Глава XII. Король Святослав Великий (Ruthenia Magna)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про Великую Русинию, и сегодня речь пойдет о правлении очередного великого правителя из рода Романовичей – Святослава I. Рассказано будет о начальном периоде его правления, связанном с первыми реформами, организацией русинской дружины-гвардии, и обороне Константинополя от турок.

Содержание:

Король Святослав I Великий

Принц, сумевший отбить свой трон у брата-узурпатора и мятежных бояр, до событий 1444 года не особо отличался от множества таких же амбициозных юношей. Лишь печальные события гражданской войны раскрыли все его черты характера, как хорошие, так и плохие. Святослав от природы был умным и расчетливым человеком, способным организатором и планировщиком, что, несомненно, было особо ценными талантами для государя. При этом любимым увлечением принца было военное дело – Святослав мастерски управлялся с мечом, саблей, копьем и луком, был знаком с арбалетами и огнестрельным оружием. Ближние люди знали его как достаточно доброго и справедливого человека, надежного друга и отличного лидера, прекрасного собеседника, способного и выслушать, и четко высказать свое мнение.

При этом у него то и дело встречались черты, раскрывающие всю суть его противоречивой натуры. Во-первых, Святослав оказался достаточно эмоционален, и не раз решал проблемы наскоком, не подумав, грубо и прямолинейно. Во-вторых, принц был чрезвычайно нетерпим к некоторым явлениям человеческих характеров и судеб. Особенно он не любил предателей, изменников и фанатиков. Со всеми этими явлениями он боролся, и боролся с особой жестокостью, что добавляло его характеру деспотические черты. Король на эмоциях мог ввязаться в какое-то предприятие, и потом жалеть об этом, но упрямство не позволяло Святославу признать свою ошибку на людях, и отказаться от намеченного. Впрочем, последняя черта могла быть и положительной для короля, которому пришлось воевать за свою корону, и которому предстоял долгий путь по реформированию собственного государства.

У короля Святослава I были две жены. Первая из них, Анна Радзивилл [1], была дочерью основателя самой влиятельной литовской династии. Брак, как и многие другие в истории Романовичей, носил чисто политический характер – Святослав как раз воевал за корону со своим младшим братом, требовалось завоевать симпатии Литвы, и лучшим способом для этого была свадьба с литовской княжной. Анна оказалась красивой и активной девушкой, в меру умной и амбициозной, не лишенной харизмы. Святославу она очень нравилась, в личной переписке называл «моим ангелом», и вообще всячески превозносил ее достоинства. Увы, брак оказался бездетным, а в 1453 году, когда король был в Константинополе, его королева заболела и умерла.

Святослав, и без того потрясенный серьезным поражением во Фракии, впал в глубокую депрессию, и, несмотря на отсутствие прямых наследников, долгое время не соглашался на поиск новой невесты. Лишь в 1462 году он взял в жены 16-летнюю Барбару из Подебрад, дочь короля Чехии [2]. При этом в практике Русинской православной церкви окончательно сложилась практика, на основе которой немногим позднее был отменено старое правило о запрете заключать брак между людьми на основании их некровного родства (Святослав доводился шурином чешскому королю, но Барбара являлась его дочерью от первого брака, а не от брака с сестрой русинского короля, Марьяной) [3]. Чешская принцесса со смирением приняла православие и новое имя Евфросиния, за короткий срок выучила русинский язык, стала заниматься благотворительностью, и вообще всячески старалась завоевать симпатию как своего супруга, так и ее нового народа. Это у нее получилось, хотя, конечно, главным залогом популярности Барбары-Евфросинии стал тот факт, что она родила своему мужу трех здоровых детей:

• Михаил (1465-1516), наследный принц, 1-й Принц Литовский, женат на внебрачной дочери короля Матьяша I Корвина, Валерии;
• Анна (1467-1496), замужем за Иваном Молодым, сыном великого князя Москвы, Ивана III;
• Андрей (1469-1527), основатель Винницкой ветви Романовичей и самого города Винница, женат на литовской княжне Екатерине Монтовт.

Несмотря на достаточно трепетное отношение ко второй супруге, сохранилось большое количество свидетельств про любовниц Святослава, самые ранние из которых датированы концом 1453 года, а самые поздние – концом 1470-х. Судя по всему, после смерти любимой им Анны Радзивилл, он пошел во все тяжкие, часто менял своих спутниц, и вообще стал вести себя легкомысленно с женщинами. Летописцы, впрочем, оправдывают это чрезвычайно горячим и эмоциональным характером Святослава, для которого существовало или все, или ничего. От этих случайных связей у него родились четверо бастардов – три девочки и один мальчик, однако ни один ребенок не пережил младенчество, хотя позднее ходили слухи о том, что сын, названный Романом, на самом деле выжил, но в молодые годы бежал за границу и поступил на службу московскому государю.

«Крестьянский король»

Вот как-то так мог выглядеть королевский подкат к простолюдинке в середине XV века. Не, ну а что? Раз крестьянский король — то во всех смыслах!

С первых дней правления Святослава I стали называть «крестьянским королем». Причина тому была одна, и достаточно простая – основу его армии составляло крестьянство, и во многом их интересы привели его на трон. Одним из первых его указов, еще даже до официальной коронации, стало возвращение законов времен Андрея IV, с соответствующим возвращением статуса смердов, отмены дискриминационных экономических законов по отношению к горожанам, и многого другого. Само окружение короля в первые годы его правления оказалось смешанным, и сильно отличалось от былых лет – вместо преимущественно дворянского происхождения приближенных значительная часть свиты Святослава оказались из сословия вольных общинников. При этом король не скупился раздавать дворянские и даже княжеские титулы за заслуги, свободно общался даже с самыми дремучими крестьянами, и вообще был «человеком из народа». Сословие общинников поддерживало его безоговорочно, а в свете того, что после битвы под Варной и гражданской войны сословие дворян оказалось основательно повыбито, именно крестьяне стали опорой Святослава I и всего государства во 2-й половине XV столетия. Подобный перекос развития, возникший в результате стечения обстоятельств, дал великое множество результатов, большинство из которых оказались исключительно положительными.

Сама коронация Святослава I была поставлена на широкую ногу, но нетрадиционно. Обычная коронация всех предшественников включала небольшое торжественное заседание, возложение короны на голову монарха митрополитом в Десятинном соборе, и праздничный пир – ничего лишнего и особо символичного. Святослав же потребовал изменить традицию. Торжества были расширены, и в них стали принимать участие думские бояре и простолюдины. После возложения короны на голову монарха, которое сопровождалось несколькими символическими обрядами, которые связывали монарха с православной верой и клятвами перед короной Русинии, следовало принесение присяги всеми сословиями, наместниками уездов (как представителей административных единиц), и прочих важных государственных личностей и структур. За нарушение присяги вводились особо строгие наказания, гораздо худшие, чем если бы выборные, присутствующие на церемонии, вовсе не давали бы ее. От лица духовенства и дворянства выступила Боярская дума; от лица горожан и крестьян выступала отдельная группа выборных представителей.

В 1450 году была проведена масштабная думская реформа – из выборных представителей крестьян и мещан формировалась Общинная дума, которая вместе с Боярской формировала Государственное Собрание. При этом обе думы были формально равны в правах, да и само деление Собрания на две части обосновывалось исключительно тем, что негоже вместе с высшим духовенством и аристократией называть крестьян и мещан боярами. Это привело к формированию особого совещательного органа, организация которого практически исключала создание твердой политической оппозиции королевской власти – дворяне и духовенство имели свои интересы, а горожане и крестьяне – свои, и обе думы часто едва ли не в открытую конфликтовали друг с другом. Никакой четкой законодательной функции оно все еще не имело, но королевские указы становились более весомыми, если их поддерживало Собрание. Для работы Собрания король обязывался построить отдельное здание в столице, и сдержал обещание – в 1468-1479 годах в Киеве, близ Днепра, был построен Софийский дворец, названный в честь Святой Софии (греческое имя, в переводе значившее «мудрость»). Созывалось собрание специальным указом короля, и должно было работать в течении минимум нескольких недель ежегодно. Лишь в редких исключениях – к примеру, во время большой войны, или отсутствия важных вопросов, требующих одобрения бояр или думцев-общинников – Собрание не собиралось в течении нескольких лет. Помимо этого, представители обеих дум могли составлять особые обращения и пользовались привилегиями в получении королевской аудиенции, дабы выполнять свою совещательную функцию и вне работы Собрания.

Кроме того, с первых дней своего правления Святослав стал утверждать понятие Короны. Ранее в государстве все сводилось к тому, что король обладал полной властью в нем, и само королевство являлось его личным хозяйством, а все остальные являлись его подчиненными. Такая постановка вопроса, характерная скорее для восточных деспотий, не понравилась Святославу, который много времени провел среди свободолюбивой части крестьянства, и он последовал примеру своих испанских, польских и иных иностранных «коллег». Отныне верховенство в государстве имели интересы Короны, т.е. совокупности всех ее поданных, сословий, земель и подконтрольных образований. Король де-юре выступал в качестве главного смотрителя и блюстителя интересов Короны, главой правительства и народа как совокупности всех сословий, хоть и обладал практически абсолютной властью. Уже к концу его правления термины «Русинская Корона», «интересы Короны» и прочие подобные стали привычными и понятными для всех, от холопов до аристократии. Это фактически означало формирование некой высшей идеи, стоящей выше самого короля, на которую работало все население страны, вне зависимости от пола и возраста, что дало дополнительный толчок для укрепления государственной власти, и обеспечило несколько косвенных, но благоприятных перемен в менталитете людей [4]. Также окончательно устанавливались официальный герб всех владений Короны – золотой лев с короной на лазурном фоне, и знамя, состоящее из государственного герба поверх золотого креста на лазурном фоне. Русиния таким образом стала одной из первых стран, где были официально приняты единые герб и флаг, хоть эта мера и была вынужденной и вызванной сугубо местными условиями – требовался символ, объединяющий уже не только западнорусские княжества, но и совершенно разные культуры и религии под началом одного монарха и одного государственного аппарата.

Вслед за этим последовала судебная реформа, связанная с написанием «Судебника Романовичей». Заказ на создание нового свода законов для государства был выдан профессору КРуКа Стефану Бородаю еще при Андрее IV, но сам процесс занял много времени, да и последовавшая гибель короля и гражданская война не позволили ввести Судебник в действие. Новый король проявил большой интерес к судебной реформе, и по его настоянию значительная часть текста была переписана. Лишь в 1451 году Судебник был издан и утвержден в качестве свода законов государства, и сразу вызвал бурю эмоций со стороны различных сословий. Во многом это была систематизация уже устоявшихся нравов, однако некоторые нормы были новыми. Прежде всего, в нем прописывалась достаточно высокая степень свободы всех сословий и их равенства перед законом – лишь духовенству разрешалось вести судопроизводство собственными судами, но с оглядкой на текущий свод законов, а вот дворяне, ранее пользовавшиеся своими судами, теперь должны были вместе с остальными довольствоваться коронными (то бишь королевскими). При этом их разом лишили значительной части привилегий в плане подсудности, и ввели особо жесткие наказания за отдельные преступления, вплоть до лишения собственности, изгнания из страны или даже смертной казни в тех случаях, когда они наносили ущерб непосредственно интересам Короны. Под последними подразумевались, в частности, такие преступления, как убийство государственного служащего, незаконный захват собственности Короны, включая холопов, нанесение иного материального ущерба государственному имуществу, и так далее. В этом плане полное равенство всех сословий перед государством оказалось революционным и прогрессивным, однако вызвало бурю возмущения со стороны дворян.

К счастью, дворянство оказалось загнанным в угол собственными ошибками, сделанными за прошедшие годы, и не смогло организовать достаточно эффективное сопротивление реформам в тех условиях, когда за королем стояло все крестьянство и городское население. Помимо кнута, дворянству предложили и пряник – привилегии и вознаграждения за успехи в государственной службе или любом другом содействии интересам Короны. Для многих, кому служба королю уже давно стала семейной традицией, это стало куда более важным достижением, чем ужесточение законов по отношению к изменникам и дворянской вольнице. В результате этого знать Русинии оказалась расколота на несколько фракций, и с учетом того, что в ходе войны сословие понесло большие потери, а до того оно никогда не было настолько многочисленным как, к примеру, в Испании или Польше, не могла в ближайшее время обеспечить сопротивление сильной центральной власти. Благодаря этому за несколько лет Святославу I удалось обеспечить внутреннюю стабильность в королевстве на все будущие годы своего правления.

Вообще, вопросам развития крестьянства Святослав сразу же уделил достаточно много времени и внимания. Так, к примеру, система трехпольного ведения хозяйства, внедренная при Данииле Романовиче, и приносившая огромную пользу, после разрушительного нашествия монгол, и бурных событий последующих лет, пришла в упадок, и русинские крестьяне вернулись к привычному двухполью. При этом крестьяне, мигрировавшие в Русинию из Западной Европы, привозили с собой и новую сельскохозяйственную культуру, благодаря чему их хозяйства становились более продуктивными, чем у коренного населения. Обратив на это внимание еще в годы гражданской войны, Святослав решил, что настало время качественного роста русинского сельхоз производства, и что требуется защитить «местного производителя», подтянув его под уровень иноземцев.

Результатом стала аграрная реформа, занявшая с перерывами целых 10 лет – с 1452 по 1462 годы. Из иностранного опыта заимствовался максимум полезных особенностей, трехполье и косы-стойки повторно входили во всеобщее употребление, значительно увеличивалось количество поголовья скота. Производительность труда заметно возросла, Русиния к концу правления Святослава стала производить продовольствия с большим избытком, а потому значительно увеличила свои экспортные поставки и доходы с торговли. Развитие крестьянского самоуправления и усложнение культуры производства привело к необходимости повышения образованности крестьян, чтобы на одну общину (село) имелись хотя бы несколько человек, худо-бедно умеющих писать, читать и считать. В результате этого Святослав с денег, полученных с торговли зерном и скотом, основал сеть государственных школ для горожан и крестьян в каждом уездном городе и многих волостных. Содержание целиком велось за счет казны, учителями часто выступали местные священники или специально присланные из столицы кадры. Кроме того, король в 1468 году основал университет во Львове, ставший вторым в государстве, а в 1469 семейство Радзивиллов за свои деньги открыло еще один университет в Вильно. О всеобщем образовании речь пока также не шла – упор делался на то, чтобы хотя бы сельские старосты и старшие крестьяне в феодах умели читать, писать и считать в пределах ста, а большая часть населения тем временем все равно оставалась необразованной.

Сложным оказался вопрос интеграции беженцев с Балкан и Греции, которых после 1453 года становилось все больше и больше. Крестьяне и ремесленники без особых проблем находили себе место в русинских городах, или основывали собственные, духовенство также легко включалось в существующую структуру русинской церкви. Однако с «понаехавшими» греческими, болгарскими, валашскими и сербскими дворянами стали возникать проблемы. Болгары доставили их меньше всего – уже имелись естественные лидеры болгарской общины Русинии, потомки Фружина Шишмановича, которые смогли унять буйных дворян и перестроить структуру «Маленькой Болгарии» в государстве Романовичей по местному образу и подобию. С сербами также проблем оказалось не так много, как ожидалось – они достаточно спокойно включались в жизнь русинской знати, и принимали местные законы. Совершенно другое дело обстояло с греками и валахами, которые внесли значительную долю хаоса в повседневную жизнь русинских дворян.

Особенно сложной ситуация была с греками – многие из них были специалистами в той или иной сфере, но не находили себе места в Русинии, а многие претендовали на титулы и должности, абсолютно не соответствующие их реальным навыкам. Палеологам, возглавившим греческую общину в Русинии, пришлось приложить огромные усилия для наведения порядка среди бывших ромеев, но даже они оказались не способны целиком подавить буйные нравы и склонность к интригам. Реакция властей в случаях нарушения законов была жесткой, и это не понравилось очень многим греческим аристократам, которые в конце правления Святослава I стали покидать страну и отправляться на запад, в Италию, или на восток, в Москву. Впрочем, результат оказался достаточно неожиданный, и скорее положительный для будущего эллинов – при Палеологах в Русинии остались лишь самые верные, умные, стойкие и прагматичные люди, сформировавшее ядро будущей возрожденной национальной элиты. При этом знать прошла очищение от тех своих особенностей, которые во многом обусловили гибель Византии, переняла многое у русинов, и постепенно утратила всю ту склонность к интригам, коварство, двуличие и прочие свои грехи, искупив их службой Палеологам и Романовичам в Русинии.

Рыцарство, практически уничтоженное под Варной в 1444 году, Святослав окончательно упразднил, однако вместо него началось создание Королевской Дружины [5], которая позднее будет переименована в Королевскую Гвардию – единственный элемент, где он допустил сохранения принадлежности чего-либо личности монарха, а не возвышенному идеалу Короны. Первыми на смену обычной наемной дворцовой охране пришли гридни, объединенные в Гридненскую хоругвь. Служба в нем считалась особенно почетной, попасть туда могли только самые умелые, верные, и, в обязательном порядке, образованные люди, вне зависимости от их сословия – хотя служба в гриднях автоматически давала дворянство. Всем гридням хоругви, которая делилась на 4 сотни по 150-200 человек, обеспечивалось за счет короля единообразное вооружение, доспехи и лошадей. Служба гридней проходила постоянно – один месяц в качестве дворцовой стражи, два месяца боевой подготовки или же выполнения особых поручений. В случае выдвижения короля в военный поход как минимум одна сотня гридней должна была сопровождать его денно и нощно. Жалование им выплачивалось регулярно, в любых условиях, каждые 3 месяца. Поначалу в хоругвь попали в основном молодые люди – дети священников, мелких и крупных дворян, городских торговцев, состоятельных крестьян. Коллективный дух в них воспитывался достаточно жесткими методами, а помимо военной подготовки они проходили и моральную обработку со стороны православных священников – гридням прививалась мысль об их священной миссии по защите монарха, а значит и всего государства.

Все это очень скоро дало свои результаты. Судя по всему, Святослав ориентировался на турецкую армию, самого серьезного противника в Европе. Если прообразом гридней послужили бостанджи, то два других полка – Русинский и Волынский – явно формировались под впечатлением янычар. Русинский, «национальный», формировался целиком конным и, вопреки устоявшейся на Руси традиции, представлял собой действительно тяжелую ударную конницу европейского образца, с латами, копьями и прочими атрибутами. Волынский же полк наоборот состоял из пехоты, причем с высоким удельным содержанием стрельцов – по штату около половины воинов вооружались арбалетами или огнестрельным оружием, остальная же половина носила щиты-павезы и оружие ближнего боя, и должна была защищать своих стрелков от пехоты и конницы противника. Каждый полк состоял первоначально из 2 хоругвей по 800 человек, но в середине 1450-х годов Волынский полк получил третью хоругвь в свой состав. Фактически эти два полка стали первыми формированиями русинской регулярной армии, и были очень похожи на сформированные в то же время французские ордонансовые роты. В мирное время они проходили постоянную военную подготовку или же использовались в качестве вспомогательной рабочей силы – конница следила за порядком, пехота участвовала в строительстве крупных сооружений и дорог, что, как и в случае с янычарами, обеспечило им хорошую инженерную подготовку. В военное же время гридни и прочие дружинники должны были послужить ядром королевской армии, и выступить в качестве сил быстрого реагирования. Приступив к формированию этих гвардейских подразделений в 1449 году, Святослав едва успел завершить их комплектование и подготовку к началу 1453, когда ему предстояло принять участие в защите Константинополя от натиска Османской империи.

Битва за Константинополь

Османская империя, пережив короткий период упадка и междоусобиц в начале XV века, вновь стремительно крепла и расширялась. К началу 1450-х годов она уже владела практически всеми Балканами, и появилась угроза реальной гибели Византийской империи, главного оплота православия, и перехода Вселенского Патриархата под контроль турок. Сама Византия стремилась выжить любой ценой, заполучить союзников и сколотить антитурецкую коалицию, однако раз за разом ее союзников ждали поражения против могущественной турецкой армии. В результате этого все сводилось к тому, что единственными союзниками Византии оставались итальянские купцы из Венеции и Генуи, а также Русиния, единственное православное государство из числа друзей базилевсов. Самой Русинии уже довелось сразиться с турками в конце 1440-х годов в Валахии [6].

Вообще, общие интересы Романовичей в Валахии прослеживались уже очень давно – последняя была хоть и небольшим, но союзным государством, буфером между турками и собственно русинскими землями, который обеспечивал завершение постройки укреплений Берладских Ворот. Еще предшественники Святослава I поддержали претендента на валашский трон, Влада по прозвищу Дракул (дракон), основателя рода Дракулешти, ветви династии Басарабов. Он был стойким противником турецкой экспансии, воспитывался в Русинии, и добился ряда успеха в войне с турками, однако после поражения крестоносцев под Варной и начала гражданской войны в государстве Романовичей Влад оказался один на один со всей Османской империей. Лишь благодаря полководческим навыкам, тотальной мобилизации имеющихся сил и крайней жестокости, проявленной по отношению к туркам, ему удалось продержаться в восточной Валахии до 1449 года, когда пришедшая в порядок Русиния смогла прислать ему подкрепления. Их было немного, но вполне достаточно, чтобы отбить территорию княжества обратно. К 1453 году лишь Валахия смогла присоединиться к союзу православных Византии и Русинии для защиты города от турецкой армии, да и то лишь по просьбе русинского короля.

Однако дела не складывались с самого начала. Когда стало известно, что на начало 1453 года султан Мехмед II готовит поход против византийской столицы, католические союзники базилевса не смогли выделить значительные силы на помощь, а венецианские и папские корабли с войсками вовсе не смогли прибыть к Константинополю вовремя, прислав лишь небольшой авангард. Только генуэзский отряд из под началом Джустиниани Лонго смог вовремя прибыть в город, да сицилийцы прислали часть своих войск для борьбы с турками. Местная община каталонцев выставила своих ополченцев в помощь базилевсу, наемников обеспечил за свой счет находившийся в городе Владимир Романович, свергнутый король Русинии, успевший слиться с ромейской аристократией и даже нашедший себе знатную супругу. Валахи отреагировали быстрее всего, но не могли попасть в Константинополь самостоятельно, и их перевозкой занялись ромеи. Возглавлял их лично господарь, Влад II. Последними прибыли Русины, на своих кораблях, которым пришлось пробиваться к Золотому Рогу через кольцо турецких кораблей. Вместе с ними прибыли такие литовцы и болгары, которых возглавлял престарелый, но еще полный сил Фружин Шишманович. С собой защищать ромейскую столицу он взял четырех сыновей от первого брака — Шишмана, Стойко, Стояна и Станислава. Таким образом в Константинополе сосредоточились:

• 5 тысяч греческих ополченцев под началом базилевса;
• 600 турок шехзаде Орхана;
• 200 папских и венецианских наемников;
• 700 генуэзцев;
• 200 каталонцев;
• 300 наемников Владимира Романовича;
• 2000 сицилийцев и неаполитанцев;
• 500 валахов;
• 500 литовских наемников;
• 600 болгарских ополченцев;
• 1800 русинов (включая 300 гридней)

Всего получалась достаточно скромная по размерам армия в 12,4 тысячи человек, которой предстояло сражаться с огромным турецким воинством, которое оценивали в примерно 120 тысяч.

На море положение было немногим лучше – всего союзники собрали 26 крупных парусных судов, к ним присоединились 8 русинских парусников, 3 дромона и 15 галер под началом воеводы Прокопия Шацкого. Всего объединенный флот составил 52 корабля, в то время как у осман их было 111, но в основном небольших гребных фуст. С другой стороны, у турок было превосходство в огнестрельном оружии – у них имелась и осадная артиллерия, и аркебузы у янычар, и многое другое, в то время как союзники располагали лишь ограниченным количеством пушек, которые не могли вести огонь с крепостных стен, и аркебузами, которыми были вооружены венецианцы и русинские дружинники Волынского полка.

Осада началась уже 2 апреля 1453 года, когда турецкие войска приступили к блокаде города и развертыванию осадной артиллерии. Первым делом турки занялись захватом второстепенных башен и укреплений, находившихся на отшибе от города – несмотря на недостаток сил, базилевс Константин XI выделил солдат для их защиты. В результате этого христиане понесли потери еще до начала активной осады. Уже спустя неделю начались обстрелы города из артиллерии, включая тяжелые бомбарды, стреляющие 500-кг каменными ядрами. Эти бомбарды наносили огромный ущерб, с легкостью разрушая ветхие городские стены и постройки за ними, однако стрелять они могли лишь 7 раз в день.

Пока пушки готовили штурм, в Босфоре закипели морские сражения, которые проходили с завидной регулярностью и днем, и ночью. Имея тотальное превосходство в легких силах, турки смогли захватить или затопить 12 из 15 русинских галер, однако дромоны и большие парусные корабли оказались им не по зубам – единственным оружием осман на море был абордаж, а совершать его против высокобортных кораблей с низких и неудобных для этого галер было чрезвычайно сложно, сравнимо со штурмом крепости. До конца осады они так и не смогли нанести большой ущерб крупным кораблям, а сами в ответ понесли серьезные потери в экипажах и гребных судах. В этих схватках при свете и солнца, и луны, экипажи русинских кораблей, едва ли не впервые представленные не иностранными наемниками, а собственно поданными Русинии, показали себя отчаянными и умелыми моряками, и потому именно события 1453 года считаются неофициальной датой рождения Русинского Королевского флота, хотя до утверждения его как официальной организации оставалось еще два столетия.

Отстояв за собой морские подходы к Константинополю, союзники задумали авантюру – сделать вылазку, и обезвредить бомбарды, методично разрушавшие городские стены. Вылазку возглавили два сына Фружина – Стойко и Стоян, поведшие несколько сотен людей в черных одеждах в атаку в ночь с 17 на 18 апреля. Увы, турецкие посты обнаружили эту группу воинов, и они были перебиты в полном составе, включая болгарских княжичей. На следующий день был предпринят первый штурм проломов, завершившийся для турок большими потерями. Отлично зарекомендовало себя огнестрельное оружие, в особенности аркебузы гридней, которые метким огнем с полуразрушенных стен рассекали наступающие волны турок и давали возможность генуэзцам добивать оставшихся. Дальнейшее противостояние продолжалось до 13 июня, и вылилось в беспорядочную череду штурмов, морских сражений и яростных вылазок, совершаемых в основном русинскими войсками с целью расстроить осадные работы турок. В числе последних оказалась дерзкая вылазка 28 мая, которую возглавил Владимир Романович, помирившийся со старшим братом и стремившийся заслужить авторитет у русин, которые считали его предателем. Основную массу воинов, которые участвовали в вылазке, составляли дружинники Волынского полка и гридни. Удалось добиться полной неожиданности атаки, перебить турецкую прислугу и вывести из строя 9 пушек прежде чем османы сумели организовать сопротивление. Поняв, что вот-вот будет нанесен ответный удар, Владимир отвел людей обратно за стену, где их приветствовали как героев.

И все же воинство Мехмеда II добивалось своего. Основательно разрушив укрепления ромейской столицы, в ночь с 13 на 14 июня турки пошли на последний штурм. После многочасовой битвы, ближе к полудню, стало ясно, что христианам не выстоять. Командование союзными войсками расстроилось – непонятно было, кто еще остался жив, кто мог взять все на себя. Приказы передавались из рук вон плохо, так как несущие их гонцы гибли в хаотичных схватках, не достигнув своей цели. Оказался отрезанным от своих и в полном составе сложил свои головы отряд Владимира Романовича, рядом с которым погиб еще один сын Фружина, Станислав. Еще одной группой окруженных оказались остатки валашских войск, которые также погибли вместе с господарем, Владом II. Базилевс Константин XI был тяжело ранен в схватке с янычарами, но его тело, в котором едва теплилась жизнь, удалось отбить русинам, которые сражались рядом.

Видя, что дело проиграно, Святослав I взял командование на себя и отдал общий приказ – отходить к кораблям. Вместе с потрепанным воинством христиан Константинополь покидали и многие представители знати, включая базилису Марьяну, тетку Святослава. Она смогла организовать вывоз многих императорских реликвий, а также реликвий, похищенных ранее Владимиром Узурпатором, которым суждено было таким образом вернуться в Киев [7]. На корабли, помимо раненного Константина XI, занесли также находившихся без сознания Фружина и Шишмана, последний от полученных в ходе битвы ранений скончался по пути в Русинию. Король Святослав отступал в последних рядах своих воинов, и хоть и был дважды ранен, но остался на ногах и при оружии. Кораблям под его началом еще предстояло пробиться в море, но после предыдущих сражений турецкие моряки уже не особо пытались препятствовать уходящим христианам – победа все равно была за ними. Уже находясь на корабле, Константин XI пришел в сознание, и последний раз взглянул на столицу погибшей Византийской империи, над которой уже развевались стяги с полумесяцем. Союзники проиграли битву за Константинополь, и последствия этого сражения уже вскоре предстояло расхлебывать именно Русинии.

Примечания

1. Реальная дочь Радзивилла, но деталей о ней я найти не смог.
2. Вторая дочь и третий ребенок Йиржи из Подебрада, в реальности была супругой местных аристократов, причем трижды.
3. Такой запрет в православной церкви имеется по сию пору, и, ИМХО, не является тем, чем можно гордиться. Впрочем, тут я могу и ошибаться, так как в те времена подобных ограничений могло и не существовать, и они появились уже позднее.
4. Такой вариант я считаю гораздо более перспективным, чем установление деспотии и возведения монарха в фигуру «хозяина земли Русинской».
5. Королевской Гвардии будет посвящен отдельный пост, когда я наконец-то разберусь со списком полков и датой их формирования, а также сопутствующим материалом вроде геральдики, униформы и прочего.
6. Вообще, история Валахии у меня сильно отличается от реала, но расписывать ее детально я пока не планирую.
7. Таким образом, коллекция христианских реликвий Романовичей не только восстановится, но и будет дополнена некоторыми, вывезенными из Константинополя. О деталях, впрочем, я пока не думал.