Вспоминая о сражениях Великой Отечественной, чаще всего имеют в виду известные всем титанические побоища. Между тем, Сталинград, Курск, осада Ленинграда – это лишь верхушка айсберга. Охватить взглядом даже все крупные баталии этого адского противостояния нереально. Кроме стратегических операций – по-настоящему массовых сражений, от которых планета ходила ходуном, Великая Отечественная включает более тысячи крупных битв. Едва ли найдется любитель, который сможет их хотя бы перечислить, а ведь это были столкновения с десятками тысячами участников, и людей в них местами погибало больше, чем в какой-нибудь войне среднего масштаба. Часто такие битвы заканчивались ничем, хотя иной раз и имели серьезные последствия.
Один из примеров такого незнаменитого сражения – схватка в районе города под названием Городок в восточной Белоруссии. Говоря об освобождении этой республики, почти всегда имеют в виду операцию «Багратион» лета 1944 года. Однако ее фундамент закладывался значительно раньше.
Немецкие танки в восточной Белоруссии
Интрига завязалась в октябре 1943, когда соседние армии 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов успешно пробили фронт в районе Невеля, и в хорошем темпе продвинулись на запад. Проблема состояла в том, что войска не сумели завершить начатое. Горловину прорыва расширить не получилось, и в итоге 3-я и 4-я ударные армии русских втянулись в крупный мешок. Горловиной мешка являлся, собственно, Невель, через который шло снабжение для десятков тысяч людей при тысячах единиц техники. Южнее остался Витебск, в тылу на северо-восток — Великие Луки.
Коридор шириной всего в 10 километров насквозь простреливался артиллерией. К тому же, на всю эту полосу имелась лишь одна-единственная дорога, окруженная болотами. Засевшие в мешке испытывали нужду во всем, включая провиант. Доставлять необходимое приходилось, преодолевая не только немецкий огонь, но и распутицу. В 1942-м году подобные ситуации – прорыв и мешок с узкой горловиной – возникали регулярно, и обычно заканчивались котлом и гибелью (самый известный такой случай – разгром 2-й ударной армии Власова в Мясном Бору). Немцы прекрасно видели возможность одним махом устроить крупное окружение, и готовились к нему, радостно потирая лапы. Но на дворе стоял уже не сорок второй год – времена изменились.
Создавшаяся ситуация заключала в себе взаимные возможности. 4 и 3 ударные армии находились в полуокружении, но и немцы из-за этого сидели в точно таком же мешке южнее Невеля. В южной части этого выступа находился, собственно, Городок. Получился своего рода «оперативный инь-ян»: немцы заходили в тыл русским и наоборот. Вопрос состоял в том, кто раньше успеет провести успешное наступление и перекрыть горловину неприятелю. Ситуация требовала очень точного расчета момента. Поторопившихся ожидал провал наступления, после которого противник мог нанести свой удар по истощенным горе-торопыгам. Промедление опять-таки означало «котел» в результате успешного чужого наступления. Однако на советской стороне с расчетом момента угадали точно.
Взаимные «мешки» и общий план сражения
Операцию проводил 1-й Прибалтийский фронт, которым командовал Иван Баграмян. За время войны этот военачальник из полковника вырос до генерала армии. В 1941 году Баграмян прорывался из Киевского котла. Летом 1943 года армия под его командованием удачно действовала под Орлом, и в ноябре Баграмян получил под командование фронт. Городок стал его первой операцией в этой должности.
План наступления был прост и логичен. С востока, снаружи мешка, должна была атаковать 11-я гвардейская армия: 4 стрелковых и один танковый корпус. 1-й тк на тот момент только восстанавливался после тяжелых боев, он включал 97 боевых машин, из них только 62 боеготовых. Еще 63 танка и самоходки имелось в отдельной бригаде и тяжелом танковом полку. Изнутри 4-я ударная армия могла наступать только двумя стрелковыми корпусами (остальные силы обороняли периметр мешка). Зато бронированный кулак у нее был по меркам времени и места неплохой: 125 танков и САУ, а также кавалерийский корпус.
На дворе стоял ноябрь. В болотах под дождем невозможно было даже вырыть землянки, их тут же затапливало. Дороги развезло, грузовики пробивались через узкий мешок только благодаря неимоверным усилиям, боеприпасы и запчасти накапливались медленно. Все нервничали, операция откладывалась, а главное, никто не мог знать, что происходит на неприятельской стороне фронта.
Для Баграмяна эта операция была первой в качестве командующего такого ранга, и Иван Христофорович, разумеется, сильно переживал за судьбу своего дебюта. Для командующих обеими наступавшими армиями, генералов Чибисова и Галицкого это также были новые должности, причем Чибисов, возглавлявший бьющую изнутри мешка 4-ю ударную армию, еще и должен был реабилитироваться: предыдущее назначение окончилось для него отстранением от руководства войсками.
Слева — генерал армии Иван Баграмян (1897-1982)
В 11-й гвардейской армии дошло до того, что снаряды на передовую таскали пешком: тысячи людей ежедневно волокли боеприпасы к фронту на своем горбу. Внутри мешка дело, конечно же, обстояло еще хуже: к началу сражения артиллерия имела всего лишь 0,6 боекомплекта. На практике это означало, что артиллерийская подготовка и сопровождение наступающих огнем будут оставлять желать лучшего. Проблему отчасти решала тщательная разведка, проведенная перед наступлением. К тому же, русские рассчитывали на танки. Широкое использование бронетехники отчасти могло скомпенсировать нехватку тяжелой артиллерии.
К счастью, немцы, представленные 3-й танковой армией генерала Рейнгардта, также находились далеко не в лучшем положении. Для первых контратак на Невель они смогли наскрести лишь одну пехотную и одну танковую дивизии, и этот удар завяз в оборонительных порядках РККА. Русским помогла рассинхронизация действий противника: наступающие части вермахта не поддержали с другой стороны горловины. К тому же, русские сумели усовершенствовать болотистую местность, прикрыв подступы к своим позициям обширными минными полями. Наступление немецких войск быстро застопорилось после незначительных тактических успехов.
Немецкие солдаты под Невелем
Однако все прекрасно понимали, что за первой попыткой может последовать новая, к которой немцы методично соберут сильную группировку. Благо, у Рейнгардта для этого имелась железная дорога Витебск-Невель, идущая прямо вдоль всего немецкого мешка, а прорыв даже на небольшую глубину мог стать фатальным для советских войск в этом районе. К счастью, 6 декабря ударил умеренный морозец, и раскисшие дороги стали проезжими, что вызвало сильнейшее облегчение у советских командиров. Подготовка завершилась ударными темпами, и спустя ровно неделю наступление началось.
Авиация из-за плохой погоды взлететь не смогла, а артиллерия по недостатку боеприпасов подавить немецких коллег тоже не сумела. Основную тяжесть боя предстояло вынести пехоте и танковым войскам. Поэтому поначалу наступление развивалось медленно. Фронт ударом с востока сумела серьезно сместить только одна дивизия генерала Петерса.
Петерс сам был примечательной личностью: царский офицер из дворян(!), служивший в Гражданскую войну с Троцким(!!) сделал неплохую карьеру в РККА. Правда, еще его отец был убежденным марксистом, и участвовал еще в революции 1905 года, за что и был отправлен в царскую ссылку. Впрочем, в СССР 30-х годов до войны вполне мог не дожить и человек с безупречной для красного командира биографией. Как бы то ни было, теперь его дивизия уверенно прокладывала себе путь танками и огнем орудий, бивших прямо из пехотных порядков. Первую полосу обороны она прорвала, и это уже был успех.
Генерал-майор Георгий Петерс (1897-1978) и его безнадежно аристократическая физиономия
И успех не последний. Изнутри мешка атаковал стрелковый корпус генерала Белобородова, усиленный танковой бригадой. Русские наступали через межозерное дефиле южнее станции Бычиха. За первые сутки корпус прошел 5 километров. Не слишком впечатляюще на карте, однако в реальности это означало, что немецкий фронт пробит. Успех Белобородову принесла аккуратная организация взаимодействия родов оружия. Над противником нависла угроза утраты железной дороги. Контратаки могли замедлить, но не остановить прорыв. Немецкий фронт начал терять устойчивость.
Наступление шло под мокрым снегом среди болот. Небо затянулось мрачными тучами, войска на передовой были лишены самых элементарных удобств, но все равно пробирались вперед, несмотря на крайне скверные условия. К тому же, разведка так и не выявила значительную часть немецких огневых точек, и теперь саперам приходилось работать не только по горло в болоте, но еще и под огнем. Танки были основным козырем наступающих, но без усилий саперных частей они не могли атаковать, что приводило к тяжелым потерям «инженеров». По данным историка 1-го танкового корпуса Петра Кириченко, саперы вообще составили половину всех потерь корпуса в первые дни.
Намечались два прорыва: с северо-востока на юго-запад нажимала 11-я гв. армия Галицкого с дивизией Петерса в авангарде, а с юго-запада на северо-восток шли части 4-й ударной Чибисова – точнее, по сути, один корпус Белобородова. На следующий день русские продолжили энергично прокладывать себе дорогу. Дивизия Петерса теперь наступала вместе со всеми силами 1-го танкового корпуса. При помощи бронированного тарана она вскоре перехватила шоссе Витебск-Невель в тылу у немцев. Коммуникации неприятеля в районе выступа стали рушиться.
Самоходчики РККА в районе Невеля
В мешке тоже сделали правильные выводы из событий первого дня сражения. Вечером 13 декабря на исходные позиции вышли подвижные соединения: 41 танковая бригада и кавалеристы. На следующее утро они пошли в прорыв. Ставка на кавалерию оказалась верной: именно всадники продавили немецкие позиции и вечером 14 декабря вышли к железной дороге Невель-Городок. 15 декабря прорыв уже достиг четырех километров в ширину, а стрелки развернулись фронтом на юг, страхуя пробитый коридор от возможных спасителей окружаемой немецкой группировки. Основные пути снабжения нескольких немецких дивизий оказались перерезаны, а главное, все резервы уже были введены в бой, и противодействовать настойчивым атакам двух армий стало нечем. К полудню 16 декабря кольцо замкнулось окончательно.
В котел попали пять пехотных дивизий. В отличие от окружений начала войны, когда части вермахта могли дождаться спасительных контрударов извне, в реалиях конца 1943 года промедление с прорывом чаще всего означало разгром и гибель. Поэтому Городокский котел просуществовал едва сутки. Уже 17 декабря окруженные части пошли на прорыв.
Немцы в окопах под Невелем
Пока кольцо окружения было неплотным, немецкие части сумели пробиться к свободе. Однако такой прорыв, разумеется, стоил вермахту серьезных потерь. В частности, 87-я пехотная дивизия потеряла во время этого рывка полторы тысячи человек погибшими, всю технику, транспорт, а также любое вооружение тяжелее винтовки.
Русские же собирались развить свой успех. Ближайшей целью стал, собственно, Городок. Советские войска срезали не весь выступ, а только его верхушку, но теперь зашаталось и основание. Для прорыва к Городку Баграмян выбрал 11 гв. армию, которой сам командовал под Курском. После короткой передышки она развернулась строго на юг и двинулась на город. Сопротивление, однако, оказывалось куда менее вялое, чем можно было ожидать. В этом районе находилась потрепанная 20-я танковая дивизия, 14-я моторизованная, из резерва прибывали еще несколько дивизий, а также батальон «Тигров». Кроме того, после боев на окружение к югу отошел противотанковый дивизион РГК на тяжелых самоходках «Насхорн». Это был исключительно серьезный аргумент. Основу танкового парка русских составляли уже устаревшие Т-34-76, лишь ограниченно способные бороться с тяжелой бронетехникой. Тем не менее, резервы шли в бой «с колес», советские войска вовсю пользовались перехваченной инициативой. Фронт 14-й мотопехотной дивизии рухнул под ударом массы брони и артснарядов. После того, как этот прорыв запечатали резервы, пролом в немецких позициях возник на другом участке. Контратака свежей мотопехотной дивизии «Фельдхернхалле» провалилась. Русские уже не столько прорывались к Городку, сколько целились южнее, на Витебск, конечную цель всех усилий в этом секторе.
Брошенный «Тигр» знаменитого 501 тяжелого танкового батальона
Однако немецкие военачальники, поначалу не слишком успешно отреагировавшие на угрозу окружения выступа, теперь энергично боролись с последствиями первой своей неудачи. Вброс резервов, к тому же, оснащенных мощным противотанковым оружием и тяжелыми танками, быстро привел к прореживанию стальной лавины советских войск. Темп наступления резко упал. Тем не менее, инерции удара хватило, чтобы ночной атакой с трех сторон ворваться в Городок и зачистить его. Однако наступление потеряло динамику, а брошенная на затыкание прорыва масса немецких танков делала дальнейшие попытки наступления бесперспективными. 1-й танковый корпус после взятия Городка отошел в тыл из-за тяжелых потерь.
Русские на исходе года сумели продвинуться еще на некоторое расстояние. Танки даже прорвались вплотную к компункту командующего немецкой 3-й танковой армией Рейнгардта, однако это были быстро затухающие колебания. 4-й ударной армии, правда, удалось перехватить шоссе и железную дорогу, ведущую в Витебск с запада, но это могло расцениваться лишь как утешительный приз. 31 декабря Городокская операция завершилась.
Солдаты РККА в освобожденном Невеле
Под прикрытием сражения севернее Витебска небольшого, но важного успеха добилась советская 39-я армия. Она находилась на периферии сражения, к югу от Витебска, однако ее действия создали серьезный задел для будущих наступлений. В конце декабря армия коротким броском продвинулась в сторону речки Лучесы и вышла на позиции южнее Витебска. Таким образом, Витебск теперь находился в полуокружении, что представляло серьезный задел для будущего «Багратиона» – одной из самых блистательных операций РККА за всю войну.
Битва за Городок стоила вермахту больших потерь. 2-я авиаполевая дивизия по итогам сражения была расформирована, еще две наиболее пострадавшие дивизии пришлось отвести в тыл для пополнения. По советским заявкам, в плен попало 3300 немцев, погибло от 20 до 65 тысяч. Последняя цифра выглядит сильно завышенной, однако не приходится сомневаться, что вермахт получил серьезную пощечину. Немецкие десятидневные отчеты сообщают о более 800 погибших за 11-20 декабря и примерно 2500 убитых и пропавших без вести с 21 по 31 число во всей 3-й танковой армии. Эти данные можно смело считать заниженными: как можно было видеть, только во время прорыва 17 числа одна из окруженных пехотных дивизий лишилась сразу почти 1500 человек убитыми и пропавшими без вести. К концу сражения силы некоторых немецких дивизий практически иссякли. К примеру, в 6-й авиаполевой дивизии боевая численность (т.е., число солдат, непосредственно участвующих в бою) к концу сражения составляла всего 436 человек, то есть, соединение фактически было разбито.
Советской стороне Городок также стоил тяжелых потерь. С октября по декабрь на 1-м Прибалтийском фронте погибли 43 тысячи человек, однако вычленить жертвы именно наступления на Городок не представляется возможным, ведь с октября фронт провел целый каскад операций, включая наступление на Невель.
Позиции немецкой артиллерии под Витебском, конец 1943. Их время настанет позже
Русские теперь угрожающе нависали над Витебском, а Невель стал не центром узкого коридора, а надежной тыловой позицией. Поскольку угроза окружения нависала и над немецкими силами к северу от Невеля, вермахт самостоятельно очистил выступ: около 40 км РККА прошла, вовсе не сражаясь.
Сражение за Городок не получило такой же широкой известности, как, например, успешное наступление на Витебск летом 1944-го. Однако значение этой операции довольно велико. Советские войска не просто сумели избежать окружения, а устроили неприятелю локальный «котел», освободив заметную часть Белоруссии. В 1941 или 1942 году наступление в таких условиях, по бездорожью и с «бутылочным горлом» в тылу почти всегда кончалось разгромом. На сей раз, однако, более тщательная подготовка, совершенное управление и наличие сильных танковых войск принесли успех. Хотя все ходы в этой партии были очевидны, русские сумели сформировать мощную группировку для атаки быстрее противника, упредили немцев и в итоге нанесли им болезненное поражение. Хотя главный приз кампании, Витебск, так и не удалось заполучить, русские не только выиграли битву, но и создали отличный задел на будущее. В ближайшие месяцы в Белоруссии развернулась серия безрезультатных наступлений, однако успех Городокской операции удалось по-настоящему использовать летом 1944 года во время грандиозной операции «Багратион».
