Император Рыцарь (Imperator Eques). Часть II. Императрица Александра Федоровна

Император Рыцарь (Imperator Eques)

Доброго времени суток, дорогие друзья!
Продолжаю публикацию альтернативы «Император Рыцарь». Во второй части «Императрица Александра Федоровна» повествуется о родителях, детстве и юности принцессы Шарлоты Прусской, ее браке с Наследником цесаревичем Николаем Павловичем, становлении Великой княжны и дальнейшей жизни императрицы Александры Федоровны. Часть подготовлена на основании ряда исторических источников и отражает реальные исторические события. Повествование сопровождается большим количеством иллюстраций (в том числе отреставрированных). Несомненно, что личная жизнь оказала значительное влияние на правление императора Николая I, поэтому ей уделено соответствующее внимание. Вместе с тем, сама Шарлота Прусская и русская императрица Александра Федоровна не могла не вызвать симпатий как у современников, так и у историков.

Предидущие части

Часть II. Императрица Александра Федоровна

Александра Фёдоровна, урождённая принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская (нем. Friederike Luise Charlotte Wilhelmine von Preußen; 13 июля 1798 года, Потсдам – 20 октября (1 ноября) 1860 года, Царское Село) – супруга российского императора Николая I, мать Александра II, императрица российская. Дочь короля Пруссии Фридриха Вильгельма III и его супруги королевы Луизы Августы Вильгельмины Амалии Мекленбургской, принцессы Мекленбург-Стрелицкой, консорт-королевы Пруссии.

Содержание:

Семья Принцессы Шарлоты Прусской

Король Пруссии Фридрих Вильгельм III

Король Пруссии Фридрих Вильгельм III

Фридрих Вильгельм III (нем. Friedrich Wilhelm III; 3 августа 1770 года, Потсдам – 7 июня 1840 года, Берлин) – король Пруссии c 16 ноября 1797 года. Сын Фридриха Вильгельма II и Фридерики Луизы Гессен-Дармштадтской, внучатый племянник Фридриха II Великого. Участник войн с Наполеоном и Венского конгресса, один из лидеров и организаторов Священного союза. Проводил консервативную политику. Реформировал прусскую армию.
В детстве принц Фриц-Вилли был по натуре застенчивым и очень сдержанным, меланхоличным мальчиком. В то же время он вырос благочестивым, добрым и искренним человеком, старавшимся поправить репутацию королевской семьи, изрядно подпорченную в годы правления его отца придворными интригами и скандалами. Получил традиционное суровое военное образование. Принимал участие в военных кампаниях против Франции после начала военных действий в 1792 году.
В 1793 году женился на Луизе, дочери герцога Карла II Мекленбург-Стрелицкого и его супруги Фридерики Каролины. Два сына от этого брака, Фридрих Вильгельм IV и Вильгельм I, впоследствии стали прусскими королями, а Вильгельм – ещё и германским императором. Дочь Фридриха Вильгельма III Шарлотта (в православии Александра Фёдоровна) вышла замуж за великого князя Николая Павловича (впоследствии российского императора Николая I). Таким образом, Фридрих Вильгельм III приходился дедом Александру II.
Вследствие сильной личной зажатости и строго воспитания Фридрих Вильгельм в своем стремлении восстановить достоинство своей семьи иногда доходил до крайностей, так, например, запретил скульптору Иоганну Готфриду Шадову выставлять статую его жены, показавшуюся ему излишне откровенной. В то же время король очень высоко ставил долг государственного служащего перед своей страной выше его личной преданности своему монарху. Это выражалось так же в том, что король не использовал в речи личных местоимений, говоря даже о самом себе в третьем лице. Эту манеру переняли и прусские военные.
В 1805 году Фридрих Вильгельм III обещал Австрии поддержку, но после вторжения в неё войск Наполеона ничего не предпринял, предпочтя занять выжидательную позицию. Он надеялся, что Франция предложит ему за нейтралитет Ганновер (по условиям Парижского 15 февраля 1806 года Пруссия все же оккупировала эти области) и другие земли на севере, но в итоге получил эти территории только после того, как сам отказался от Ансбаха, Байройта, Клеве и Невшателя, которые Наполеон разделил между Францией и союзной Баварией. 14 октября 1806 года войска Фридриха Вильгельма III потерпели сокрушительное поражение от французов в Битве при Йене и Ауэрштедте. В 1807 году по Тильзитскому миру между Александром I и Наполеоном он лишился половины своих владений, и прежде всего, Ганновера, поделенного между новообразованной Вестфалией и северо-западными департаментами Франции.
В 1807-1812 годах Фридрих Вильгельм III по инициативе и с помощью министра барона фон Штейна, генерала Г. Шарнхорста, генерал-фельдмаршала Гнейзенау и графа Гарденберга провёл целый ряд административных, социальных, аграрных и военных реформ. В 1809 году состоялся первый визит в Россию. Камер-пажем у него служил Александр Васильевич Чичерин.
В 1812 году перед вторжением в Россию Наполеон заставил Австрию и Пруссию подписать с ним договоры, согласно которым эти страны выставляли свои войска в помощь французской армии. В прусской армии при содействии Гнейзенау, Штейна и других патриотически настроенных офицеров был образован русско-немецкий легион (в ноябре 1812 года насчитывал 8 тысяч человек), воевавший против французов.

Фридрих Вильгельм III. Портрет из Военной галереи Зимнего дворца

В марте 1813 года Фридрих Вильгельм III выступил с воззванием к народу, призвав его к освободительной войне с французскими оккупантами. В 1814 году вместе с союзниками по антинаполеоновской коалиции прусская армия вошла в Париж. Фридрих Вильгельм III принимал участие в Венском конгрессе 1814-1815 годов, по решению которого ему были возвращены Рейнская Пруссия, Вестфалия, Познань и часть Саксонии.

Франц Крюгер «Портрет Фридриха Вильгельма III»

Во время войны Фридрих Вильгельм обещал народу конституцию и представительское правление. После войны под влиянием Меттерниха он отказался от выполнения своих обязательств. В 1817 году король был инициатором «Прусской унии», попытки насильственного объединения лютеран и кальвинистов Пруссии. Фридрих Вильгельм III выступил одним из организаторов и вдохновителей Священного союза, направленного на сохранение абсолютных монархий в Европе. В итоге Пруссия вместе с Австрией вплоть до 1848 года оставалась центром политической реакции.

Сэр Томас Лоуренс (1769-1830) «Фридрих Вильгельм III, король Пруссии (1770-1840), 1814-1818»

На следующий год после свадьбы своей дочери принцессы Шарлотты с братом императора Александра I великим князем Николаем Павловичем (будущим императором Николаем I) в 1818 году Фридрих Вильгельм вторично посетил Петербург, а также Москву. Для проживания в Петербурге архитектором К.И. Росси были созданы интерьеры в юго-восточном ризалите Зимнего дворца.

Николай Сергеевич Матвеев (1896) «Король Фридрих Вильгельм III благодарит Москву в 1818 году»

Через четырнадцать лет после смерти своей первой супруги Луизы Мекленбургской 9 ноября 1824 года Фридрих Вильгельм III сочетался морганатическим браком с представительницей рода Гаррахов Августой. Брак остался бездетным.

Король Пруссии Фридрих Вильгельм III

Награды:
Прусские: Орден Чёрного орла; Орден Красного орла; Орден «Pour le Mérite»; Железный крест 2-го класса. Иностранные: Орден Золотого руна (Австрия); Военный орден Марии Терезии, рыцарский крест (Австрия); Королевский венгерский орден Святого Стефана, большой крест (Австрия); Орден Святого Губерта (Королевство Бавария); Орден Верности, большой крест (Великое герцогство Баден); Орден Церингенского льва (Великое герцогство Баден); Орден Подвязки (Великобритания); Орден Вюртембергской короны, большой крест (Королевство Вюртемберг); Орден Людвига (Великое герцогство Гессен); Орден Слона (1814, Дания); Орден Святого Януария (Королевство Обеих Сицилий); Военный орден Вильгельма, большой крест (Нидерланды); Тройной орден (1825, Португалия); Орден Святого апостола Андрея Первозванного (15.09.1801, Россия); Орден Святого Александра Невского (29.01.1780, Россия); Орден Саксен-Эрнестинского дома, большой крест (Герцогства Саксен-Альтенбург, Саксен-Кобург-Гота, Саксен-Мейнинген); Орден Белого сокола, большой крест (Великое герцогство Саксен-Веймар-Эйзенах); Орден Рутовой короны (Королевство Саксония); Орден Почётного легиона, большой крест (23.03.1805, Франция); Орден Святого Духа (Франция); Орден Серафимов (23.12.1797, Швеция).

Луиза Августа Вильгельмина Амалия Мекленбургская

Луиза Августа Вильгельмина Амалия Мекленбургская (нем. Luise Auguste Wilhelmine Amalie zu Mecklenburg; 10 марта 1776, Ганновер – 19 июля 1810, замок Хоэнцириц) – принцесса Мекленбург-Стрелицкая, супруга Фридриха Вильгельма III и королева-консорт Пруссии.

Герб Герцогства Мекленбург-Стрелиц

В описаниях современников королева Луиза предстаёт красавицей с непринуждёнными манерами, скорее подобавшими представителям третьего сословия, нежели аристократии. Жизнь Луизы оказалась неразрывно связанной с борьбой Пруссии против Наполеона. Безвременно ушедшая из жизни королева осталась в памяти следующих поколений молодой и красивой. Ещё при жизни королева Луиза стала объектом почти культового почитания, ещё больше распространившегося после её кончины. Королева Луиза стала символом нового подъёма Пруссии и становления Германской империи. Её значение в истории Германии превзошло то влияние, которым она фактически обладала будучи королевой Пруссии.
Предки Луизы были знатными людьми, целенаправленно заключавшими браки среди равных себе, не ограничиваясь пределами малых германских государств. Её отец Карл II – принц из дома герцогов Мекленбург-Стрелицких. После учёбы в Женеве и нескольких поездок за границу он принял представительскую и хорошо оплачиваемую должность губернатора курфюршества Ганновер на службе у своего зятя, короля Великобритании Георга III, который, хотя и родился в Великобритании, но происходил из Ганноверского дома и правил Ганновером из Лондона.
В 1768 году в Ганновере Карл женился на 16-летней принцессе Фридерике Гессен-Дармштадтской. Пятеро из их десяти детей умерли в детстве, сама Фридерика умерла в 29 лет через два дня после родов. Её дочери Луизе, принцессе Мекленбург-Стрелицкой, было в то время только шесть лет. Вдовец женился на младшей сестре первой жены Шарлотте, и тётка Луизы стала ей мачехой, однако и она умерла спустя 15 месяцев при родах сына Карла.
Спустя некоторое время детей герцога разделили. Оба сына, Георг и Карл, остались с отцом в Ганновере. Шарлотта, старшая из четырёх сестёр, в 1785 году вышла замуж за правителя маленького герцогства Саксен-Гильдбурггаузен. Воспитание сестёр Терезы, Луизы и Фридерики в 1786 году было доверено их бабушке Марии Луизе Альбертине, проживавшей в Дармштадте. Бабушка Луизы слыла умной пожилой дамой, позволявшей некоторые вольности своим внучкам в Старом дворце небольшого городка-резиденции Дармштадта.
Луиза в подростковом возрасте отличалась детской непосредственностью и игривостью. К конфирмации трёх сестёр готовил пастор Дармштадта. О неизбежном обучении французскому языку и придворному этикету заботилась мадемуазель Саломея де Жельё, когда-то руководившая в прусском Невшателе пансионом для девочек, а в Англии работавшая гувернанткой в аристократических семьях. Кроме того, принцессы обучались английскому языку, истории, немецкому языку, рисунку, живописи и игре на фортепиано.
Луиза не отличалась особым прилежанием в учёбе. Письма Луизы на французском языке всегда пестрели ошибками, и лишь гораздо позднее, в Берлине, она решила ликвидировать наиболее крупные пробелы в образовании. Принцесса Луиза изучала историю и философию и просила своих подруг Марию фон Клейст и Каролину фон Берг помочь ей с подбором литературы для чтения. В Большом Тиргартене на вилле госпожи фон Берг (1760-1826), придворной дамы, наставницы и доверенного лица, собирался литературный салон. Придворная дама фон Берг состояла в переписке с Гёте, Гердером, Жаном Полем и имперским бароном Штейном. От неё Луиза получала рекомендации по современной литературе, у неё она просила книги, «которые, как вы считаете, мне понравятся и принесут мне самую большую пользу». Письмо, адресованное Марии фон Клейст, кузине поэта Генриха фон Клейста, проясняет её литературные предпочтения: «Упаси меня бог от того, чтобы заботиться о моём духе и забыть о моём сердце», Луиза скорее «выбросит все книги в Хафель», чем поставит разум выше чувств.
Жизнь принцесс в Дармштадте чередовалась с частыми визитами к многочисленной родне из гессенской и мекленбургской знати, поездками в Страсбург и Нидерланды. Нередко принцессы бывали во Франкфурте-на-Майне, где с 1787 года проживала старшая из сестёр Тереза, состоявшая в браке с тогда не особо знатным, но очень богатым будущим князем Карлом Александром Турн-и-Таксисом. Не раз 14-летняя Луиза и её младшая сестра Фридерика бывали в гостях у госпожи советницы Катарины Элизабет Гёте, матери знаменитого поэта. Спустя годы госпожа советница так вспоминала об этой встрече в письме сыну в Веймар: «Встреча с принцессой Мекленбургской меня несказанно порадовала – они были абсолютно свободны от жёсткого этикета, танцевали, пели и скакали целый день…».
В 1792 году сёстры присутствовали во Франкфурте на торжествах по случаю коронации Франца II, последнего императора Священной Римской империи, ставшего в 1804 году первым императором Австрии. Луиза открывала праздничный бал в посольстве Австрии вместе с молодым имперским графом Клеменсом Меттернихом, впоследствии прославленным дипломатом и государственным деятелем. В начале марта 1793 года обе сестры, которым соответственно исполнилось 17 и 15 лет, были представлены королю Пруссии Фридриху Вильгельму II, который так отозвался об этой встрече: «Как увидел я двух ангелочков в первый раз, то было у входа в комедию, так сразили они меня своей красотой настолько, что был просто вне себя, когда бабушка представила мне их. Я очень желаю, чтобы их увидели мои сыновья и влюбились в них […] Я сделаю всё возможное, чтобы они виделись почаще и хорошо познакомились. […] Они дали своё согласие, и скоро состоится сговор, предположительно в Мангейме. Старший женится на старшей, а младший – на младшей». Впервые Луиза встретилась со «старшим», 22-летним кронпринцем Фридрихом Вильгельмом 14 марта 1793 года, 19 марта он сделал ей предложение и 24 апреля в Дармштадте состоялась официальная помолвка. По брачному договору Луизе причиталась определённая сумма «в собственное распоряжение», которая значительно возрастёт в случае рождения сына; за дочь дополнительного вознаграждения не предусматривалось. Между тем принц Луи, «младший», обручился с сестрой Луизы Фридерикой, хотя и вопреки своей воли и только по соображениям государственной необходимости, поскольку он был уже влюблён в другую девушку, ниже его по положению. Двойная свадьба была согласована на Рождество 1793 года.
22 декабря 1793 года сёстры прибыли в празднично украшенный Берлин. В знак приветствия маленькая девочка в белом платье прочитала принцессам стихотворение, восторженная Луиза подняла ребёнка на руки и поцеловала. Последовавшее за этим замечание о том, что такое поведение не подобает принцессе, вызвало у Луизы явное непонимание. Этот случай, многократно пересказанный, положил начало той исключительной популярности, которой Луиза пользовалась у берлинцев. 24 декабря в белом зале берлинского Городского дворца в соответствии со старинной придворной церемонией состоялось бракосочетание Луизы и кронпринца. По свидетельству очевидцев жених, обычно стеснительный интроверт, в этот день веселился без устали. Спустя два дня поженились Фридерика и принц Луи. Молодожёны поселились в двух соседних зданиях на Унтер-ден-Линден: Дворце кронпринцев и Дворце кронпринцесс. Здесь появилась известная скульптурная группа «Принцессы», выполненная Готфридом Шадовом по заказу короля Фридриха Вильгельма II. Во Дворце кронпринцев скульптору отвели помещение под временную мастерскую, он часто виделся с принцессами, и ему было даже позволено снять мерки «с натуры». Кронпринц Фридрих Вильгельм, супруг Луизы, остался недоволен натуралистичным образом, достаточно подчёркивавшим фигуру Луизы несмотря на обильную драпировку. К тому же рано овдовевшая Фридерика из-за своего скандального поведения вскоре стала нежелательным лицом при дворе. Став королём, Фридрих Вильгельм позаботился о том, чтобы скульптура на десятилетия исчезла из глаз публики.

Скульптурная группа «Принцессы»

Жизнь при прусском дворе вынуждала Луизу приспосабливаться к незнакомым людям, правилам и обязанностям. Её необузданная природа часто этому сопротивлялась. Старшей придворной дамой к принцессе Луизе была приставлена опытная 64-летняя графиня София Мария фон Фос, прослужившая несколько десятилетий при королевском дворе. После нескольких конфликтов, произошедших поначалу из-за строгого профессионального подхода придворной дамы и склонности Луизы к оригинальности в поведении, фон Фос стала для кронпринцессы, а позднее королевы, незаменимой наставницей в вопросах придворного этикета и до последнего оставалась для неё доверенным лицом, советчицей и подругой.
Привыкнуть к новым условиям Луизе помогал и Фридрих Вильгельм, который в частной жизни избегал любого рода напускного официоза. Супруги разговаривали просто, что было необычно для людей этого круга. Они общались друг с другом на «ты», называли друг друга «мой муж» и «моя жена». Им нравились прогулки без свиты по Унтер-ден-Линден, народные гулянья, например, берлинская рождественская ярмарка или Штралауский улов, появление Фридриха Вильгельма и Луизы с одобрением воспринималось местным населением. Приверженность простоте обусловила и их выбор места проживания в Берлине в Городском дворце, а не во Дворце кронпринцев. Лето Фридрих Вильгельм и Луиза проводили преимущественно в загородном поместье Парец близ Потсдама. Скромный дворец в глуши, прозванный современниками «дворец Сельская тишь», позволял Фридриху Вильгельму отдохнуть от государственных дел и обеспечивал Луизе свежий воздух и покой, которые она так ценила во время своих многочисленных беременностей.
Луиза в роли матери оправдала все ожидания. За чуть менее 17 лет супружеской жизни она произвела на свет десять детей, семь из которых достигли зрелого возраста, что для уровня развития медицины и гигиены того времени было исключительно высоким показателем. Дети всегда росли с матерью. Несмотря на то, что их образованием по большей части занимались нанятые воспитатели, и отношение короля к своим детям временами расценивалось как достаточно отстранённое, образ многодетной счастливой семьи послужил образцом для формировавшегося буржуазного общества XIX века. Многие из детей Луизы добились значительных высот в обществе. Старший сын Луизы Фридрих Вильгельм IV правил в Пруссии в 1840-1861 годах, его младший брат Вильгельм наследовал ему на прусском троне и в 1871 году был провозглашён германским императором. Дочь Фридерика Шарлотта в 1817 году вышла замуж за младшего брата российского императора, великого князя Николая и в 1825 году стала царицей под именем Александра Фёдоровна.
Последним значительным внешнеполитическим шагом Фридриха Вильгельма II стало заключение в 1795 году сепаратного Базельского мира. Пруссия вышла из альянса, сформированного против Франции в так называемой Первой коалиционной войне, лишилась территорий на левом берегу Рейна, а Северная Германия объявила нейтралитет. Приобретённый таким образом мир обеспечил Пруссии ряд «спокойных лет», как они были названы впоследствии. Во внутренней политике новый король придерживался мер строгой экономии, перейти к назревшим основополагающим реформам в управлении страной и в армии он так и не решался. Во внешней политике Фридрих Вильгельм III стремился любой ценой сохранить нейтралитет.

Иоганн Фридрих Август Тишбейн. «Луиза в 1796 году, Усадьба Дорн»

Фридрих Вильгельм II умер 16 ноября 1797 года. Его смерть не повергла Пруссию в скорбь. Неудачная внешняя политика, многочисленные любовницы и расточительность почившего короля Пруссии нанесли серьёзный ущерб стране и её имиджу. Вступившему на прусский трон стеснительному на людях и неречистому Фридриху Вильгельму III было 27 лет. Он не был готов принимать решения и управлять обременённым проблемами королевством в сложные времена. Королеве Луизе был 21 год.

Тассер Г.Ф. «Луиза в 1797 году»

Фридрих Вильгельм и Луиза совершили несколько так называемых «поездок для выражения верности». В мае и июне 1798 года они проехали по Померании, Восточной Пруссии и Силезии, в мае-июле 1799 года они отправились в западную часть страны, во Франконию и Тюрингию.

Иоганн Фридрих Август Тишбейн «Портрет прусской королевы Луизы» (1798)

В августе 1800 года королевская чета совершила восхождение на силезскую Снежку, впоследствии эту экскурсию королева вспоминала как особо счастливый момент её жизни. Во всех поездках население восхищалось внешностью и манерами королевы. Такое же восхищение Луиза снискала и в столице, в том числе и среди представителей дипломатического корпуса. Один из секретарей британского посольства писал своим сёстрам: «В берлинском обществе, особенно среди молодых людей, царит чувство рыцарской преданности королеве […] Немногие женщины одарены таким очарованием, как у неё […] Но мне нужно держать себя в руках, иначе вы подумаете, что красота и грация прусской королевы Луизы вскружили мне голову, как уже многим другим».

Иоганн Фридрих Август Тишбейн «Портрет прусской королевы Луизы» (1800)

Между тем давление Наполеона на Северную Германию усиливалось. Союз Пруссии с Россией казался подходящим ответом. В мае и июне 1802 года Фридрих Вильгельм III и королева Луиза побывали в Мемеле для встречи с царём Александром I, не имевшей особого политического значения, но оставившей яркий след в воспоминаниях Луизы.

Мари-Элизабет-Луиза Виже-Лебрен «Портрет прусской королевы Луизы» (1802)

Молодой император произвёл на королеву огромное впечатление. В её записях обнаружено: «Император – один из тех редких людей, которые соединяют в себе все самые любезные качества со всеми настоящими достоинствами […] Он великолепно сложен и имеет очень статный вид. Он выглядит как молодой Геркулес». Александр в свою очередь был очарован Луизой. Фридрих Вильгельм III отреагировал без ревности, но с гордостью, появлявшейся у него всегда, когда восхищались его супругой. Многие биографы задаются вопросом о том, могли ли связывать Александра и Луизу какие-либо близкие отношения. Ответ всегда отрицательный с вероятностью, граничащей с уверенностью.
В 1803-1805 годах королевская чета побывала с поездками во франконских владениях, в Дармштадте, Тюрингии и Силезии. С 25 октября по 4 ноября 1805 года в Потсдаме гостил император Александр, убеждавший короля вступить в новый военный союз, который заключили против Наполеона Австрия и Россия. Фридрих Вильгельм III медлил, но предусмотрительно объявил мобилизацию. В декабре 1805 года русские и австрийцы были разбиты в битве под Аустерлицем. В июне-июле 1806 года Фридрих Вильгельм с Луизой отдыхали в Бад-Пирмонте. Так закончились для Пруссии «спокойные годы».

Луиза Августа Вильгельмина Амалия Мекленбургская

12 июля 1806 года в Париже был заключён договор об учреждении Рейнского союза. Наполеон значительно расширил сферу своего влияния на германских землях. Пруссия расценила происходящее как провокацию, но король по-прежнему не мог принять решение. Лишь по настоянию нескольких советников – министра фон Штейна, генерал-лейтенанта Эрнста фон Рюхеля и принца Луи Фердинанда и под влиянием своей супруги, считавшей Наполеона «моральным чудовищем», он определился и 9 октября 1806 года объявил войну Франции. Луиза, занимавшая центральное место в так называемой «партии войны», достигла, вероятно, пика своего политического влияния. Спустя всего пять дней плохо управляемые, несогласованно воевавшие прусские части потерпели унизительное поражение в битве при Йене и Ауэрштедте. Резервная армия в Галле была разбита, и почти все укреплённые города сдались без боя. 27 октября 1806 года Наполеон с триумфом вступил в Берлин.
Фридрих Вильгельм III и Луиза находились недалеко от поля битвы, в хаосе разгрома они были вынуждены спасаться разными дорогами. Луиза с детьми, своим личным врачом Кристофом Вильгельмом Гуфеландом и графиней Фос с многочисленными остановками в Ауэрштедте, Веймаре и Бланкенхайне добралась до Кёнигсберга. Там она тяжело заболела «нервной горячкой», как тогда называли тиф. Пока Луиза болела, Наполеон со своей армией вышел на Кёнигсберг. Гуфеланд предложил остаться с королевой, но она отказалась: «Я лучше отдам себя в руки божьи, чем этого человека». Дальше бежать оставалось только в Мемель, находившейся на крайнем севере страны. В сильный мороз и метель тяжелобольная Луиза с детьми и обслугой отправилась в путь по практически непроходимой в зимнее время Куршской косе. Через три трудных дня и холодных ночи путники достигли места назначения, и Гуфеланд с удивлением даже констатировал некоторое улучшение в состоянии королевы. Этот эпизод, наряду с её встречей с Наполеоном, рассказываемый и изображаемый с большей или меньшей долей драматизма, прочно вошёл во все биографии и легенды, посвящённые королеве Луизе.
Фридрих Вильгельм III добрался до Мемеля другой дорогой, там прусская королевская чета встретилась с российским императором, пообещавшим свою поддержку. Но 14 июня 1807 года Наполеон одержал победу над русской армией и последними остатками прусской армии в битве под Фридландом. Инициированные вслед за этим мирные переговоры проходили в пышном шатре, установленном на плоту на реке Неман. Поначалу прусский король был допущен к переговорам лишь среди второстепенных лиц, пока Россия заключала с Наполеоном сепаратный мир. Поскольку уже было очевидно, сколь беспощадно французский император обойдётся с уже побеждённой Пруссией, прусский парламентёр граф Калькройт изложил королю своё мнение о том, что «хорошее действие возымело бы, если бы её величество королева могли бы быть здесь, и чем раньше, тем лучше». Но Фридрих Вильгельм незадолго до этого написал своей супруге в Мемель о своих впечатлениях от Наполеона: «Я видел его, я разговаривал с этим извергнутым адом чудовищем, созданным Вельзевулом в наказание земли! […] Нет, никогда у меня не было столь сурового опыта…». Несмотря на эти высказывания, прусский король передал супруге предложение Калькройта. Луиза ответила: «Ваше письмо с приложением от К. добралось до меня вчера поздним вечером. Его содержание произвело впечатление, которое вы предвидели. Тем не менее, моё решение было твёрдым в тот же момент. Я спешу, я лечу в Тильзит, если вы того желаете».

Луиза Августа Вильгельмина Амалия Мекленбургская, консорт-королева Прусская (1807)

Встреча Луизы с Наполеоном состоялась в Тильзите 6 июля 1807 года в доме советника юстиции Эрнста Людвига Зира, где Наполеон остановился на время переговоров. Луиза была одета в украшенное серебряной нитью платье из крепа. По свидетельствам очевидцев, несмотря на некоторую напряжённость, королева выглядела прекраснее, чем когда-либо. Главный министр Карл Август фон Гарденберг обстоятельно подготовил её к беседе. Он посоветовал Луизе проявить любезность, говорить прежде всего от лица супруги и матери и ни в коем случае не вести подчёркнуто политических разговоров. Королеву ожидал сюрприз. Вместо внушающего страх чудовища на встречу к ней явился впечатляющий, очевидно, высокоинтеллектуальный человек, приятный в общении. Луиза просила Наполеона о сдержанности в подходе к мирным переговорам, тот давал неопределённые ответы, но сделал комплимент её гардеробу. В ответ на вопрос Наполеона о том, как же Пруссия позволила себе такую неосторожность напасть на него, Луиза дала часто цитируемый ответ: «Слава Фридриха Великого ввела нас в заблуждение по поводу наших средств». Впоследствии Луиза положительно оценила свои личные впечатления от этой беседы. Император тоже остался под впечатлением. Лишь позднее Наполеон признал, что ему казалось, будто он слушал «попугая Гарденберга». До встречи с Луизой Наполеон неоднократно чрезвычайно пренебрежительно отзывался о прусской королеве: она якобы несёт вину за начало войны, она «женщина с прелестными чертами, но слабая духом … Её, должно быть, мучают страшные угрызения совести за те страдания, которые она причинила своей стране». Оккупировав Берлин, Наполеон отдал распоряжение опубликовать часть обнаруженной частной переписки Луизы, в свою очередь Луиза никогда не скрывала своего глубокого отвращения к Наполеону и убеждённости в его аморальности.

Николай Госс «Тильзитское свидание 1807 года»

Каких-либо конкретных признаний королева не делала. О разговоре тет-а-тет, продлившемся около часа, император сообщил своей супруге Жозефине Богарне в Париж: «Королева Пруссии действительно обворожительна, она была полна кокетства со мной. Но не ревнуй, я как вощёная холстина, с которой всё скатывается. Мне было нелегко быть галантным». Условия заключённого 9 июля 1807 года Тильзитского мира действительно оказались для Пруссии крайне жёсткими. Государство лишилось половины своей территории и населения – всех земель западнее Эльбы и польских владений. Французские оккупационные войска оказывались на содержании у прусской казны. Контрибуционные обязательства в размере 400 млн талеров, возложенные на Пруссию, значительно превышали возможности страны. Тем не менее, Пруссия не исчезла с карты мира как страна, отчасти благодаря ходатайству русского императора, заинтересованного в буфере между своей империей и Наполеоном.
После заключения оскорбительного мира Луиза видела свою основную задачу в том, чтобы ободрить короля, который часто в отчаянии заводил разговор об отречении, и дать ему опору в счастливой семейной жизни. Она сама пребывала в метаниях от уныния к надежде. В апреле 1808 года Луиза писала своему отцу: «В моей жизни больше нет надежд… Божественное провидение явно заводит новый мировой порядок, и будет другой порядок вещей, поскольку старый уже отжил своё и … обрушился. Мы почивали на лаврах Фридриха Великого. В мире будет хорошо только от хороших людей, … поэтому я надеюсь, что за нынешними недобрыми временами придут лучшие…» Но недобрые времена в Мемеле пока продолжались. Луиза тосковала по своему берлинскому кругу общения и плохо переносила суровый климат Восточной Пруссии. Она страдала от простуд, сопровождавшихся жаром, от головных болей и удушья. В письме брату она жаловалась: «Климат Пруссии отвратительнее, чем это можно выразить. Моё здоровье полностью разрушено».

Луиза Августа Вильгельмина Амалия Мекленбургская, консорт-королева Прусская (1808)

Изначально прусскому королю и его семье было отказано в возвращении в Берлин. Фридрих Вильгельм III правил в сохранившейся части королевства из Мемеля. Барон фон Штейн запустил первые неотложные реформы: в 1807 году – освобождение крестьянства, в 1808 году – городскую реформу. Герхард фон Шарнхорст, Август Нейдхардт фон Гнейзенау и Герман фон Бойен приступили к реформе прусской армии. Луиза практически не вникала в детали этих нововведений. У неё было мало общего с резким холериком Штейном, она писала: «Он и так считает меня самкой, очень легкомысленной». Штейн, сокративший наполовину содержание себе и своим чиновникам, требовал серьёзных мер экономии в королевском бюджете. Всё, от чего можно было отказаться, вплоть до украшений королевы, было продано. Зимой 1808-1809 годов по приглашению российского императора королевская чета гостила восемь недель в Санкт-Петербурге. Штейн напрасно выступал против развлекательной поездки, указывая, что любая имеющаяся в наличии денежная сумма настоятельно необходима разрушенной войной Восточной Пруссии. Луиза наслаждалась балами, ужинами и другими публичными мероприятиями в резиденции российского императора. Но она не могла не осознать контраст со своей собственной ситуацией: «От бриллиантов в глазах рябит… Всякого рода великолепие превосходит любые ожидания. Какие здесь вещи из серебра и бронзы, зеркала, хрусталь, картины и мраморные статуи, это грандиозно». Встречи с императором Александром I протекали достаточно прохладно по сравнению с прежней непринуждённой атмосферой общения монархов.
Получив от Наполеона позволение вернуться в Берлин, королевская семья прибыла в столицу 23 декабря 1809 года. Приём берлинцев был потрясающе сердечным, как при прибытии во дворец, так и во время вечерней прогулки по празднично освещённому городу. За этим последовала череда приёмов и торжественных обедов, театральных представлений и оперных постановок. Впервые на эти торжества были приглашены офицеры недворянского происхождения и буржуазные семейства. О по-прежнему мрачном политическом положении Луиза писала 27 января 1810 года в письме к Гарденбергу: «Мы всё также в высшей степени несчастны. Тем не менее, жизнь здесь в Берлине более сносная, чем в Кёнигсберге. Как минимум, блеск нищеты в прекрасном окружении, которое отвлекает, а в Кёнигсберге была нищета по-настоящему». Луиза прилагала все усилия, чтобы вернуть Гарденберга на прусскую государственную службу. Она видела в нём советника, в котором нуждался её нерешительный супруг. Несмотря на сложившиеся предубеждения, Наполеон в конце концов согласился, ведь только Гарденбергу он мог доверить сбор колоссальных контрибуций, возложенных на Пруссию.
От поездки в Бад-Пирмонт, запланированной на лето для поправки здоровья Луизы, пришлось отказаться по финансовым и политическим причинам: Пруссия была фактически банкротом, а в Пирмонте в то время находились два брата Наполеона. Вместо этой поездки было решено съездить в Нойштрелиц, где с 1794 года Мекленбург-Стрелицем правил отец Луизы. Дармштадтская бабушка также проживала там. Графиня Фос, которой было уже за 80, тоже отправилась на экскурсию. Из письма отцу становится понятно, насколько Луиза радовалась этой поездке: «Я просто пылаю от радости и горю». 25 июня 1810 года Луиза приехала в Нойштрелиц, Фридрих Вильгельм должен был прибыть позже. После краткого пребывания в городе-резиденции был намечен переезд во дворец Хоэнцириц, летнюю резиденцию герцога. На 30 июня 1810 года была запланирована поездка в Райнсберг, которая так и не состоялась, поскольку у Луизы начался жар и она осталась в постели. Местный врач диагностировал не опасное для жизни воспаление лёгких. Вызванный из Берлина личный врач короля Эрнст Людвиг Гейм также не обнаружил серьёзных поводов для беспокойства. 16 июля прошёл ещё один консилиум, поскольку симптомы, выражавшиеся в приступах удушья и нарушении кровообращения, значительно усугубились. Срочным курьером графиня Фос уведомила короля, и незадолго до пяти утра 19 июля 1810 года он прибыл в Хоэнцириц вместе с двумя старшими сыновьями. Спустя четыре часа Луиза умерла.
При вскрытии тела Луизы выяснилось, что одна половина лёгкого была разрушена, также была обнаружена опухоль на сердце. Графиня Фос сделала в своём дневнике такую запись: «Врачи говорят, что полип в сердце стал следствием большого и продолжительного горя». Тело Луизы при большом стечении народа было перевезено в Берлин и выставлено на три дня для прощания в Городском дворце. Похороны состоялись 30 июля в Берлинском соборе. Спустя пять месяцев, 23 декабря 1810 года, Луиза Мекленбург-Стрелицкая обрела последнее место упокоения в мавзолее в парке при Шарлоттенбургском дворце, возведённом Генрихом Генцем при участии Карла Фридриха Шинкеля. Надгробную скульптуру королевы, шедевр Берлинской скульптурной школы, создал Кристиан Даниэль Раух в 1811-1814 годах. Фридрих Вильгельм III принимал в этой работе активное участие, высказывая свои пожелания и предложения. Сам он также был похоронен в этом мавзолее в 1840 году. Мавзолей стал местом всенародного паломничества, важным культурным центром поклонения королеве Луизе.

Принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская (1898-1825)

Принцесса Фpедеpика-Луиза-Шаpлотта-Вильгельмина Прусская родилась 1 (13) июля 1798 года в Потсдаме (Пруссия). Принцесса Шарлотта была третьим ребенком в семье прусского короля Фридриха Вильгельма III из династии Гогенцоллернов и его супруги, королевы Луизы.
Несчастной Шарлотте, уже в детстве познавшей на себе, что такое война и изгнание. В 1806 году, после разгрома Пруссии Наполеоном, королевская семья покинув Берлин, бежала в Восточную Пруссию, обосновавшись сначала в Штеттине, потом в Кенигсберге, и наконец, в Мемеле. В 1807 году, был подписан Тильзитский мир, лишивший Пруссию более чем половины территории: под властью династии Гогенцоллернов были оставлены «Старая Пруссия», Померания, Бранденбург, Силезия. Отцу Лоттхен – Фридриху Вильгельму III удалось удержаться на троне лишь благодаря заступничеству императора Александра I, так как Наполеон первоначально предлагал просто разделить всю Пруссию между Францией и Россией. Положение прусской королевской фамилии было весьма тяжело, так как она принуждена была жить в Мемеле, нуждаясь в самом необходимом.
Лишь 15 декабря 1809 г. состоялся торжественный въезд в Берлин. Народ восторженно приветствовал короля и королеву. Потрясенная этими радостными кликами, королева, обращаясь к дочери, сказала: «Дорогая Шарлотта, слушай эти радостные клики и звон колоколов с благоговением; нет ничего священнее, нет ничего более драгоценного и приятного для монарха, как радостные возгласы его народа, спешащего ему навстречу. Тот, кто хочет заслужить это, должен отвечать любовью на любовь своего народа, должен иметь сердце, способное разделять его страдания и радости; главное – он должен быть с людьми человеком».
Увы, королева Луиза умерла всего через семь месяцев – 7 июля 1810 года, принцессе Шарлотте тогда едва исполнилось 12 лет. И все же, Луиза словно предвидела судьбу своей дочери, сказав однажды: «Наши дети – наши сокровища. Дочь моя Шарлотта замкнута в себе, сосредоточена, но, как и у ее отца, под холодной, по-видимому, внешностью бьется горячее сочувствующее сердце; вот причина, по которой в ее обращении проглядывает нечто величественное. Если Господь сохранит ее жизнь, я предчувствую для нее блестящее будущее».

Принцесса Шарлотта Прусская в возрасте 12 лет (1810)

Почти также отозвалась о принцессе графиня Эдлинг, встречавшаяся с королевской семьей в 1813 году: «Двор, только что возвратившийся из своего изгнания, вспоминал об испытанных бедствиях и в особенности о смерти королевы, образ которой жил в сердце каждого. Дочери производили впечатление сиротства, от которого терпело их воспитание, но милая наружность и детская доброта принцессы Шарлоты предвещали ей великую будущность».
Лоттхен, как ее звали в семье, была невероятно красивой девочкой – беленькая, румяная, нежная, с удивительно тонкой талией, она казалась неземным существом. После победы над Наполеоном ей можно было подумать и о браке, а одним из потенциальных женихов был младший брат русского императора Александра I – Николай Павлович. В 1814 году семнадцатилетний Великий князь вместе с императором въезжал в Париж, а затем присутствовал на Венском конгрессе четырех великих держав – победительниц Наполеона. Позже он сопровождал брата-венценосца в его визитах в Англию, Австрию, Пруссию.

Принцесса Шарлотта Прусская, около 1814 года

Николай уже знал, что его визит в Пруссию – не просто знакомство с семьей давнего союзника, а прежде всего знакомство с будущей супругой: «…государь, быв в Шлезии, [в 1813 году] видел семью короля прусского, что старшая дочь его принцесса Шарлотта ему понравилась, и что в намерениях его было, чтоб мы когда-нибудь с ней увиделись».
Этим браком император Александр надеялся укрепить русско-прусские отношения, давшие серьезную трещину после Тильзитского мира. Впрочем, все политические расчеты отступили на второй план после первой же встречи Великого князя и принцессы. Николай влюбился в юную дочь короля Фридриха Вильгельма III Шарлотту. О своих впечатлениях он писал так: «Тут, в Берлине, провидением назначено было решиться счастию всей моей будущности: здесь увидел я в первый [раз] ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь; – и Бог благословил сие желание…».
При первом же свидании ее с Николаем Павловичем, между ними произошел, следующий разговор, свидетельствующий о находчивости великого князя: «Вы являетесь как раз кстати, – обратилась она к нему, – чтобы разрешить важный вопрос, который мы, мои сестры и я, все решали и никак не могли решить: петербургские часы показывают на три четверти вперед против берлинских; разве у вас время идет быстрее, чем у нас?» «Я того мнения, – отвечал великий князь, улыбаясь, – что нигде время не идет так быстро, как возле вас». Характеру принцессы была свойственна некоторая туманная мечтательность, великий же князь, по выражению Лакруа, не обнаруживал никакой наклонности к неопределенным идеям и немецкому идеалу: он умел размышлять, но не мечтать. Несмотря на такое несходство в характерах и в наклонностях, симпатии и чувства будущих супругов вполне гармонировали между собою; они находили удовольствие в прогулках по тенистым аллеям шарлоттенбургского парка и прекрасно понимали друг друга, даже в те моменты красноречивого молчания, которое вдруг наступает среди влюбленных. «Вот, я поймала вас, – заметила ему принцесса, в один из подобных моментов, – не пытайтесь защищаться: вы мечтаете, как и я». «Я не мечтаю, – отвечал он, с восторгом смотря на нее, – я думаю, я думаю о вас».
Все было мило и по-немецки сентиментально: юные Николай и Шарлотта считались едва ли не самой красивой парой в Европе и влюбились друг в друга с первого взгляда. Конечно, этот союз «крепил русско-германскую дружбу» на том этапе, но был со стороны «молодых» совершенно лишен даже намека на прагматизм. Своего жениха Шарлотта сразу предупредила, что ей нравятся лишь «маленькие, милые, уютные и удобные вещицы». Ни один из этих эпитетов к российской императорской короне, конечно, не подходил. Николай называл свою невесту «моя птичка», его первым чувством была не страсть, не жажда обладания ее красотой, а желание защитить ее, согреть, уберечь от треволнений мира.

Ф.Г.Кюгельхен «Портрет принцессы Шарлотты Прусской» (1817)

23 октября (4 ноября) 1815 года в Берлине, во время официального обеда российский император Александр I и прусский король Фридрих Вильгельм III объявили о помолвке принцессы Шарлотты и брата русского царя – Наследника цесаревича и великого князя Николая Павловича. Свадьбу было решено отложить до совершеннолетия Николая Павловича. Император Александр пробыл в Берлине до 27 октября (8 ноября) и затем отправился в Варшаву, а в ноябре 1815 года возвратился в Санкт-Петербург. Для преподания принцессе Шарлотте учения православной церкви в Берлин был послан протоирей Музовский, который вместе с тем давал ей и уроки русского языка. Принцессу Шарлотту в царской семье уже называли Александрой. В следующий раз Николай навестил свою невесту почти через год. 21 сентября (3 октября) он приехал в Берлин и затем почти все время проводил в Шалоттенбурге, где находился двор. Часы и дни, проведенные Шарлоттой со своим возлюбленным Николаем, пролетели быстро, и снова приближалось время разлуки с тем, которым ей было предназначено идти рука об руку по жизненному пути. 15 (27) октября Николай покинул Берлин.

Эрнст Гебауэр «Портрет принцессы Шарлотты Прусской» (1817)

Великая княжна Александра Федоровна

Обручение и бракосочетание (1817)

Принцесса Шарлотта выехала из Берлина в Санкт-Петербург 31 мая (12 июня) 1817 года. Ее свита состояла из обер-гофмейстерины графини Гааке, бывшей гоф дамы королевы Луизы, фрейлины графини Трихсес, ее воспитательницы Вильдермет, обер-гофмейстера барона Шильден, камергера графа Лотгум, секретарей Шамбо и Шиллер, лейб медика доктора Буссе, протоиерея Музовского и из необходимого числа прислуги. В ее путешествии в Россию ее сопровождали ее брат, впоследствии император германский Вильгельм I.
Путешествие принцессы Шарлотты до самой русской границы было беспрерывным рядом оваций и проявления к ней сочувствия со стороны ее соотечественников. 8 (20) июня принцесса Шарлотта и принц Вильгельм прибыли в Мемель. В честь их приезда были устроены триумфальные ворота, суда расцветились флагами, и появление путешественников встречено бесконечным «ура!». Почти одновременно с ними в Мемель приехал полковник Адлерберг, адъютант великого князя Николая Павловича, с известием о прибытии великого князя в Поланген. На другой день, принц Вильгельм, по совету Натцмера, решил сделать визит цесаревичу в Поланген, но по дороге туда встретился с Николаем Павловичем, желавшим прибытием в Мемель инкогнито доставить сюрприз принцу и принцессе. При встрече они поспешили выйти из экипажей, сердечно поцеловались и вместе отправились в Мемель.
Переезд через русскую границу совершили 9 (21) июня. По обеим сторонам границы были выстроены прусские и русские войска. В семь часов утра великий князь в мундире Бранденбургского кирасирского полка, явился перед строем пруссаков, где его встретил принц Вильгельм с обнаженною шпагою. Николай Павлович, поздоровавшись с войсками, сказал им: «Мои друзья, помните, что я на половину ваш соотечественник и, как вы, вхожу в состав армии вашего короля». В 9 часов подъехала придворная карета, из которой вышла принцесса Шарлотта, встреченная своим братом. Она обошла ряды прусских войск, чтобы с ними проститься. Затем под руку с принцем Вильгельмом принцесса направилась к русской границе. Великий князь поспешил к ней на встречу и, протягивая руку, как бы желая помочь ей переступить пограничную черту, сказал шепотом: «Наконец-то вы среди нас, дорогая Александра, а затем произнес так, чтобы быть услышанным окружающими: Добро пожаловать в Россию, ваше королевское высочество». Принцесса перешла границу пешком. После того Николай провел принцессу по рядам русских войск и сказал, обратясь к офицерам: «Это не чужая, господа. Это дочь вернейшего союзника и лучшего друга нашего государя».
Дальнейшее путешествие по России было крайне утомительно, так как стояла страшная жара, а дорожная пыль делала его еще более тяжелым. Во время пути делалось все, чтобы торжественностью встреч смягчить вполне естественную грусть принцессы Шарлотты. Особенно блестящ бы въезд в Ригу, хотя проявленный при этом восторг показался Натцмеру несколько искуственным.
16 (28) июня принцесса Шарлотта прибыла в Дерпт. На следующий день праздновалось рождение ее брата, принца Карла, и это обстоятельство должно было особенно оживить ее грусть по покинутой родине; поэтому неудивительно, что у нее на глазах часто навертывались слезы, и она казалась печальнее обыкновенного. К вполне понятной тоске о родине у принцессы Шарлотты присоединялся еще страх при мысли о встрече с императрицей Марией Федоровной, рассказы о которой напугали ее. Страх этот был так силен, что накануне встречи она плакала от того, что ей предстояло познакомиться со вдовствующей императрицей.
18 (30) июня принцесса Шарлотта прибыла в Косково, где к ней выехали на встречу император Александр, императрица Мария Федоровна и великий князь Михаил Павлович. Страх принцессы оказался напрасным. Она в воспоминаниях пишет: «Я очутилась в объятиях моей будущей свекрови, которая отнеслась ко мне так нежно и ласково, что сразу завоевала мою любовь. Император приветствовал меня с тою любезностью и с такими сердечными и изысканными словами, которые были ему одному свойственны». Свидание было в высшей степени трогательное и сердечное. Государь представил своей матери принца Вильгельма, пользовавшегося с 1814 года особенным его расположением, со словами: «рекомендую вам моего нового брата», на что императрица ответила, обняв принца: «стало быть, и у меня теперь одним сыном более».
Дальнейший путь шел через Гатчину и Царское Село. В Гатчине осматривали дворец, в котором воспитывались младшие великие князья. Дворец этот своим мрачным видом произвел на иностранцев тяжелое впечатление.

Большой Гатчинский дворец

19 июня (1 июля) принцесса прибыла в Павловск, где собрался весь двор. Там же ее поджидала и императрица Елизавета Алексеевна. Новизна впечатлений до того поразила принцессу, что она растерялась и не заметила императрицы, как вдруг ласковый голос произнес, обращаясь к ней: «Не найдется ли у вас и для меня взгляда?» В ответ принцесса бросилась в объятья императрицы, тронувшей ее своим радушным приветствием, без всяких преувеличений, без выражения излишних чувств. Вдовствующая императрица была в восторге от невесты и сказала, что идеал всех ее желаний исполнился, потому что небо послало ей такую дочь. Это расположение Марии Федоровны к принцессе возрастало, с каждым днем, так что графиня Ливен имела полное основание сказать впоследствии великой княгине Александре Федоровне: «Sie sind das Herzblatt der Kaiserin Mutter (вы – любимица императрицы-матери)».

Павловский дворец

20 июня (2 июля) последовал торжественный въезд принцессы Шарлотты в Санкт-Петербург. Все смотрели на нее с нежнейшим участием, вспоминая добродушие, красоту и несчастие ее матери. Во время торжественного шествия по правую руку императора Александра ехал Наследник цесаревич Николай Павлович, а по левую – принц Вильгельм. Великий князь Михаил Павлович находился рядом с братом.
Принцесса следовала в золоченом открытом ландо с обеими императрицами. Войска расставлены были по всему пути, начиная от Московской заставы. По прибытии в Зимний дворец отслужен был молебен, после которого принцесса в первый раз приложилась ко кресту. Торжество заключилось прохождением войск церемониальным маршем, великие князья находились во главе своих полков. Императрица, принцесса и двор находились на существовавшем тогда деревянном балконе. «С этого балкона меня показали народу», записала принцесса. Когда поздно вечером, в день своего въезда в Санкт-Петербург, после всех пережитых волнений, после блеска торжественной встречи в столице и ослепительной роскоши, развернувшейся перед нею придворной жизни, столь не походившей на все то, что ей приходилось видеть с детства, принцесса Шарлотта очутилась наконец одна в своей комнате, она почувствовала, по словам ее биографа Гримма, что она находится в мировом царстве, где все представляется ей в исполинских формах.

Садовников Василий Семенович «Вид Зимнего дворца со стороны Адмиралтейства»

24 июня (6 июля) 1817 года состоялось миропомазание принцессы Шарлотты, нареченной Александрой Федоровной. 25 июня (7 июля) в день рождения великого князя Николая Павловича состоялось обручение. Принцесса Шарлотта Прусская стала именоваться Великой княжной с титулом Её Императорского Высочества. 28 июня (10 июля) великая княжна Александра Федоровна подписала акт отречения от наследственных прав в Пруссии в присутствии графа Нессельроде, прусского посланника Шелера, своих дам и великого князя Николая Павловича.
1 (13) июля 1817 года состоялось бракосочетание Великого князя Николая с Великой княжной Александрой Фёдоровной. Венчание состоялось в день рождения юной княжны в Большой церкви Зимнего дворца. Венцы во время венчания держали над Николаем Павловичем великий князь Михаил Павлович, над Александрой Федоровной – принц Вильгельм. После торжественного обеда и бала новобрачные с церемонией поехали в предназначенный для них Аничковский дворец. Император Александр и императрица Елизавета Алексеевна отправились туда заранее и встретили новобрачных с хлебом-солью. Затем был фамильный ужин с приглашением некоторых старых приближенных и прусских дам. Прочая свита ужинала за другим столом. Император Александр подошел к Натцмеру и сказал ему, что это счастливейший день, до которого он дожил. Он только желал бы, чтобы король был свидетелем всего этого, однако он не теряет надежды, что король вскоре лично убедится в счастье своей дочери и, может быть, найдет семейство умноженным, что, можно надеяться, и случится.

Большая церковь Зимнего дворца

Не слишком образованная, любезная, очень «понятная» и «своя», веселая, красивая, умопомрачительно грациозная, Александра Федоровна стала украшением русского Двора. Царь Александр любил именно с ней открывать балы. После целого ряда торжеств, ознаменовавших собою бракосочетание Николая Павловича, императорская фамилия покинула Санкт-Петербург. Император Александр с императрицей Елизаветой Алексеевной переехали в Царское Село, а императрица Мария Федоровна в сопровождении новобрачных, великого князя Михаила Павловича и принца Вильгельма отправилась в свою любимую резиденцию – Павловск. Следующие затем два месяца прошли для новобрачных в беспрерывных переездах из одного загородного дворца в другой, при чем главным их местопребыванием оставался Павловск. Здесь этикет, поддерживаемый императрицей-матерью, несколько ослабевал, и воцарялось самое неподдельное веселье, поддерживавшееся прогулками целым обществом, танцами и разными салонными играми. Иногда же в дурную погоду устраивалось литературное чтение, при чем читали Жуковский, Уваров и Плещеев.
Однажды во время обедни великая княгиня почувствовала себя дурно и лишилась чувств. Николай Павлович почти на руках вынес ее из церкви и привел во флигель, где находилось помещение, занимаемое великокняжескою четою. Когда затем великий князь вышел из внутренних комнат, он подошел к дежурному камер-пажу Дарагану и спросил его: «Сколько тебе лет?». «Семнадцать», – отвечал тот. «Вот видишь», – продолжал весело великий князь, – «Я тебя старше четырьмя годами, а уже женат и скоро буду отец». При этих словах он поцеловал Дарагана, и его лицо засияло счастьем.
В дневнике Натцмера сказано, что 8 (20) июля великая княгиня упала в обморок во время обедни. Назначенный в этот день бал был отменен. Затем 6 (18) августа генерал записал, что великая княгиня Александра Федоровна не присутствовала на церковном параде Лейб-гвардии Преображенского полка, потому что она вчера лишилась чувств, что случается почти каждый раз во время церковной службы.
20 июля (1 августа) двор переселился в Петергоф, где 22 июля (3 августа), в день тезоименитства императрицы Марии Федоровны состоялась обычная великолепная иллюминация.

Посещение Москвы (1817-1818)

18 (30) сентября 1817 года Наследник цесаревич Николай Павлович с супругой выехали из Санкт-Петербурга в Москву. Король Прусский разрешил принцу Вильгельму продлить свое пребывание в России и сопутствовать сестре во время ее путешествия. Принца по-прежнему сопровождал генерал Натцмер. Положение, в котором находилась Великая княгиня Александра Федоровна, препятствовало быстрому переезду, поэтому путешественники пробыли в дороге 12 дней. 30 сентября (12 октября) царская семья съехалась на последней станции перед Москвою, который еще путешествовал по России. Торжественного въезда в столицу не было, каждый приехал туда сам по себе.

Спасская башня Московского кремля

На следующее утро 1 (13) октября великая княгиня Александра Федоровна, подойдя к окну, увидела перед собою впервые Москву, которая подобно панораме, расстилалась у ног ее. «Сердце мое забилось: я поняла Россию, я гордилась тем, что принадлежу ей!» – записала она свои впечатления.

Александровский сад

1 (13) октября Александра Федоровна в первый раз участвовала в выходе в Успенский собор и положила, как она пишет, 18 земных поклонов перед образами и раками святых. «Коленопреклонения до того утомили мои ноги, что я едва могла двигать ими».

Генри Чарльз Брюэр «Успенский собор Московского Кремля»

15 (27) декабря 1817 года принц Вильгельм покинул Москву, направляясь через Варшаву в Берлин. Насколько огорчена была этим отъездом великая княгиня Александра Федоровна, видно из следующих строк ее воспоминаний: «Я проводила его с такой грустью, что почувствовала новый прилив тоски по поводу разлуки с отцом, братьями и сестрами; это была ужасная минута! Но, пережив ее, я еще более сблизилась с моим Николаем, я почувствовала, что в нем одном имею поддержку и опору в моей новой родине, и его нежность совершенно вознаградила меня за все то, что я потеряла. Мы читали вместе, и я вспоминаю с наслаждением об этой мирной жизни в течение последних месяцев, предшествовавших моим родам».

Рождение Александра Николаевича

В положении Александры Федоровны, именно потому что ожидается появление на свет не просто члена царской семьи, но возможного будущего государя, по настоянию императрицы Марии Федоровны, в 1818 году Александра Федоровна прибыла в Москву. Ожидании великого события проходило однообразно и тихо. Наступил великий пост. Александра Федоровна пишет: «Мы выезжали очень мало. При дворе не было ни одного вечернего собрания, но часто давались обеды. По воскресениям обедали обыкновенно у матушки в платьях со шлейфами и на вечер оставались в том же костюме; вечер проводили у нее в беседе и в игре в макао. Признаюсь, это так наскучило мне в сравнении с воскресным препровождением времени в Берлине, где мы резвились, играли и особенно веселились, что я с трудом могла скрыть свою тоску. Общество на этих собраниях ужасно отзывало стариною. Старые, полуслепые сенаторы, вельможи времен императрицы Екатерины, находившиеся в отставке лет по двадцати или тридцати!».
17 (29) апреля 1818 года во время светлой недели совершилось великое событие: в исходе одиннадцатого часа утра родился будущий император, великий князь Александр Николаевич. Александра Федоровна пишет: «В 11 часов я услыхала первый крик моего первого ребенка. Никс целовал меня, заливаясь слезами, и мы возблагодарили Бога вместе, не зная еще, даровал ли он нам сына или дочь, когда матушка, подойдя к нам, сказала: «это сын». Счастье наше удвоилось, однако, я помню, что почувствовала что-то внушительное и грустное при мысли, что это маленькое существо будет со временем императором!». Роды были непростыми, а главное, Александра Федоровна вдруг испытала огромную тревогу за будущее младенца. Вещее сердце матери: ведь родился будущий Александр II, убитый затем революционерами! Это ощущение тревоги ей запомнилось навсегда.
Крещение великого князя Александра Николаевича совершено 5 (17) мая в церкви Чудова монастыря в присутствии императриц Елизаветы Алексеевны и Марии Федоровны, духовником их величеств Криницким. Восприемниками были император Александр, императрица Мария Федоровна и дед новорожденного король Фридрих-Вильгельм III. Александра Федоровна пишет о новорожденном в своих воспоминаниях: «Это был прелестнейший маленький ребенок, беленький, пухленький, с большими темно-синими глазами. Он улыбался уже через шесть недель».

Чудов монастырь Московского кремля (реконструкция)

Как некогда Державин приветствовал рождение Александра I-го, так и Жуковский воспел рождение будущего Александра II вдохновенными стихами, в которых внимание читателя невольно останавливается на строках: «Да на чреде высокой не забудет святейшего из званий: человек.
Жить для веков в величии народном, для блага всех – свое позабывать.
Лишь в голосе отечества свободном с смирением дела свои читать, Вот правила царей великих внуку!»
«Государыне великой княгине Александре Федоровне на рождение великого князя Александра Николаевича в Москве»
Другой поэт Рылеев несколько позже также приветствовал царственного отрока не менее пророческими стихами: «Люби глас истины свободной, для пользы собственной любви,
И рабства дух не благородный, неправосудье – истреби.
Оно есть первый долг царей. Будь просвещенья покровитель:
Оно надежный друг властей. Старайся дух постигнуть века,
Узнать потребность русских стран. Будь человек для человека.
Будь гражданин для сограждан. Будь Антонином на престоле.
В чертогах мудрость водвори и ты себя прославишь боле, чем все герои и цари».
«Видение», ода на день тезоименитства его императорского высочества великого князя Александра Николаевича, 30 августа 1823 года.
Император Александр узнал о рождении племянника при проезде через местечко Бельцы в Бессарабии. Государь тотчас же назначил Великого князя Александра Николаевича шефом Лейб-гвардии Гусарского полка. 1 (13) июня император Александр возвратился в Москву из своей поездки по южным областям России, для встречи короля прусского, обещавшего навестить свою дочь и видеть своего первого внука. 4 (16) июня состоялся торжественный въезд Прусского короля в Москву. Его сопровождал наследный принц, старший брат Великой княгини Александры Федоровны. Король оставался в Москве одиннадцать дней. Прогулка по городу и окрестностям, обеды, балы и иллюминации следовали друг за другом с такою быстротою, что дамы едва успевали переодеваться.

Петербург 1818 года

К 19 июня (1 июля) весь двор собрался в Царском Селе и Павловске. 22 июня (4 июля) последовал торжественный въезд в Санкт-Петербург. Об этом Александра Федоровна написала в своих воспоминаниях: «Все до того походило на мой прошлогодний въезд, что я была как бы во сне. Только проезжая мимо Аничкова дворца и увидев в одном из окон на руках у няни нашего маленького Сашу, настоящее дало себя знать самым приятным образом, и глаза мои наполнились слезами. Выходя из экипажа у Казанского Собора, император предложил мне руку и, заметив мое смущение, сказал мне на ухо: «этих душевных волнений не следует стыдиться, так как они должны быть приятны Господу».
В Санкт-Петербурге по примеру Москвы также начались нескончаемые празднества: смотры, парады, приемы, балы, катанье по островам, посещения институтов. По словам Александры Федоровны: «… последние заняли много времени, так как императрице доставляло удовольствие показывать их медленно и обстоятельно, останавливаясь на каждом шагу, чтобы объяснить королю что и почему. Она шла под руку с моим отцом, императрица Елизавета Алексеевна с наследным принцем, а я обыкновенно доставалась на долю императора, который казался в восторге от этого и говорил по этому поводу тысячу приятных, любезных и лестных для меня вещей, приводивших меня в самое прекрасное настроение. Вдруг во время этих празднеств и удовольствий, в один прекрасный день, мой Николай захворал после парада и возвратился домой дрожа от лихорадки, бледный, весь позеленевший, почти совершенно обессиленный. Я испугалась; его уложили в кровать, и на следующий день обнаружилась корь. Болезнь была довольно легкая и шла обыкновенным путем. Я ухаживала за ним, но, однако, время от времени появлялась на празднествах». «Петергофский праздник, справлявшийся всегда 22-го июля, был отпразднован в этом году 1-го июля по случаю пребывания короля, моего отца: Прошло еще несколько дней, и мой отец покинул нас; мы провожали его до Гатчины: Едва возвратившись в Аничков дворец, у меня оказалась корь: Нашего малютку удалили; он жил в Таврическом дворце под покровительством императрицы-матери».
Санкт-Петербург вскоре опустел. 27 августа (8 сентября) император Александр отправился на конгресс в Ахен. Обе императрицы также выехали за границу, так что Николай Павлович с супругой оставались до конца года единственными представителями царской семьи в столице.

Личная жизнь Николая и Александры

Местом пребывания великокняжеской семьи в Санкт-Петербурге был Аничков дворец.

Аничков дворец в Санкт-Петербурге

Согласно данной великокняжеской чете инструкции, что делать в праздничные дни, Николай Павлович с супругой присутствовали 30 августа (11 сентября) на торжественном богослужении в Александро-Невской Лавре, в день тезоименитства императора Александра.

«Это было настоящее испытание для меня, бедной женщины, всю жизнь не имевшей достаточно сил для того, чтобы стоять во время церковных церемоний; помню, что я испугалась, смотря на себя по возвращении с этого утомительного выезда! Волосы мои, которые были завиты, совсем распустились; я была бледна, как мертвец, и вовсе не интересна в моем розовом глазетовом платье с кокошником, шитым серебром на голове».
После всех путешествий и отъезда большого двора за границу, Николай Павлович мог, наконец, предаться радостям семейной жизни, к которой он давно уже стремился и не переставал мечтать. Надежды его осуществились в полной мере, и он имел справедливое основание сказать своей супруге: «Если кто-нибудь спросит, в каком уголке мира скрывается истинное счастье, сделай одолжение, пошли его в аничковский рай». По словам Жуковского, определенного к молодой великой княгине преподавателем русского языка, ничего не могло быть трогательнее, как видеть Николая в домашнем быту. Лишь только переступал он к себе за порог, как строгость вдруг исчезала, уступая место не улыбкам, а громкому радостному смеху, откровенным речам и самому ласковому обхождению с окружающими.
Императрица Мария Федоровна разрешила Николаю Павловичу провести несколько дней для охоты в Гатчине. Он с радостью воспользовался этим позволением и провел здесь несколько дней в самом тесном избранном кругу. «Bсе были веселы, любезны, каждый по-своему и разговорчивы. Все расстались довольные друг другом», пишет Александра Федоровна.
В городе сезон балов начался рано и был открыт балом в Аничковском дворце 30 октября (11 ноября). По рассказу Александры Федоровны: «Это было событие для нашего Аничковского дворца, так как нам предстояло в первый раз принимать у себя петербургское общество и меня увидели впервые исполняющей обязанности хозяйки дома! К нам отнеслись снисходительно; очень хвалили наш бал, наш ужин, нашу приветливость и подобным поощрением возбудили в нас желание принимать и веселить общество у себя. Когда человек молод и красив, когда сама любишь танцевать, легко всем угодить без особенных усилий».

Аничков дворец. Голубая гостиная

22 декабря 1818 года (3 января 1819 года) император Александр возвратился из-за границы в Царское Село. 25 декабря состоялся большой выход в Зимнем дворце, и в тот же день император Александр обедал у Николая Павловича в Аничковском дворце. Государь, по свидетельству Александры Федоровны, «был братски добр к Николаю и ко мне. Он заходил к нам довольно часто по утрам, и его политические разговоры были в высшей степени любопытны».

Великая княжна Александра Федоровна

Императрица Мария Федоровна возвратилась в Санкт-Петербург из заграничного путешествия накануне нового года, что ей однако не помешало быть на выходе и в церкви 1 (13) января. «Она признавалась, что чувствует себя несколько утомленною», пишет Александра Федоровна, «но ей никогда не делалось дурно», как нам, бедным слабым женщинам. Рассчитывали веселиться зимою, как внезапная кончина королевы Вюртембергской Екатерины Павловны повергла все царское семейство в горе и траур. Император Александр был крайне опечален потерею любимой сестры.
6 (18) августа 1819 года у Николая Павловича родился второй ребенок – дочь Мария Николаевна. За этим следует сравнительно долгий период отсутствия Николая Павловича в Санкт-Петербурге, с лета 1820 года до начала 1822 года. 30 августа (11 сентября) 1822 года у цесаревича родилась вторая дочь – Ольга Николаевна, 12 (24) июня 1825 года родилась третья дочь – Александра Николаевна.

Императрица Александра Федоровна (1825-1860)

Коронация императрицы Александры Федоровны

Счастливые и во всех смыслах «безукоризненные» Николай и Александра превосходно подходили на роль императорской четы.
19 ноября (1 декабря) 1825 года в Таганроге скоропостижно скончался император Александр I. 27 ноября (9 декабря) Государственный Совет, Сенат и Синод принесли присягу на верность иператору Николаю I. Великая княжна Александра Федоровна становится русской императрицей.
22 августа (3 сентября) 1826 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась коронация императора Николая I и его супруги императрицы Александры Федоровны. Во время коронации на императрицу были возложен орден Андрея Первозванного. Традиционный для русских царей ритуал «венчания на царство», сопровождался чином миропомазания, «в котором сообщалась благодать Святого Духа для укрепления ответственности монархов в выполнении ими высшего служения на земле». Народный праздник на Девичьем поле состоялся 4 (16) сентября и завершал коронационные торжества.

Джордж Доу «Коронационный портрет императрицы Александры Фёдоровны»

12 (24) мая 1829 года в Сенаторском зале Королевского замка состоялась коронация Николая I и Александры Фёдоровны на Царство Польское – уникальный случай в истории России и Польши.

Современники об императрице Александре Федоровне

Одна из самых красивых женщин первой половины XIX века Александра Феодоровна не унаследовала блистательной красоты своей Августейшей матери королевы Луизы, но восхищала окружающих своей непревзойденной грацией, легкостью, «полетностью» походки. Государыня обладала величественной и стройной фигурой, представлявшей «законченный тип немецкой красоты». Императрице свойственны были сдержанность, немногословность и некоторая торжественная медлительность. По свидетельству маркиза А. де Кюстина: «Императрица обладает… неописуемой грацией. Ее манера держать себя далеко не высокомерна, как мне говорили, а скорее обнаруживает в гордой душе привычку к покорности».

Императрица Александра Фёдоровна (1826)

Академик А.В.Никитенко писал: «У Императрицы стройная, величественная фигура, каких, я думаю, не много есть. Лицо бледное, но также величественное, с оттенком добродушия. В приемах ее и обращении много приветливого и ласкового».
Близко знавшая Государыню фрейлина А.Ф. Тютчева, писала: «Александра Феодоровна была добра, у нее всегда была улыбка и доброе слово для всех, кто к ней подходил, но эта улыбка и это доброе слово никогда не выходили за пределы небольшого круга тех, кого судьба к ней приблизила. Александра Феодоровна не имела ни для кого сурового взгляда, ни недоброжелательного жеста, ни сурового осуждения. Если она слышала о несчастии, она охотно отдавала свое золото, если только что-нибудь оставалось у ее секретаря… Александра Феодоровна любила, чтобы вокруг нее все были веселы и счастливы, любила окружать себя всем, что было молодо, оживленно и блестяще, она хотела, чтобы все женщины были красивы и нарядны, как она сама; чтобы на всех было золото. Жемчуга и бриллианты, бархат и кружева… Культ, которым Император Николай, а по его примеру и вся Царская Семья окружали ее, создали вокруг нее настоящий престиж. Кроткая и скромная по натуре, она все-таки была Императрицей, и казалось законным окружать ее преданностью, почестями и вниманием, которые Император первым спешил ей оказывать».
Юный Пушкин пленился ею и оставался почитателем «А.Ф.» всю жизнь. В дневниках поэта (1834) приведен разговор Пушкина с Александрой Федоровной и его признание: «я ужасно люблю царицу, несмотря на то, что ей уже 35 лет, или даже 36». И она тоже платила ему большой симпатией. При Дворе молодую царицу за красоту и изящество прозвали Лалла-Рук в честь героини романтической поэмы Т.Мура. Такой и запечатлел ее Пушкин в первоначальной редакции восьмой песни «Евгения Онегина» (строфа 16): «И в зале яркой и богатой, когда в умолкший тесный круг, подобно лилии крылатой, колеблясь, входит Лалла-Рук, и над поникшею толпою сияет царственной главою и тихо вьется и скользит звезда – харита средь харит».

Александр Павлович Брюллов «Иператрица Александра Федоровна» (1826)

Настоящая дружба связала Александру Федоровну и с ее учителем русского языка В.А. Жуковским. Вероятно, это была единственная в XIX веке русская государыня, которая даже при помощи Жуковского не смогла «превозмочь» русский язык, зато человеческие качества Василия Андреевича она оценила сполна и именно ему поручила воспитание своего первенца. В «тесном кругу» семьи и придворных она прекрасно обходилась родным немецким и общеупотребимым французским. Хотя русские стихи она читала и любила, и понимала их сердцем больше, чем муж – «коронованный инженер».

Императрица Александра Фёдоровна в придворном платье в русском стиле (1828)

Николай I окружал Александру Федоровну вниманием и любовью, создав настоящий культ «белой дамы» (символом императрицы была белая роза). Во время пожара Зимнего дворца 17 (29) декабря 1837 года император приказал в первую очередь спасать письма, которые писала ему Александрин из Германии в период их помолвки.

Роль Александры Федоровны в развитии культуры и искусства в России

В отличии от своего супруга императрица Александра Федоровна мало интересовалась государственными делами. Она была творческой натурой, замечательно рисовала, писала портреты, занималась резьбой по камню, чеканкой и пр. Александра Федоровна вела активную светскую жизнь, с 1828 года стала попечительницей благотворительных учреждений, перешедших в ее ведение после смерти свекрови – жены Павла I императрицы Марии Федоровны. Государыня была также покровительницей Императорского женского патриотического общества и Елизаветинского института. Ее именем назван Александринский театр в Санкт-Петербурге.
Распорядок дня императрицы, по словам современника, был следующим: «Трудовой день императрицы начинается с раннего утра смотрами и парадами. Затем начинаются приемы. Императрица уединяется на четверть часа, после чего отправляется на двухчасовую прогулку в экипаже. Далее, перед поездкой верхом, она принимает ванну. По возвращении — опять приемы. Затем она посещает несколько состоящих в её ведении учреждений или кого-либо из своих приближенных. После этого сопровождает императора в один из лагерей, откуда спешит на бал. Так проходит день за днем, подтачивая её силы. Поговаривают, что у неё чахотка, и опасаются, как бы зима в Петербурге не оказалась роковой для её здоровья, но ни за что на свете она не решится провести шесть месяцев вдали от императора».

Александринский театр в Санкт-Петербурге

Именно благодаря деятельности Александры Федоровны в 1820-е – 1830-е годы в России начинается эпоха «русского ренесанса», бурно развивается литература, музыка, театр, изобразительное искусство. Санкт-Петербург, наряду с Парижеми Веной, становится одной из культурных столиц Европы, посетить которую стремяться выдающиеся деятели искусств: поэты, певцы, композиторы и художники. В европейских странах Россию воспринимают, как самую просвещенную и культурную страну на континенте.

Личная жизнь Николая Павловича и Александры Федоровны

Учитывая, что браки царственных особ – прежде всего дело политики, сердечные предпочтения государей обычно во внимание не принимались. Но тем не менее брачный союз Николая I и Александры Федоровны можно считать одним из наиболее удачных. Наблюдавшим их семейную жизнь, было трудно определить, где дань условностям, а где начинается искренняя привязанность – Александра Федоровна стремилась усердно блюсти весь этикет дворцовой жизни. Некоторым она казалась даже чопорной и строгой. Однако это не было врожденными ее чертами, а диктовалось лишь трогательной преданностью государю и тем самым «уважением святыни семейной жизни», о котором говорил В.А. Жуковский.
Летом 1828 года Николай и Александра делают визит в Берлин. Здесь, при дворе отца, русская императрица отпразднует свое 30-летие. Праздник этот войдет в историю немецкой культуры: лучшие поэты воспоют выдержанный в духе средневековых турниров праздник Белой Розы, – так поэтически называют саму Александру Федоровну. Правда, на торжестве не будет любимого мужа: он срочно уедет в Россию «по делам». Среди этих «дел» – подготовка главного подарка для супруги.
Вскоре после возращения в Петербург Александра Федоровна стала хозяйкой нового дворца. Шотландец А.Менелас воздвиг в Петергофе здание в духе английских загородных коттеджей, – так его и прозвали «Коттедж». Конечно, герои диккенсовских произведений сочли бы эти апартаменты чересчур пышными, но с точки зрения русской царицы, здесь все было так, как любила она: «маленькое, уютное, удобное и милое». Дворец был отделан в псевдоготическом стиле, его гербом стала белая роза, – любимый цветок Александры Федоровны. Воздвигая этот дворец, Николай как бы говорил жене: «Молодость позади, начались семейные будни зрелости, – пускай же они будут безмятежными!» После создания для нее дворцово-паркового ансамбля Александрия в Петергофе, императрица стала называть себя «петергофской помещицей». По традиции именно сюда, а не в Большой Петергофский Дворец все венценосное семейство вместе с детьми выезжало на лето. Александра Федоровна как-то признавалась маркизу де Кюстину: «Жизнь в Петергофском дворце для меня была невыносима. Чтобы отдохнуть от его тяжеловесной позолоты, я выпросила у государя эту обитель. Никогда я не была так счастлива, как здесь». Речь в письме шла о парке «Александрия».

Дворец «Коттедж» в парке «Александрия» в Петергофе

В 1837 году Николай начал для Александры Фёдоровны строительство приморского дворца в Ореанде, однако там, искренне любившая Крым, она побывала лишь однажды. С годами она предпочитала всё больше времени проводить на Лазурном берегу.

Императрица Александра Фёдоровна в 1830-х годах

Со временем быт высших слоев и Двора демократизировался. Появились публичные маскарады, где высшие сословия могли смешиваться с прилично одетыми «простолюдинами», затевать там интрижки, непринужденно общаться. Публичные маскарады – «хит» петербургских бальных сезонов в 1830-е годы. Это нашло отражение, как минимум, в двух крупных произведениях М.Ю. Лермонтова – в драме «Маскарад» и в стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен…»

Императрица Александра Фёдоровна в вседневном платье в 1830-х годах

Между тем, мало кто знает, что расцвет маскарадов был связан с определенной очень существенной переменой в интимной жизни августейшей четы. В 1832 году после многочисленных родов (4 сына, 3 дочери) врачи категорически запретили ей вести интимную жизнь… Николай смирился с необходимостью воздержания. Некоторое время супруги развлекались его рассказами о том, как та или иная светская красавица пытается соблазнить царя. Как бы демонстрируя незыблемость своих супружеских уз, Александра намеренно окружает себя прелестными фрейлинами. Кроме того, она искренне любит все прекрасное и изящное. Царская чета постоянно участвует в маскарадах Энгельгардта. Но затем на этих же маскарадах царь заводит одну интрижку, другую, третью, и уже не рассказывает об этом жене. Но, как всякий деспот и собственник, он ревниво следит за своей супругой. К ней приставлена графиня Софья Бобринская. Правда, она становится лучшей подругой царицы, именно Бобринская иногда сопровождает и ее на маскарад. Впрочем, в отличие от мужа императрица может позволить себе разве что легкий флирт, «мазурочную болтовню», не больше. На официальных балах царь сам утверждает список тех, с кем будет танцевать его жена, причем чаще раза в два года ни одна фамилия в списке не повторяется…

Франц Крюгер «Портрет императрицы Александры Фёдоровны (в придворном «русском» платье)» (1836)

Самое большее, на что смогла отважиться «А.Ф.», было ее увлечение князем А.Трубецким, которого она в переписке с Бобринской называет Бархатом. И хотя Лалла-Рук и Бархат – лишь партнеры по редким танцам, конспирация не излишня: царь в конце концов отсылает Трубецкого за границу. Александра Фёдоровна умела владеть собой, скрывать под маской безоблачного счастья обиды и слёзы, старалась казаться здоровой и весёлой, когда её мучила лихорадка. Маркиз де Кюстин в 1839 году отмечал, что императрица не только танцевала все полонезы на свежем воздухе с открытой головой и обнажённой шеей, но и «будет танцевать до тех пор, пока у неё не станет сил держаться на ногах». При этом он не преминул отметить, что в свои сорок лет государыня выглядит гораздо старше своего возраста: «Императрица обладает изящной фигурой и, несмотря на ее чрезмерную худобу, исполнена, как мне показалось, неописуемой грации. Она была сильно взволнована и казалась мне почти умирающей. Нервные конвульсии безобразили черты ее лица, заставляя иногда даже трясти головой. Ее глубоко впавшие голубые и кроткие глаза выдавали сильные страдания, переносимые с ангельским спокойствием. Императрица преждевременно одряхлела и, увидев ее, никто не может определить ее возраста. Она так слаба, что кажется совершенно лишенной жизненных сил. Жизнь ее гаснет с каждым днем; императрица не принадлежит больше земле…»

Кристина Робертсон «Императрица Александра Фёдоровна» (1840-1841)

А между тем, Николай не на шутку влюбился, да так, что уже не стал скрывать этого. Ее звали Варварой и она была родной племянницей фаворитки его отца знаменитой Нелидовой. Варенька Нелидова была фрейлиной Александры Федоровны. И тут царица вдруг потеряла самообладание, почувствовав, что грянуло не очередное увлечение мужа, а большое чувство. Императрица устроила форменный бунт. В 1845 году, когда врачи велели имератрице ехать для поправки здоровья на юг, в Палермо, казавшийся несгибаемым император умолял их: «Оставьте мне мою жену!» Александра Фёдоровна собралась в Италию и забрала с собой Вареньку. Две недели шли приготовления к поездке. Две недели Николай не говорил жене ни слова, это единственная, но какая размолвка в их долгой совместной жизни! Не в силах вынести разлуку, он совершил путешествие на Сицилию. Через несколько дней после отъезда жены царь сорвался с места и полетел вослед путешественницам. В Неаполе они соединились. О чем говорили все трое, знают только они. Но в Петербург троица возвращается вроде бы примиренной. Нужно отдать должное Вареньке, она, сама деликатность, никогда не афишировала свои особые отношения с царем. Николай также соблюдал абсолютную корректность к жене, и, кажется, еще больше баловал ее, строя для нее прелестные дворцы и даря массу «милых маленьких» (и весьма дорогих) вещей. В московском Кремле по проекту К.А. Тона возводится главный дворец империи, где самые роскошные помещения (несравнимые с его собственными) апартаменты императрицы. Главный праздник страны по-прежнему ее день рождения в Петергофе.

Императрица Александра Фёдоровна в 1840-х годах

Государыня много болела в 1840–1850-е годы, что придавало Императорской семейной жизни определенный характер сдержанности и закрытости от внешнего мира. По настоянию врачей, требовавших от нее отдыха в лучшем климате, Императрица, страдавшая много лет болезнью сердца, предпринимала неоднократные путешествия. Современники отмечают, между тем, болезненный вид Александры Федоровны и в то же время то, что она одевается, «как молодая». А в интерьерах романтический антураж молодости сменяется тяжеловесной роскошью.

Последние годы жизни императрицы Александры Федоровны

В 1854 году Александра Фёдоровна была как никогда близка к смерти. Окончательно здоровье Государыни пошатнулось после кончины Царственного супруга. Кончина Государя произошла (18 февраля) 3 марта 1857 года. У постели умирающего – Александра Федоровна (Император хотел, чтобы именно она была рядом с ним). Перед смертью он сказал ей: «С первого дня, как я увидел тебя, я знал, что ты добрый гений моей жизни». В коридоре бродила совершенно обезумевшая от горя Варенька. Царица просит мужа проститься с Нелидовой, – но верный долгу и приличиям, Николай не допускает любовницу к своему одру. Испуганному сыну Александру он хрипит: «Держи все!» и сжимает кулак. Это были последние слова Николая.
Для России начинается новая эпоха. Новая эпоха начинается и для обеих женщин – вдовствующей императрицы и экс-фаворитки. Нелидова отдает все деньги, которые ей завещал царь (200 тысяч), на благотворительные нужды, оставшись не только без средств к существованию, но и без крова, – ведь до этого, как большинство фрейлин, она жила во дворце. И тут происходит удивительное: на следующий день после смерти Николая его вдова предоставляет сопернице придворную должность! Больше того: теперь обе женщины не расстанутся до смерти Александры Федоровны. Память о любимом человеке сделает их лучшими подругами!

Франц Ксавер Винтерхальтер «Вдовствующая императрица Александра Фёдоровна» (1856)

После смерти мужа Александра Федоровна унаследовала Аничков дворец и Александрию, владела также мызами Ропша, Кипень, Дудергофка и Знаменка. На протяжении трех лет она носила титул вдовствующей императрицы, окружена прежним почетом. Старший сын, новый император Александр I, любил ее, да и характером он, кажется, был больше в мать. Но силы с каждым годом уходили из когда-то прекрасной женщины. Через год, после кончины Николая I, она затворилась в Александровском дворце, окружив избранным кругом любимых фрейлин, читавших ей на ночь Шиллера и Гёте. Среди них была и Варвара Нелидова. В эти годы императрица всё чаще болела, лечилась в Швейцарии, Ницце и Риме. Во время пребывания на Швейцарской ривьере с умирающей императрицей встречался поэт Ф.И. Тютчев, написавший об этих встречах стихотворение «Её последние я помню взоры…». Однако в начале июля каждого года она возвращалась в Петергоф, где по-прежнему царила на главном празднике России, своем дне рождения. Она была все так же любезна, мила, грациозна, она сама заваривает чай гостям. Последний раз императрица-мать делает это в июле 1860 года, вернувшись из заграничной поездки уже не переставала хворать. Осенью Александра Федоровна слегла окончательно. На призыв священника простить всем обидчикам она возразила: «Да, я прощаю всем, кроме императора Австрии!..» Предательства им Николая она не смогла забыть и на смертном одре.
Государыня пережила незабвенного Государя и венценосного супруга на три с небольшим года. 20 октября (1 ноября) 1860 года в Александровском дворце в Царском Селе, эта такая «обыкновенная» и все-таки по-своему замечательная женщина умерла. Последними словами ее были: «Ник, я иду к тебе…» Похороны императрицы состоялись в Петропавловском соборе рядом с мужем, Николаем I.

Дети Николая Павловича и Александры Федоровны

Брак преследовал в первую очередь политические цели: укрепление политического союза России и Пруссии, однако оказался счастливым и многодетным. От этого бpака pодилось семь детей, в том числе их первенец – будущий император Александр II (1818-1881). Материнство захватило Александру Федоровну полностью и сделало счастливой.

Джордж Доу «Александра Федоровна с двумя старшими детьми Александром и Марией»

Пётр Фёдорович Соколов «Александра Фёдоровна с дочерью Марией на берегу Чёрного моря» (1829)

«Николай с дочерью Марией Николаевной во время прогулки по Дворцовой набережной» (1835)

Кристина Робертсон «Великие Княжны Ольга и Александра Николаевна»

Сыновья:

Наследник цесаревич Александр Николаевич, будущий император Александр II (17 (29) апреля 1818 года – 1 (13) марта 1881 года), женат в первом браке на Марии Александровне, принцессе Гессенской и во втором, морганатическом браке, на княжне Екатерине Михайловне Долгоруковой

Великий князь Константин Николаевич (9 (21) сентября 1827 года – 13 (25) января 1892 года), женат на Александре Иосифовне, принцессе Саксен-Альтенбургской, оставил потомство

Великий князь Николай Николаевич Старший (27 июля (8 августа) 1831 года – 13 (25) апреля 1891 года), женат на Александре Петровне, принцессе Ольденбургской, оставил потомство

Великий князь Михаил Николаевич (13 (25) октября 1832 года – 5 (18) декабря 1909 года), женат на Ольге Фёдоровне, урожденной Цецилии Баденской, оставил потомство

Дочери:

Великая княжна Мария Николаевна (6 (18) августа 1819 года – 9 (21) февраля 1876 года), замужем в первом браке за герцогом Максимилианом Лейхтенбергским и во втором, морганатическом за графом Григорием Александровичем Строгановым

Великая княжна Ольга Николаевна (30 августа (11 сентября) 1822 года – 18 (30) октября 1892 года), замужем за Фридрихом-Карлом-Александром, королем Вюртембергским, умерла бездетной

Великая княжна Александра Николаевна (12 (24) июня 1825 года – 29 июля (10 августа) 1844 года), замужем за Фридрихом-Вильгельмом, ландграфом Гессен-Кассельским, скончалась при родах через год после замужества