Изумруды и Рубины

Задумался я как-то на досуге вот о чём. Альтернативщики азартно «строят» другой РИФ (Российский Императорский Флот) для Р-Я войны. Не менее увлечённо, к ПМВ. Но между этими глобальными программами зияет небольшая такая, но чертовски обидная брешь-пробоина.

Появление этой бреши исторически «документировано» и, учитывая политическую обстановку с раскладом сил в мире, состояние финансов и промышленности Российской Империи, она очень даже благоприятствует принятию в качестве ВРЕМЕННОЙ военно-морской стратегии на Тихоокеанском ТВД альтернативы в виде т. н. «Доктрины крейсерской войны».

Вот в эту сторону и будем немножко «копать».

После досадного поражения Российской Империи в Р-Я войне, «прогрессивная общественность» в стране, называла морское ведомство с издёвкой и сарказмом Цусимским. Денег на восстановление флота жалели, считая отныне, деньги, отпущенные на флот, просто выброшенными в море без всякой пользы. Те корабли что строились, кое как, по инерции, достраивали, но новые строить не хотели – точнее Госсовет обороны все требования моряков «заворачивал», и денег Дума не отпускала вплоть до реформирования собственно морского ведомства и выработки им новой морской стратегии с обоснованными и чётко детализированными планами по корабельному составу и программе его строительства. А это, требовало качественного осмысления печального опыта и времени на создание по сути, теории и базиса (во всех смыслах) нового флота Российской Империи. Иначе «за одного битого, двух не битых дают» нипочём не получится, хоть со всех подданных последнее исподнее сдери.

В общем, к масштабному строительству нового РИФ приступили только в 1909 году с закладки четырёх «Севастополей» для Балтийского флота. Самое обидное, мало того, что отечественный судострой, в зазоре между подписанием Портсмутского мира и 1909 годами почти никак не усилил наш флот закладкой новых боевых кораблей (ибо первостепенным считалось реформирование армии), но и далее, воссоздание Тихоокеанского флота фигурировало лишь в теории и планах, хронологически растянутых аж до 1930 года. До той же поры (точнее на весь срок осуществления «Малой судостроительной программы»), именно новая эскадра Балтийского флота обязана была, в случае чего, наплевав на немцев, отправляться на Д. Восток, чтоб отстаивать там интересы Империи.

Япония же, между тем, стала одной из мировых морских держав. И это, помимо статуса, отразилось ещё и в том, что промышленность метрополии развивалась в форсированном темпе, требуя резкой активизации поставок сырья, энергоносителей, продовольствия, придавая особое значение развитию и защите морских коммуникаций.

По-прежнему рассматривая Японию в качестве одного из наиболее вероятных противников (а с чего бы и нет?), и ни в коем случае не забывая о стоящем за её спиной «всемирном кровососе» в лице Англии, на повестку дня сверхнасущно встаёт ещё недавно абсолютно не нужная России за своей «дефективностью» доктрина крейсерской войны. По той простой причине, что тяжкий броненосный крупнокалиберный меч мы потеряли и в относительно короткое время и опять же относительно недорого, могли обзавестись исключительно лёгкой и тонкой рапирой. «Убить» ею когонить сурьёзного конечно нельзя (даже в обосновании новой стратегии МГШ, чётко говорилось, что альтернативы могучему линейному флоту нет  и быть не может), но это всё равно лучше, чем вообще ничего.

Проще говоря, до постройки сильного линейного флота (а на выполнение «МАЛОЙ судостроительной программы», обходящей своим вниманием Тихий океан требовалось минимум 10 лет), мы могли противопоставить Японии исключительно лёгкие крейсерские силы и мощную береговую артиллерию, для прикрытия базы этих самых крейсерских сил. Я бы даже назвал эту новую Дальневосточную стратегию континентальной. Если мы объективно не можем противопоставить Японии линейный флот, способный нанести поражение японскому, то уж быть безусловно сильнее на сухопутье, плюс «по остаточной стоимости» обзавестись недорогой игрушкой «крейсерской доктрины» способной постоянно угрожать японским коммуникациям – вроде бы сам Бог велел.

Теперь, представим себе очень небольшую альтернативу (при этом, абсолютно не отменяющую и не противоречащую никаким грандиозным «линейным» РИ планам РИФ), где этой доктрине (пусть и не на столь уж продолжительное время) придали приоритетное значение – благо (хотя, благом это никак назвать нельзя) и финансовое положение государства к форсированному воскрешению сильного линейного флота, поначалу, никак не располагало.

Идея простая. Упирая на полную беззащитность наших морских Дальневосточных рубежей и вопиющую незанятость стапелей быстро приходящего в упадок судостроя, помимо неизменной разработки всех РИ стратегических планов, «продавливаем» особую КРАТКОСРОЧНУЮ программу экстренного усиления ТОФа в соответствии с крейсерской доктриной.

На ДВ, мы отстраиваем одну сверхмощную базу крейсерских сил – Владивостокскую с малой «оперативной» базой на далёкой Камчатке. Главную, надёжно прикрываем мощными береговыми батареями способными выиграть артдуэль у всего линейного флота Японии и сильным гарнизоном, всегда готовым сбросить в море японский десант вплоть до стратегического. Но «закрываться» в этой базе мы отнюдь не собираемся. Миноносцы, тральщики и субмарины обязаны сорвать любую попытку противника наглухо блокировать её с моря.

В качестве же рапиры, предназначенной для нанесения болезненных уколов по коммуникациям японцев, формируем особую рейдерскую дивизию в составе двух крейсерских бригад (именно двух, поскольку одна будет бригадой постоянной боеготовности, способной выйти в море уже через 3-4 часа после получения соответствующего приказа, в то время как другая, выполнять самые разнообразные второстепенные задачи от банальной демонстрации флага по всему Тихоокеанскому региону, до боевого дежурства в качестве стационаров на Камчатке и прохождения ремонтных и модернизационных работ).

Состав каждой бригады: три малых крейсера-скаута (по старой классификации крейсера второго ранга) плюс, в качестве флагмана, по сильному и главное быстроходному броненосному крейсеру. Ещё по одному скауту предоставляем в непосредственное распоряжение штабов дивизии (в качестве посыльно-разведывательного скаута) и собственно военно-морской базы (для правительственных дипломатических миссий). Кстати, ради экономии средств, и сокращения серии новых крейсеров на одну единицу, эту почётную обязанность можно препоручить уже имеющимся в строю крейсерам – тому же «Жемчугу» например (Впрочем, о чём это я – там ведь после войны ЕМНИП только малютка «Жемчуг» и остался! Даже прежний Владивостокский отряд крейсеров в полном составе ушёл на Балтику, оставив Д. Восток полностью беззащитным).

Таким образом, первая послевоенная (или даже сразу «послецусимская») судостроительная программа, будет предусматривать не закладку двух дорогящих дредноутов (о чём скромно и безуспешно просило ещё не реформированное морское ведомство в РИ), а постройку семи-восьми чрезвычайно дешёвых крейсеров-скаутов, главным предназначением которых, будет препятствование снабжению Японских островов путём минирования коммуникаций, уничтожения слабо, либо вообще никак не охраняемых транспортов без серьёзного огневого контакта с крейсерами охранения японского флота, а так же (по возможности и чуть позже), двух броненосных крейсеров, в качестве флагманов этих бригад, призванных именно что уничтожать японские крейсера – как самые сильные боевые единицы в составе конвоев, снабжающих метрополию. Понятно, что и те и другие крейсера нашего флота должны быть очень скоростными и, желательно, не очень дорогостоящими.

В качестве прототипа скаута, безусловно, принимается проект сданных промышленностью флоту незадолго до войны, чрезвычайно дешёвых по общей стоимости, и в то же время очень неплохо показавших себя в РЯВ крейсеров второго ранга «Изумруд» и «Жемчуг», практически идеально подходящих по своим ТТХ. Тем более что «Жемчуг», исключительно благодаря своим ходовым данным, войну благополучно пережил, освоился на Д. Востоке и был хорошо освоен личным составом.

Хотя, безусловно, нет предела совершенству и скауты нам нужны с большим запасом хода и скоростью, лучшей обитаемостью и усиленным торпедным вооружением, дабы топить транспорты быстро и сберегая при этом боекомплект артиллерии «на всякий случай».

И на тот же «всякий случай», артиллерию перспективных «изумрудов-жемчугов» тоже желательно было бы усилить. Увеличивать калибр необходимости нет, поскольку покалечить и тем самым заставить транспортное судно сбавить ход, дабы потом, добить его торпедой, можно и 120 мм пушкой, которой и для расстрела миноносцев тоже более чем достаточно, а вот увеличить дальнобойность, скорострельность и, если получиться, собственно количество стволов – это было бы очень даже не плохо. И самое главное – имея опыт постройки «изумрудов» и хоть какие-то деньги, эти крейсера мы можем строить в России и массово, и немедленно! Ведь не от балды моряки после Цусимы просили 50 с лишним млн. рубликов на пару новых дредноутов. Значит, имели представление, что казна могла себе такие расходы позволить. Могла, но не пожелала. Для наших восьми «Изумрудов», если доктрину примут, хватит и половины этой суммы. (Тем более, что в довоенных планах экстренного усиления Эскадры Дальнего Востока (ТОФа), крейсеров второго ранга предполагалось построить даже не 8, а все 10). Предположим, убедили.

Взяв за исходный образец чертежи «Изумруда» (избавленного от «детских болезней» «Новика»), корпус переделали очень незначительно, удлинив его для лучшей обтекаемости и пустив часть увеличенного водоизмещения на усиление конструкции. Носовую часть так же удлинили, чуть приподняли и «заточили» под большую мореходность, скорость и возможность ходить в битом льду. При этом водоизмещение, увеличились до 3750т.

Первоначально, в проекте едва ли не впервые на отечественном флоте, фигурировали паровые турбины. Но, их отработка требовала времени и первую серию из восьми кораблей решили строить с уже доведёнными до совершенства паровыми машинами тройного расширения. Эти паровые машины (в том же количестве) являлись, по сути, серьёзно усовершенствованной версией изумрудовских.  При этом, суммарная мощность трёх ПМ выросла до 21 тыс. л. с. Этому же способствовало и уменьшенное с 16 до 12 количество котлов (по 4 в трёх КО, каждое из которых, в свою очередь, ради повышения живучести, делилось на два отсека по два котла) при значительно большей паропроизводительности каждого котла в отдельности и меньшем потреблении угля. Всё это позволило довести максимальную скорость до 26 узлов, а дальность до 4 тыс. миль на 11-узловом экономическом ходу.

Чтоб снизить задымляемость мостика из относительно невысоких труб, первую трубу, при помощи колена над верхней палубой, отодвинули назад, вплотную ко второй.

Особое внимание было уделено обитаемости корабля, что даже вызвало некоторое недоумение среди старых моряков, не одобрявших превращение боевого корабля, по бытовым условиям для экипажа, в яхту. Но, если сокращённый за счёт комендоров малокалиберной артиллерии экипаж мог себе это позволить – почему бы и нет?

А вот от шикарного, хорошо остеклённого мостика решено было отказаться – прилично защищённая бронёй боевая рубка, как и когда-то было задумано, совмещала в себе и функцию ходовой рубки, ограничивая обзор, но в тоже время приучая командование кораблём видеть всё вокруг через узкие амбразуры не ощущая себя слепыми мышами в боевой обстановке.

Схема бронезащиты изменена полностью. Что понятно – век чистых бронепалубников подошёл к своему логическому концу. Если прежде, вся «изумрудная» бронезащита заключалась в 20 мм бронепалубе, да 30 мм бронировании рубки, то теперь, оконечности корпуса и изрядная часть палубы никакой бронезащиты не имели вовсе (в полном соответствии с идеями незабвенного адмирала Макарова), а из недорогой вязкой стале-никелевой брони дюймовой толщины, была собрана только цитадель, защищавшая со всех сторон (в т. ч. сверху) от осколков, СУ корабля и артпогреба. Главная боевая рубка защищалась качественной цементованной крупповской трёхдюймовой бронёй, а запасная кормовая (плюс румпельное отделение), так же, как и цитадель, недорогой вязкой дюймовой. При этом, толщину щитов артустановок уменьшили вдвое – с двух дюймов до одного.

Так же защиту удалось несколько улучшить тем же самым методом, что предлагался для «Изумруда» с «Жемчугом» но, из-за цейтнота при постройке, он едва ли был реализован. Корпуса этих крейсеров предлагали несколько уширить (потеряв по узлу скорости), но зато, получить возможность разместить вдоль бортов, напротив артпогребов, дополнительные угольные ямы. Сейчас, это было сделано без потери скорости, благодаря улучшенным обводам и более мощным машинам.

Вооружение. Ещё в 1905 году, заводом «Виккерса», по заказу России, был изготовлен опытный образец 120 мм пятидесятикалиберной пушки с гораздо лучшей баллистикой, чем те 45-калиберные, что использовались РИФ в РЯВ и выпускались русскими заводами.

Впрочем, были у новой 50-калиберной 120 мм пушки и недостатки. Скорее всего, по требованию скупердяев от нашего морского ведомства, новая пушка, вместо патронного-унитарного заряжания, обеспечивавшего отменную скорострельность, получила заряжание не просто раздельногильзовое, а КАРТУЗНОЕ, что для пушки калибра 120 мм было если и не полным маразмом, то в любом случае серьёзным шагом назад. Тем не менее, именно такие пушки, со скорострельность всего в 7 выстр/мин. пошли на вооружение многих кораблей РИФ начиная с великолепного «Рюрика-II».

В АИ, мы очень попросим «Виккерс» сделать для нас патронную 50-калиберную 120 мм пушку (желательно с клиновым замком копирного типа), причём на станке, обеспечивающем угол ВН до 40 гр. Это будет очень грозное оружие, достаточно мощное, дальнобойное и скорострельное, смертельно опасное не только для транспортных судов, но так же и для не крупных боевых кораблей их охранения.

По опыту РЯВ, помимо улучшения ТТХ орудий, было признано необходимым увеличить количество стволов ГК на корабле. В РИ, те же «Изумруд» с «Жемчугом», уже в ходе войны, получили по две дополнительные 120-миллиметровки, доведя количество стволов ГК до восьми. Опять-таки по опыту войны настоятельно требовалось улучшить защищённость орудий и орудийной прислуги. Оба этих фактора привели к решению использовать схему размещения вооружения аналогичную крейсерам типа «Богатырь» (но, за почти вдвое меньшим водоизмещением, без малокалиберных и казематных установок, и при 120 мм калибре вместо шестидюймового).

Это означало необходимость разработки лёгкой двухорудийной башни с принципиально новыми 120/50 мм пушками.

Поскольку простые палубные установки были и легче, и проще, и дешевле, да и скорострельность у них была повыше, в башенном исполнении решили сделать только половину артиллерии – на оконечностях, где разместить по две обычные пушки было затруднительно. (Даже если бы это удалось, их прислуга была бы уничтожена одним попаданием, притом, даже вовсе не обязательно прямым – как случилось на том же «Жемчуге» в Цусимском сражении).

Таким образом, артиллерия скаута теперь состояла из двух двухорудийных башен на оконечностях (угол возвышения 40 гр., скорострельность 10 выстр/мин. на ствол) и четырёх бортовых палубных установок (угол возвышения такой же, а скорострельность до 12 выстр./мин.). Бортовой залп крейсера – 6 стволов и, соответственно, боевая производительность более 60 снарядов в минуту на борт. У «Изумруда» после довооружения до тех же восьми орудий, в бортовом залпе было лишь 5 стволов при значительно меньшей дистанции эффективного огня.

От 47 мм и 37 мм орудий было решено отказаться по причине их полной никчемности, доказанной в боевых условиях РЯВ.

Прежние три 381 мм ТА сменили дислокацию и увеличились в количестве до четырёх труб. Причём, все 4 ТА располагались в носовой части корпуса и были выполнены по конструкции подобно ТА подводных лодок. Теперь, скаут мог выполнять торпедную атаку прямо по курсу (ТА были неподвижно закреплены параллельно оси корабля попарно по обе стороны форштевня), при любом волнении моря. Причём даже залпами – по две торпеды. Запасных торпед было 6 – по три на каждую пару ТА.

Дополнительное вооружение – 4 пулемёта системы «Максима» парами на носовой и кормовой надстройках с принудительным постоянноциркулирующим водяным охлаждением. Так же в качестве дополнительного вооружения, крейсер мог принимать на борт до 50 морских мин, причём 25 в корпусе – на главной палубе, а остальные на верхней – в перегруз.

И ещё. При рассмотрении в 1906 году подготовленного проекта крейсера, размещение части его ГК в башнях вызывало большое сомнение – незначительный калибр, вкупе с относительно большим весом и, главное,  стоимостью, делали сие как бы излишним – куда проще было как на «Изумруде» разместить все 8 орудий в лёгких, простых и дешёвых палубных установках, но тут, своё веское слово сказал новосозданный МГШ, который рассматривал новые крейсера не просто как вынужденную серию для экстренного придания ТОФу хоть какого-то боевого значения, а ещё и как отличную возможность для боевой учёбы кадров нового линейного флота, отработки новых теорий и тактических приёмов, для чего, исходя из тех же прогрессивных доктрин МГШ, ему крайне необходимы были две вещи: эскадра из четырёх (в идеале восьми) более-менее крупных, и притом ОДНОТИПНЫХ боевых кораблей раз, и на них, ГК в БАШНЯХ, обеспечивающих минимум четырёхорудийный залп (оптимальный для пристрелки) – это два. Обоим этим требованиям, новые крейсера-скауты ТОФа, удовлетворяли просто идеально.

Поскольку за исходный прототип был выбран крейсер второго ранга «Изумруд», погибший в Р-Я войне, имена всей новой серии кораблей были сплошь из драгоценностей (головной «Рубин»).

Строительство. Невский завод, где собирали в РИ «Жемчуг» и «Изумруд» имел возможность заложить на своих стапелях в 1906 году три корабля типа «Рубин». Пять остальных, можно было спокойно распределить по другим судостроительным предприятиям Питера, редкое из которых имело в тот момент занятые заказами стапеля и тем самым обеспечить им профильную занятость. На постройку каждого скаута, (опять-таки по опыту «Жемчуга» и «Изумруда») ушло бы в среднем 30 месяцев. Таким образом, к концу того самого 1909 года, вся серия уже благополучно вошла бы в строй ТОФа и абсолютно никак не помешала бы строительству «Севастополей». Более того. Не простаивая, заводы, их кадры, имели бы больше опыта, а флот – к моменту вступления в строй новых линкоров, гораздо больше хорошо подготовленных моряков.

Боевое применение. В мирное время, корабли проекта «Рубин» можно было использовать в качестве учебных, имитируя действия линейных эскадр. В военное, изначально, применять как скауты-разведчики, одиночные и групповые рейдеры среднего радиуса действия (вся акватория Японского моря), скоростные минные крейсера, а впоследствии, и в качестве лидеров эскадренных миноносцев.