С повинной бреду, забросил совсем глубокие исторические времена древней истории. Больно (а порой обидно) Читатели пеняют. Хорошо, путь исправления зрим и понятен, будем чаще поднимать темы. Особенно, по которым обещания дадены, напёрстки наполнены. Итак, с козырей зайдём сразу, выдвинув утверждение: Империя Руси действительно могла состояться. Остановилась в полушаге…
Этот судьбоносный момент был упущен после принятия князем Владимиром Святославовичем Красно Солнышко христианства. Но переход в новую веру был полностью оправдан, являлся великолепным политических ходом яростного язычника. Но есть ряд нестыковок, которыми пестрит подробное описание событий в «Повести временных лет», поэтому литературные завитушки противоречий придётся распутывать, алогизмы повествования вытаскивать на свет божий.
Содержание:
Фантазии и факты
Чем порой отталкивает наш главный исторический источник о древней Руси — так это позднейшей византийской редактурой и цензурой летописи. Но перекрёстная сверка источников даже в этой «былинной сказочности и легендарщине» позволяет найти немало отголосков реальных событий. Особенно во времена Владимира Святославовича, которому уделено немало места и внимания. Большая удача — это подробности «Повести Временных лет» о внешнеполитической деятельности неистового князя…
Опять придётся изучить некоторые спорные вопросы, касающиеся истории крещения Руси, места Древнерусского государства в системе тогдашних государств. Чего вдруг с такой яростью князю Владимиру приспичило проводить религиозную реформу, рисковать жизнью, обострять отношения с восточнославянскими племенами язычников.
Он своими глазами видел, насколько велики противоречия идолопоклонников с христианами, как это раскололо дружины бабки, государыни Ольги. Как отец Святослав обжёгся на киевском терроре и был изгнан на Дунай, явно слышал былины о «чёрной метке» корпорации «Варяжская Русь», которая стоила жизни киевлянам Аскольду и Диру.
Да и события у соседей Руси говорили: заставить славян креститься можно лишь угрозой применения грубой силы, как это случилось в Болгарии при царе Борисе I. Там ритуальные купания закончились кровавым восстанием 865-го года в десяти комитатах.
Итак, листаем «Повесть временных лет», оцениваем внешнеполитическую активность князя Владимира Красно Солнышко в тот период:
- 978 год — отправление послов в Константинополь к базилевсу с предупреждением:
«Идут к тебе варяги, не держи их в городе, иначе причинят тебе зло, как и здесь, но рассели их по разным местам, а к себе не пускай ни единого»;
- 981 год — «Пошёл Владимир к полякам и занял города их: Премышлъ, Нервен и другие»;
- 983 год — «Пошёл Владимир на ятвягов, и победил, и взял землю их»;
- 985 год — «Пошёл Владимир на болгар… и победили болгар… И заключил мир Владимир с болгарами и клятву дали друг другу»;
- 987 год — посольства к волжским болгарам, «к немцам» и в Византию с целью узнать, «у кого какая служба и кто как служит Богу»;
- 988 год — «Пошёл Владимир с войском на Корсунь, город греческий…»;
- 992 год — «Пошёл Владимир на хорватов».
Первый эпизод с предупреждением Константинополя о злом умысле бывших соратников-варягов Владимира говорит о неких доверительных отношениях Киева и Византии, это не просто дипломатическая вежливость. Так пекутся о лучших друзьях, как минимум…
Поход «на поляков» 981 года — это не только возврат перечисленных Червенских Городов, а перехват Русью верхнего течения Днестра. То есть, Владимир закончил внешнеполитический проект Вещего Олега, который до этого взял под контроль среднее и нижнее течения, а так же все важные городки на реке Прут после войн с угличами и тиверцами. В логику укладывается и поход на ятвягов в 983 году — Русь теперь контролировала почти весь Северный Буг.
Есть вопросы у историков к болгарскому походу 985 года. Кое-кто считает: князь Владимир ходил на камско-волжских болгар, но большинство вполне оправдано говорят — крепко всыпали дунайским. Потому что в Сокращённом летописном Своде 1495 года так написано: «Ходе на Болгары на Низовские». Так называли именно дунайских булгар, с точной географией — нижнее течение великой реки.
В Иоакимовской летописи Татищева всё ещё конкретнее, названа Дунайская Болгария:
«Владимир, собрав воинство великое… пошёл на болгоры и сербы… Болгоры же… совокупившись со сербы, вооружились противо ему. И по жестоком сражении победил Владимир болгоров и сербов и поплени земли их, но по прозьбе их учинил мир с ними…».
Но в этом эпизоде летописец перепутал болгарские имена — комитопул Самуил, полноправный правитель страны в те времена — назван Симеоном. Он правил Первым Болгарским царством позже, в 893-927 годах. Но ошибка не критичная для начала XVIII века, «Повесть…» куда более люто порой промахивалась.
Готовность к прыжку…
Но вот начинаются события, описанием которых Нестор и редколлегия начинают готовить читателя к эпизоду с принятием христианства. В 987 году состоялся Совет «бояр и старцев градских», отправлено посольство с целью узнать «кто как служит Богу». В Царьграде киевлян с почестями принимают императоры Василий и Константин, отправляют назад с великими «царскими дарами». Вопросы религии оставим за скобками, скорее всего заключён более широкий политический договор.
Но он не исполнен хитрыми ромеями, иначе зачем на следующий год князь Владимир устремляется на Корсунь, главный центр Византии в северном Причерноморье… Так зачем? Летописи молчат. Что опять подтверждает факт: к вероисповеданию эта карательная акция не имеет отношения, Русь традиционно ставит на место «соскочивших союзников» привычными ей методами.
Через четыре года заканчиваются несколько походов, которые устраняют хорватов, как главных бенефициаров торговых путей на реках Прут и Серета. Общерусский имперский проект полностью осуществлён, как его мыслили себе его Вещий Олег, Святослав и Владимир: под контролем Древнерусского государства оказались все торговые маршруты по рекам Северный Буг, Южный Буг, Днестр, Прут, Серет, экспансия «руси» с юго-запада вплотную подошла к Дунаю.
В этот момент начинаются странные пляски греческих летописцев с появлением христианства на Руси, назначением оного в ранг государственной религии. Что за глупость несусветная? Ромеи тут ни при чём, их дата крещения самого князя — полный вымысел. Как утверждение, что церковно-догматическая ориентация киевской Десятинной церкви была в сторону Константинополя.
«…свидетельству монаха Иакова и преподобного Нестора Печерского, Владимир крестился в 987 г.; именно первый из них говорит, что Владимир, умерший в 1015 г., прожил после крещения 28 лет, а второй прямо указывает, что оно было в лето 6495 от сотворения мира, то есть, до похода на Корсунь». (Голубинский «История русской церкви»)
Если же говорить о принадлежности Десятинной Церкви, то уже давно доказано: канонически она подчинялась «Охридской архиепископии» (автономная церковь в составе Сербской православной церкви, действующая на территории Северной Македонии). Не Константинопольскому Патриарху и тем более — болгарской епископской кафедре. Это принципиальный момент, одна из великих мистификаций русской древней истории, тщательно подправленной греками.
Почему? А с какой радости (стоящему в шаге от царской короны мира славян) Владимиру Святославовичу, подчинившему огромные территории и вышедшему на Дунай, … вассальная зависимость от Константинополя? Который принятие своего «правильного» православия всегда рассматривал фактом подчинения «варваров». По таким же чертежам должна была работать княжеская логика относительно канонического подчинения Болгарскому Царству, его последнему серьёзному сопернику в Подунавье.
Владимир Святославович ни на шаг не отступил от внешней политики князя Олега Вещего и Игоря, упрямо закрепляя военно-политическое и торговое главенство Руси в нескольких междуречьях: от Северного и Южного Буга — до Прута и Серета. Явно примеряясь завершить начатое отцом, «светлым воином» Святославом — взять под контроль нижнее течение Дуная. Тем самым полностью замкнув на себя путь «из варяг в греки», перехватив торговлю по широчайшей сети западных рек.
Время тоже было выбрано удачное, политическая ситуация в регионе способствовала. После бегства Святослава в 971 году из Болгарии император Цимисхий поставив своих наместников в северо-восточной и южной части страны, переименовал часть городов на греческий манер, захватил болгарскую казну, взял в заложники царскую семью. О чём триумфально трубят все греческие летописи:
«На едущую впереди колесницу были возложены болгарские символы царской власти: багряные одеяния, венцы, а также священная для болгар икона Богородицы. Сам Цимисхий верхом на коне в сопровождении блестящего эскорта следовал за колесницей.
Корона болгарских царей была отдана им в храм Св. Софии, а затем в императорском дворце Борис сложил с себя царские знаки отличия… ему было присвоено звание магистра. Так империя отпраздновала победу над Болгарией».
Дунайские расклады
Итак, Первое Болгарское царство потеряло свою независимость, но в 976 году на западные анклавы выступили объединённые войска под началом сыновей комита Николы: Давида, Моисея, Аарона и Самуила. Против ромейского религиозного засилья поднялся народ и большая часть болгарской знати.
Несмотря на гибель трёх братьев, оставшийся в живых Самуил к 989 году освобождает большую часть страны от войск императора, подступает к последним греческим форпостам — городам Вирея и Сервия. Столица переносится из разрушенного языческого центра Балкан города Преслава — в Охрид. Туда перебирается и болгарский патриарх.
Царский трон занимает брат убитого болгарского царя Бориса — Роман, оскоплённый в плену по приказу византийского императора. Лишь глубокий раскол высшей болгарской знати не позволяет Самуилу окончательно победить ромеев, восстановить государство в прежних границах. Но есть другой сильный игрок — князь Владимир с его «русью и варягами», восточными славянами.
Они поспевают вовремя, в самый разгар болгаро-византийской войны оказывают помощь Самуилу в битве при Сердике 986-го года, позже подавляют восстание Варды Фоки в Малой Азии. Это позволяет уже Василию II удержаться на константинопольском троне. Благодаря «руси» император громит восставших в 988 году при Хрисополе, в 989 году — под Абидосом.
Князь Владимир заключает два основополагающих договора: русско-болгарский (985 г.) и русско-византийский (987 г.). Вся политическая конфигурация на Дунае и Причерноморье меняется в пользу Древнерусского государства. В этой ситуации даже печенеги ведут себя мышками под веником. Летописец так говорит о Болгарии в тот период: «И заключил мир Владимир с болгарами и клятву дали друг другу…».
То есть, такой договор возможен был только при существовании русско-византийских договорённостей. Абсолютно и принципиально отличающихся от всех прежних, времён Святослава. Был скреплён обещанием брака царевны Анны с Владимиром. Вопрос с «правильным крещением» вряд ли там был прописан, Византия была не в том политическом положении, чтобы ставить подобное непременным условием.
Вопрос: что именно Ясно Солнышко потребовал в качестве приданного за царевной? Он на коне, всё в его пользу. Желай, что душеньке угодно… как Оттон I, предъявивший претензии на византийскую Южную Италию:
«…в качестве приданого за одной из порфирородных представительниц правящего византийского дома, которую он в 968 году просил в жены своему сыну— будущему императору Оттону II». («История Византии»)
Если смотреть на политическую карту того времени, таким призом мог быть только аннексированный Цимисхием в 971 году — Паристрион, византийская фема с центром в Силистрии (Доростоле), где были пролиты князем Святославом реки крови, чтобы вплотную подобраться к Македонии и Болгарии.
Другой разменной монеты в русско-византийских и русско-болгарских отношениях — быть просто не могло. Оставьте разговоры о «крещении Владимира» для невежественных прихожанок сельской церквушки, так политика в те времена не делалась. Особенно в исполнении яростного русского князя и его пиратской корпорации «Варяжская Русь».
Доростол для крайне непрочно сидящего на троне Василия II был чемоданом без ручки. Фема, крайне удалённая, плохо обустроенная, бунтующая и фактически подконтрольная Руси, — только руку протяни. По поводу других мог упереться (той же Корсуни), но не в той географической точке. Как вариант, контроль над мятежным Паристрионом мог быть совместным. Либо Константинополь давал согласие на невмешательство в дунайских тёмных делишках Руси.
Обретение титула
Если совсем просто объяснить: Самуил, посадивший на болгарский трон оскоплённого Романа, был главным союзником и боевым товарищем князя Святослава Игоревича, отца Владимира. Второе, все военные операции болгарских войск были ориентированы на юг и северо-запад, старательно помогая экспансии Руси. Налицо очень доверительные союзнические отношения.
Красно Солнышко делает следующий ход, после крещения (не в греческой купели!) принимает христианское имя… Василий. В переводе — базилевс, «владеющий миром». Это для всего тогдашнего мира понятная и недвусмысленная претензия. Не берусь сказать, что заложено в контексте: приглашение к дружбе или вражде, а может быть просто перчатка вызова Царьграду.
Но в любом случае, чтобы не замыслил князь Владимир, после женитьбы на царевне Анне — он попадает в самые высшие политические сферы Ойкумены, приобретает титул, почти равноценный византийскому императору. Совершенно законно (если силёнок хватит) может откусить от имперских владений любой понравившийся кусок, а то и золотой венец кесаря. Уж тем более способен взять под защиту и опеку славян, которых Константинополь давно считал «сбежавшими подданными».
Готовясь подчинить дунайские фемы, князь Владимир хорошо усвоил печальный опыт похода своего отца-язычника, когда усилиями всего двух дипломатов (Никифора Эротика и епископа Феофила Евхаитского) Болгария была возвращена в сферу влияния греков в 968 году. Чтобы этого не повторилось, нужно демонстрировать «христианскую модель» устройства государства.
То есть… срочно провести хотя бы косметические изменения языческого фасада. Но дистанцироваться от греческой Церкви, выбрав каноническое главенство той же болгарской, на тот момент более союзной. Не стоит сбрасывать со счетов сильное влияние на князя Владимира его наилюбимейшей жены «болгарыни», истовой христианки, скоторой он мог общаться без толмача. Так что к женитьбе на принцессе Анне всё было подготовлено.
Дальше. Несмотря на позднюю цензуру греками «нашего всего», «Повести временных лет», есть одна тонкость. Летопись в первых изводах явно далека от ортодоксального христианства в его византийском толковании. Это литературный труд определённо антиохийской школы, монахи которой главенствовали на Балканах и Дунае в религиозной жизни.
Изучение «речи философа» «Повести…» в эпизоде «выбора веры» прямо указывает: текст попал в русский язык — переводом из восточно-болгарской редакции. Именно так писали в монастырях «антиохийской школы» среднего и нижнего Подунавья.
А отклонения от никейского Символа Веры в конце «Сказания о крещении Владимира» — полностью отсылает нас к западнославянской церковной традиции, яростно ненавидимой ортодоксальными греками.
Что же случилось?
Итак, князь Владимир Святославич подготовил всё: принял провокационный титул-имя, распушил в хвост и гриву византийское воинство и заставил кланяться императора, захватил стартовые плацдармы перед рывком на Балканы. Большинство славян под его рукой, даже держава официально объявлена приличным христианским государством. Косвенное подтверждение таких глобальных приготовлений найдём в сообщении летописи под 988 годом:
«И посадил Вышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, Святополка в Турове, а Ярослава в Ростове…».
Полная копия династического поведения его отца, князя Святослава, который перед великим Болгарским походом в 970-ом «утряс домашние дела» и отправился завоевывать себе новый трон. Одна деталь: князь Владимир оставляет киевский стол за собой, явно демонстрируя варяжской «руси» Новгорода — центр управления уже христианским государством будет здесь. Как сами окунётесь в купель — потолкуем. В принципе, вопрос утрясли «крестом и мечом» Добрыня с Путятой…
Все эти «христианские пляски» и централизация власти Киевом должны были успокоить западных славян, которые получили в рамках новой схемы государственности — собственных племенных гарантов-наместников. Именно тут споткнулся Святослав, громогласно сообщив о переносе столицы на Дунай. Так дела в неспешных славянских землях не делаются, новых «хищников» и собирателей дани никому не нужно.
Владимир Святославич изготовился к Великому Походу более основательно и мудро, нежели его отец. Став императорским зятем, вполне мог заявить претензии на золотой венец базилевса. Как произошло в случае с болгарским царем Симеоном, ставшим тестем Константина Багрянородного и получившим титул «царя и самодержца» не только болгар, но и греков.
Второе. Приняв личное и государственное крещение от пастырей Охридской архиепископии — решался вопрос церковных приоритетов и значимости Руси на Балканах, поскольку Болгарская патриархия становилась недосягаемой для козней Константинополя, опираясь на мечи дружин Владимира.
Ещё были свежи воспоминания Первого Болгарского Царства, которое скрутило с берегов Дуная огромный кукиш ортодоксам Царьграда в вопросах «правильного христианства».
Ну а третье… оставив за собой главный престол на Днепре и распределив сыновей в новой системе государственного управления, Красно Солнышко продемонстрировал западным славянам — их интересы не будут ущемлены господством киевского князя над Балканами. Будем договариваться в рамках равноценного союза, так сказать…
Возник напряжённый военный треугольник, весьма равновесный: Владимир, Самуил, Василий II. Последние не могли в поодиночке одолеть первого, а заключение любого союза двух против одного гарантировало гибель третьего. Первым делает свой ход император, в 991-ом году посылает в Болгарию войска под руководством стратига Григория Таронита.
Заявлено: Константинополь хочет подавить болгарский мятеж. Хотя очевидно — это удар на упреждение, пока Владимир увяз в хорватских делах. Так или иначе, Таронит терпит унизительное поражение, сын кметя Николы разгромил византийскую армию, перенёс боевые действия в северные фемы империи. В 992-ом князь Владимир «иде походом на хорват».
Никакие источники этот последний рывок Руси на запад не освещают, но есть факты из польских летописей: «белые хорваты» годом раньше бросились за выручкой к «Чуду мира», германскому императору Оттону III и польскому королю Болеславу II Благочестивому. Те как раз выбивали дух из полабских славян.
Но о стычках с «русью», повороте польско-германских войск в сторону реки Прут — сообщений нет. Зато есть известие Иоакимовской летописи Татищева: князь Владимир заключил военный союз с «белыми хорватами», совместно с ними и тиверцами-уличами (бежавших от печенегов) заложил город Владимир-Волынский. Это полностью подтверждено археологией.
Бросается в глаза другой факт: печенеги неожиданно возбудились в 988 году (когда Василий II горько плакал над захваченной Корсунью). Само собой, принятие крещения Владимиром Святославичем от конкурирующей фирмы и имя-титул «Василий» прозрачно намекали на дальнейшее развитие событий. Печенеги (на византийское золото) наращивают свои удары в 992,996, 997 и 1015 годах.
Выводы
Совершенно очевидно, Великий поход на Дунай срывается. Не хорватов шёл примучить князь Владимир, там уже все прекрасно было. А выдвигался к точке общего сбора «руси» и славян — городу Пересечену в землях тиверцев.
Причиной его срочного возвращения в Киев стал особо крупный набег печенегов (эпизод «Повести…» с Кожемякой). После изгнания кочевников пришлось срочно сооружать засечные полосы Змиевых Валов в среднем течении Днепра, закладывать крепость Переяславль. Символизм… название созвучно с дунайским Переяславцем, временной столицей отца, князя Святослава.
Наступает 997 год, безвременная наша «Повесть…» сообщает: «против печенегов… шла беспрестанная великая война». Нестор с редколлегией подробно описывает 996 год (битва под Василевом) и 997-ой (осада печенегами Белгорода). Но эпитет «беспрестанная» говорит: «пустые» 993, 994, 995 года прошли в кровавой бойне с кочевниками.
Как рукой снимает интерес печенегов к Руси именно в 997 году, до самого 1015 года они в наши земли носа не кажут. Почему? Ответ находится в сообщении Яхьи Антиохийского:
«Столкнулся он (византийский полководец Никифор Уран) с Комитопулом, вождём болгар, и победили их… И написал Комитопул царю Василию, унижаясь перед ним и обещая ему покорность и прося его, чтобы он оказал ему милость.
И намеревался было царь согласиться на это, но случилось, что царь болгар, который находился в заключении у царя в Константинополе, умер. И дошла смерть его до его раба Комитопула, вождя болгар. И провозгласил он тогда себя царём».
Вот и вся разгадка, почему Русь не стала общеславянским царством с далеко идущими имперскими амбициями. Пока на болгарском троне сидел раздавленный своими увечьями, безвольный царь Роман — князь Владимир Святославич имел все шансы закрепиться в Болгарии. Но после коронации умного и жестокого Самуила, расторжения им русско-болгарского договора и начавшихся реверансов со стороны Византии… грекам уже не имело смысла платить золото печенегам, партия была выиграна. Два главных игрока осадили третьего.
Но политические манёвры продолжились, дунайские славяне бунтовали в ожидании скорого визита Владимира. Константинополь начинает нормализацию отношений с Киевом, активно решает религиозные проблемы. С большим уважением соглашается на создание киевской митрополичьей кафедры, передаёт треть пленных болгар, которых Василий II захватил в 1016 году, всё-таки подавив дунайский мятеж, получив историческое прозвание «Болгаробойца».
Это всё было компенсацией Владимиру Святославичу за отказ от дунайских претензий. С той поры былое славянское единство стремительно впало в деградацию, «красные линии» были проведены. Восточные славяне больше никогда не наладят прежние связи с дунайскими собратьями.
Будь болгарские цари Борис II и Самуил чуть дальновиднее, не пойди на поводу у хитрых греков (жестоко обманувших в итоге)… ещё бы во времена Святослава Древнерусское государство имело все шансы закрепиться на Дунае. А князь Владимир вполне мог имперский проект расширить, сколотив самый могущественный на тот момент этно-политический союз славянских племён, тяготеющих к Болгарии, Новгородской и Киевской Руси.
Они могли прекрасно обойтись без доминанты «византийского христианства», как скрепы славянского мира в вопросах общей политики и культуры, от которой всегда было больше вреда, нежели пользы. Как доказательство можно вспомнить короткую, но яркую вспышку деяний Болеслава Храброго в начале XI века, когда удалось объединить западных славян, зримо противопоставив их силу Священной германской империи.
Несостоявшийся Великий поход князя Владимира никак не повлиял на дальнейшее развитие Древнерусского государства, … но вот Первое Болгарское царство истекло кровью очень быстро без восточного союзника.
А что касается «крещения Руси»… именно в такой комбинации «напёрстков» оно выглядит своевременным и оправданным. Только так, без всяких нелепых фантазий и греческой цензуры «Повести временных лет» становится ясно: дунайская политика русских князей Святослава и Владимира требовала этого странного, «исторически немотивированного» акта приобретения государственной религии. По-другому империи тогда не строились…
