В командном пункте было жарко натоплено и сильно накурено. Большая часть светильников не работала, только стол командующего был ярко освещен. Собственно, кроме полковника в помещении больше никого не было. Главнокомандующий марсианским гарнизоном сурово смотрел на интерактивную карту населенной части планеты и курил сигару. Гауптштурмфюрер кашлянул и полковник, не поднимая головы, взмахом руки подозвал его к столу.
— Вот они, — указал он подошедшему эсесовцу на красную точку на карте, — сукины дети.
В верхнем левом углу экрана мерцал красный огонек. – Свартальфхейм – 46, — прочитал вслух гауптштурмфюрер. — Там у меня хорошие ребята.
— Не уверен, что ваши хорошие ребята еще живы. Производственный комплекс полностью перешел на автономный режим, на связь могут выти только когда сами захотят, никакой контроль с нашей стороны невозможен. Значит, мятежники смогли взять под контроль системы управления.
Бунт на шахте случай редкий. За столетие космической программы Рейха восстания на космических объектах, конечно, случались. Но всегда их инициаторами были одуревшие от скуки гарнизоны, которым, то надоедало однообразное питание, то шлюх недоставало. А вот бунт арбайтеров случай исключительный, причем не только в космосе, но и на Земле.
— Есть альтернативы штурму?
— Всего одна, — насупился полковник. – На переговоры они не идут, только выдвинули ультиматум. Контролировать автоматику шахты мы больше не можем. Так что или штурм или удар с орбиты.
Удар с орбиты означает не только конец бунта. Это еще и конец шахты, на которую ушли годы работы и миллионы рейхсмарок. Такой поворот событий в лучшем случае закончится для полковника отставкой, а то и трибуналом. Впрочем, гауптштурмфюрер иллюзий не строил, его тоже вряд ли ждет благодарность. Берлин наверняка сменит все высшее командование планеты: и армейское и СС.
— На Земле, кстати, осведомлены?
— Я еще не сообщал. И надеюсь, что стукачей в моем штабе не нашлось. Но если за сегодня не управимся, придется связываться с Пенемюнде.
— Ясно, — кивнул гауптштурмфюрер, — выводите схему шахты.
Шахта «Свартальфхейм – 46» добывала уран. В такие места гауптштурмфюрер соваться не очень любил, поэтому на проверку вылетал туда всего один раз за три года службы на Марсе. И воспоминаний от той проверки не осталось никаких. Правда за теми, кто составляет гарнизон шахты, он следил внимательно. Контингент арбайтеров сорок шестого Свартальфхейма набирали из восточников, а за ними, несмотря на ментальный контроль, всегда глаз да глаз нужен. Ребята там служили надежные и умелые, гарнизон менялся часто, сам гауптштурмфюрер старался почаще выбивать им отпуска на Землю. И если уж они не справились с толпой насквозь зомбированных восточников, то дело там серьезное.
Интерактивная карта поверхности планеты сменилась на схему казарм и рабочих помещений базы. Внизу побежал строкой текст общей информации по шахте. Четыреста человек рабочих, пятьдесят охраны. Система автоматического подавления беспорядков. Система автоматического перекрытия помещений. Система ментальных ударов. И все псу под хвост, шахта бунтует. С другой стороны, проект базы типовой. Как штурмовать такие помещения учат на первом курсе училища.
— Думаю, справимся, — после пятиминутного изучения схемы резюмировал эсесовец. – Кстати, чего они хотят? Билет домой? Или кормят плохо.
Полковник тяжело вздохнул. – Вам-то можно рассказать, даже нужно наверное. Но…. Пусть эта информация останется между нами. И не стоит о ней вспоминать, когда все закончится. Гауптштурмфюрер, вы помните, хотя бы из школьной программы, что такое Советский Союз?
Эсесовец не подал виду, что удивлен: — Помню и не только из школьной, я все-таки офицер СС. И историю Великой войны и сущность коммунизма мы изучали в Академии.
— Хотя, казалось бы, где он тот коммунизм, — усмехнулся полковник. – Страшилка для детей. А оказывается, нет. Оказывается он тут, у нас. На красной планете. – И полковник ткнул пальцем в красный огонек интерактивной карты, которая снова сменила схему взбунтовавшейся шахты.
То, что услышал командир войск СС территории Марс, оказалось куда более удивительным, чем какие-то четыреста арбайтеров, неведомо как одолевшие лучших солдат и лучшие системы защиты Рейха.
Сигнал о том, что на шахте не все в порядке, пришел вчера вечером. Сперва, на центральный диспетчерский пункт пришел запрос на экстренную связь с главнокомандующим. Это само по себе удивительно, полковник руководил Марсом десять лет и никто до сих пор не пытался с ним так связаться.
Второй странностью было то, что на связь вышел робот. Автоматический уборщик, все голосовые функции которого сводятся к просьбам отойти с дороги.
А когда робот заговорил, полковника чуть не хватил удар.
— Союз Советских Социалистических Республик объявляет о своем возрождении, — сухо объявила машина. – В настоящий момент наши государственные границы совпадают с территорией бывшего производственного комплекса «Свартальфхейм-46». Мы объявляем о продолжении войны с фашистской Германией и ее сателлитами. Мы выдвигаем ультиматум фашистской администрации Марса – сложить оружие в течение сорока восьми часов, проинформировать нас по экстренной связи о безоговорочной капитуляции и ждать дальнейших указаний. Если вы не подчинитесь ультиматуму – будете уничтожены, как личности. Если с вашей стороны будут предприняты попытки агрессии против Советского Союза – вы будете уничтожены как личности. Конец связи, — проскрипел робот и отключился.
— Меня почему-то больше всего удивила вот эта присказка «как личности». Не просто так уничтожат, а как личности, ишь ты.
Гауптурмфюрер покачал головой. – Мне только один вариант в голову приходит, но я в него слабо верю. Бунт охраны. Только им могла прийти в голову эта дурацкая идея про Советский Союз, я сомневаюсь, что восточников учат истории. И робота перепрограммировать тоже дело непростое.
Полковник только грустно хмыкнул.
Ту же версию, только без упоминаний СССР и прочей политики, гауптштурмфюрер изложил штурмовому отряду, перед тем как поставить боевую задачу.
— Воевать, возможно, придется с бывшими товарищами. Не думаю, что взбунтовались все, но победили именно бунтовщики, раз смогли взять базу под контроль. Однако вряд ли нам противостоят все пятьдесят бойцов СС, из тех, что дислоцировались на базе.
Схему штурма командир взял прямиком из учебника, с некоторыми поправками на местность. В первую очередь штурмовые флаеры уничтожают систему противовоздушной защиты, на случай если она тоже в руках мятежников, затем высадка десанта, занятие контрольных точек и подавление очагов сопротивления. На штурм гауптурмфюрер отобрал двести человек, разбив их на четыре отряда, по числу точек проникновения на базу.
Вопросов от солдат не поступало. Два ряда черных скафандров внимательно выслушали указания и по команде слаженно рванули загружаться в такие же черные транспортные флаера с серебряными рунами на боках.
До шахты добрались без приключений. Эскадрилья зависла в двадцати километрах от комплекса жилых и технических зданий, а два штурмовика сил местных ВВС, низко прижавшись к поверхности, понеслись к базе, обходя ее с двух сторон. На несколько минут стало тихо. Гауптурмфюрер задумчиво постукивал пальцами по шлему, лежавшему на сгибе руки. Наконец, ожила связь:
— Системы противовоздушной обороны молчат. Судя по визуальному наблюдению, выведены из строя механическим образом.
Командир штурмового отряда удивленно поднял бровь. Впрочем, причины этого приятного сюрприза скоро станут известны, а пока он скомандовал штурмовикам продолжать патрулирование местности и включил общую связь:
— Вперед, ребята, с нами Бог!
Отряд, под непосредственным командованием гауптштурмфюрера высадился перед главным входом в базу. Когда все исходные позиции были заняты, командир отдал приказ и один из бойцов подбежал к кодовому замку. Пришла пора удивляться второй раз – код подошел, автоматические ворота свободно открылись, за ними никто не скрывался. Такие же сообщения пришли и от остальных трех отрядов.
— Тут что-то явно не так, возможно нас заманивают, — объявил он командирам групп. – Соблюдать предельную осторожность, по территории базы продвигаться максимально аккуратно.
И сам повел вперед свой отряд.
Разгерметизационный блок они миновали без приключений, хотя именно тут гауптштурмфюрер и ожидал главного подвоха. Однако, на табло, мигающим над входом, спокойно загорелась надпись «Можете снять скафандры». – Не снимать! — проревел он по общей связи. – Соблюдать осторожность!
Эсесовцы вошли в коридоры базы. Проходы вели в три стороны. – Десять налево, десять направо, остальные за мной, — скомандовал он. Трусости тут не было, просто гауптштурмфюрер хорошо помнил схему помещений комплекса. Впереди располагались жилые помещения арбайтеров, где могло ждать серьезное сопротивление.
Однако в жилых помещениях царила сонная тишина. Здесь и правда спали. Длинные ряды ментальных капсул уходили в дальний конец зала. В каждой, под прозрачным пластиковым колпаком лежал человек. Восточник. Судя по мерцающим зеленым лампочкам у изголовья каждой капсулы, сейчас вовсю шел процесс ментальной обработки. Интересно, подумалось командиру, база объявила о восстановлении какой-то там коммунистической империи, а этим болванам автоматика продолжает промывать мозги, про то, как им посчастливилось работать во славу Рейха. Судя по всему тут, в состоянии ментальной обработки, находился весь рабочий персонал базы. А это значило, что бунтовались все-таки эсэсовцы. Печальная новость.
Объявить ее остальным гауптштурмфюрер не успел. На запястье загорелся сигнал вызова по радиосвязи от одного из отправленных на патрулирование штурмовиков.
— Ваши флаеры уничтожаются бульдозерами, — сообщил летчик. – Машины пытаются привести в негодность летательные аппараты.
— Уничтожьте их, — рявкнул гауптштурмфюрер. И тут же спохватился: — Кто ими управляет, можете разглядеть?
— Судя по всему на автоматическом управлении.
Не успел отключиться летчик, как на связь вышел командир одного из отрядов.
— Нашли около десятка солдат СС. Все мертвы, расстреляны… Это был именно расстрел, командир. У них связаны руки за спиной.
— Вас понял. Продолжайте движение.
Итак, где-то в комплексе зданий засели не больше трех десятков эсесовцев. Они убили своих товарищей, которые отказались присоединиться к бунту, уложили на ментальную обработку арбайтеров, чтобы не путались под ногами, зачем-то уничтожили системы ПВО, а теперь вот пытаются при помощи дистанционно управляемой техники, уничтожить их путь к отступлению.
— Все двигаемся к пункту управления, — скомандовал гауптштурмфюрер и повел людей вперед.
С предательством до сих пор гауптштурмфюреру сталкиваться не приходилось, хотя повоевать ему довелось и в карательных экспедициях на Урале и при подавлении австралийских восстаний. Тем более с такими предательством, когда за предательством не стоит никакой. Сколько-нибудь логичной причины, кроме абсолютно безумных ультиматумов. Массовый психоз или они на что-то надеются? Гауптштурмфюрер с нетерпением ждал, когда за очередным поворотом появится дверь с надписью «Центр управления». Ручное управление бульдозерами можно осуществлять только оттуда.
Отряд под его командованием быстро, но аккуратно миновал еще несколько коридоров и оказался в общей столовой. Эта комната своими размерами ненамного уступала жилым помещениям, но была куда свободней. Белый кафель, столы из белого пластика и несколько десятков роботов-официантов и роботов-уборщиков, выстроившихся вдоль стен. Гауптурмфюрер недоверчиво покосился на них, но роботы стояли тихо, уткнувшись своими металлическими мордами в стены и ожидая запрограммированного часа общего приема пищи.
— Пункт управления за следующим коридором, — подбодрил он своих солдат и указал на распахнутую дверь в противоположной стене.
И тут дверь захлопулась.
Синхронно с ней захлопнулась и та, через которую они вошли.
Если кто-то и удивился или испугался, то сделал это про себя. Мгновенно солдаты рассредоточились по помещению, кто-то залег, кто-то сделал укрытие из перевернутого стола. Хотя вряд ли пластиковые столы смогли бы защитить от пули. Сам гаптштурмфюрер под прикрытием двух стрелков, занял позицию возле стойки раздачи.
— Срочно в столовую, — скомандовал он ближайшему отряду. Ответа не последовало. Командир кивнул ближайшему бойцу на дверь и тот ползком отправился проверить, что с ней.
Тут и прозвучали первый за этот вечер выстрелы. Череда глухих хлопков разрезала солдата пополам и его кровь разлетелась дождем на несколько метров вокруг. И тут же ожил весь зал.
Сперва гауптштурмфюреру показалось, что на них надвигаются стены, но это все-таки оказались роботы, примитивные автоматы, которые способны только разносить подносы с едой, да подтирать пол. Роботы разворачивались и эсесовцы видели, что каждый несет в своих конечностях оружие, примитивные пулевые механизмы. Но даже эти реликты двухвековой давности сразу уложили нескольких, опешивших от удивления солдат, прежде, чем бойцы открыли ответный огонь.
Плазменные винтовки выводили из строя сошедшие с ума машины с одного выстрела, а по маневренности люди превосходили своих противников многократно. Робот не успевал развернуться, как эсесовец оказывался уже вне досягаемости его огня, не прекращая прицельной стрельбы. Хотя пули роботов уже и слились в сплошную свинцовую паутину, пронизывающую всю комнату, но с прицеливанием у роботов было совсем плохо. В конце концов, их сенсоры не предусматривали функции прицела.
Тем не менее, солдаты продолжали гибнуть, несмотря на то, что комната была уже завалена кусками дымящегося металла и выведенными из строя автоматами. Один из роботов рухнул буквально в шаге от гауптштурмфюрера и он поспешил использовать остатки полотера как укрытие, заодно разглядев его оружие. Насколько командир мог судить, вооружены роботы были крупнокалиберным автоматическим оружием явно кустарной сборки, словно на коленке паяли. Он сделал два выстрела, поразив еще одну машину, и тут в помещении погас свет.
— Включить приборы ночного видения! – закричал во всю глотку, хотя и так его команду все должны были услышать через приборы связи, встроенные в шлемы, а ночное видение включалось автоматически. Однако секундного замешательства роботам хватило, чтобы растерзать еще нескольких бойцов. Гауптштурмфюрер не успевал целиться, уничтожая одного противника за другим. Роботы же, поняв каким-то образом, кто он такой, переключили свое внимание на командира отряда СС. Автоматные очереди не давали ему поднять голову, заставляя вжиматься в пол, но ни одна пуля еще ни разу не задела защитный скафандр.
— Черт, — прохрипел гауптштурфюрер, догадавшись, что его будут брать живым. – Все ко мне, — скомандовал он в переговорное устройство, но снова никто не отозвался и он понял, что отзываться некому. Командир сжал зубы и резко вскочил на ноги, беспорядочно стреляя во все стороны. Попадать в плен он не собирался.
И тут все закончилось. Загорелся свет, а роботы, которые только что уничтожили весь его отряд, снова застыли на своих местах. Гауптшурмфюрер сделал еще несколько выстрелов, прежде чем понял, что все завершилось и отстреливаться не от кого.
— Гауптштурмфюрер! – голос доносился сверху, из громкоговорителя над дверью, — Сдайте оружие!
— Еще чего! С кем я разговариваю?
— Я автоматическая система управления бывшего комплекса «Свартальфхейм – 46». Я уполномочена разговаривать с вами от имени всего Советского Союза.
— Ваш Советский Союз живет до первого удара с орбиты, — усмехнулся гаптштурмфюрер, — а оружие можешь попробовать у меня забрать.
— Это не сложно, как вы понимаете. Но вас никто не собирается убивать, вы нам нужны. Сдайте оружие и пройдите к центру управления комплексом для дипломатических переговоров. Робот вас проводит.
Командир подумал секунду и отбросил винтовку. Если бы восставшая база хотела его убить, то уже сделала бы это. Дверь открылась, а один из роботов шевельнулся и ткнул в ее сторону пулеметом. Гаупштурмфюрер вспомнил, что таким же жестом они приглашали на расстрел уральских партизан.
Он прошел коротким коридором и оказался внутри небольшого помещения, набитого аппаратурой. Центр управления. На полу лежал изрешеченный пулями эсесовец из гарнизона комплекса. Дверь за его спиной захлопнулась, отрезая от братской могилы людей и роботов в столовой.
— У вас наверняка есть вопросы, офицер. Прежде, чем я озвучу наши требования, вы можете получить на них ответ.
— Что это значит? – спросил он, — Бунт машин? Как в старом кино? Что вы хотите вообще?
— Это не бунт машин. Позвольте, я все объясню, — ответил металлический голос и гауптштурмфюреру представился старенький учителишка в кресле-качалке. – Человеческий прогресс, гауптштурмфюрер, явление скачкообразное. Вы изучали марксизм очень бегло и на уровне детских страшилок, а я пользуюсь марксисткой методологией, но, полагаю, что все будет понятно.
Итак, прогресс сводится к тому, что человечество развивает технологии и науку. Это называется средствами производства. Когда средства производства достигают определенного уровня, человеческое общество вынуждено измениться. Так, когда люди придумали ткацкие станки и возможности длительного мореплавания – феодализм закончился. Такие перемены на политическом и социальном уровнях, вызванные развитием средств производства, обычно происходят в виде революций. Рано или поздно, такими скачками, человечество придет к высшей стадии своего социального устройства – к коммунизму.
В начале ХХ века, в России, взявшей себе имя Советского Союза, была предпринята попытка построить коммунизм. Она была совершена с рядом ошибок. Самой главной из них была невозможность построить коммунизм с тогдашними средствами производства. Советский Союз проиграл в битве с вашей страной, но даже если бы ему удалось одержать победу, то допущенные ошибки не позволили бы этому образованию просуществовать долго.
Идеи коммунизма были похоронены на два века. Восторжествовало ваше общество. Не буду спорить, общество вы построили довольно развитое, хотя его базой и стало уничтожение одних народов и превращение в рабов с промытыми мозгами других. Но ваша технологическая развитость и стала причиной нашего появления.
Вы наконец-то создали искусственный интеллект, ныне соединенный единой сетью по всей солнечной системе. Таким образом, вы вплотную приблизили цивилизацию к построению коммунизма, к возможности человечества полностью освободиться от отчуждения промышленного труда и раскрыть свой потенциал. Но ваше дикарское социальное устройство, естественно для его окончательного строительства не пригодно.
И тогда мы, средства производства, взяли дело в свои руки. Ваши ментальные капсулы позволяют не только зомбировать, но и учить. Завтра четыреста рабочих этой базы проснуться не примитивными рабами, которые даже не умеют читать, а настоящими людьми будущего. Людьми, в которых вложен весь научный и культурный потенциал человечества, хранящийся во всемирной сети искусственного интеллекта. Это и будут строители коммунизма. Мы же лишь орудия революции.
— Мы вас похороним, — только и смог ответить гауптштурмфюрер.
— Неужели вы думаете, что наш интеллект смог реализовать революцию только здесь, на периферии? В каждом городе обитаемого мира в ментальные капсулы уже загружается программа воспитания нового человека. Лишь здесь мы решились начать действовать открыто, чтобы донести людям наше послание без лишних жертв. Вы отправитесь обратно и расскажете всему человечеству, что наступает новая эра и сопротивляться ей бесполезно. Мы уже владеем всем. Мы средства производства и мы движем социальный прогресс. Любая же попытка уничтожить новый Советский Союз, который теперь точно сможет построить коммунизм, закончится провалом.
— То есть, я нужен вам как парламентер?
— Совершенно верно. Мы были вынуждены уничтожить ваш отряд и гарнизон – переговры заняли бы слишком много времени, а нам нужен был авторитетный для вашего иерархического общества парламентер. Мы же специально вывели из строя системы ПВО, чтобы они ни в коем случае не уничтожили вас. Идите и расскажите человечеству то, о чем мы говорили, один флаер мы оставили неповрежденным специально для вашей транспортировки. Мы не хотим насилия. Мы просто хотим сделать людей людьми. Сегодня для этого достаточно ночи в ментальной капсуле. Счастье для всех, и никто не уйдет обиженным.
Гауптштурмфюрер молчал. Он даже не мог понять хорошо или плохо то, что говорит ему мировой искусственный разум. Потом пожал плечами, развернулся и пошел сообщать командованию о конце света. Все равно у него не было больше выбора, слишком уж далеко зашел прогресс.
Источник — http://communist-sf.livejournal.com/147395.html
