История Юго-Западной Руси, часть V. Чехарда князей на Волыни. Перемены в обществе в XII веке
Рассказ о Юго-Западной Руси плавно переключился на Галицкое княжество не просто так. Именно с ним оказались связаны самые интересные события региона в XI-XII веков, что оказалось связано с вокняжением там конкретной ветви Рюриковичей, которые пытались проводить самостоятельную политику. Волынское же княжество оставалось частью Руси, в прямой зависимости от Киева, и было неразрывно связано со всеми основными ее процессами, включая усобицы и дальнейшее дробление уделов. Если некогда Волынь была единой, и кроме Владимира можно было выделить разве что Червен и Перемышль, то после потери Подкарпатья стали появляться отдельные уделы в составе земли, вроде Луцка, Белза, Бреста, Дорогобужа или Пересопницы.
Во главе княжества оказывались преимущественно главные воротилы русской политики того времени, или их ближайшие родственники, потому Волынь часто служила основой для их великих начинаний, от походов против половцев до борьбы за Киев. В результате этого, в отличие от княжества Ростиславичей, Волынь сложно воспринимать отдельно от исторического процесса на территории остальной Руси. Однако, несмотря на все сказанное, не рассмотреть детальнее историю княжества все же будет преступлением против авторского занудства, а потому этому в дальнейшем будет посвящено некоторое количество материала.
Содержание:
Волынские князья
Князь Изяслав Мстиславич предлагает мир и дружбу дяде своему Вячеславу. Гравюра Шлитера с рисунка Клавдия Лебедева.
После изгнания в 1100 году из Владимира-Волынского князя Давыда Игоревича там обосновался Ярослав Святополчич, сын киевского князя Святополка Изяславича (того самого, который участвовал в ослеплении Василька Ростиславича, князя Теребовли). При этом он правил на правах не полноценного правителя, а лишь наместника своего отца – Святополк хотел как можно лучше контролировать ресурсы богатой Волыни, плюс, вероятно, опасался схожего с Галицким княжеством сценария, когда богатая земля, устав от усобиц, решила обособиться от Киева. Такое положение продлилось долгие 18 лет, за которые княжество успело набрать силы и развиться, став еще богаче, чем раньше.
В 1113 году Святополк умер, но его сын продолжал править Волынью. В то же время на горизонте стали сгущаться тучи – власть в Киеве взял Владимир Мономах, и Ярослав стал сильно опасаться за свое княжение. Успел он поругаться и с Ростиславичами, которые правили в соседнем Подкарпатье. В 1117 году дело дошло до открытого конфликта, а в следующем году Мономах вместе с Володарем и Васильком Ростиславичами изгнали Святополчича с Волыни. Тот еще попробовал бороться за княжество, заручившись поддержкой поляков и венгров, но погиб во время осады Владимира-Волынского в 1123 году, по летописным сведениям – от рук польских же воинов.
На смену Ярославу Святополчичу пришли Мономаховичи – сначала Роман, который был тесно связан с Ростиславичами узами династического брака, а в 1119 году, когда он умер, во Владимире-Волынском сел править Андрей Владимирович, прозванный Добрым. Несмотря на то, что ему довелось повоевать с предшественником за княжество, его 16-летнее правление в целом оказалось достаточно тихим и спокойным, лишенным крупных конфликтов, которые затронули бы территорию Волыни. В 1135 году он получил в свои руки Переяславское княжество, передав Волынь следующему князю.
Следующим оказался Изяслав Мстиславич, один из самых ярких и выдающихся представителей Рюриковичей времен усобиц. Перед этим он уже успел и посидеть князем в нескольких уделах, и остаться вовсе безземельным, вынужденный воевать вместе со своими родственниками для получения новых владений. Князь киевский Ярополк после конфликта, в котором он не достиг успеха, был вынужден пойти на уступки, и после очередной перетасовки князей и столов для Изяслава выделили Волынское княжество. В 1139 году князем в Киеве стал Всеволод Ольгович, который какое-то время конфликтовал с Изяславом, но безуспешно. В 1141 году Изяслав отправился туда же, куда и его предшественник – в Переяславль.
На смену Изяславу Мстиславичу пришел сын Всеволода, Святослав, который правил на Волыни до смерти отца в 1146 году. После этого последовало трехлетнее правление Владимира Андреевича (сына Андрея Доброго), но уже в 1149 году Изяслав Мстиславич (тот самый) сместил его с княжеского поста, посадив во Владимире-Волынском своего брата, Святополка, который правил княжеством с 1149 по 1154 год, за исключением двух лет, когда княжество напрямую управлялось изгнанным из Киева Изяславом, а Святополк в это время правил Луцком. В это же время набирает обороты война с Галицким княжеством, где как раз в это время Владимир Володаревич стремился расширить свои владения за счет Волыни, продолжая свой давний конфликт с Изяславом Мстиславичем, о чем было рассказано ранее.
После смерти Святополка князем во Владимире-Волынском стал его брат, Владимир Мстиславич. Он правил недолго, всего 3 года, и причиной его падения стал достаточно неожиданный поступок – вместе с Владимиром Галицким он осаждал Луцк, где правил его племянник, Мстислав Изяславич. Учитывая, что галичане пытались устроить конкисту всей Волыни, помогать им в этом, будучи волынским же князем, было как минимум странно…. Под Луцком двум Владимирам пришлось столкнуться с весьма способным и умелым правителем в лице Мстислава Изяславича, бывшим еще и неплохим полководцем. Тот, понимая, что силы неравны, покинул Луцк – но лишь чтобы вернуться вместе с польской армией, с помощью которой он не только отбил свой город, но и прогнал дядю из Владимира-Волынского, сев там княжить самостоятельно.
Правление Мстислава Изяславича оказалось тесно связано с очередными усобицами, которые в то время на Руси почти не прекращались. Уже в 1158 году Волынь, Галич, Смоленск и Чернигов ввязались в войну против Киева, где сидел Изяслав Давыдович, представитель ветви Ольговичей. В 1159 году его удалось сбросить с княжеского поста, на который сел сам Мстислав. Вместо него наместником на Волыни стал князь Луцка и его брат, Ярослав Изяславич. Впрочем, правил Киевом наш герой очень недолго, после чего был вынужден вернуться на Волынь, вернув своего брата в Луцк. В 1167 году он вновь стал князем Киева, и на сей раз уже на более продолжительный срок. Как и в прошлый раз, править Волынью остался Ярослав Изяславич, но лишь на правах наместника, а не самостоятельного князя – этот удел Мстислав хотел сохранить для своего сына. В 1170 году великий князь Киевский умер, и настал черед новой смены власти во Владимире-Волынском….
Короче говоря, Волынь в полной мере страдала от частой смены князей, усобиц и политической нестабильности. От количества «-ичей» буквально рябит в глазах, и без ста грамм будет сложно разобраться, кто есть кто, или даже просто запомнить последовательность правлений. Князья менялись часто, дольше всех в XII веке правили Ярослав Святополчич (18 лет) и Мстислав Изяславич (13 лет), что не могло не возыметь своих негативных последствий для региона. Однако уже чувствовался ветер перемен, а на горизонте появился очередной Рюрикович из рода Мономаховичей, который круто изменит историю всей Юго-Западной Руси….
Сейчас я вынужден вновь взять небольшую паузу в сказании о событиях того времени. Причина кроется в необходимости описать те процессы, которые в указанное время шли на территории Юго-Западной Руси в плане общественного развития и политических отношений между различными группами населения, без чего последующие события могут показаться недосказанными или неправильно трактуемыми. Галичу будет посвящено меньше текста, так как о нем уже говорилось ранее; основная же часть статьи будет посвящена Волыни и ее столице, городу Владимиру.
Подкарпатье и Галич
На развитие Подкарпатья, которое с 1141 года оказалось в составе Галицкого княжества, а до того формировало несколько уделов, влияли несколько факторов, которые отсутствовали в других регионах Руси, или же были не столь ярко выраженными. Здесь пролегали важные торговые маршруты, которые сходились в городе Галиче, что вкупе с удобными географическими и климатическими условиями, наличием земельных и водных ресурсов позволяло создавать крепкую экономику. Территория княжества была весьма густо заселена и хорошо освоена. В то же время, на юге эта земля соседствовала со степью и Берладью – средневековым «Диким Полем», где оседали все, кто не находил себе место в устоявшемся общественном устройстве Руси, формируя достаточно многочисленную местную вольницу. Эти территории в XI-XII веках быстрыми темпами осваивались и заселялись, приближаясь по развитию к «старым» уделам Перемышля и Звенигорода.
Сам Галич был городом молодым, и это сказывалось на его особенностях. Старые традиции здесь были не так сильны, как в других городах, а ввиду быстрого роста населенного пункта сильным был и пришлый элемент. Галицкое боярство формировалось в относительно вольных условиях, долгое время не имело над собой ощутимую власть князя, и потому чувствовало себя особенно свободно, уже в середине XII века оформившись в могущественную аристократию с олигархическим уклоном. Огромные прибыли получались с различного рода промыслов, ремесел и земледелия, немаловажной оставалась и торговля. Именно это, а не географическая близость, приближала галицкое боярство по своему духу к венгерской знати – крайне своевольной, независимой, регулярно устраивавшей большие проблемы своим королям, из-за чего хроники венгерского двора заставят плакать и пыхтеть от зависти любую «Игру Престолов». Галицкие бояре явно намеревались догнать и перегнать своих мадьярских коллег в этом. Общины городов Подкарпатья все еще были сильными, и играли заметную роль, но уже начинали расслаиваться на бедных и богатых горожан, и часто выступали лишь слепым орудием в руках амбициозного боярства, отстаивающего свои цели.
А еще Галицкая земля была богата, опять богата и снова богата, о чем уже несколько раз говорилось. В случае любого ослабления власти в самом княжестве или в Юго-Западной Руси на него неизбежно начинали претендовать два сильных соседа – Польша и Венгрия. Поляки еще с давних времен претендовали на Червенские города, а венгры только-только включились в местные политические дрязги, неожиданно осознав, какой Клондайк у них лежит под боком. Учитывая, что деградация власти в регионе стремительно росла, начало ожесточенной борьбы за Галич было уже не за горами, по сравнению с которой события 1187-89 годов покажутся сущей мелочью….
Волынь и Владимир
Великий князь Мстислав Изяславич. Рисунок В. П. Верещагина
В совершенно ином ключе развивалась в это время Волынь. Если Галицкая земля в значительной мере была пропитана духом вольницы (всеобщей в Берлади, боярской в самом Галиче), то территория к северу от нее продолжала оставаться под контролем какой-никакой центральной власти, хотя и она на Руси с каждым годом все больше деградировала. Это обусловило гораздо большую степень централизации и лояльности общин фигуре князя. На Волыни, в отличие от Галича, сказалось удельное дробление, характерное в то время для всей Руси – появились мелкие княжества в Дорогобуже, Пересопнице, Луцке, но местные общины продолжали держаться главной, т.е. Владимира-Волынского. Параллельно с этим происходили масштабные изменения в самой владимирской общине, которые были результатом истории прошлой, и формировали основу для истории будущей. Изменения эти коснулись менталитета общины.
Важно понимать: спустя восемь веков об этом можно составлять различного рода теории, которые будут базироваться на известных нам фактах. Таких теорий несколько, некоторые из них устарели, так как со временем раскрывается все больше и больше информации о событиях прошлого. Многие теории имеют в рядах своих сторонников именитых историков, им посвящаются серьезные исследования. Тем не менее, это все еще теории, а не точная информация о том, что прям вот точно было в XII веке, мамой клянусь! И все же некоторые теории лучше объясняют суть происходящих в то время событий, потому какую-то логичную и правдоподобную картину составить можно.
Параллельно в области политического мышления общины шли два процесса, которые можно было бы назвать взаимоисключающими, если бы они не касались разных сфер жизни княжества. С одной стороны, на фоне усиливающегося противостояния с соседними княжествами, а также роста угрозы со стороны Польши и Венгрии, все большее значение начинала приобретать централизация власти. Вече все еще решало вопросы на общем сходе, бояре все еще выступали в качестве гласа общины, хотя и имели свои собственные интересы – но повсеместно укрепилось четкое осознание необходимости сильного правителя, который смог бы сосредоточить в своих руках все ресурсы волынской земли, и использовать их для защиты ее, а значит и общины, интересов. Более того – осознание общности всех общин княжества постепенно приводило к формированию, если можно так выразиться, единой общины, где отдельными членами были общины сел и пригородов Владимира, а владимирская община являлась лишь первой среди равных. Укрупнение и консолидация проходили постепенно, и сложно сказать, когда этот процесс завершился – но ясно одно: он стал давать свои результаты уже во 2-й половине XII века.
С другой стороны, общину не могла не разочаровывать сохраняющаяся связь с центром Руси, т.е. Киевом – так как в борьбе за него волынские князья тратили много ресурсов, которые можно было потратить на усиление самого княжества. Это в свою очередь укрепляло стремление к децентрализции, обособлению, а то и вовсе отделению княжества от Киева, по самой простой причине – единая Русь увязла в усобицах, которым не было конца и края. Даже само единство Руси ставилось под вопросом – многие княжества вели себя независимо, не признавали верховной власти Киева, или же путем его захвата пытались возглавить стремительно дробящуюся и распадавшуюся Русь. В таких условиях сохранение привязки к деградирующему центру грозило печальными последствиями и для самой Волыни.
Таким образом, в отделении от условно единого государства, которое и так уже трещало по швам, и фактически находилось на грани распада, многие видели спасение – отделившись и окрепнув, дождавшись, пока остальные ослабнут в дрязгах, можно было вернуться в «большую игру» за Киев с новыми силами и объединить вокруг себя всю Русь. В таком случае владимирская община неизбежно становилась бы одной из главных, а местное боярство становилось главным среди боярств прочих княжества. И даже в случае неудачи Волынь все равно оставалась при своих, оставаясь в стороне от постоянной смены князей и усобиц.
Вполне закономерным после всего этого выглядит эволюция менталитета владимирской общины в сторону утверждения сильной монархической власти на Волыни. Только сильный князь мог обеспечить выживание и процветание государства. В то же время, нельзя было рассчитывать на стабильное правление в условиях продолжающейся усобицы и общерусской лествицы, из-за чего правящие князья менялись постоянно, и потому мало у кого из них возникал интерес в развитии территории, которую он уже завтра мог покинуть. Из-за этого единственным выходом смотрелся путь Галицкого княжества, где сильная княжеская власть в рамках всего одной династии Ростиславичей, ветви Рюриковичей, позволила относительно небольшой территории в течении долгих лет отстаивать свои интересы и отражать посягательства более сильных соседей на свои земли.
Таким образом, к концу XII столетия на Волыни вполне мог сформироваться социальный запрос к созданию собственной государственности, с собственной правящей династией и князьями, которые были бы заинтересованы в развитии своих наследственных владений. Ради такого правителя, который стал бы не просто мимолетным владетелем, а настоящим «своим» князем, община готова была идти на большие жертвы, и проявлять такую лояльность, которая раньше могла казаться фантастической. Будущее Галицко-Волынское государство начало зарождаться в умах людей, и оставалось лишь дождаться князя, который согласился бы пойти против своего рода Рюриковичей, чтобы превратить в свою вотчину обширные территории Юго-Западной Руси. Вероятность была весьма низкой, так как столь выдающиеся люди, способные идти против системы, рождаются редко – но волынянам невероятно повезло. В 1170 году, после смерти Мстислава Изяславича, князем во Владимире-Волынском стал его сын, Роман Мстиславич.
