— Любовь моя! Твоя любовь уже пришёл и сейчас будет тебя освобождать! — раздался у входа в пещеру красивый баритональный вопль. Какая-то птаха на ветке ближайшего дерева пискнула от испуга и украсила потускневший шлем крикуна блестящей серой кляксой. Молодой человек беззвучно ругнулся, снял шлем и повозил им по траве.
Рыцарь был прямо как с картинки — широкие плечи, светлые волосы и подбородок, едва влезающий под забрало. Лишь маленькие усики, криво прилепившиеся под носом, чуть портили всю мужественность.
— Всё, я захожу, о прекрасная Бармалинда! — сообщил юноша птахе за неимением другого собеседника, щёлкнул огнивом, подождал, пока факел разгорится, и торжественно ступил под каменный свод.
Несмотря на молодость, рыцарь уже успел получить некоторое представление о драконьих пещерах. Если в округе поселялся дракон, то местные нелюди, как правило, спешили устроиться к нему на службу. Теснимые задиристыми представителями людского рода, они находили у нового хозяина приют и защиту. Так что молодой освободитель двигался со всей осторожностью и постоянно прислушивался, не топочут ли где поблизости толстые ноги троллей-стражников. Топота слышно не было, однако издалека доносились какие-то неясные звуки, сливавшиеся в монотонный гул. В отличие от других пещер, тихих и пустынных, в этой жизнь, казалось, била ключом.
Из темноты коридора показалась сияющая точка, которая двигалась под самым сводом неровными рывками. Когда точка приблизилась к рыцарю, то оказалась феечкой, с трудом волочащей неподвижное тельце подруги. Время от времени феечка икала (уже и слёзы закончились у бедняги, сочувственно подумал юноша), на мгновение теряла равновесие и врезалась в каменную стену или потолок, но тут же выравнивалась и летела дальше.
— Оказать ли тебе посильную помощь, о несравненная?.. — начал юноша велеречивым слогом, который так любили феечки. Однако та при звуках человеческого голоса беспорядочно заметалась, описала в воздухе пару кругов и со всей мочи рванула в сторону выхода.
— Если твоя подруга стала жертвой жестокого дракона, я клянусь отомстить за неё! — крикнул вдогонку слегка озадаченный рыцарь. Феечка прибавила ходу и вскоре скрылась во мраке. Молодой человек с недоумением пожал плечами и отправился дальше.
Один тёмный поворот сменялся другим, ничего страшного не происходило — разве что шум становился всё отчётливее, — поэтому бдительность рыцаря слегка притупилась. Тем большей неожиданностью для него оказался огромный тролль, поджидавший за поворотом. Чудовище радостно взревело и протянуло к воину когтистые лапы. Боевые рефлексы не подвели: юноша отпрыгнул назад, выхватил из ножен короткий меч, со свистом крутанул его в руке, отвёл назад плечо, собираясь нанести удар…
Клинок удалось удержать в самое последнее мгновенье. Изрядно захмелевший тролль протягивал рыцарю полупустую бутыль и оловянный кубок, клыкастая морда расплылась в широкой счастливой улыбке. С досады юноша плюнул под ноги стражнику и, игнорируя обиженное урчание, завернул за очередной угол.
Вскоре гул, настороживший рыцаря в начале пути, окончательно разбился на звон стекла, звяканье металла, мужское бормотание и женские крики, а также стуки, хлопки, шорохи и трески разной природы. В конце коридора в стену была врезана огромная двустворчатая дверь, на одной из створок красной мазью было косо начертано "НИЗЗЯ!!!! ТУТ Д". Что за Д было тут и почему "низзя", дописать не получилось: пустой цилиндрик с остатком красной мази валялся перед дверью.
Юноша крадучись приблизился к двери и приник к ней ухом. В бормотании и криках стали угадываться отдельные голоса; один из них до боли напоминал голос его суженой.
— Бармалинда! — неуверенно позвал рыцарь, пытаясь заглянуть в щелку между створками. Что-то со свистом врезалось в обратную сторону двери и разбилось. Послышались ободрительные восклицания. Голос, похожий на Бармалиндин, залихватски выкрикнул "И-и-и-и-их!" и томно застонал.
Молодой человек решительно вставил меч в щель между створками, прочёл короткую молитву святому Гудинию и изо всех сил нажал на рукоять. Что-то громко щёлкнуло, дверь начала отъезжать в сторону. Воин налёг на неё плечом, затем с силой оттолкнулся и боком влетел внутрь драконьего логова. Он был готов резать и убивать.
Дракон привалился к дальней стене помещения. Его туша, занимающая добрую четверть комнаты, была вся изрисована и исписана такой же красной, коричневой и даже оранжевой мазью, на одном из рожек висел венок из ромашек, в когтях была зажата винная бочка с клеймом графа Мадераса. Вокруг него на ковре, уставленном всевозможными яствами, вольготно расположилась целая толпа полуголых пьяных девушек разных цветов и рас. Блондинистая эльфийка соседствовала с чёрной, как смоль, баньши, косматая демоница пила на брудершафт с русалкой, а незнакомая рыцарю смуглая горбоносая девица самозабвенно целовалась с молодой тролльшей. В левом углу стоял громадный расковырянный торт, возле которого лежали и басовито стонали двое совершенно голых гоблинов. Их измазанные кремом тела слабо подёргивались в такт музыке, доносившейся неведомо откуда.
Пронзительный визг мгновенно оглушил юношу. При виде обнажённого меча дракон задрожал и сделал попытку вжаться в стену, но разъярённые вторжением девушки явно решили встать на защиту хозяина пещеры. В незадачливого освободителя полетели бутылки и кувшины, вилки и ножи, кружки и бокалы, соусники, тарелки и миски с горячим и холодным содержимым. Рыцарь едва успевал заслоняться от самых твёрдых и острых предметов и понемногу отступал назад. Среди оравы визжащих расхристанных девиц юноша с ужасом заметил прекрасную Бармалинду. Полуодетая принцесса, даже не пытаясь поправить сползшую с плеча бретельку пеньюара, с воодушевлением швыряла в своего любимого недоеденными половинками куропаток и печёной картошкой.
Опомнился рыцарь уже только возле входа. Возмущённый ропот позади него понемногу стихал. Болезненно морщась, молодой человек с обидой взглянул через плечо, отбросил меч в сторону, сел на траву, привалился спиной к мшистой стене и зажмурился.
Кто-то легонько толкнул его в бок. Скосив глаза, он увидел рядом огромную чешуйчатую морду. Глаза у дракона оказались невероятного фиалкового оттенка, длинные ресницы смущённо трепетали. Пасть, в которой мог бы поместиться и более упитанный воин, находилась прямо возле лица юноши, но тот лишь безразлично отвернулся.
— Прости меня, доблестный рыцарь, — произнесла голова глубоким сопрано. — Понимаешь, места тут глухие, драконьих поселений почти нет, так что девичник устроить — целая проблема. И так компашку еле наскребла. Ты не беспокойся, я завтра утром всех верну, где брала. Кстати, — голова окинула юношу пристальным взглядом, цыкнула зубом и выплюнула ему под ноги крупный алмаз, — ты стриптиз не изобразишь? А то эти танцоры, оказывается, совсем пить не умеют.
