Статья Алексея Козленко с сайта WARSPOT.
Содержание:
Одной из общих черт армии Древнего Рима и современных вооружённых сил является наличие медицинской службы. Римляне первыми в истории поставили перед собой цель вернуть в строй максимально возможное число раненых — и смогли осуществить её на практике. Обязательной частью римских стационарных лагерей были госпитали для раненых и заболевших солдат. Трудившиеся в них врачи обладали высокой квалификацией и пользовались весьма совершенными для своего времени инструментами.
Медики в римской армии
История римской медицины ранней эпохи слабо известна. Она имела характер частной практики. Врачи время от времени сопровождали офицеров из числа знати, но простые солдаты, как кажется, должны были заботиться о своём здоровье сами. Госпиталей или лазаретов в более позднем смысле слова не существовало, раненые или заболевшие солдаты покидались на попечение союзников. Для большинства квалифицированная медицинская помощь оставалась недоступной.
Медик извлекает стрелу из бедра Энея. Фреска из Помпей. Национальный музей археологии, Неаполь
С появлением в начале императорской эпохи профессиональной армии ситуация в корне изменилась: командование взяло на себя заботу о здоровье солдат. В армию и на флот направлялись квалифицированные специалисты, которые должны были позаботиться о том, чтобы как можно больше заболевших и раненых солдат смогли, излечившись, вновь вернуться в строй. Лагеря оснащались госпиталями, в которых медицинский уход получали не только солдаты и члены их семей, но и местные жители. В этом смысле медицина являлась одним из тех неоспоримых благ цивилизации, которые римляне привнесли в жизнь покорённых ими народов.
Существуют две основные гипотезы, касающиеся статуса врачей в римской армии. Согласно первой, медики в основной своей массе являлись гражданскими специалистами, заключавшими с армией кратко- или долгосрочный контракт, после чего на определённый период они прикомандировывались к отдельным подразделениям. В отличие от солдат, врачи не были связаны клятвой и обязательствами 25-летней службы и приписывались к ведомству префекта лагеря (praefectus castrorum) в одном ряду с инженерами, агрименсорами и другими техническими специалистами. Когда срок контракта истекал, они могли или продлить его, или вновь вернуться к гражданской практике.
По другой версии, речь идёт о штатных военных врачах, включённых в состав армейских подразделений на постоянной основе. Как и приписанные к штату легиона представители «военных» профессий (immunes), медицинские сотрудники освобождались от обычных для других воинов лагерных нарядов и получали повышенное жалование. По надписям известны «получающие полуторное жалование» (sesquiplicarius) и «получающие двойное жалование» (duplicarius). Наконец, были медики-ординарии (medicus ordinarius), чей ранг и жалование соответствовали званию армейского центуриона.
Флорентийский папирус из Египта (PSI 1063) с упоминанием некоего Титулея Лонгина, медика-центуриона (ιατρός έκατονταρχος), как будто свидетельствует о том, что тот действительно выполнял обязанности в центурии, названной его именем (ςπειρες τες αυτες). Однако с точки зрения некоторых исследователей, профессия медика плохо совмещается с обязанностями центуриона, в частности, с необходимостью тактического руководства своим подразделением в боевой обстановке. Вопрос о том, являлись ли Титулей Лонгин и другие, подобные ему, реальными командирами центурии или же числились сверхштатными офицерами, до сих пор остаётся открытым. Возможно, ранг Титулея Лонгина в составе когорты I Augusta Praetoria Lusitanorum equitata определялся её местоположением на нубийской границе между 105 и 131 годами. Госпиталь когорты должен был обслуживать потребности более мелких разбросанных здесь отрядов и отдельных постов, что отражалось на статусе заведовавшего им врача. Но как в этом случае быть с медиками-ординариями из других гарнизонов и других провинций?
Медики и санитары
О количестве врачей в армии и о том, как они распределялись по отдельным отрядам, мы можем только догадываться. Судя по большому числу надписей, особенно религиозных посвящений, авторы которых аттестуют себя «медик такого-то легиона» или «медик такой-то когорты», врачи прикреплялись к отдельным отрядам. Считается, что один медик приходился на когорту из 500 человек. Соответственно, легион должен был располагать примерно десятью врачами. По надписям известны врачи военно-морского флота, однако остаётся неясным, имел ли каждый корабль собственного врача или тот приписывался к небольшой флотилии.
Санитары выносят раненых с поля боя и делают первую перевязку. Колонна Траяна в Риме
Врач должен был сопровождать свой отряд во всех его перемещениях. Это подтверждают граффити и надписи, оставленные вдали от обычных мест дислокации отряда. Например, Асклепиад, медик легиона II Траяна, обычно действовавшего в Александрии, в конце II или в начале III века оставил граффити на стене храма в эль-Дакке (Египет), на границе Нубии. Если для выполнения какого-то специального задания из отряда выделялась группа солдат, её также мог сопровождать прикомандированный к ней врач. Известна, например, надпись середины II века из Виндоланды (Британия) с упоминанием отряда из 30 человек, который сопровождал медик Марк. В кавалерийских алах или смешанных когортах (cohors equitata) помимо врачей для солдат были также ветеринары, заботившиеся о здоровье лошадей (ιπποιατρός).
Профессиональная специализация не была развита. От любого медика ожидалось, что он одновременно будет хорошим терапевтом, знающим фармацевтом и умелым хирургом. Вероятно, врач располагал каким-то штатом санитаров и помощников, которые должны были выполнять вспомогательные функции. Скорее всего, их набирали из числа рядовых солдат, которые по мере приобретения опыта могли рассчитывать на повышение жалования и карьерные перспективы. Их наименование (capsarii) происходит от названия футляра (capsa), в котором обычно хранились лекарства и перевязочные материалы. На Колонне Траяна мы видим изображение одного из таких солдат: в доспехах, шлеме, с мечом на боку он оказывает помощь раненому.
Реконструкция госпиталя в Виндониссе (Швейцария)
Госпиталь
Концепция военного госпиталя (valetudinarium) являлась чисто римским изобретением, по-видимому, не имевшим более ранних прецедентов. Первые госпитали появились в начале императорской эпохи, одновременно с возникновением стационарных лагерей легионов на границах провинций. Все они строились по схожему плану.
Хорошим примером является госпиталь в Нойсе (Германия). Здание имело размеры 89×50 м и было выстроено вокруг центрального двора. Вход располагался с северной стороны. Из вестибюля дверь сразу вела в большой и хорошо освещённый зал, который использовался в качестве смотровой. К нему примыкал зал поменьше, также хорошо освещённый, служивший операционной. В восточном крыле здания находились кладовые и кухня, где готовились диетические блюда для выздоравливающих пациентов. В западном крыле размещались гардеробная, бани и уборная. Палаты представляли собой крошечные комнаты 3,4×4,2 м, располагавшиеся по обе стороны от широкого коридора, который проходил вдоль всего периметра здания. Некоторые из комнат были зарезервированы для пациентов, в других размещались вспомогательные помещения и комнаты персонала. При планировке здания особое внимание уделялось его освещению, обогреву и водоснабжению. Палаты были устроены таким образом, чтобы, насколько это возможно, уменьшить шум и избежать сквозняков.
План госпиталя в Нойсе
Надпись из Стойника (Сербия) является редким документом, удостоверяющим наличие госпиталя даже в небольшом форте, предназначенном для отряда вспомогательных войск. Здания, идентифицируемые археологами в качестве госпиталей фортов вспомогательных войск, или воспроизводят структуру госпиталя из Нойса в уменьшенных масштабах, как, например, в Хаусесте на стене Адриана, или представляют собой простой прямоугольник с операционной и палатами для пациентов вдоль одной стороны коридора, как в Фендохе (Шотландия).
Размер госпиталя и количество палат в Нойсе и Фендохе должно соотноситься с количеством солдат в легионе или когорте. Это предполагает уровень заполняемости от 2,5 до 5% в обычных условиях и, возможно, вдвое больше в чрезвычайной ситуации. Госпиталь лагеря в Ход-Хилле (Британия), построенный в 43 году, на начальном этапе римского завоевания, кажется, мог принять от 12 до 20% солдат гарнизона. Возможно, он изначально был рассчитан на всё ещё продолжавшиеся военные действия.
Список солдат из Виндоланды (Британия), вспомогательного форта у границы близ будущей стены Адриана, датируемый, вероятно, 18 мая 90 года, показывает, что из 752 числившихся в нём солдат 15 были больны, шестеро — ранены, ещё десять страдали от глазных болезней. Итого 31 человек, или примерно 4% от общей численности подразделения. Эти данные можно экстраполировать и на другие военные части. Они ясно показывают, что римляне не зря снабжали военные лагеря госпиталями.
Карта археологических находок медицинских инструментов, позволяющая примерно представить количество медицинских служб на Верхнегерманском лимесе
Происхождение и социальный статус
Известно около 85 эпитафий военных медиков. Многие из них были греками или уроженцами восточных провинций. Военная служба зачастую уводила их довольно далеко от дома. Антиох и Гермоген, оба греки, служили в Честере (Британия). Флавий Онесифор, судя по имени, происходивший откуда-то из балканских провинций, — в Ламбезисе (Нумидия). Марк Рубрий Зосим родом из Остии оставил посвящение Аполлону, Асклепию, Салюсу и Фортуне в форте Обернбург (Германия) и т.д.
По своему социальному положению большинство медиков принадлежало к городскому среднему классу, из которого также рекрутировались мелкие чиновники и младшие офицеры. Марк Валерий Лонгин, служивший медиком VII легиона, умер в 23-летнем возрасте. К тому моменту он уже являлся членом совета своего родного города Дробеты (Дакия). Для многих врачей военная служба являлась лишь краткосрочным эпизодом биографии. Некто Нумисий, ранее служивший медиком во II Вспомогательном легионе, а затем занимавшийся гражданской практикой у себя дома, обратился с письмом к императору Каракалле, чтобы сохранить положенные ему по службе налоговые льготы. Марк Ульпий Телесфор служил врачом в кавалерийских частях сначала в Африке, а затем в Германии, прежде чем осесть и основать частную практику в Ферентине (Италия). Для представителей образованного среднего класса служба в армии являлась способом приобретения полезных связей, а также возможностью повидать мир.
Педаний Диоскурид, основатель фармацевтики, изображённый на обложке Codex medicus Graecus 1, около 512 года н.э. Австрийская Национальная библиотека, Вена
Хороший греческий язык надписей, использование цитат из классической литературы свидетельствуют о высоком уровне образования и вкусе оставивших их лиц. Этими достоинствами, например, обладает витиеватое посвящение Асклепию, Гигее и Панацее, оставленное упомянутым выше Антиохом на территории легионной крепости Честер (Британия). Некоторые врачи пытались снискать лавры на литературной почве. Критон, врач императора Траяна, сопровождавший его в Дакийском походе, оставил после себя воспоминания, из которых до нашего времени дошла одна или две фразы. Сатирик Лукиан из Самосаты, высмеивая современных ему графоманов, упоминает о сочинении некоего Каллиморфа, врача шестой когорты копьеносцев, в которой тот описал историю Парфянской войны императора Луция Вера.
Благодаря немногим сохранившимся в жарком и сухом египетском климате папирусам мы имеем возможность на мгновение увидеть тревогу книгочея, при отъезде из дома оставившего свои книги в неподходящем для них месте и просящего родных почаще стирать с них пыль. Письмо было написано около 270 года неким Марком, военным медиком, служившим в Александрии:
«Марк — Антонии, Сарапиону и Кассиану, своим родителям, шлёт привет. Я молился за вас перед лицом богов в местном храме, потому что никто не может принести молитвы выше по течению реки из-за боёв, которые здесь идут между анотеритами и солдатами. (…) Как и в предыдущих письмах, прошу, смахивайте пыль с моих медицинских книг и уберите их от окна, где я их оставил при своём отъезде».
Врачебная квалификация
Врачи, трудившиеся в госпиталях, должны были иметь специальную подготовку и обладать особыми качествами. Авл Корнелий Цельз, автор трактата «О медицине», отмечал:
«Он должен быть молод или по крайней мере близок к молодости. Он должен иметь руку твёрдую, верную, которая никогда не дрогнет; одинаково владеть и правой, и левой рукой, иметь ясный и проницательный взор и бесстрашное сердце. Его нечувствительность должна быть такой, чтобы, решившись вылечить больного и нисколько не трогаясь его воплями, он не торопился более, чем этого требуют обстоятельства, и не резал меньше, чем нужно. Он должен делать своё дело, как будто бы стоны больного ничуть не трогают его».
Врач и его инструменты. Греческий рельеф второй половины I века до н.э. – середины I века н.э. Пергамский музей, Берлин
Работы Цельза, жившего в правление императора Тиберия, и других его коллег, в том числе знаменитого Галена, показывают, что доступные древним медицинские знания соответствовали многим современным стандартам. Римские хирурги умели искусно соединять переломы костей, вправлять вывихи, извлекать глубоко вонзившиеся наконечники стрел и удалять их обломки. Цельз и Гален подробно описывают, как следует останавливать кровь и сшивать края раны, нанесённой мечом на поле битвы или на арене цирка гладиаторами, которых посещал Гален. Цельз первым предложил метод ампутации через живую ткань, лигируя основные кровеносные сосуды. Способность ампутировать заражённую или гангренозную конечность спасла огромное количество жизней. Костные останки свидетельствуют, что римские врачи умели делать трепанацию черепа и даже несколько злоупотребляли этой сложнейшей операцией. Следы заживления на костях свидетельствуют, что пациент сумел после неё выжить и полностью восстановиться.
Врач извлекает стрелу из живота пациента. Рисунок А. МакБрайта
При проведении операций медики использовали сложный хирургический инструмент. Множество медицинских инструментов, напоминавших те, что применяются сегодня, было найдено при раскопках госпиталей в Нойсе (Германия) или Аквинке (Венгрия). К ним относятся несколько видов скальпеля, полые трубочки, крючки разных размеров, зонды, иглы, ножницы, пинцеты и щипцы, инструменты для окуривания и опрыскивания — одним словом, всё, что необходимо или просто годится для проведения хирургических операций. В 257–258 годах хирург, практиковавший в Аримине (Италия), небогатом городе среднего размера, имел набор из 150 предметов. Умение разбираться в инструментах и использовать каждый из них по прямому назначению подразумевает высокую степень профессиональной специализации и большой практический опыт.
Педаний Диоскурид, живший во второй половине I века н.э., был самым известным фармакологом античности. Его работа «О лекарственных веществах» содержит описания более тысячи различных медицинских препаратов растительного и животного происхождения. Например, корень мандрагоры содержит гиосциамин и атропин, и оба этих вещества входят в состав современных препаратов. Взятая в достаточном количестве, мандрагора может погрузить человека в бессознательное состояние для проведения хирургической процедуры. Однако, как отмечает Цельз, в этом случае существует риск, что «после этого мы уже не сможем разбудить человека, которого мы хотим усыпить таким образом». Другие анальгетики, отмеченные в текстах, — дикий салат, анис, сон, пасха и различные опийные зелья — помогали уменьшить или снять боль пациента до и после операции, но так и не стали анестезией в современном смысле слова. Римским хирургам, как и их коллегам более поздних эпох, приходилось полагаться главным образом на скорость и умение.
Набор римских хирургических инструментов
Некоторые целебные растения выращивались в саду при госпитале или же собирались поблизости. Другие материалы и препараты поставлялись издалека. Плиний Старший сетует по поводу дороговизны лекарственных растений, привозимых из далёкой Индии. Крышка с надписью ex radice britanica (экстракт корня широколистного дока) из Аквинка (Венгрия) свидетельствует об использовании лечебных свойств растения, отмеченных у Плиния Старшего. «Лечебное вино» в середине III века завозилось из Италии в пограничную крепость Карпоу на территории современной Шотландии.
В процессе излечения больные солдаты получали специальную диету. Цельз даёт подробные рекомендации, какие продукты особенно пригодны для питания больных. Остатки моллюсков, яиц, гороха и чечевицы были найдены при раскопках госпиталя в Нойсе. По-видимому, после выхода из госпиталя солдаты могли получить краткий отпуск. В нашем распоряжении есть папирус, который является отпускным свидетельством для нескольких солдат XXII Дейотара легиона, направлявшихся на море для полного восстановления.
Рельеф с изображением набора хирургических инструментов
Таким образом, при должном уходе у солдат были достаточно высокие шансы на поправку. Следы заживления полученных ран хорошо заметны на скелетах, обнаруженных археологами на военных кладбищах. Об общем количестве спасённых врачами жизней сложно судить из-за отсутствия статистики. Однако примечательно, что Гален, на протяжении четырёх лет бывший врачом в гладиаторской школе в Пергаме, за это время потерял всего двоих пациентов, в то время как при его предшественнике умерло 16 человек.
Литература
- Stoll, O. “Medicus Centurio” (PSI 1063). Ein Sanitätsoffizier mit taktischem Kommando? Probleme, Hypothesen, Lösungen / O. Stoll. // Jahrbuch des Römisch-Germanischen Zentralmuseums, 2003. — Bd. 50. — № 1. — S. 329–354.
- Nutton, V. Ancient medicine / V. Nutton. — London: Routledge, 2004.
- Baker, P.A. The archaeology of medicine in the Greco-Roman world / P.A. Baker. — Cambridge: University Press, 2013.
- Gabriel, R.A. Man and Wound in the Ancient World. A History of Military Medicine from Sumer to the Fall of Constantinople / R.A. Gabriel. — Washington: Potomac Books, 2012.
- Majno, G. The Healing Hand: Man and Wound in the Ancient World / G. Majno. — Harvard, 1975.
- Jackson, R. A Set of Roman Medical Instruments from Italy / R. Jackson, S. La Niece // Britannia, 1986. — Vol. 17. — Р. 119–167.
