История России. Часть XV — Император Александр II (Russia Pragmatica)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл про Прагматическую Россию, и сегодня речь пойдет о периоде короткого правления императора Александра II. Будет рассказано о его решениях, внешней и внутренней политике, кое-каких реформах и конфликтах, но основная идея статьи будет заключаться в придворной борьбе за власть между деспотичным императором и демократическим Государственным Собранием, которое будет поддержано царевичем Алексеем Ивановичем.

Содержание:

Последние дни Александра I

С 1825 года здоровье императора Александра I вновь стало ухудшаться, и на сей раз уже ничто не помогало улучшить его. В спешке царь отправился в Крым, где и обосновался на постоянной основе, оставив государственные дела на своего главного помощника – брата, царевича Алексея Ивановича. В Крыму ухудшение его здоровья несколько замедлилось, но было ясно, что вскоре он, так или иначе, умрет. Важнейшим вопросом становилось наследование престола и переход власти после смерти Александра Ивановича к достойному наследнику. И здесь начинались серьезные проблемы, так как нормальных наследников под рукой не было. Александр I хотел передать власть сыну, чтобы избавить государство от возможных сложностей управления женщиной, и у него было двое сыновей – старший Александр и младший Петр. Старший отличался строго реакционными взглядами, был при этом фанатичным последователем западной культуры и иногда вел себя словно безумный, из-за чего царь боялся делать его наследником. Цесаревичем был объявлен Петр Александрович, достаточно многообещающий молодой человек, но в 1827 году он умер, и наследником пришлось объявить Александра, несмотря на все конфликты отца с сыном.

Но царя не покидала мысль о том, чтобы передать власть кому-то другому. Он начал рассматривать собственных дочерей, но и они отпадали – Мария и София были еще слишком маленькими, Наталья уже была замужем за шведским кронпринцем Оскаром, а Анна, несмотря на свой ум, едва ли могла удержать власть в своих руках. Другие родственники тоже были недоступны для наследования, хотя видеть следующим императором многие желали Алексея Ивановича, брата царя. Он был человеком видным, успешным, умным, и обладал богатейшим административным и организаторским опытом, выступая в качестве премьер-министра правительства Александра I, а до того – регента Греции, но категорически отказывался принимать в свои руки власть в стране по наследству, так как считал себя лишь функционером, но никак не лидером государственного масштаба. Племянник Константин сейчас был королем эллинов и не мог наследовать трон, брат Петр погиб в 1812 году…. Вариантов не было, приходилось признать цесаревичем Александра Александровича. При этом царь взял клятву со своего брата Алексея, чтобы тот проследил за тем, чтобы страна не скатилась в упадок из-за этого вынужденного выбора. Для последних обещаний он вызвал и Алексея, и цесаревича к себе в Крым, куда они прибыли летом 1828 года.

А уже 4 августа царь Александр I умер. Обстоятельства его смерти были неясными и сразу вызвали много подозрений. Царь и цесаревич оставались наедине вечером 3 августа, тихо о чем-то беседовали, а затем цесаревич покинул комнату отца и попросил не тревожить его, так как тот уже заснул. А утром царя нашли мертвым – по заключениям медиков, от ночного инсульта, но ведь медики люди, а людей можно купить…. Поползли слухи, что на самом деле в последний момент Александр I передумал, и хотел назначить своим наследником свою старшую дочь от Урусовой – Марию, но узнав об этом, цесаревич Александр обезумел и задушил своего ослабевшего отца подушкой. Как бы то ни было, но никакого другого завещания царь после себя не оставил, и все, повинуясь его последнему приказу, принесли присягу Александру II. Многие начали жалеть об этом уже в 1829 году….

Новый император

Коронация Александра II

Александр I был хорошим полководцем и отличным правителем, но как отец он не преуспел. Дети его росли сами по себе, воспитывали их как попало. Первая жена, Наталья Суворова, старалась по мере своих возможностей исправлять эти недостатки мужа, но у того редко находилось на это время, а после смерти жены царь и вовсе забыл про детей. В результате из четырех его детей только двое были достаточно воспитанными и способными к государственным делам – Петр и Наталья, но Наталья вышла замуж за шведского кронпринца и покинула Россию, а Петр умер из-за своей любви к заокеанским плаваниям. Другая пара царских детей – Александр и Анна – росли весьма своевольными, жестокими и деспотичными, при этом склоняясь к абсолютизму и фанатичному подражанию западу. Как будто сама судьба решила посмеяться над Александром I, своим же любимчиком, и оставила ему откровенно бестолковых детей от первого брака. Большие надежды он возлагал на второй брак, но от него родились лишь две дочери, и им он старался уделять все свое время, даже забрав с собой в Крым. Там он окружил их самыми лучшими учителями, воспитателями и родительской любовью вместе со своей второй женой, Софьей Урусовой, но увы, дни императора были сочтены, и он умер, когда его младшим дочерям, Марии и Софии, было всего 7 и 6 лет соответственно.

А пришедший к власти Александр II раскрыл свою натуру на полную катушку. Уже один факт того, что люди с легкостью верили, что он мог убить своего отца, говорил о многом. Александр окружил себя западниками и реакционерами. Дворянская партия, ранее уже отброшенная к статусу практически игнорируемой оппозиции, почувство­вала силу. Сменились Совет министров и Госсовет, премьером стал Владислав Каминский, мелкий белорусский шляхтич, сторонник авторитаризма и упразднения Государственного Собрания. Дядя императора, царевич Алексей Иванович, был удален от власти и фактически сослан в Крым, где на постоянной основе остались вдовствующая императрица София и двое ее дочерей – им было запрещено покидать территорию полуострова и возвращаться в столицу. При этом царь сильно приблизил к себе свою сестру, Анну Александровну, и поползли слухи о том, что между ними существует связь, выходящая за рамки приличий и дозволенного родственникам. Жена Александра, Александра Федоровна, урожденная Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская, оказалась на положении заложницы: от нее требовалось максимально ограничить общение с внешним миром и только лишь рожать наследников деспотичному мужу. Все это было проделано в кратчайшие сроки, и все говорило о том, что Александр только начинает чудить, но никто не осмеливался возразить ему – авторитет отца, назначившего его правителем, клятвы верности и дворцовая лейб-гвардия, охранявшая царя вопреки его качествам, позволили начаться правлению самого спорного и негативно оцениваемого императора России за всю историю империи.

Александр II мечтал вернуть в Россию абсолютизм, но откровенно опасался возмож­ного возмущения в том случае, если он просто возьмет и отменит Конституцию и упразднит Собрание. Потому действовать ему пришлось более гибко. Был составлен ряд законопроектов, в которых явно прослеживалось западничество царя – снижались или вовсе отменялись пошлины на ввоз иностранной продукции, открывались границы русских Аляски и Камчатки для иностранных промысловых кораблей, повышался ряд налогов для промышленников и частных предпринимателей, вводилась черта оседлости для евреев. По слухам, которые, похоже, распространила лейб-гвардия, в составлении этих законов принимали участие дипломаты из Франции и Велико­британии. Однако перед принятием этих законов требовалось их утверждение Государ­ственной Думой, а та восприняла их с большим возмущением – за их принятие проголосовали только члены Дворянской партии, и законы не были приняты. Императору только это и требовалось – мотивируя свои действия «антигосудар­ственной деятельностью Думы», он издал указ о роспуске Думы и перевыборах депутатов. Путем прямых манипуляций с голосами, подкупа, угроз и шантажа удалось уменьшить долю либералов и монархистов, но они вновь составили большинство, и теперь уже держались единым фронтом против начавшейся реакции. Царь вновь приказал распустить Думу, и опять назначил перевыборы – но на сей раз результат был для него разгромным: дворяне вновь оказались в большом меньшинстве, и фактически восстановился изначальный депутатский состав. Не помогли даже манипуляции с голосами – император опасался столь серьезных вмешательств из-за возможной реакции со стороны народа, а точнее не «беззубой» его части из числа рабочих, крестьян и горожан, а вполне себе многочисленной и могущественной элиты из числа купцов, промышленников и богатых земледельцев. Александр II был разгневан таким ходом событий, и пошел просто в обход законодательной власти в государстве, издав планировавшиеся указы без одобрения на то Думы. То, выполнять ли подобные указы свыше, пришлось решать чиновникам уже на местах – многие при этом решили действовать согласно букве закона и отказались выполнять эти законопроекты. Начались замены должностных лиц. В 1830 году император вновь распустил Думу, но на сей раз ее уже не созывали. В 1831 году по его планам уже можно было отменять Конституцию….

Египет и Россия

Мухаммед Али Египетский — самый крутой парень на Ближнем Востоке в 1-й половине XIX столетия, способный ушатать Османскую империю силами одного только Египта

С 17 мая 1805 года правителем османского Египта стал Мухаммед Али-паша, более известный как Мухаммед Али Египетский. Человек это был экстраординарный, и выделялся своими военными и организаторскими талантами. Уже одна только история его прихода к власти характеризовала этого человека как одного из самых ярких представителей мусульманского мира – в условиях, когда египетские мамлюки активно интриговали против шейхов, и вдобавок в стране еще и пытались закрепиться англичане, активно вмешиваясь в местные разборки. Мухаммед Али, выходец из Македонии, сумел в сложившейся обстановке, когда против него уже готов был выступить сам султан, перехватить власть, устроить резню среди мамелюков, а затем еще и разбить высадившийся английский десант силами египетских войск, в результате чего султан быстро передумал и утвердил предприимчивого албанца в качестве вали Египта. Мухаммед Али, пользуясь своим авторитетом и поддержкой шейхов, провел масштабные реформы по западному образцу и превратил Египет из второстепенной территории в процветающий регион, «переплюнув» в темпах вестернизации своего сюзерена, султана Махмуда II. Одна только площадь возделываемой земли за 20 лет его правления увеличилась в 1,5 раза. Рылись каналы, создавалась промышленность, при участии французских военных советников реформировалась армия. Людям, знающим Мухаммеда Али, было ясно, что тот создает базу для создания независимого египетского государства, но тот пока что был лояльным на деле, ища союзников против Османской империи.

Само собой, напрашивалось сближение с Россией, однако первое время египтянин медлил с установлением контактов. В конце концов, в 1824 году была установлена переписка с главным представителем России в Средиземном море, адмиралом Михаилом Барятинским, который с 1815 года бессменно командовал Средизем­но­морской эскадрой Балтийского флота, женился на гречанке и «знал языков больше, чем было пушек на его флагмане», являясь при этом неплохим дипломатом. Тот, в свою очередь, проинформировал об этом Петроград, и через него пошла регулярная переписка с Каиром. После 1825 года она заметно ускорилась – Египет вот-вот собирался воевать с Османской империей за независимость, и потому был рад любой поддержке русских. Россия, в свою очередь, была заинтересована в ослаблении Османской империи, что позволило бы диктовать ей свои условия, да и после предательства Махмуда в надежность турок никто не верил, а вот египтяне могли стать ценным союзником. И в Александрию, прикрываясь торговлей, пошли корабли с ружьями и артиллерией, а в 1827 году в Каир прибыла группа этнографов с подозрительно четкой выправкой, напоминающей военную – это была секретная миссия полковника Шамбарова, в которую вошли как военные советники, так и инженеры, которые должны были оказывать египтянам посильную помощь с постройкой кораблей и крепостей. Смена императора в Петрограде ничуть не затронула курс поддержки Египта – Александр II испытывал к нему слабость, считал его чуть ли не своей личной идеей, и оказывал личную протекцию любым проектам помощи египтянам, кроме, конечно же, прямого вмешательства в намечавшуюся турецко-египетскую войну.

А война началась в 1831 году. Поводом для нее послужил конфликт между султаном Махмудом II и Мухаммедом Али за Сирию – согласно более ранним договоренностям, за поддержку, оказанную султану, египтяне должны были получить под свой контроль Сирию, однако Махмуд совершенно логично рассудил, что обладание Сирией слишком усилит Египет, и отказался выполнять условия договоренностей. Тогда Мухаммед Али решил действовать сам и силой занять Сирию, что у него и вышло – новая египетская армия уже тогда показала, несмотря на свою небольшую числен­ность, отличные боевые качества. В ответ султан объявил Мухаммеда Али предателем и начал полномасштабную войну, надеясь на высокие качества создаваемой регулярной армии. Но, увы и ах, османам тяжело давалась современная европейская военная наука, особенно в свете истощения экономики после двух последних русско-турецких войн и понесенных людских потерь. Египтяне без проблем разбили турецкие войска, причем с разгромным счетом – так, у Коньи 15 тысяч египтян одержали верх над 53 тысячами турок, что повергло султана Махмуда II в полное уныние. Между египетской армией и Стамбулом не осталось никаких войск. Военные советники подстегивали египтян идти до конца и получить сразу и Сирию, и неза­ви­симость, и те согласились. Армия Ибрагим-паши, приемного сына Мухаммеда-Али, двинулась на турецкую столицу…. Но здесь вмешалась большая политика. Великобритания и Франция, не дожидаясь реакции Священного Союза (который всячески тормозила Россия), собрали объединенную эскадру и прибыли в Мраморное море, высадив в 1833 году на азиатском берегу 25-тысячную армию. От Ибрагим-паши потребовали сдаться, но он отказался, при этом, впрочем, остановив свой победный марш. За дело пришлось взяться дипломатам, и Египет фактически лишили его полной победы в войне: под угрозой англо-французской интервенции его обязали выплатить долг по дани и платить ее впредь и в срок. Также Египет оставался в составе Османской империи, хоть и получил подачку в виде Сирии.

Великобритания и Франция сохранили свои вклады в Османскую империю, но вместе с этим и отвратили от себя Мухаммеда Али, который изгнал всех французских военных советников из страны и принялся готовиться к реваншу. В этом ему помогала Россия, причем уже практически в открытую: в Египет поставлялась артиллерия и огне­стрельное оружие, создавались школы военных и морских офицеров по русским стандартам, прибывали все новые военные советники. Были построены два 140-пушечных линкора – крупнейшие в своем классе на тот момент, заслуженно считавшиеся как гордостью египтян, так и шедевром рук Афанасия Рябушкина, судостроителя, который отвечал за их проектирование и постройку. В ответ в Россию пошел дешевый и качественный египетский хлопок, объемы выращивания которого постоянно росли, для базирования была фактически открыта Александрия, и Мухаммед Али обещал русским еще больше – лишь бы они помогли ему получить независимость и победить турок. Однако новая турецко-египетская война разразилась уже при новом императоре [1].

Чечня и Дагестан

К 1830-м годам Россия медленно, но уверенно подчиняла Кавказ. Черкесы постепенно сдавали свои позиции, про кабардинцев уже стали забывать, Чечня и Дагестан также обрастали укрепленными поселениями, вооруженными поселенцами и русскими гарнизонами, готовыми на все. Ситуация постепенно стабилизировалась, и не за горами было окончание Кавказских войн…. Но тут из Персии в Чечню попало мусульманское суфийское учение. Особенно ярым его последователем стал Магомед Ярагский, который начал активно пропагандировать его среди местных горцев. И если раньше те были в общем-то разобщены, то отныне у них появился лидер и общая цель – и они объединились. Войско горцев сразу достигло 15 тысяч. С большим трудом, через подставных лиц и русскую территорию, но турки постепенно передавали горцам все больше и больше оружия и пороха. А в 1829 году Магомед объявил себя имамом и провозгласил газават – священную войну – против русских. Чечня и Дагестан запылали, а волнения обострились даже в тех регионах, где ранее было спокойно. Ситуацию усугубляла замена хорошего русского командующего Ермолова на откровенно бестолкового Коновицына. Кавказская армия стала терпеть поражения, и местами даже начала отступать из Дагестана и Чечни.

Ситуация эта не нравилась многим офицерам, среди которых был и Николай Астахов, сын кубанской казачки и армейского пехотного офицера. Он рано поступил на службу, и к концу 1820-х годов уже командовал Ольвиопольским стрелковым полком. В нем сочетались черты на первый взгляд абсолютно противоположные – он мог долго и терпеливо выжидать необходимой возможности, но как только та появлялась – проявлял такой напор и безудержную энергию, что его стрелки, по словам очевидцев, могли идти за ним, не ведая страха и сражаясь яростнее любых горцев. В качестве знамени его полк использовал темно-синее полотнище с золотым православным крестом и белыми звездами – горцы, завидев это знамя, часто отступали даже без боя. Кроме того, Астахов настойчиво «выбивал» у начальства нарезное оружие, в результате чего его полк был на 2/3 вооружен винтовками – остальная 1/3 должна была в боевых условиях вести «заграждающий огонь», в то время как стрелки с винтовками наносили редкие, но меткие выстрелы на дальней дистанции. И в то время, как Коновицын отдавал приказы сидеть в гарнизонах и лишний раз не покидать стены крепостей, Астахов решил проигнорировать этот приказ и совершать хоть и редкие, но опустошительные рейды по территории горцев. Его поддержали все офицеры его полка, а также соседние пехотные полки и казаки – народ в Западном Дагестане собрался обстрелянный, крутой нравом, и при Ермолове привык действовать по собственной инициативе. Действовали они «старыми методами» – оказавшее сопротивление селение зачищалось артиллерией, брались заложники и выселялись куда-то подальше. Всего за 1828–1832 годы он провел семь рейдов, в ходе которых горцы понесли огромный урон. В ходе последнего его войскам удалось загнать в ловушку и перебить отряд самого имама Магомеда Ярагского, которого нашли мертвым среди остальных мюридов (учеников). Однако столь дерзкие действия вызвали неприятие со стороны Коновицына – он уже было собрался сместить с поста полковника Астахова и отдать его под суд, но тут командующий Кавказской армией погиб, а вместо него прислали всеми любимого Ермолова. Тот вместо наказания повысил Астахова в звании и представил к награде.

В столице о деятельности Астахова узнал царевич Алексей Иванович, который в свете развернувшихся событий весьма ценил инициативные и эффективные кадры. Астахову было послано предложение перебраться ближе к центру и взять под командование стрелковую бригаду, но он отказался – мол, пока на Кавказе буянят, мое место здесь. Вопреки ожиданиям, это только укрепило популярность Астахова и в столице, и в войсках – после смерти Ермолова именно он станет командующим Кавказской армией. А между тем, как только на Кавказ прибыл Ермолов, военные действия активизировались. Планомерное наступление на горцев продолжалось, причем по мере подавления черкесов удавалось перебрасывать войска на восток, где вовсю орудовал Астахов, которого излишне гуманные газетчики уже окрестили «Кавказским палачом». Как бы то ни было, но действовал он эффективно: в 1835 году окончательно был очищен от враждебных элементов Дагестан, а Чечня была усмирена к 1848 году. После смерти Магомеда Ярагского [2] у горцев были новые лидеры, но фигур большого масштаба так и не появилось, да и сами горцы скатились в междоусобицу [3], в результате чего окончательное их подавление было лишь вопросом времени. Именно Астахову принадлежала честь окончательно завершить Кавказские войны – 23 сентября 1848 года он, подавив сопротивление в последнем ауле, в торжественной обстановке объявил, что Кавказ теперь покорен. И хотя вспышки возмущения еще появлялись, и Кавказской армии постоянно находилась какая-то работа, но регион окончательно утвердился в составе России. Большая часть горцев, оказывавших сопротивление русским, была перебита или эмигрировала, немногочисленные их остатки окончательно смирились с вхождением в состав России. Освободившиеся после завоевания территории заселялись поселенцами, в том числе осетинами, численность которых стала увеличиваться, и в дальнейшем они стали главной опорой русской власти в Северном Кавказе помимо потомков русских вооруженных поселенцев, переселившихся в регион во время 60-летней истории Кавказских войн.

Государство против императора

Москва встречает царевича Алексея Ивановича. На самом деле — коронационные торжества реального Александра II

Действия Александра II за короткое время смогли настроить против него все слои общества. Помимо откровенно вредительских законов, царь вел еще и бестолковую кадровую политику – многие из назначенных им людей не имели необходимых навыков, и в их делах начался полный разлад. «Расклеились» вооруженные силы, наметился экономический спад, иностранцы совсем обнаглели с промыслом в русских водах и скупая за бесценок имущество в России, постепенно задавливая местных производителей…. Это не могло не вызвать сопротивление. Кроме того, сам Александр II вел разгульную и «полную мерзостей» жизнь, из-за чего от него сначала отвернулся весь двор, а затем и лейб-гвардия – ее верность отныне базировалась лишь на присяге, но никак не на вере в своего монарха. Это осознал сам царь, и попробовал заменить гвардейцев на иностранных наемников, но ему намекнули, что это будет не самым мудрым поступком, и потому вместо упразднения старых полков пришлось просто создать новый полк лейб-гвардейцев. Не отличался царь и скромностью – огромные суммы денег шли на увеселения и восхваление его личности: строились монументы, памятники, писались картины и стихи авторства придворных подлиз. Наиболее активным стал француз, Франсуа д’Арленкур – посредственный писатель, но достаточно умный интриган: Александр сравнивался с солнцем, богом, и вообще кем угодно, лишь бы величественнее. По слухам, этот же француз был одновременно любовником царя и его сестры Анны….

А между тем в Крыму с 1828 года жил царевич Алексей Иванович вместе с женой Елизаветой Алексеевной. Сами они не имели детей, но двух последних дочерей Александра I – Марию и Софию – полюбили как своих. Их мать, София Урусова, с благодарностью и пониманием приняла помощь своих родственников. Любимицей всех троих была Мария – девочка очень умная и быстро развивающаяся, проявлявшая прагматизм, доходивший до откровенного цинизма, и уделявшая огромное время собственному образованию. Ради улучшения ее знаний Алексей Иванович не жалел денег и влияния, ища лучших учителей – среди них оказался Николай Романовский, знаменитый историк и автор многих книг на тему России и ее места в мире. Но спокойным их пребывание в Крыму не было – уже с 1829 года к царевичу Алексею Ивановичу стали наведываться представители различных политических течений, военные и гражданские лица, даже иностранные дипломаты. Был у него и Карл Тешенский вместе со своими детьми, который провел в Крыму 3 месяца и нашел общество Алексея Ивановича весьма приятным. Весь смысл этих визитов заключался в одном – Александр II никому не нравится, и этот проклятый дурак на троне только угробит все, что в течение поколений строили его предки, а значит – надо его или ограничить, или вообще низложить. Алексей Иванович решительно отказался участвовать в последнем, но постепенно склонялся к тому, что придется все же выступить против племянника. И когда в 1831 году до Крыма дошли вести, что царь окончательно распустил Думу и собирается упразднять Конституцию, Алексей решил действовать.

Он, его жена, вдовствующая императрица Софья Урусова и царевны Мария с Софией отправились в Петроград вопреки всем запретам. Узнав о том, что его приказ нарушен, Александр II отправил указание арестовать его родственников – однако вместо этого тех торжественно встретили в Киеве. Выйдя из себя, царь отправил с тем же приказом на юг собственных лейб-гвардейцев, однако те по дороге «потерялись» – как оказалось позднее, три десятка иностранных наемников были попросту перебиты неизвестными, а скорее всего – офицерами и солдатами лейб-гвардии Кавалер­гард­ского полка. Царевич Алексей тем временем прибыл в Москву, и вокруг него собрались сотни и даже тысячи людей – промышленники, военные, гражданские чины, купцы, простые землевладельцы. Все требовали одного – остановить самодурство царя, и вернуть порядки времен всеми обожаемого Александра I. Вскоре к нему примкнули «бунтовщики» из числа лейб-гвардии. В начале июля Алексей двинулся на Петроград. На его пути встали полки Гвардейского корпуса во главе с генералом Овсиенко – но вместо того, чтобы остановить нарушителя, Овсиенко только присоединился к нему. По дороге то и дело происходили стычки между немного­численными сторонниками Александра II и Алексея Ивановича, иногда выливавшиеся в настоящие военные действия ограниченных масштабов. В Петроград последний въехал утром 14 сентября 1831 года, и его, как любимого лидера и брата любимого царя, встречали овациями. Рядом с царевичем постоянно находилась вдовствующая императрица и ее дочери – это придавало Алексею еще больше легитимности в глазах народа, хотя его права никто и так не оспаривал. В конце концов, оставив кареты с женщинами на Дворцовой площади, царевич двинулся на аудиенцию с императором Александром II. Тот согласился принять его, но при первой же попытке приказал «своим» гвардейцам арестовать своего дядю. Впрочем, из этой затеи не вышло ничего хорошего: царевича сопровождали лейб-гренадеры, и при попытке атаковать их завязалась кровопролитная стычка в коридорах Зимнего дворца. Часть наемников убили, остальных обратили в бегство. В кабинет императора Алексей Иванович зашел вместе с гренадерами, на штыках которых все еще блестела кровь. Императору был предъявлен ультиматум, который Александр II был вынужден принять.

Вся полнота власти фактически передавалась в руки премьер-министра, которым становился царевич Алексей Иванович. Конституция оставалась в силе, Государ­ственная Дума созывалась вновь. Госсовет оставался сферой влияния императора, но Совет министров комплектовался премьером. За 1831–1832 годы был совершен откат практически всех «реформ» Александра II – привилегии иностранцев отменили, вернув пошлины и ограничения, вновь закрыли доступ к промыслу у российских берегов Аляски и Камчатки, налоги вернулись к старым значениям. Но борьба между царем и правительством продолжалась – Александр II пытался всячески вставлять палки в колеса своему дяде, а тот в ответ старался максимально ограничить его влияние на государственные дела. Когда в 1832 году был убит генерал Коновицын, любимчик Александра II, и возникли подозрения о том, что это сделали его же люди, царевич позволил спустить все на тормозах. В ответ Александр II откровенно саботировал принятие важных законопроектов через Госсовет. Открытым оставался вопрос о наследовании трона – Александр II объявил наследницей свою сестру, Анну Александровну, но та еще в 1830 году заболела чахоткой. Собственных детей у царя с его законной супругой не было, и пока не намечалось – хоть императрица и старалась скрыть свое бедственное положение, но через фрейлин стало известно, что с 1829 года император ни разу не спал вместе со своей женой. Государственный кризис сбавил остроту, но никуда не исчез….

Конец Александра II

В 1834 году умерла цесаревна Анна Александровна. Официально причиной смерти была объявлена чахотка, которой она уже давно болела, но в общество постепенно просочились слухи, что на самом деле умерла незамужняя цесаревна при родах, а отцом рожденного ребенка являлся сам император. В пользу этого говорили те факты, что часть Зимнего дворца уже почти год была изолирована от другого мира, и там обитала умершая цесаревна, не показываясь никому кроме самых доверенных людей. Император, для которого сестра была самым близким человеком, был вне себя от горя, а потом и вовсе повредился рассудком: гвардейцы часто видели его бродящим среди ночи по дворцу и бормочущим какую-то чепуху на английском или французском языке. Алексей Иванович постарался было подавить любые слухи, но получалось плохо – надолго царь в люди не выходил, зато появились новые слухи: якобы Анна Александровна родила мальчика, но он вскоре тоже умер, вот государь-император и свихнулся. В конце концов, в начале 1835 года царевич Алексей, как старший член династии Романовых, был вынужден созвать медицинскую комиссию, которая должна была освидетельствовать состояние Александра II. Вердикт был неутешительным: царь действительно был безумен. Было решено установить регентский режим, и регентом был объявлен все тот же Алексей Иванович, совместивший при этом функции заместителя главы государства и главы правительства.

Тут же обострился другой вопрос – вопрос наследования. Так как объявить нового наследника Александр II уже не мог, да и не хотел, то вступали в ход другие законы наследования. По ним, следующим правителем должна была стать царевна Наталья – однако та являлась кронпринцессой Швеции, и была из линии наследования фактически исключена. Тем не менее, дабы соблюсти все условности, в Стокгольм был отправлен запрос, и от Натальи получили ответ – она отказывалась от наследо­вания русского престола. Таким образом, автоматически наследницей престола становилась царевна Мария Александровна, сводная сестра нынешнего правителя, воспитанием которой активно продолжал заниматься регент. Многие сомневались в ее правах на трон, и дабы подтвердить их, Алексей Иванович пошел обходным путем – она была объявлена наследницей престола через Государственное Собрание, которое поддержало ее кандидатуру абсолютным большинством голосов по одной причине: за нее выступал царевич, имевший практически абсолютный политический авторитет, а значит следовало голосовать так, как укажет он. Впрочем, пока что лишать власти императора и провозглашать новую императрицу никто не собирался – Мария была еще слишком юной, и что так, что так, а власть пока все равно должна была принадлежать регенту. Но в начале 1836 императрица Александра Федоровна забеременела, причем никто не сомневался, что отцом был Александр II. В случае рождения живого и здорового ребенка наследником могли посчитать его, и это грозило серьезной смутой. Мало того – 20 июня 1836 года императора Александра II нашли в своих покоях мертвым. Официально было объявлено, что его хватил апоплексический удар, но злые языки тут же распространили слухи, что горе-царя или убили, или он сам повесился.

Ситуация, в общем-то, сложилась щекотливая – было неизвестно, кто родится у ныне вдовствующей императрицы Александры Федоровны, но многие считали этого ребенка полноправным наследником, в то время как цесаревной уже была объявлена Мария Александровна. В конце концов, правительство решило ждать рождения ребенка, хотя Алексей Иванович всячески поддерживал кандидатуру своей племянницы Марии. В результате этого установился период междуцарствия, когда вся полнота власти сосредоточилась в руках уже немолодого царевича. Развязка наступила 18 августа 1836 года – у Александры Федоровны родилась дочь, и врачи опасались за ее здоровье. Правительство однозначно высказалось за кандидатуру Марии, и та была коронована 28 августа как императрица Мария I, хотя ей было всего 15 лет. Царевич Алексей сложил с себя полномочия регента, но так и остался премьер-министром, и фактически управлял всем государством до того момента, когда царица достаточно освоилась в новой должности и не стала все больше и больше участвовать в решении важных вопросов. Александре Федоровне и ее дочери Елизавете (Луизе) было предложено остаться в России с пожизненным пенсионом, причем предложение носило характер приказа – за границей Елизавету могли попытаться использовать против России. Александра Федоровна была вынуждена согласиться, но в целом ее существование в России было безбедным, и когда ее дочь повзрослела и вышла замуж, она отправилась домой, в Пруссию, сохранив о России весьма смешанные воспоминания.

Примечания

1. В реальности Россия всячески защищала турок от египтян, фактически сведя две победные для Мухаммеда Али войны в одну почти ничью и одно поражение. Нашли, блин, союзничка себе….
2. В реале был еще Шамиль, но почему его не могут убить во время одного из сражений? Баба з возу, коням легше!
3. В действительности конфликты между сторонниками мюридизма и простыми мусульманами встречались достаточно часто, особенно после смерти Магомеда Ярагского.