Гонка вооружений.
Во время церемонии награждения свежеиспеченный контр-адмирал Вирен толкнул героическую речь, которая легла на благодатную почву. Адмирал утверждал что война закончится еще до рождества, причем главными героями станут именно те, кто служит на крейсерах. Что скоро будут отремонтированы «Россия» и «Варяг» во Владивостоке, наименее поврежденные в бою «Аскольд», «Богатырь» и «Рион» в Порт-Артуре, а с Балтики немного позже придут еще три крейсера под командованием капитана 1-го ранга И. Н. Лебедева. И тогда Япония окажется в такой плотной блокаде, что будет вынуждена капитулировать. Само собой, это вызвало пересуды как среди офицеров так и среди нижних чинов, которые в течении нескольких последующих дней обмывали на берегу полученные награды и изрядно приняв в себя жидкого горючего бурно и громогласно обсуждали ход войны. Японских агентов в портовом городе было как блох на барбоске, а потому разговоры тщательно прослушивались, конспектировались и отправлялись на анализ в Токио. Русских офицеров японские шпионы между собой подразделили на две подгруппы, «бойцы» и «трусы». Первые, менее многочисленные, утверждали что с вводом в строй «России» и «Варяга» отряд Вирена сможет дать решающий бой асамоидам и накрутит хвост Камимуре. Более осторожные «трусы» считали иначе, по их мнению крейсерская война и захват транспортов принесет больше пользы. Ближе к осени погода будет ухудшаться, и тогда даже тихоходные «богини» смогут за счет своей мореходности избегать контактов с менее мореходными асамоидами и уходить от них не принимая боя. Так или иначе, но доклады агентов всерьез встревожили большое начальство, которое стало лихорадочно искать противоядие. Понятно, что за помощью японцы обратились к своим «лучшим друзьям» англичанам. Здесь желания боевых хомячков и их хозяев целиком и полностью совпадали-Япония хотела взять реванш на море, Британия желала любой ценой ослабить Россию. Англичане выдали очередной крупный кредит, но при условии что корабли и прочие причиндалы к ним будут куплены у Соединенного Королевства. В качестве товара были предложены четыре новейших броненосных крейсера типа «Дрейк». Японцы сперва хотели отказаться, уж больно дорого просили за них наглы, да и сами огромные крейсеры не вписывались в японскую концепцию и плохо подходили для эскадренного боя. Но бриты смогли убедить тем, что именно «Дрейки» прекрасно подходят для поимки быстроходных и высокоавтономных вспомогательных крейсеров, а в открытом бою порвут хоть «гарибальдийца» хоть «Громобоя». Также, по взаимному согласию сторон, для ускорения процесса вместо изготовления новых бронеплит в Японию отправятся транспорты с уже изготовленными. В качестве доноров были выбраны строящиеся для Японии броненосцы «Касима» и «Катори», а также (частично) «Кинг Эдуард VII» Корабли английской постройки имели одинаковый шаг шпангоутов а также примерно одинаковые точки крепления брони, так что больших проблем с подгонкой по месту не ожидалось. Почти не было проблем и с переобучением экипажей, в японском флоте уже имелись корабли с котлами Бельвиля, а новые английские шестидюймовки с длиной ствола в 45 калибров не сильно отличались от предыдущей модели. Чисто формально крейсеры были проданы Корее, а два быстроходных транспорта с броней и снарядами должны были дойти до финиша под британскими флагами под охраной «Дрейков» во избежание захвата. Джентельмены по своей привычке играли грязно, но мнение международного сообщества их не волновало.
Тем временем в Петербурге тоже не сидели сложа руки. Разумеется, царь не знал о сделке между наглами и джапами, но уж очень ему хотелось снова применить в бою свои любимые дорогостоящие игрушки. Тем более что все предпосылки для их ввода в строй имелись-на Балтике в разной степени готовности были три систершипа «Александра III», а именно «Бородино», «Князь Суворов» и «Орел». Для них уже были изготовлены, но еще не установлены 12 орудий главного калибра. Еще четыре таких же двенадцатидюймовки ОСЗ изготовил для черноморского «Князя Потемкина Таврического», т.е. в сумме 16 требуемых и набегало. Но всё это великолепие, вместе со снарядами и зарядами, требовалось доставить во Владивосток через всю страну, а специальных железнодорожных транспортеров было всего четыре, два перевозили пушки из Петербурга на Черное море, еще два перед войной изготовили специально для доставки на Тихоокеанскую эскадру. Еще два транспортера любезно мог предоставить кузен Вилли, но им требовалась замена колесных пар. В любом случае, «железка» за один раз больше шести пушек перевезти не могла. К тому же на это резко возражали армейцы, которым требовалось доставлять свои грузы. В итоге царь принял соломоново решение-четыре армейских эшелона были «укорочены», а на освободившееся место цеплялись по одной платформе с орудием и по одному вагону со снарядами и зарядами. Также в Германию был отправлен представители МТК и железных дорог, чтобы забрать немецкие транспортеры и переставить на границе колесные пары. Во Владивосток ушла телеграмма приказывающая ускорить ремонт «кремлей» и готовиться принимать орудия.
Четыре пушки обр. 1895/1901 года (с затворами Велина) были отправлены последовательно в течении июня, к отправке готовились еще две, на немецких транспортерах. Перевозить по ж/д было слишком долго, к тому же дожидаясь «возвратной тары». Перебрасывать пушки с Балтики морем никто не решался, слишком велика была вероятность перехвата по пути.
В Порт-Артуре над той же проблемой бился и адмирал Макаров. Командующий эскадрой уже успел побывать под сосредоточенным огнем всего отряда Камимуры и прекрасно понимал что у тихоходных кораблей в современном бою шансов мало. Сам броненосец после того боя представлял собой груду развалин, его небронированные оконечности и надстройки были превращены в хлам. Но, к всеобщему удивлению, ни одно из орудий главного калибра не пострадало. Иными словами, четыре пушки в наличии имелись. Еще две двенадцатидюймовки лежали на складе, их в ходе ремонта демонтировали с носовой башни «Ретвизана», установив взамен более скорострельные орудия, которые прибыли на «Громобое» из Владивостока. Дело оставалось за «малым»-доставить их во Владивосток. На роль «доставщика» годился только вспомогательный крейсер «Рион», но он был поврежден в бою с отрядом Дева и теперь ремонтировался. К тому же японцы были настороже после захода «Кубани» в Циндао и наверняка предприняли контрмеры. Требовалось провести операцию для отвлечения внимания, иначе шансы были нулевыми. Повод для такой операции был-армейцы были жутко недовольны возобновлением поставок подкреплений из Японии в Чемульпо и требовали от флота решительных мер. Но посылать тихоходные утюги для ловли транспортов Макаров считал нецелесообразным, а с имеющимися в наличии крейсерами был большой напряг-«Рюрик» и «Громобой» имели сильные повреждения и для перехватов конвоев не годились, у «Аскольда» и «Богатыря» повреждения были меньше, но и там требовался ремонт который затянется как минимум на три недели, «Новик» и «Алмаз» были слишком слабы как боевые единицы, даже встреча с таким противником как «Отова» могла закончиться для них печально. Именно поэтому Степан Осипович поручил младшему флагману Цывинскому разработать план операции по переброски орудий во Владивосток, попутно при этом нанеся ущерб японскому снабжению, а начальнику порта Григоровичу вменялось максимально ускорить ремонт «Богатыря», «Аскольда» и «Риона». Долго тянуть с этим было нельзя, японцы могли закончить ремонт кораблей линии и создать неодолимое препятствие.
Мы все участники регаты…
В конце концов царь своим волевым решением решил частично решить вопрос с вооружение «кремлей», включив в отряд Лебедева плавучую мастерскую «Камчатка». Об этом судне стоит рассказать отдельно. Дело в том что Николай, планируя революцию в военно-морском деле, думал не только о вооружении новейших линкоров, но и об их энергетических установках, пробивая турбины. Но тут столкнулся с непреодолимой проблемой, поскольку адмиралы уперлись рогом, не желая ставить их на боевые корабли. Поэтому царь решил доказать свою правоту окольным путем и осенью 1900 года посетил Англию. Там амператор всероссийский любезно пригласил на яхту «Штандарт» сэра Чарльза Парсонса, провел с ним плодотворную беседу, в ходе которой весьма убедительно пожаловался на проблему и попросил ее решить. Из слов царя выходило что у него возникают сильные приступы головных болей, которые усугубляются тем, что каюты на яхте располагаются как раз над машинным отделением, а вибрации и «уханье» машин создают дискомфорт. В те времена Парсонс и сам пытался продвинуть свои изделия во флот, но не находил понимания. Дальше испытаний экспериментальных миноносцев британское адмиралтейство не пошло. Постройка новейшей царской яхты могло послужить отличной рекламой и принести в дальнейшем баснословные прибыли, а потому заинтересованные стороны пришли к взаимному согласию. Контракт на поставку трех турбин мощностью по 4 тысячи л.с. был подписан, и в феврале 1901 года датская фирма «Burmeister & Wain» заложила корпус более крупной яхты чем «Штандарт», с двумя рулями и трехвальной ЭУ. Котлы были заказаны кильской «Germaniawerft», в отличии от российских адмиралов, которые боготворили котлы Бельвиля, император предпочитал Шульц-Торникрофт. Но в дальнейшем, под давлением обстоятельств, царь был вынужден отдать приказ о перестройке яхты в быстроходный эскадренный транспорт-плавучую мастерскую. Скандал подняла «прогрессивная общественность», особенно эсеры и социал-демократы, которые обвиняли царскую семью в чрезмерной роскоши. В итоге к весне 1904 года флот имел пароход в 7000 тонн водоизмещения, с двумя рулями и трехвальной турбинной установкой. Пар вырабатывали 8 котлов (таких же как на «Аскольде»), с общей нагревательной поверхностью 4640 кв. метров, располагавшихся попарно в четырех котельных отделениях. Но труб было всего две, по одной на пару КО. Между труб располагалась мощнейшая грузовая стрела грузоподъемностью в 50 тонн, позволяющая демонтировать как бронеплиты, так и орудия до 12″ включительно. По бокам от труб, чуть выше ватерлинии, имелись два обширных трюма, в каждый из которых можно было уложить «валетом», в специальные крепления, по две двенадцатидюймовки. Еще один крупный трюм имелся в носовой части судна. Туда были сложены различные запчасти для крейсерского отрада и некоторое количество учебных снарядов (боевые с тротилом были приняты крейсерами в Киле). В экипаж судна штатно входили кроме команды инженеры, механики и мастеровые. Именно это судно с тремя крейсерами отряда и вышло 9 августа 1904 года из Кильского канала и направилось на Дальний Восток.
Англичане знали о готовящемся походе Лебедева и всеми силами пытались его опередить. В Розайте готовился к перегону в Японию отряд под командованием Джона Джеллико, состоящий из четырех новейших броненосных крейсеров типа «Дрейк», и двух крупных быстроходных транспортов с броневыми плитами и снарядами для японского флота. Спешка объяснялась тем, что англичанам нужно было не только прийти первыми к «финишу регаты», но и иметь некоторый запас по времени, достаточный для натаскивания японских экипажей. Но англичане немного запоздали, Джеллико вышел из Розайта уж после того, как русские прошли Гибралтар и приближались к Суэцу. Впрочем, уже там, администрация канала сумела организовать русским задержку, благодаря которой англичане сумели сократить отставание примерно до суток. Встреча «участников регаты» произошла на выходе из Красного моря, англичане довольно нагло стали обходить русский отряд идущий в строе кильватера экономическим ходом в 10 узлов, в то время как у англичан было около 16-ти. Обходили наглы по левому борту, дистанция между колоннами была около трех кабельтовых. С русских кораблей отчетливо наблюдалось что на палубах британцев собрались все свободные от вахты матросы, которые орали, улюлюкали, махали руками, делали неприличные жесты, а некоторые и вовсе оголяли свои зады и показывали их русским. Никаких причин для ненависти к русским у английских матросов не было, но в Royal Navy была хорошая идеологическая накачка против несуществующих врагов. Командир отряда Лебедев приказал никак на провокации не отвечать. Вообще-то Иван Николаевич мог бы и посоревноваться с Джоном Джеллико и даже выиграть его в отрядной скорости. Дело в том что «Камчатка» за счет турбин выдавала без малого 21 узел и могла держать эту скорость длительное время, а британские транспорты выдавали на максималках около 18-ти, и могли поддерживать их совсем недолго. Но устраивать гонку Лебедев благоразумно не стал, прекрасно понимая что к услугам англичан все порты, которые встретятся на пути. Там лаймы могут в спокойной обстановке отбункероваться и исправить повреждения, и в итоге все равно окажутся впереди. Русскому отряду приходилось исправлять поломки в открытом море, а бункероваться с немецких угольщиков в определенных точках рандеву, да и то не во всякую погоду. Поэтому отряд шел и дальше с той же скоростью, сберегая ресурс машин и экономя уголь.
(текст будет дополняться…)
