в Камагуэй для участия в военных маневрах. Все они вернулись живые и здоровые. Их мать была очень горда тем, что ее дети были в Анголе.

Из разговоров с вернувшимися из Анголы кубинцами можно сделать вывод, что они отправлялись туда по самым разнообразным причинам. Но никто по принуждению. Подавляющее большинство, несомненно, отправилось в Анголу, движимое стремлением выполнить этот акт политической солидарности с той же убежденностью и смелостью, с какой была отражена высадка интервентов на Плайя-Хирон. Таким образом, операция «Карлота» была не просто экспедицией партизан-профессионалов, а народной войной.

Проходившая в течение девяти месяцев мобилизация человеческих и материальных ресурсов превратилась в почти невероятную эпопею. Дряхлые «Британии» постоянно совершали, казалось, невозможные рейсы. При обычном взлетном весе в 185 тысяч фунтов они много раз летали с весом до 194 тысяч, что превышает все допустимые пределы. Летчики, нормальное время которых 75 часов в месяц, набирали иногда до 200 часов. В общем, на каждом из самолетов «Британия», участвовавших в выполнении этой задачи, было по два экипажа, подменявших, друг друга во время полета. Один летчик вспоминает, что он не вставал со своего кресла в течение 50 часов в полете туда и обратно. При этом он сам вел самолет 43 часа. «Были моменты, когда я чувствовал себя настолько усталым, что, кажется, уже больше невозможно устать»,— говорил он. В той обстановке, если учесть разницу во времени, пилоты и стюардессы теряли счет времени и ориентировались лишь по самочувствию: ели, когда хотелось есть, спали, когда хотелось спать.

Маршрут Гавана — Луанда проходит над пустынными районами. Данные о воздушных течениях в этих местах на высоте крейсерских полетов «Британии»— 18—20 тысяч футов — практически отсутствуют. Летчики не знали состояния маршрута и летали, не имея ни малейшего представления об условиях в конечных пунктах полета. Наиболее опасным участком была часть маршрута между Браззавилем и Луандой, поскольку у них не было там постоянного аэродрома. Кроме того, личный состав летал с заряженным оружием, а взрывчатка и боеприпасы в целях уменьшения веса перевозились без ящиков.

Соединенные Штаты нашли самое уязвимое место «Британии»: ее недостаточную автономность. Когда они добились от правительства Барбадоса запрещения посадок кубинских самолетов для заправки, кубинцы установили трансатлантический рейс из аэропорта города Ольгин на восток острова Сал (Острова Зеленого Мыса). Летчики, совершавшие эти рейсы, походили на воздушных гимнастов, работающих без предохранительной сетки, поскольку при полете туда в баках самолетов горючего оставалось на два часа полета, а при возвращении и того меньше — на один час.

Но и этот «цирковой» маршрут пришлось отменить, чтобы не ставить под удар Острова Зеленого Мыса. Тогда кабины самолетов были оснащены четырьмя запасными баками для горючего, что позволило совершать беспосадочные полеты по маршруту Ольгин — Браззавиль. Но теперь каждым рейсом переправлялось на 30 человек меньше. От посадки в Гайане отказались, во-первых, потому, что взлетно-посадочная полоса в аэропорту гайанской столицы была слишком короткой, а во-вторых, потому, что концерн «Тексако», занимающийся экспортом нефти в Гайану, отказался продавать горючее.

Техосмотры самолетов проводились в наполовину сокращенные сроки. Один пилот даже вспоминал, что ему несколько раз приходилось летать без радара. Но никто не помнит случая, чтобы приборы управления подвели.

Не менее драматичными были морские перевозки. На использовавшихся для этого пассажирских судах под спальни был оборудован каждый клочок свободного места. В некоторых случаях эти суда брали на борт в три раза больше обычного. Несмотря на суровые условия, в которых проходили эти рейсы, продолжавшиеся примерно по 20 дней, на судах не возникло ни одной серьезной проблемы с точки зрения медицины.

Зато приходилось бороться с более сложными «эпидемиями», когда некоторые члены экипажей судов любой ценой стремились остаться в Анголе, чтобы принять участие в войне. Один из них, офицер запаса, каким-то образом раздобыл униформу и сойдя на берег, смешался с войсками. Ему удалось остаться. Он показал себя отличным разведчиком.

Тогда было возможно все, кроме одного — проиграть войну. Однако ради исторической правды нужно сказать, что война была на грани проигрыша. В первую неделю декабря положение было настолько серьезным, что обсуждалась возможность закрепления в Кабинде и сохранения плацдарма около Луанды для обеспечения эвакуации.

Причиной декабрьских бед была прежде всего исключительная огневая мощь противника, который к тому времени получил от Соединенных Штатов военную помощь на 50 миллионов долларов. Кроме того, Ангола обратилась к кубинцам с просьбой о помощи очень поздно. Положение еще больше осложнилось вынужденными задержками в ее оказании. И наконец, сыграли свою роль бедность, нищенские условия и отсталость Анголы, вызванные несколькими веками колониализма.

Кубинцев встретил в Анголе тот же климат, что и на родине. Кое-кто из кубинцев был настолько похож на ангольцев, что скоро лишь опытные люди могли различить их.

Португальские колонизаторы, возможно, самые алчные и жестокие в истории, выстроили красивые современные города, рассчитывая жить в них вечно. Но это были города для белых, такие, какие строили янки вокруг старой Гаваны и вид которых так изумил кубинских крестьян, когда они впервые в своей жизни спустились со Сьерра-Маэстры с винтовками.

За фасадом цивилизации скрывалась огромная, богатая ресурсами страна нищеты с одним из самых низких в мире уровней жизни населения: более 90 процентов неграмотных жителей и общее культурное развитие на грани каменного века. В периферийных городах по-португальски разговаривать умели лишь мужчины. Различного рода пережитки были препятствием не только в быту, но и на войне.

Ангольцы были убеждены в том, что белых пуля не берет. Они наделяли волшебной силой самолеты и отказывались лезть в окопы, так как, по их мнению, «могилы нужны лишь мертвым». В Сан-Педро-Дескола, например, кубинцы едва ли не силой унесли с собой ребенка, чтобы оказать помощь от ожога кипятком. Семья ребенка отпевала его, еще живого, считая невозможным спасение.

Кубинские врачи столкнулись с доселе неизвестными им болезнями. При португальцах в Анголе на 6 миллионов жителей было 90 врачей, причем большинство из них практиковали в столице. Когда колонизаторы ушли, осталось всего 30 врачей.

За годы длительной борьбы за свержение португальского господства МПЛА сделало много для ликвидации отсталости, в этом одна из причин его окончательной победы. На освобожденных от португальцев территориях велась работа по повышению политического и культурного уровня населения, искоренялась племенная и расовая рознь, налаживались бесплатное обучение и медицинская помощь. Это были семена нового общества.

Однако этих усилий оказалось явно недостаточно, когда партизанская война переросла в большую войну, втянувшую в себя не только людей, получивших военную и политическую подготовку, но и весь народ Анголы.

Фидель Кастро лично был в курсе мельчайших подробностей военных действий. Он присутствовал при отправке каждого судна, а перед этим кратко напутствовал бойцов.

Об убежденности Фиделя в победе говорит следующий пример его реакции на те или иные события: подразделение МПЛА с целью сдержать натиск танковой колонны войск ЮАР было вынуждено взорвать мост. Фидель Кастро радировал: «Не взрывайте больше мостов, как потом будете их преследовать?» И был прав. Спустя несколько недель кубинским и ангольским саперам придется за 20 дней отремонтировать 13 мостов, чтобы позволить войскам МПЛА настичь убегавших в панике интервентов.

За несколько дней до открытия Чрезвычайной ассамблеи глав государств и правительств стран — членов Организации африканского единства части под командованием кубинского майора Виктора Чунга Коласа, чернокожего здоровенного, добродушного, бывшего до революции автомехаником, изгнали Холдена Роберто из его мифической столицы Кармоны, заняли этот город, а несколько часов спустя и военную базу в Негаже. Неудержимое наступление МПЛА на всех фронтах окончательно изменило обстановку в пользу патриотов. Дошло до того, что в середине января на южном фронте было начато наступление, предусматривавшееся на апрель.

Южноафриканские части имели на вооружении самолеты «Канберра», а Заир — «мираж» и «фиат». У Анголы самолетов не было: прежде чем уйти, португальцы уничтожили все базы. Мало надежд внушали немногочисленные старые ДС-3, с горем пополам приведенные в годность кубинскими летчиками. И тем не менее эти машины, перегруженные ранеными, не раз садились ночью на грунтовые аэродромы, освещавшиеся призрачным мерцанием факелов. Возвращались они из таких рейсов на свои базы с «сувенирами» джунглей — намотавшимися на колеса шасси лианами, стеблями травы и цветов.

Кубинские бойцы не колебались, когда их части были брошены на южное направление. Но когда отступавшие подразделения ЮАР пересекли границу и укрылись в Намибии, войскам МПЛА был дан единственный приказ: занять брошенные плотины и обеспечить безопасность рабочих всех национальностей. 1 апреля в 9.15 утра передовые части МПЛА достигли плотины Руакана, вплотную подходящей к протянутым вдоль границы проволочным заграждениям.

Час с четвертью спустя губернатор Намибии, южноафриканский генерал, сопровождаемый двумя офицерами, попросил разрешения пересечь границу для переговоров с МПЛА. Представители обеих сторон с переводчиками уселись для переговоров за обеденным столом. Южноафриканский генерал, лысоватый толстяк лет пятидесяти, из кожи лез вон, чтобы казаться рубахой-парнем. Он без всяких оговорок принял условия МПЛА.

Примерно в те же дни я снова приехал в Гавану и уже в аэропорту почувствовал, что за год, который я не был на Кубе, в жизни кубинцев произошло нечто очень серьезное.

Необъяснимая и в то же время заметная перемена произошла не только в настроении людей, но и в окружающих вас вещах, в море, в птицах и животных, в самой жизни кубинцев. В одежде мужчин появились цельнокроеные костюмы из легкой ткани с коротким рукавом. В уличной речи зазвучали португальские выражения. Старые африканские ритмы народной музыки звучали по-новому. В магазинах и на автобусных остановках разговоры стали более шумными между решительными сторонниками действий в Анголе и теми, кто только сейчас начал понимать их необходимость. Самое же интересное впечатление: возвратившиеся из Анголы, похоже, считали, что они способствовали изменению хода мировой истории. Но вели себя с простотой и достоинством людей, всего лишь выполнивших свой долг.

Куда нас, дружище, с тобой занесло,

Наверно, большое и нужное дело?

А нам говорят: «Вас там быть не могло,

И кровью российской Анголы земля не алела…»

(А.Поливин

Из книги С.Коломнина "Русский спецназ в Африке")

"Только за период официального военного сотрудничества с 1975 по 1991 год в Анголе побывало около 11 тыс советских военнослужащих, из них 107 генералов и адмиралов, 7211 офицеров, более 3,5 тыс прапорщиков, мичманов, рядовых, а также рабочих и служащих СА и ВМФ."

"По официальным данным, в ходе боевых действий в Анголе погибли и умерли 54 советских гражданина, в том числе 45 офицеров, пять прапорщиков, двое солдат срочной службы и двое служащих. За этот период были ранены 10 человек"

(Информация из сетевых СМИ)