— …Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли…
Старый гусляр расположился на пригорке неподалёку от хутора. Пел он басовито, но негромко, с закрытыми глазами, чтобы не отвлекаться на праздничную суету. Столпившиеся вокруг него ребятишки слушали свежесочинённое сказание, боясь пошевелиться. Самый маленький застыл на месте с пальцем, погружённым в ноздрю, в уголке широко открытого рта блестела капелька слюны.
— …Собрали народ, пошли на реку,
Закинули сети шелковые
И вытащили Алёнушку на берег.
Сняли камень с шеи,
Окунули её в воду ключевую,
Одели ее в платье нарядное.
Ожила Алёнушка и стала краше, чем была.
— Краше, чем была… — с мечтательной улыбкой повторила за ним девчонка с соседнего хутора. — А знаете, она и правда сильно похорошела после всего этого. Прямо расцвела наша королевишна.
— Дедушка, — робко тронув гусляра за рукав, проговорил старший, — а как Алёнушка столько времени на дне пролежала и не померла насовсем?
Старик задумчиво провёл пальцем по струнам, но ответить не успел: от избы, где в окружении родни в обнимку с мужем стояла сияющая Алёна, донёсся слабый вскрик, все тут же зашумели и засуетились. Ребятишек как ветром сдуло: всем до смерти было интересно, что же произошло.
Гусляр бросил на толпу сочувственный взгляд, тяжело вздохнул и поплёлся к избе, подволакивая ногу. До крыльца он добрался как раз к тому времени, как Алёну с посиневшим лицом понесли в дом.
— Несите воды, да побольше! — Его зычный бас легко перекрыл окружающий шум. — А ещё лучше — налейте поскорее бочку!
— Алёнушка, жена моя!
Выплынь, выплынь на бережок…
Молодой мужчина поднял с песка камешек и осторожно, навесом бросил его в реку. Через несколько мгновений вода расступилась, и из неё показалось прекрасная девичья голова.
— Иди домой, милый, — тихо проговорила Алёна. — Не мучай ни себя, ни меня. Не человек я боле.
— Не могу, — упрямо бросил муж. — Никогда тебя не брошу. Всё равно придумаю, как тебя расколдовать.
Девушка вздохнула.
— Дядька водяной говорит, это всё потайной источник, — заговорила она через некоторое время. — Сколько оборотней из-за него по округе гуляет…
— …и один из них — в твоём обличье! — послышался голос из-за ивы.
Супруги резко обернулись. К ним неторопливо ковылял гусляр. Добравшись до берега, он продолжил:
— Думаете, ведьму так легко убить? Сидит где-нибудь, зализывает раны. Ты, вьюноша, отыщи её, приведи сюда да заставь свою жену-русалку напиться волшебной воды из её следа — вот и примет она свой прежний облик и прежнюю суть, ведьмой украденную.
Алёна радостно вскрикнула. Муж всплеснул руками и рухнул на колени:
— Век бога за тебя молить буду, благодетель! — бормотал он, обнимая пыльные колени гусляра. — Погости денёк у меня дома, вот только вернусь с ведьмой — всё что хочешь для тебя сделаю! Обустроиться помогу, денег дам сколько сам захочешь, будешь как сыр в масле кататься!
— Вряд ли ты мне можешь помочь, мил человек… — вздохнул старик. — Погостить — чего ж, погощу денёк. А потом… Не взыщи. Тяжело мне среди людей. Да и о жене заботиться надо. После того, как я, олух, из этого следа гуслярского напился, у ней опоры в жизни не осталось.
Из кустов, опасливо нюхая воздух, выглянула олениха. Гусляр протянул руку и ласково погладил её по щеке.
