Волею случая лейтенант Вениамин Эллис стал не только командиром вспомогательного крейсера, но и командиром небольшого отряда из двух кораблей. И теперь перед ним встал выбор как поступить дальше. Вариантов было ровно три: 1) принять бой с «Отовой», 2) самостоятельно прорываться в Порт-Артур, 3) идти на соединение с Иессеном. После недолгих раздумий лейтенант остановился на третьем варианте. Преследования со стороны «Отовы» можно было не опасаться, японцам потребуется много времени для того, чтобы выловить из моря экипаж «Ниитаки», а потом разогнать крейсер до максимальной скорости. Во время боя, который продолжался несколько часов, «Рион» и «Кубань» ушли далеко в сторону и потеряли остальных из вида. Поэтому курс был взят наугад, туда, где по предположению лейтенанта корабли должны были находиться. Но тут его ожидания не сбылись-противоборствующие стороны не стали вести сражение в составе классических колонн и бой раскололся на несколько индивидуальных стычек. Впрочем, все семь кораблей, три японских и четыре русских смещались к северу, в сторону Порт-Артура, несмотря на хитроумные маневры. Чисто случайно наблюдатель с марса узрел дымы далеко справа и вспомогательные крейсеры направились туда. Повреждения корпуса исправляли прямо на ходу, благо что в обширных трюмах бывшего парохода «Смоленск» материалов для заделки пробоин было более чем достаточно. Подойдя к месту сражения Эллис увидел следующую картину-«Рюрик» и «Громобой» сцепились в схватке с «Идзумо», «Аскольд» и «Богатырь», сохраняя некое подобие колонны вели бой с «Кассаги» и «Читосе». Лейтенант был опытным артиллеристом и понимал что его пукалки асамоиду серьезных повреждений не нанесут, а потому избрал целью бронепалубники. Приказав флажным сигналом «Кубани» атаковать «Кассаги», Эллис направил свой корабль в сторону «Читосе», с намерением поставить японца в два огня. Решение помочь именно «Богатырю» было совсем не случайным, так как несколько дней назад этот крейсер стал своеобразным побратимом «Риона». Дело в том, что после того как бывших «купцов» вооружили во Владивостоке, встал вопрос о доукомплектовании команд. Механики-кочегары и прочие уже имелись, потребовались артиллеристы. После прихода в порт всех кораблей отряда Вирениуса артиллеристов было намного больше чем пушек которые они могли обслуживать, так что вопрос с кадрами не стоял. Высокое начальство благоразумно решило не разрушать устоявшиеся коллективы и не отрывать командиров от подчиненных, а потому на «Рион» отправились люди с броненосца «Александр III» во главе со старшим артиллерийским офицером, а «Кубань» укомплектовали людьми с «Варяга-2».
Во время рандеву южнее острова Косю на «Громобое» состоялось совещание командиров и офицеров кораблей, на котором лейтенант Эллис сделал доклад о подготовке артиллеристов по методу, который разработали они совместно с лейтенантом Кетлинским и о практических результатах стрельб, отработанных на призовых транспортах. После доклада взял слово капитан 1-го ранга Стемман, который высказался в том духе, что иметь добро в одних руках непорядочно и недемократично, надо бы и поделиться, и вообще «Богатырю» тоже нужны опытные артиллеристы. Свои хотелки Стемман мотивировал тем, что башни среднего калибра «бородинцев» и башни «Богатыря» конструктивно схожи и людей переучивать не надо. С его доводами согласился адмирал Иессен, а потому на «Богатырь» были отправлены 10 человек, два бывших командира башни с «Александра», и еще восемь человек которых они пожелали взять с собой. Так что сейчас лейтенант Эллис повел свой крейсер на помощь тому кораблю, на котором служили его бывшие подчиненные. Мотивация у лейтенанта была следующая-служить на вспомогательном крейсере ему совсем не нравилось, хотелось добраться до Порт-Артура и там перевестись на многобашенный броненосец, желательно «Цесаревич», вместе со своими людьми и воевать уже на нем. Служба на «кремлях» была тоже неплохим вариантом, но Эллис как опытный специалист понимал что эти броненосцы до конца войны в бой не выйдут, а значит почет, награды и прочие вкусные плюшки пролетят мимо него.
Между тем «Рион» сближался с «Читосе» и лейтенант отвлекся от своих дум, пора было отдавать распоряжения. К счастью или к несчастью, но боевые крейсеры с обеих сторон во время долгого боя получили повреждения и преимущества в скорости над «Рионом» не имели. Вспомогательный крейсер постепенно сближался с «собачкой» со стороны правого борта, дистанция была около 30 кабельтовых, но огня никто не открывал. Наконец Эллис приказал закончить сближение, уровнять скорость и начать пристрелку. Снова пристреливались «уступом» и нащупали цель достаточно быстро. Японцы ответили почти сразу, но снова волнение на море было на стороне русских, т.к. крейсеры типа «Кассаги» имели высоко расположенный центр тяжести и были неустойчивыми орудийными платформами. Стрельба с «Богатыря», который шел с другой стороны от «Читосе», тоже ничуть не мешала, поскольку он стрелял «болванками» которые просто поднимали столбы воды, в то время как французские снаряды «Риона» взрывались при ударе об воду и давали клубы дыма. «Кубань» согласно приказу поменялась с «Рионом» местами и теперь шла впереди по курсу. Но Лахматов сам выбирал оптимальную дистанцию и шел на пару кабельтовых ближе к «Кассаги» и немного опережая. Три «тяжеловеса», броненосные крейсеры «Громобой», «Рюрик» и «Идзумо» остались позади и левее бронепалубников и постепенно отставали.
По нормальному именно этой паре кораблей помощь требовалась больше всего. Русские крейсеры хоть и превосходили асамоида по водоизмещению и имели «на бумаге» сильное вооружение, в реале мощь их оказалась дутой. Даже более короткие восьмидюймовки «Рюрика» оказались в большинстве случаев бессильными против японской брони, не говоря уже о шестидюймовках. «Идзумо» сравнительно безболезненно впитал в себя с десяток восьмидюймовых снарядов и около двух десятков шестидюймовых почти не потеряв боеспособности. Зато его ответный огонь был просто сокрушительным, мало помогал даже сделанный во Владивостоке тюнинг. Русским прямо на ходу пришлось менять тактику и переходить от активного натиска к постоянному маневрированию чтобы сбить наводку. Также довольно быстро за борт полетели все шлюпки, понимание что воспользоваться ими не удастся пришло довольно быстро. Сейчас экипажи русских крейсеров с надеждой ждали когда у японца кончатся снаряды.
Появление вспомогательных крейсеров пусть и косвенно спасло «Громобой» и «Рюрик» от избиения. Сперва командир «Идзумо» не придал никакого значения приходу новых игроков, но потом с крейсера смогли рассмотреть что «Кассаги» и «Читосе» находятся совсем уж в бедственном положении. Именно поэтому капитан 1-го ранга Идзити приказал отрываться от русских броненосных крейсеров и идти на помощь бронепалубникам. Впрочем, имелась и другая причина-закончились восьмидюймовые снаряды и подходили к концу шестидюймовые в погребах с левого борта. Постепенно наименее поврежденный в бою асамоид нагонял идущую впереди группу кораблей, к тому же по левому борту стал заметен спешащий к месту событий «Отова». Позади на безопасном расстоянии ковыляли броненосные крейсера Иессена, но никаких попыток догнать не предпринимали. Там явно были заняты важными делами типа тушения пожаров и устранения повреждений. Еще минут 15 такого хода, и можно было начинать пристрелку по «Богатырю» орудиями правого борта, но тут сперва «Читосе» а затем «Кассаги» развернулись на 16 румбов и легли на обратный курс, выйдя из «коробочки». «Идзумо» взял несколько левее и вскоре оба бронепалубника Девы пристроились ему в кильватер. Иессен обогнул тройку японцев справа и пошел вдогонку за кораблями своего отряда которые остались на прежнем курсе, лишь сбавив скорость чтобы «Громобой» и «Рюрик» смогли их догнать. Немного позже к своим присоединился и крейсер «Отова», встав замыкающим в колонне. Таким образом противники собрались в два мощных кулака, но продолжения боя не последовало. Адмирал Дева решил что выполнил поставленную ему задачу и надолго выбил из игры шесть крейсеров противника, а потому развернул свой отряд и повел в Японию. Иессен, в свою очередь, повел свои корабли в Порт-Артур.
Многие потом упрекали адмирала Иессена за нерешительные действия, поскольку был шанс одержать решительную победу, но он попросту не знал сложившейся обстановки. Разрушение и убыль в личном составе на своем корабле были видны отлично, но вот про большую убыль в комендорах на «Читосе» и «Кассаги» ему было неизвестно. Фугасные снаряды со вспомогательных крейсеров как прямыми попаданиями так и рикошетами от воды с последующим взрывом очень хорошо проредили тех, кто был на палубах японских крейсеров, а потому на момент выхода из боя их боеспособность была крайне низка. Не было ничего известно и о количестве оставшихся снарядов на «Идзумо». К тому же, по всем признакам, погода должна была ухудшиться, а потому русские, потеряв контакт с противником, легли в дрейф и оперативно свезли всех раненых на наименее пострадавший в бою вспомогательный крейсер «Кубань» и как смогли заделали пробоины в корпусах во время остановки. Мера оказалась совсем не лишней, так как ночью поднялась крупная зыбь. Японцы подобных мер не принимали, по пути не останавливались, а потому потеряли крейсер «Читосе», который перевернулся и затонул всего в 15 милях от Мозампо. Но об этом стало известно после войны. Сам бой стал широким достоянием общественности, многие газеты мира со слов японцев его подробно расписали преподнеся как величайшую победу Императорского флота над превосходящем и в водоизмещении и в количестве артиллерии грозным противником. Хотя победа была более чем спорная-общее количество погибших на «Ниитаке», «Читосе» и «Кассаги» перевалило за 500 человек. Дешево отделался только «Идзумо», на котором были убиты один офицер и 12 нижних чинов. На всех российских кораблях вместе взятых, включая безбронные вспомогательные крейсеры, количество погибших было 471 человек, т.е. цифры вполне сопоставимые. Против двух безвозвратно потерянных японских крейсеров русские потеряли два транспорта, причем второй был потерян лишь условно. Дело в том что транспорты заметив погоню стали расходиться под углом примерно в 30 градусов и командиру «Отовы» пришлось выбирать за каким гнаться. Бой между «Ниитакой» и вспомогательными крейсерами на том момент уже начался и все три корабля были видны с «Отовы». Поэтому капитан Арима предпочел погнаться за тем транспортом, который был ближе к месту боя, а затем поспешил на помощь «Ниитаке». Потопленным оказался именно тот транспорт, который вез колючую проволоку. Второй пароход, перевозящий стройматериалы, благополучно добрался до Шанхая и впоследствии владельцы через суд вернули и пароход и груз себе.
Поход Вирена.
Вечером 15 июня все шесть битых крейсеров Иессена пришли на рейд Порт-Артура, чем сильно расстроили командующего Тихоокеанской эскадрой С.О. Макарова. Прославленный адмирал очень надеялся на то, что крейсерские рейды сильно ослабят Японию чем поспособствуют быстрой победе. Но давления на японские коммуникации командующий решил не ослаблять и к походу стали готовить отряд Вирена. Степан Осипович вполне резонно решил что раз уж самые быстрые японские крейсеры выбыли из игры, то на охоту можно выпустить и тихоходов. Подготовка прошла в течении недели, за это время была проделана большая работа: исправлены сравнительно легкие повреждения «Кубани», часть французских 120-мм снарядов ушла с «Риона» на «Боярин», погружен полный запас угля и прочих припасов. Кроме того Вирен, как и раньше Стемман, отжал на свои корабли лучших комендоров из Владивостокского отряда. Утром 23 июня с приливом отряд в составе «Баяна», «Авроры», «Паллады», «Дианы», «Боярина» и «Кубани» вышел с внешнего рейда и по протраленному проходу прошел в открытое море. Там пути кораблей уже разделились-«Кубань» отправилась в Циндао, прочие крейсеры отправились на север для ложной демонстрации в районе Бицзыво-острова Эллиота. В Циндао «Кубань» ушла не зря, немцы хоть и интернировали «Александр III» и «Мститель» после боя с Насибой, но не запрещали производить на них ремонтные работы. С тех пор оставшаяся на кораблях часть команды под видом ремонта разобрала вращающуюся часть башни бывшей «Касуги». Восьмидюймовые орудия, станки и бронеплиты башни лежали наготове и только ждали когда их заберут. Посетив порт, «Кубань» попросту перегрузила это себе, немецкие власти «как будто невзначай» этого не заметили, т.к. договоренность с ними была заключена заранее. Вирен очень рассчитывал на этот рейс «Кубани», потому как хотел видеть полностью отремонтированный «Варяг-2» в составе своего отряда в качестве весьма высокого аргумента против асамоидов. Операция по «изъятию клада» прошла вполне успешно, «Кубань» покинула порт и кружным путем отправилась во Владивосток, японцы никак на это не отреагировали.
У японцев была другая задача-переправить как можно войск, оружия и прочих припасов на материк для армии. Ранее отряд Иессена одним только своим присутствием в море удерживал японцев от этого шага. Ситуация изменилась после прибытия в Сасебо остатков третьего боевого отряда, когда вице-адмирал Дева отчитался о бое с Иессеном, лишь немного преувеличив результат, естественно в свою пользу. Японцы решили ковать железо не отходя от кассы и в кратчайшие сроки собрали конвой состоящий из четырех крупных транспортов водоизмещением 10-12 тысяч тонн и отправили его в Чемульпо под охраной четвертого боевого отряда под командованием С. Уриу.
Вирен в течении всего дня демонстративно крутился сперва возле Бицзыво, а потом возле островов Эллиота как бы говоря этим японцам «а теперь вы можете впадать в отчаяние, подкрепление к вам не придет». Но с наступлением темноты все пять крейсеров с соблюдением светомаскировки ушли курсом на Чемульпо. Отряд двигался довольно быстро, с рассветом по широкой дуге пошли вправо, а после крейсеры, уже перестроившись фронтом, двинулись на юг вдоль Корейского полуострова. К обеду обнаружили впереди по курсу дым, Вирен послал вдогонку «Боярина», который вскоре захватил небольшой японский пароход, который шел под балластом из Чемульпо в Нагасаки. Команда была заперта в трюме, пароходик двинулся вслед за крейсерами, управляемый призовой командой. Встреча с японским конвоем состоялась около 17 часов, причем совсем недалеко от того места, где несколько дней назад закончился бой между Иессеном и Девой…
Заметив отряд Вирена, японские транспорты начали беспорядочно разворачиваться, в надежде уйти на юго-восток и там либо затеряться среди островов архипелага, либо, если не затерялся, выброситься на мель и высадить «пассажиров». Крейсеры Уриу попытались выставить что-то типа заслона и сдержать противника. Видя это, Вирен начал раздавать приказы, которые сигнальщики поднимали на фалах. Русские до сих пор шли строем фронта, имея крайним левым «Боярин», которому и было предписано в бой не вступать и заняться транспортами. Прочие сцепились с японскими крейсерами, причем Вирен сразу направил «Баян» на «Цусиму». Теоретически только этот быстроходный крейсер мог оторваться от «богинь» и помешать «Боярину».
Капитан второго ранга Сарычев приказал дать полный ход и обходить японцев по широкой дуге склоняясь к корейскому берегу. Это заняло какое-то время и собачья свалка началась раньше, чем «Боярин» проскочил за линию японских крейсеров. Его маневр не остался незамеченным и находившийся ближе всех маленький японский крейсер «Акаси» попытался этому воспрепятствовать и пошел наперерез курсу имея на хвосте «Палладу». Скорости «богини» и «Акаси» были равны, но стреляли с «Паллады» как бог на душу положит и снаряды летели мимо, несмотря на малую дистанцию стрельбы. Благодаря настойчивости Вирена, сейчас у «стодвадцаток» «Боярина» сейчас стояли те самые комендоры, которые были в боях сперва на «Александре III» а потом на «Рионе». Сейчас эти люди подготовились к стрельбе и уже собрались задать японцу перцу. Но до стрельбы дело не дошло-один из снарядов с «Паллады» ударил японцу в корму, отчего «Акаси» сперва рыскнул на курсе а потом покатился вправо. «Боярин» благополучно избежал погони и начал нагонять самый крупный транспорт японского конвоя который взял курс на ост, к корейскому берегу, остальные драпали на юг. Это был огромный пароход, навскидку 12-ти тысяч тонн водоизмещения, на палубе которого было множество людей. Через 20 минут «Боярин» лег на параллельный курс в паре кабельтовых и Сарычев отдал приказ сигнальщику набрать сигнал с предложением о сдаче. Но в это время с японца раздался слитный ружейный залп. Стрельба из «Арисак» на такой дистанции была малоэффективна, особенно с качающейся палубы, но количество переросло в качество и несколько пуль до крейсера долетели. Обозленный Сарычев приказал дать залп всем бортом и готовить к стрельбе минные аппараты. Дистанция для стрельбы была смехотворная и все четыре фугасных снаряда попали в цель, нанеся левому борту японца разрушения. На этом огонь не прекратился, комендоры успели дать еще несколько залпов до того как минные аппараты разрядились. Пузырьки от мин с парохода заметили и он попытался отвернуть вправо подставив корму. Поэтому одна из мин прошла перед носом а другая ударила в левую раковину. Взрывом явно повредило левый винт и заклинило руль, потому как пароход явно стал терять скорость и остался на циркуляции. Добивать его Сарычев не стал и приказал увеличить скорость и гнаться за следующим, который успел оторваться миль на шесть. На отходе комендоры успели послать еще несколько «гостинцев» в уже горящий транспорт, после чего стрельба прекратилась.
С трех оставшихся транспортов заметили что «Боярин» возобновил погоню, а потому они как тараканы стали расползаться в разные стороны. Уничтожить все три уже не представлялось никакой возможности, приходилось выбирать. Свой выбор Сарычев остановил на том, который отклонился влево и теперь отчаянно пытался успеть дойти до ближайших островов архипелага. Крейсер снова стал набирать полный ход, траверсные минные аппараты командир приказал перезарядить и держать наготове. Опоздали всего на несколько минут, транспорт успел выброситься на мель и теперь с него выпрыгивала японская пехота и отчаянно пыталась добраться до берега. По неподвижному пароходу разрядили два торпедных аппарата с двух кабельтовых, после чего стали обстреливать людей пытающихся спастись. Часть из них до берега так и не добралась. Потом Сарычеву показалось что пароход поврежден не так уж и сильно (ему просто некуда было дальше погружаться), и приказал обстрелять еще и его. Фугасные снаряды вызвали пожары в нескольких местах, командир крейсера посчитал работу выполненной и двинулся на соединение с отрядом.
Там тоже всё уже было закончено, на поверхности еще плавали горящие остатки «Нанивы» и первого транспорта, атакованного «Боярином», который несмотря на повреждения тонул очень долго. Вирен и тут в очередной раз подтвердил свое амплуа самого жестокого командира на эскадре. Спасением утопающих японцев он даже не озаботился а попросту вернул на свои корабли призовую партию с захваченного ранее японского пароходика. Его экипаж был выпущен из трюмов и озадачен спасением соотечественников своими силами. Учитывая наступившую темноту и весьма обширный район поисков, задача была не из легких. После этого русский отряд построился в кильватерную колонну вслед за «Баяном» и Вирен бесхитростно повел свои корабли во Владивосток.
Отряд всю ночь шел крейсерской скоростью 14 узлов и к рассвету обогнул Корейский полуостров с юга. С рассветом скорость решили не менять и после обеда вошли в западный проход корейского пролива. Все были полностью готовы к бою или уходу от погони, но всю дорогу противников сильнее чем четверка миноносцев не попадалось. Да и те скорее несли дозорно-разведывательные функции и в бой не рвались. К утру 27 июня отряд достиг Владивостока и корабли бросили якоря на внешнем рейде. Экипажам дали два дня отдыха, потом началась обычная рутина-погрузка угля и припасов, профилактика механизмов и тому подобные работы.
Интерлюдия.
Вирен все эти дни провел как ужаленный, выбивал всё нужное ему у портового начальства, с нетерпением ждал прибытия «Кубани», посетил «Варяг» и проследил за ходом ремонтных работ на нем. Посетил и стоящие в порту «Кронштадт», внимательно изучил его конструкцию, провел ряд содержательных бесед с его командиром Эссеном и с офицерами корабля, впитывая и анализируя информацию. Именно на юте «Кронштадта» и пришло озарение. Вирен отлично знал возможности японских портов и по его расчетам уцелевшие броненосцы и асамоиды уже должны быть в море, но что-то им мешало. «Идзумо» не в счет, Вирен сам был свидетелем битвы Камимуры и Макарова. Но почему прочие не в строю? Задумчиво взглянул на кормовые башни главного калибра и в голове что-то щелкнуло, пазл сложился. Из ступора его вывел голос Эссена:
-что с вами случилось, Роберт Николаевич? У вас такое выражение лица, как будто вы чёрта на крыше кормовой башни увидели.
-да так, Николай Оттович-смутился Вирен-просто пришло в голову кое-что.
-со мной не поделитесь?
-ну отчего же, поделюсь и весьма охотно. Вы стреляли по противнику тяжелыми американскими снарядами и у японцев наверняка множество пришедших в негодность бронеплит. Затем Макаров добавил Того с другого борта, у него снаряды полегче, особенно на «пересветах», но растрескивание плит могло быть и там, не так ли?
-так, так-согласился Эссен-продолжайте.
-вот я и думаю, бронеплиты им могут дать только англичане. Нам достаточно перехватить транспорт что их везет и победа в войне у нас в кармане.
-так ли и в кармане, Роберт Николаевич?-усомнился Эссен-разденут один из броненосных крейсеров и поставят плиты с него.
-не так-то оно и просто-ответил Вирен и непроизвольно посмотрел на «Варяг»-я беседовал с инженером Костенко, подогнать бронеплиты от другого корабля не так то и просто. К тому же в этом случае японцы лишатся одной сильной боевой единицы.
Оба каперанга замолчали обдумывая информацию и перешли на противоположный борт. Там разговор возобновился.
-за два дня до вашего прихода в поход вышли «Терек», «Лена» и «Ангара», причем два последних пройдут вокруг Японии и выйдут на южное направление…
-два крейсера всё южное направление не перекроют, и вы отлично это знаете, Николай Оттович-перебил Вирен-тут потребуются более крупные силы.
Эссен достал портсигар и предложил папиросу Вирену. Некоторое время оба молчали, пуская дым и обдумывая информацию. Наконец Эссен бросил окурок за борт и со вздохом сказал:
-как же я вам завидую, Роберт Николаевич.
-это еще почему?-удивился Вирен.
-вы займетесь интересным делом, а мне до конца войны торчать в этой луже.
-ошибаетесь, Николай Оттович, в «луже» вам сидеть не придется. Просто я не знал как подвести к этому разговору…
-продолжайте, Роберт Николаевич, вы меня заинтриговали.
-дело в том что Степан Осипович назначил вас командиром «Варяга», а Евгений Петрович [Рогуля] должен принять «Кронштадт». Письменный приказ у меня на «Баяне».
-и что же в этом плохого?-заинтересовался Эссен.
-но как… поменять лучший в мире броненосец на который вас назначил сам Государь Император на устаревший крейсер итальянской постройки… я полагал что вам это не понравится.
-Роберт Николаевич, мы с вами знакомы очень давно и вы знаете что моя натура слишком деятельная чтобы отсиживаться во время войны, решительно, я ничего плохого в этом не вижу. И крейсер не так уж плох, я видел его в бою с Того и Насибой.
-в таком случае завтра принимайте корабль, готовьте к ремонту переднюю башню и ожидайте прибытия «Кубани», у нее на борту есть всё необходимое.
Итоги похода и награды участников.
Еще во время заключительного отрезка похода Вирен составил подробный доклад об итогах боя и составил список представленных к наградам и по прибытию во Владивосток была отправлена телеграмма в Петербург. 1 августа 1904 года во Владивостоке произошли два радостных события-после обеда пришел на рейд вспомогательный крейсер «Кубань» с комплектующими для носовой башни «Варяга-2», а поздно вечером пришла телеграмма из Петербурга. Разумеется, отправляли ее еще днем, но была большая разница в часовых поясах. Итоги боя Вирена вызвали небывалый подъем в обществе и даже революционная борьба в стране временно поутихла. Все считали что японцев настигло справедливое возмездие за бой в Чемульпо, ведь теперь все легкие крейсеры 4-го отряда были уничтожены, а сам адмирал Уриу погиб во время сражения. Именно поэтому царь-батюшка не поскупился на награды, Вирену присвоили звание контр-адмирала и наградили орденом Св. Георгия 4-й степени. Также получили награды разного достоинства и другие участники боя. Но на фоне этой эйфории никто так и не понял что Вирен свой поход фактически провалил. «На бумаге» крейсерские силы базирующиеся сейчас во Владивостоке были более чем внушительные: броненосные крейсеры «Россия», «Баян», «Варяг-2», «Дмитрий Донской», бронепалубные «Диана», «Паллада», «Аврора» и «Боярин», вспомогательный крейсер «Кубань». Но по факту выпускать на коммуникации с целью прервать снабжение японской армии было некого. Машины «Дмитрия Донского» были в плачевном состоянии, а «Кубань» и «Боярин» были слишком слабыми боевыми единицами и встреча даже с маленьким крейсером типа «Отовы» могла закончиться для них весьма печально. Прочие же крейсеры имели повреждения различной степени тяжести. Меньше всех в бою с Уриу пострадал «Баян», но и ему требовался ремонт который ориентировочно должен был закончиться через две недели. Примерно в это же время планировали выводить из дока «Россию» и окончательно доделать «Варяг-2». Но пока японцы по максимуму воспользовались благоприятной обстановкой и безбоязненно возобновили снабжение армии. Разумеется, в район Бицзыво и к островам Эллиота они даже не совались, зато в порт Чемульпо вместо тоненького ручейка теперь потекла полновесная река с войсками и армейскими припасами. Единственным плюсом для русских в этой ситуации было то, что японцы основательно поизносили машины и прочие механизмы своих кораблей, т.к. использовали для переброски войск всё что могло плавать, включая боевые корабли, причем гоняли их на максимально возможных скоростях. Адмирал Того был против такого варварского использования техники, но на него давило вышестоящее командование.
Сотрудничество с Германией.
Крайний поход Вирена и предшествующие события имели и другие последствия: в Петербурге посчитали отправку отправку второй эскадры на Дальний Восток нецелесообразной и ограничились тем, что послали сравнительно небольшой крейсерский отряд. «Светлые головы» под шпицем посчитали что у Макарова и так подавляющее преимущество над противником-девять эскадренных броненосцев против трех (небоеспособные «кремли» посчитали тоже), и шесть броненосных крейсеров против четырех, тут уже включили в список и «Донской» с убитыми машинами. О слабых ремонтных возможностях Владивостока и Порт-Артура предпочли забыть. Три крейсера были посланы по двум причинам: во первых Макаров с самого начала бомбил Петербург телеграммами с просьбой ускорить достройку «Олега», «Жемчуга» и «Изумруда», требовались быстроходные крейсеры для разведки и защиты броненосцев от истребителей. Во вторых сотрудничество с Германией продолжилось и после сдачи «Аскольда», «Богатыря» и «Новика» заказчику. Именно немцы (фирмы Вулкан и Шихау соответственно) изготовили машины и котлы для следующей тройки крейсеров. Кроме того, сразу после начала русско-японской войны, Петербург посетил немецкий кайзер. Вильгельму очень хотелось расстроить франко-русский военный союз и склонить кузена Ники на свою сторону. Поэтому предложения от немцев были довольно щедрыми. Немецкая разведка уже знала о работах Менделеева по работе над тринитротолуолом, принятие его на вооружение было лишь вопросом времени, а потому Вилли любезно предложил помочь в этом вопросе. Кроме того кайзер предложил Николаю заказать крупную партию новых снарядов на заводах Круппа, немцы в этом опережали Россию на пару лет и уже наладили промышленное производство. Были заказаны три партии калибрами 75, 120 и 152 миллиметра, а также опытные партии калибром 203 и 305 мм, тут уж царь сперва хотел посмотреть на результаты испытаний. Все три крейсера были изготовлены еще к весне, за счет своевременных поставок из Германии, и с началом навигации вовсю проходили испытания. По договоренности с немцами они должны были зайти в Киль, загрузиться там боеприпасами, а затем, пройдя каналом, отправляться на Дальний Восток, что впоследствии и случилось. Второй раз немецкий кайзер посетил Петербург после череды боев в Желтом море и сделал предложение, «от которого нельзя отказаться». Вилли предложил отремонтировать в Циндао «Александр III» и «Мститель», после чего закрыть глаза на их бегство в Порт-Артур, типа немецкие власти пытались удержать, а русские моряки не послушались. Царь это щедрое предложение отклонил, опасаясь международного скандала. Также он отклонил и предложение купить немецкие лайнеры для переделки во вспомогательные крейсеры, зато согласился на обслуживание крейсерского отряда немецкими угольщиками на всем пути следования. Кроме того, немцы согласно контракту должны были обеспечивать маленький отряд продовольствием и прочими припасами.
(текст будет дополняться…)
