Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Pax Italica, и сегодня речь пойдет про правление короля Чезаре I, и Романскую Тридцатилетнюю войну за власть в государстве. Рассказано будет про первую ее половину, фракции, участвовавшие в конфликте, их действия, иностранные вторжения, отношения с Папой Римским, и многое другое.
Содержание
Чезаре I ди Фиренце
Чезаре ди Джованни ди Пьетро ди Фиренце был поздним ребенком в семье короля Джованни III, и на него возлагались большие надежды. С ранних лет от него требовали больше, чем от любого другого сына или дочери знатного рода. Он должен был стать и рыцарем, и полководцем, и управленцем, и судьей – и стать как можно раньше, так как его отец находился в уже достаточно солидном возрасте. В результате этого, под давлением обстоятельств и отца, Чезаре рос глубоко несчастным и печальным молодым человеком, но в то же время усердным, ответственным и способным. Дабы как-то поощрить его, Джованни III передал своему наследнику в 1215 году титул Princeps Romanorum – Принца Римлян, и с той поры этот титул станет употребляться в Романье именно как особый титул наследника королевства. С 10 лет Чезаре поставили в качестве одного из глав проекта по осушению Мареммы, с 12 лет он вошел в состав Королевского Совета. Все отмечали большой потенциал юноши, но не могли не замечать и отрицательных сторон его характера – упрямство в ряде вопросов, соседствовавшее с постоянным пессимизмом и хронической депрессией, вызванной осознанием всего того груза, что взвалил на него отец. Плюс ко всему, принц легко мог занервничать, а когда нервничал – заикался, из-за чего у него выработалась привычка попросту оставаться в тени, и вместо слов предпочитать дело. Из-за этого перспективный наследник короны плохо налаживал личные контакты, и оставался в целом незаметен для широких масс населения, или даже собственного двора.
Супругой Чезаре ди Фиренце стала Евдокия Ласкарина, дочь никейского императора Феодора I Ласкариса. Брак планировался еще тогда, когда невеста была младенцем, и имел целиком политические мотивы, обозначив сохранение старого союза Византии с Романьей. Необходимость его скрепления привела к тому, что замуж Евдокия была выдана в 11-летнем возрасте, что нарушало недавно установленные ограничения православной церкви [1], но никейский патриарх дал на это особое разрешение, понимая чрезвычайную политическую целесообразность. Брак Чезаре с никейской принцессой оказался в целом успешным, но оказался омрачен высокой смертностью детей – из 7 рожденных лишь один сын, Джованни Чезаре (1232-1288), пережил детство и достиг зрелых лет, в то время как остальные умерли от болезней или врожденных дефектов. Каких-то подробностей о деятельности Евдокии в качестве королевы Романьи не сохранилось, за исключением того, что она всегда следовала за своим супругом, и поддерживала его в трудные времена, коих у Чезаре I в жизни было предостаточно. Оба они ревностно блюли святость брака, чем заслужили значительную популярность в Италии, и даже во времена конфликтов с Римом приводились понтификами в качестве примера благочестивых христиан и вернейших супругов всего католического мира своего времени.
Романская Тридцатилетняя война
Вести об убийстве короля Джованни III дошли до Флоренции в день свадьбы Чезаре и Евдокии, чем испортили весь праздник (церковную часть успели провести, так что формально брак был заключен). Сразу же началось расследование и поиски Якопо д’Арно, который вместе с братом успел скрыться в неизвестном направлении. Коронацию Чезаре I решено было перенести на более позднее время – и это оказалось катастрофической ошибкой, ибо вмиг обострились все те процессы, которые успешно сдерживал убитый монарх. За считанные недели без короля на троне коммуны Романской лиги во главе с Сенатом успели собраться с силами, и окончательно сформироваться как могущественная политическая фракция. Королевский Совет оказался захвачен принцессой Джулией и ее родственниками из маркграфства Монферрат, и уже шло обсуждение того, как передать корону ее старшему сыну, Гульельмо. Братья д’Арно успели прибыть на Сицилию, и установить контакты с Фридрихом II, предложив ему корону Романьи от лица романских гибеллинов. В результате этого в Романье сформировались сразу четыре политические партии, каждая из которых видела будущее государства по-своему, и отстаивала интересы своего кандидата в короли:
- Лоялисты (сторонники Чезаре I). Самая слабая и плохо организованная партия в 1221 году, представлена 13-летним королем Чезаре I и его супругой Евдокией Ласкариной. До начала масштабного кризиса не имела многочисленных сторонников и какого-либо влияния, хотя сам Чезаре пользовался определенной популярностью среди городского населения и крестьян благодаря своему кураторству проекта осушения Мареммы.
- Гвельфы (сторонники Гульельмо I). Партию возглавляли монферратцы вместе с принцессой Джулией и Королевским Советом, которые заручились поддержкой своего кандидата в короли в Риме. Также обладали симпатиями флорентийской синьории, и имели достаточно сильные позиции в Тоскане, обусловленные действиями Королевского Совета еще при Джованни III. Кроме того, поддержку им оказывал маркграф Монферрата, Гульельмо VI, и города Ломбардской лиги, которых к поддержке Гульельмо Флорентийского склонили Венеция и Рим.
- Гибеллины (сторонники Фридриха II фон Гогенштауфена). Первоначально были представлены лишь братьями д’Арно, но в дальнейшем в их поддержку выступили многие коммуны Абруцци и Романьи, но в первую очередь – землевладельческая знать, которая надеялась на восстановление феодальных порядков в Центральной Италии. Сам Фридрих II долгое время оставался в стороне от гибеллиновского движения в Романье, опасаясь преждевременно испортить отношения с Римом, и без его поддержки позиции партии гибеллинов уступали гвельфам и лиге.
- Романская лига (сторонники республиканско-олигархического правления). Представляла собой объединение многих романских коммун во главе с Сенатом, который окончательно обособился в самостоятельную политическую силу. Лидером лиги вновь стала Пиза, чей сенатор, Альбергетто да Тревизо, смог консолидировать вокруг себя большинство других сенаторов и синьорий. В их планах была полная ликвидация монархии в Романье, и переформатирование королевства в большой и централизованный союз коммун Средней Италии, а в перспективе – и Ломбардской лиги. Сенат не имел какой-либо внешней поддержки, зато концентрировал в руках огромные ресурсы, накопленные Романской торговой лигой в предыдущие десятилетия, и на деле являлся одной из самых серьезных политических сил в Италии к 1221 году.
После окончания траура по убитому Джованни III Королевский Совет назначил коронацию монарха на 18 октября 1221 года. Гвельфы планировали уже во время церемонии взять Чезаре и Евдокию под стражу, и короновать вместо них Гульельмо Алерамичи, старшего сына принцессы Джулии. Удалось втянуть в заговор капитана Кустодианской гвардии, Джорджо Прато, и потому никаких серьезных препятствий собственному плану не предвиделось. Однако препятствия были, и значительные – ведь параллельно с заговором Королевского Совета свой переворот готовил Сенат. Сторонники Альбергетто да Тревизо знали о заговоре советников, потому они планировали нанести удар еще раньше – внезапной атакой сенатской гвардии захватить в плен обоих кандидатов на корону вместе с членами их семей и Королевским Советом, и провозгласить республиканское правление. При необходимости планировалось привлечь к силовой акции также городскую милицию, как пешую, так и конную, но эти войска считались неблагонадежными, как и флорентийская синьория, которую требовалось также взять под стражу и собрать заново из лояльных лиге представителей местной знати.
На деле же все планы пошли прахом. Уже утром 18 октября Кавальканти узнали о готовящемся заговоре Королевского Совета, и известили об этом Чезаре ди Фиренце. Вместо поездки в центр города на коронацию он закрылся в замке Бельведер, и потребовал провести церемонию там. Королевский Совет вместе с папским легатом, присланным в город для коронации, отказался выполнить это требование – и как раз в момент переговоров началось выступление сенаторов. Проходило оно в обстановке жуткого хаоса и неопределенности, из-за чего накладки случались одна за другой. Сначала заговорщики не могли найти Чезаре, а узнав, что тот заперся в Белвьедере, лишь блокировали из него все выходы, не решившись на штурм. Основная часть сенатской гвардии явилась на место предполагаемой коронации, и попыталась взять под стражу Королевский Совет вместе со сторонниками дома Алерамичи, но ввязались в бой с кустодиями. И кустодии, и сенатские гвардейцы призвали на помощь флорентийскую коммунальную милицию, и та, дезориентированная, или попросту осталась в стороне, или вступала в бой по частям, поддерживая то одну сторону, то другую. Никто из простых горожан не понимал, что происходит, на улицах творился хаос. Там, где не звенели клинки, действовали мародеры, кинувшиеся грабить дома знати и простых людей.
Решив, что Флоренция потеряна для них, принцесса Джулия решила спасаться бегством вместе со своим сыном, и за ней последовали все прочие гвельфы, включая так и не коронованного Гульельмо, и значительную часть кустодиев. Это позволило сторонникам лиги захватить власть в городе, и поздним вечером 18 октября они провозгласили о создании Светлейшей Романской республики, союза вольных коммун Средней Италии. Спокойнее в городе от этого не стало – начались пожары, а к грабежу присоединились победившие сенатские гвардейцы. Небольшая часть кустодиев, бывшая при Чезаре ди Фиренце, вместе с его сторонниками – теткой Флорентиной и семействами Кавальканти, Люпино и Борджини – продолжали держать оборону в замке Бельведере до утра 19 октября, пока не стало ясно, что помощи ждать неоткуда. Не дожидаясь, пока замок плотно окружат и возьмут в осаду, они бежали сначала в небольшой приморский городок Ливорно, где у Кавальканти были друзья, а затем на нескольких рыбацких лодках бежали на Корсику, пережив страшный шторм, в котором лишь чудом никто не погиб. Формально Сенат Романьи одержал верх, но на деле переворот привел не к созданию республики, а к началу затяжной и кровопролитной гражданской войны. Спустя несколько дней в Реджо папский легат все же короновал старшего сына принцессы Джулии, Гульельмо I, и в стране появился новый король – правда, права его на трон были далеко не бесспорными. В то же время на Корсике находился легитимный наследник короны, Чезаре, а братья д’Арно уже рассылали от имени Фридриха II письма по городам Романьи, призывая всех гибеллинов собраться с силами и выступить в поддержку другого кандидата, и начали формировать свой, «гибеллиновский» Королевский Совет в Неаполе. Начался конфликт, которому суждено будет продлиться три десятка лет, и войти в историю как Романская, или же Романская Тридцатилетняя война.
Первый период (1221-1227)
Территории, контролируемые сторонами к концу 1221 года
Зима 1221-1222 годов отметилась всеобщим хаосом и беспорядками. Коммуны столкнулись в противостоянии с королевской властью, представленной Гульельмо I, и с боем завоевывали право на жизнь Романской республики. При этом сами коммуны, будучи богатыми и могущественными, неожиданно оказались ослабленными изнутри – так как гвельфы поддерживали корону, а гибеллины стали активно склонять синьории на сторону Фридриха II Гогешнтауфена. В новой столице Абруцци, городе Акуила, гибеллины даже смогли захватить власть при поддержке сицилийских баронов, и стали активно распространять свое влияние по всей провинции. Гвельфы же, получив поддержку войсками от Венеции, Ломбардии и Монферрата, освободили от сил Лиги Эмилию, и стали готовиться к масштабному наступлению на Флоренцию. Саму Флоренцию лихорадило – город контролировался Сенатом, но его знать выказывала больше лояльности гвельфам, а пополаны – изгнанному принцу Чезаре. Поддержка последнего вообще постепенно росла, и если на момент переворота он почти не имел сторонников, то с каждым новым днем правления гвельфов, гибеллинов или сенаторов народ все больше вспоминал о легитимном наследнике. В конце концов, оставшиеся на континенте кустодии объявили о своем нейтралитете в конфликте между Гульельмо и Чезаре, вслед за ними ту же позицию занял Каносский орден, а эквиты при формальном нейтралитете установили контакты с Корсикой, и стали готовиться к выступлению на его стороне.
Тем не менее, активные военные действия начали все же гвельфы, которых возглавил маркграф Монферрата, Гульельмо VI, стремившийся посадить своих родичей на трон Романьи, а в перспективе и самому сесть править во Флоренции. Поддержку ему оказывали войска Аццо VII д’Эсте, набранные за деньги Венеции. Сам Аццо преследовал в войне собственные цели, стремясь захватить Феррару и сделать из нее собственный феод, а в случае успеха и вовсе подчинить себе всю провинцию Романья. Впрочем, успехи обоих полководцев гвельфов были весьма скромными. Синьор д’Эсте увяз с осадой Феррары, оборону которой возглавил Салингверра Торрели. Сам он был гибеллином, а городская синьория поддержала Лигу – но перед лицом общей угрозы в лице Аццо, за которым стояли венецианцы, обе партии предпочли заключить временный союз, так как падение города означало потерю его экономического могущества. Феррара держалась до лета 1223 года, когда с юга ей на помощь подошла армия гибеллинов во главе с германским полководцем, Рейнольдом фон Урслингеном. Силы Аццо д’Эсте были разбиты и отступили на северный берег реки По. Несколько успешнее действовал в это время монферратцы, сумевшие взять под свой контролю всю Эмилию и вступить в Тоскану. Город Лукка перешел на их сторону, но Пиза села в осаду, и яростно защищалась. Осада продолжалась до конца 1224 года, и лишь тогда пизанцы, измучанные болезнями и торговой блокадой, сдались на милость победителей. Правда, при этом местные гвельфы перерезали сторонников Лиги и гибеллинов, и разграбили их имущество, и лишь после этого были начаты переговоры с монферратцами.
Романская лига в это время стремительно дестабилизировалась. Лишившись фигуры короля над собой, коммуны стали каждая тянуть общее одеяло на себя, и между ними стали возникать конфликты. Былое единство романских городов распалось, да и в самих городах было неспокойно. Синьории, получив в свои руки неограниченную власть, и встав перед лицом войны, попытались провести мобилизацию городской милиции – но значительная часть латников отказалась являться на службу, и объединилась с пешей милицией, которую возглавили городские капитаны, или вовсе перешли на сторону гвельфов или гибеллинов. В результате вооруженные силы городов оказались в оппозиции к центральной власти, и в восточных провинциях стали совершать вооруженные перевороты, отстраняя от власти представителей Сената в пользу гвельфов или гибеллинов. В результате Лига была вынуждена начать набор наемников, а для этого взвинтила налоги сначала для бедняков, а затем и для состоятельных слоев населения, которые были вынуждены раскошеливаться под угрозой народного бунта. Богатства романских патрициев стремительно утекали у них из сундуков, чему способствовали действия венецианцев и генуэзцев, активно мешавших романской торговле вплоть до прямой блокады портов и пиратства. Попытки предпринять активные действия против гвельфов или гибеллинов провалились – две армии Лиги были разбиты в боях, а третья из-за неуплаты жалования, расхищенного сенаторами, попросту разошлась сама и пополнила ряды разбойников, которые стали причиной почти полного прерывания путей внутри государства.
Все это время некоронованный Чезаре I не сидел сложа руки. Конечно, ввиду его молодости первую скрипку в партии лоялистов играли его тетка Флорентина и дядя, Альдобрандино Кавальканти, но и сам Принц Римлян постепенно набирался опыта, и становился все активнее в отстаивании своих претензий. Через мать, Констанцу Кастильскую, он установил контакты со своим двоюродным братом, королем Кастилии Фернандо III, и добился от него выделения сил и средств для возвращения короны. Их требовалось еще доставить на остров – но море контролировалось пизанцами. Тогда Кавальканти договорились с генуэзцами, и те в обмен на денежную выплату и бессрочную аренду Корсики выступили в полную поддержку Чезаре в качестве короля Романьи [2]. Понять Геную было несложно – любые другие варианты сулили скорые проблемы и для города, и для торговли, и лишь с законным претендентом на романскую корону они могли договориться к своей выгоде. В результате этого в распоряжении лоялистов оказались не только генуэзские наемники и кастильцы, но и практически все эквиты, которые присоединились к общей армии. В 1223-1224 годах это воинство освободило от присутствия Лиги Сардинию, а в ряде морских сражений генуэзцы разгромили морские силы романцев. Особенно оглушительным оказался разгром пизанского военного флота в устье реки Арно, в результате которого несколько тысяч человек попали в плен, а городской порт был разграблен и сожжен, что косвенным образом сказалось на сдаче города гвельфам, осаждавшим Пизу в это же время.
После падении Пизы чаша весов явно склонилась в пользу Гульельмо I и монферратцев. Началось постепенное взятие тосканских городов, и стягивание узла вокруг Флоренции. В 1225 году настала очередь и самой столицы Романьи, которая продержалась всего несколько недель – сказалось то, что флорентийская знать изначально поддерживала гвельфов в вопросе наследования короны. Гульельмо I мог праздновать победу – но на деле оказалось, что принять его в качестве главы государства готовы далеко не все. Он контролировал лишь Эмилию и Тоскану – небольшую часть от всего государства, да и там было неспокойно. Разбой на дорогах достиг небывалого размаха, причем к нему присоединились в том числе и ломбардцы, бывшие союзниками нового короля. Монферратские родственники стали забирать себе земли и титулы, причем в таких количествах, которые романским феодалам и не снились. Резко подскочили налоги, благосостояние населения ухудшилось, имущество богатых фамилий, не поддерживающих Гульельмо, стали конфисковывать или просто грабить. Так, имущество богатых флорентийцев из партии гибеллинов было отдано на разграбление наемникам монферратской армии. Тоскана подверглась масштабному разорению, которого не знала уже многие десятилетия. Все это быстро отвратило от монферратцев их сторонников, и привело к ряду крупных городских и крестьянских бунтов в 1225-1227 годах. Мало кто надеялся на скорое окончание войны, а некоторые уже предрекали падение Романьи, которую вот-вот могли растерзать на части собственные элиты и соседи. Борьба за выживание в Средней Италии продолжалась….
Второй период (1225-1229)
Территории, контролируемые сторонами к концу 1225 году
Романская Лига после потери Флоренции переживала агонию. В ней остались лишь три крупных города (Сиена, Перуджа и Анкона), оторванные друг от друга, и не способные вести самостоятельную борьбу. Остальные города или захватили гвельфы с гибеллинами, или же пребывали в состоянии внутренней гражданской войны, и целиком устранились от дел Лиги. К западу от Апеннинских гор сторонников Сената теснили воинства монферратцев и ломбардцев Гульельмо I, а на востоке хозяйничали гибеллины, венецианцы и сицилийские феодалы. Разорение Тосканы стало лишь бледной тенью того, что устроили последние на территории Абруцци и Марке. Ряд городов (Ареццо, Орвьето) предпочел перейти под прямой контроль Рима, а коммуны провинции Романьи после ухода Рейнольда фон Урслингена захватил ее губернатор, Раймондо Убертини, объявивший себя диктатором и пожизненным правителем этих территорий. Захват власти он произвел с помощью венецианцев, но сразу после этого предал их, присвоив крупные суммы денег и имущество в своих городах. Его армия, набранная из наемников, угрожала Реджо и Модене с востока, гвельфы с севера и юга вот-вот могли захватить Сиену, а на Перуджу и Анкону постоянно совершали набеги сицилийские феодалы, воевавшие под знаменами гибеллинов. Командовал ими Монтефельтрано да Монтефельтро [3], объявивший себя герцогом Урбино и вассалом императора. Остатки Сената, находившиеся в Сиене, тщетно пытались найти союзников или провести мобилизацию оставшихся ресурсов. Консул Альбергетто да Тревизо, предводитель лиги, из-за кризиса своей власти стал злоупотреблять алкоголем, и пережил несколько инфарктов. Армия, кое-как собранная к осени 1225 года, была брошена на Флоренцию в тщетной попытке вернуть столицу государства, но была разбита тяжелой рыцарской конницей гвельфов. Вести о поражении окончательно доконали да Тревизо, и тот повесился в зале, где обычно собирались остатки Сената. Производство остановилось, торговля затухала, крестьяне возделывали поля на свой страх и риск, не зная, получится ли у них собрать урожай и продать его на городских рынках.
В этих условиях произошел крупный бунт в Пизе. Возглавил его городской подеста, Бернардо ди Монтальчино, назначенный в обход выборов королем Гульельмо I главой коммуны. Сам он изначально был сторонником гвельфов, но быстро разочаровался в новом короле, при котором в стране началось засилье монферратцев. В качестве подесты Пизы он занял глухую оппозицию короне, а когда «тощий народ» в лице ремесленников и окрестных крестьян начали выражать протесты против властей, то ди Монтальчино возглавил возмущение, и призвал народ к восстанию. В феврале 1226 года люди взялись за оружие, коммунальная милиция практически в полном составе перешла на его сторону, симпатии к восстанию выказали немногочисленные оставшиеся в городе патриции. Представители Гульельмо I были изгнаны из города, королевский гарнизон перебит, синьория сформирована в новом составе, в основном из представителей пополанов. Формально Пиза вернулась в состав Романской лиги, но та уже дышала на ладан, и никаких перспектив ее выживания особо не прослеживалось, тем более что в начале марта пришли вести с востока – Монтефельтрано да Монтефельтро взял Перуджу и Анкону. В результате этого в составе Лиги остались лишь два города – Пиза и Сиена.
В самой Сиене вести о падении двух городов, и захвате власти пополанами в Пизе вызвали собственное восстание «тощего народа», которое возглавил народный капитан Джулиано Альдобрандески. Сам он был представителем нобилитета [4], но в юношеские годы отец выгнал его из дома за пьянство и разгул, что заставило его взяться за ум. Благодаря организаторским и ораторским талантам он смог найти себе протекцию, и вначале вступил в конную милицию в качестве пажа, быстро дослужился до первого латника, а затем, пользуясь популярностью среди «тощего народа», был избран им в качестве народного капитана. В отличие от пизанского лидера пополанов, Альдобрандески изначально поддерживал монархию, не видя большой разницы между кандидатами гвельфов и лоялистов, но ради сохранения своего положения сделал вид, что симпатизирует идеям Лиги. Когда Лиге уже стал наступать конец, а в городе стало нарастать возмущение, он просто мобилизовал милицию, и захватил власть в Сиене, взяв под стражу остатки Сената и объявив о распаде Романской лиги. При этом синьория не только не оказала ему сопротивление, но и фактически выступила инициатором городской революции – даже сиенским патрициям, известным своими сепаратистскими наклонностями, стало ясно, что худой мир все же лучше хорошей войны, и что при стабильной королевской власти город и торговля процветали, в то время как при попытке установить сугубо коммунальное правление в государстве начался стремительный упадок экономики.
Гвельфы, узнав о восстании в Пизе, быстро собрали войска и бросили его против города. Из-за недавней осады и блокады с суши пизанцы не надеялись продержаться долго, и потому стали лихорадочно искать союзников. Единственными, кто мог бы им помочь, стали сиенцы и лоялисты, к тому времени собравшие немалую армию на Сардинии. И они откликнулись – используя пизанские и генуэзские корабли, армия принца Чезаре переправилась на континент и высадилась ровно в той же рыбацкой деревеньке Ливорно, из которой несколькими годами ранее бежал из Романьи претендент на корону лоялистов. Туда же подоспело воинство Джулиано Альдобрандески, состоявшее преимущественно из коммунальной пехоты. Объединив усилия, они явились к стенам Пизы, и разбили армию гвельфов, причем в сражении погиб один из младших братьев короля Гульельмо I, Бонифачо. После сражения синьории и народ двух континентальных городов, Пизы и Сиены, присягнули на верность сыну Джованни III, и спустя несколько дней, при большом собрании народа, он был коронован как Чезаре I, единственный легитимный король Романьи. Узнав об этой новости, многие ранее колебавшиеся представители нобилитета стали стекаться в Пизу, а пополаны во всем государстве стали устраивать беспорядки, с трудом подавленные гвельфами и гибеллинами. Романская лига как одна из фракций Тридцатилетней войны прекратила свое существование, а ее остатки слились с фракцией лоялистов во главе с 18-летним Чезаре I ди Фиренце.
Гвельфы очень быстро ощутили отток кадров, в результате которого основой их войска остались практически одни только монферратцы да ломбардцы. Даже Кустодианская гвардия покинула Гульельмо I практически в полном составе – при нем остались лишь капитан-предатель Джорджо Прато и 5 гвардейцев. Против короля из дома Алерамичи играло и то, что он фактически отдал государство во власть своих родственников-феодалов, которые стали ломать старые порядки и поднимать налоги, чем вызвали недовольство всех слоев населения. Если мать Гульельмо, принцесса Джулия, еще кое-как поддерживала популярность сына, то после ее смерти в 1223 году позиции нового короля постоянно ослабевали. Тем не менее, гвельфская партия все равно оставалась достаточно сильной, и на ее стороне все еще было признание со стороны Рима. Узнав о коронации Чезаре I, римский папа Гонорий III не признал его королем, объявил узурпатором, и отлучил от церкви. В ответ принцесса Флорентина ди Фиренце сумела собрать церковный собор из клириков-лоялистов, которые отвергли папское отлучение, объявив его незаконным. Рим в свою очередь отлучил от церкви участников собора, и послал взамен их новых, но папских назначенцев прогнали крестьяне и горожане. Давление со стороны народа, в конце концов, вынудило примкнуть к решению собора не только архиепископа Пизы, но и двух других тосканских глав архиепархий – Сиены и Флоренции. В результате этого сформировались две вертикали церковной власти, лоялистов и гвельфов, и каждая пыталась любой ценой вытеснить своих оппонентов из Тосканы.
Несмотря на снос большинства крепостей в предшествующие времена, Тоскана все равно оставалась достаточно плотно укрепленной по меркам времени. При этом войск у гвельфов и лоялистов оставалось слишком мало, чтобы вести постоянные осады, в результате чего развернулась масштабная «малая» война. Оба короля надеялись посредством ее спровоцировать во вражеском стане народный бунт, который позволил бы одержать верх без больших затрат, но на деле такая война приводила лишь к разорению одного из богатейших регионов Италии. Тем не менее, почти сразу же наметились тенденции к усилению лоялистов, во многом из-за их поддержки пополанами в большинстве местных коммун. В 1226 году благодаря содействию городских пополанов удалось вернуть Лукку, в 1227 году – Вольтерру, Пистойю и Пьомбино, причем в последнем городе народные волнения сместили не королевского, а папского наместника. А в 1228 году началось масштабное крестьянское восстание в Эмилии, где монферратцы присвоили себе наибольшее количество земель. Пополаны в Реджо и Модене перебили гарнизоны гвельфов, и объявили о своей верности Чезаре I. Новый маркграф Монферрата, Бонифачо II по прозвищу Большой, собрал все возможные силы, и попытался отбить Эмилию, но встретился там с подоспевшей на помощь мятежникам армию лоялистов. В ходе нескольких сражений армия гвельфов была окончательно разбита, многие монферратские рыцари попали в плен к романцам. После этого судьба Флоренции была предрешена, и в 1229 году город был сдан на милость Чезаре I.
В результате этого Гульельмо I лишился всяческой поддержки в Романье, а маркграфство Монферрат было слишком маленьким, чтобы в одиночку тянуть на себе войну с лоялистами после того, как в 1228 году ломбардцы отказались от участия в войне ради примирения с романцами. Кроме того, Северной Италии серьезно угрожали амбиции императора Фридриха II, который уже расширял свое влияние на города Ломбардской лиги, а в 1229 году разбил папскую армию в Южной Италии, и составил серьезную угрозу Риму. В результате этого стали складываться все условия для примирения гвельфов с Чезаре I, чему активно способствовал папа Григорий IX, снявший с него и тосканцев интердикт, и призвавший обе стороны к встрече в Риме. Во время нее Бонифачо II и Чезаре I заключили мирный договор, по которому монферратцы отказывались от всех титулов, земель и претензий в пределах Романьи. Гульельмо I, будучи бездетным, отрекся от короны, проклял тех, кто втянул его в политические дрязги, и постригся в монахи. Папа Григорий настоял на том, чтобы Чезаре вновь короновали – на сей раз в Риме, лично его руками, дабы отмести любые сомнения в его легитимности, что и было сделано. Отныне в Романье остался лишь один законный король, а былой союз Флоренции и Рима был восстановлен. Теперь главным врагом Чезаре I становился император Фридрих II, который уже готовился к масштабным военным действиям с целью подчинить себе всю Италию. Впрочем, у Романьи хватало и других проблем, из-за которых впечатление от победы над гвельфской партией оказалось смазанным. Романская война продолжалась….
Подготовка к реконкисте
Несмотря на восстановление легитимной монархии в Романье, ситуация оставалась сложной – число противников росло [5], а страна уже была разорена долгой войной. Тем не менее, Чезаре I со всей ответственностью занялся этим делом. Новый Королевский Совет был сформирован на старых принципах, но консулами назначались теперь люди, соответствующие лишь двум критериям – верность королю, и достаточные навыки и знания для работы. Происхождение кадров целиком игнорировалось – важной была лишь польза, которую они могли принести государству. Был восстановлен и Сенат, но уже без гвардии, как сугубо представительский орган, для охраны которого в случае необходимости выделялись кустодии, чья численность выросла. Армия постепенно восстанавливалась на старой основе, за одним лишь исключением – из-за больших потерь численность тяжелой конницы сократилась, а ввиду обедневшей казны и существующего социального строя формировать новые большие массы конницы не было возможности. В результате этого ставку пришлось сделать на пехоту, которая создавалась и совершенствовалась на основе коммунальной милиции. Городские пешие полки, подчиненные народным капитанам, выросли в размерах, и стали комплектоваться не только из работников цехов, но и из крестьян, приписанных к ним. Так как в коммунах, лояльных короне, власть принадлежала пополанам, это означало фактический переход городского пешего ополчения под прямой контроль короны, и выход его из-под юрисдикции синьории, власть которой после событий предыдущего десятилетия сильно ослабла.
Впрочем, войне и армейским преобразованиям Чезаре I уделял внимание лишь во вторую очередь. Главное свое внимание он посвятил возрождению экономического могущества Романьи, без которого нельзя было ни создать крепкую армию, ни восстановить порядок на дорогах. Уже с конца 1229 года активизируется почти стухшее судостроение в Тоскане и на Сардинии, начинается набор команд для торговых судов, и романцы возвращаются на рынки Средиземноморья. При этом была выбрана весьма агрессивная стратегия – генуэзцев, выбравших нейтралитет, стали вытеснять еще более или менее законными методами, а вот с Венецией началась настоящая морская война в ответ на нападение венецианцев на романские торговые суда. Папа Римский выразил протест, но более радикальных мер предпринимать не стал, стремясь сохранить романцев на своей стороне. Более того – купцы под флагом Романьи стали заплывать все дальше, и торговать тем, на что ранее не обращали внимания. Вся эта деятельность осуществлялась под началом торговой курии, подчиненной лично королю, и игравшей ту же роль, что и Романский союз ранее – при этом курия была куда более централизованным органом, и способствовала преобразованию совокупности коммун в единый экономический организм. Прибыли от торговли быстро увеличивались, и к концу правления Чезаре I превысили довоенные. Это было бы невозможным без возрождения производства, чему уделялось особое внимание. Условия гражданской войны и почти полного упадка старых производств привели к тому, что новые создавались на основе свежих идей, в результате чего романская промышленность не только проходила процесс восстановления, но и модернизации. Цеховое производство постепенно уступало раннему мануфактурному, а цехи стали превращаться в политический инструмент в руках пополанов, преображаясь в нечто среднее между профсоюзами или политическими партиями [6]. В промышленности почти повсеместным стал труд наемных рабочих.
Сельское хозяйство также быстро восстанавливалось, причем арендаторам королевских земель в 1230 году простили долги, и выделили субсидии из скудного бюджета для скорейшего возрождения. Вновь продолжились работы по осушению прибрежных болот Мареммы, и начал составляться проект по рекультивации других территорий Тосканы. Активно привлекались переселенцы с охваченной войной Северной Италии, вошла в практику раздача королевских земель в частную собственность крестьянам и мелким землевладельцам с целью их скорейшего освоения и увеличения объемов продукции сельского хозяйства. В результате всей этой бурной деятельности Романья достаточно быстро смогла возродить экономику, пополнить казну, и вновь обеспечивать свое войско оружием, жалованием и питанием в долгосрочной перспективе. Правда, за подобные успехи в области народного хозяйства приходилось платить высокую цену. Многие консулы и министры Королевского Совета «выгорали» на работе, и эпоха правления Чезаре I стала временем, когда людей буквально использовали на износ. Сам король не жалел ни своих поданных, ни самого себя, и уже к 30 годам выглядел как старик, часто болел, а для снятия стресса стал прибегать к помощи алкоголя и усиленных молитв, которые помогали далеко не всегда. Однако все это было мелочью, так как возрождение и укрепление Романьи для этого монарха было превыше всего.
Примечания
- В конце XII века Вселенский патриархат запретил выдавать замуж девушек возрастом до 12 лет.
- В реале Генуя отбила силой Корсику у пизанцев ближе к концу столетия.
- Реальный основатель дома Монтефельтро.
- Род Альдобрандески был одним из крупнейших землевладельцев в области Сиены и Северного Лацио, и сохранял силу и влияние практически все Средние Века.
- Детальнее они будут перечислены в следующей статье.
- Собственно, суровый реал, с очень небольшим прогрессорством. Во Флоренции, к примеру, уже к концу XIII века в рамках одного цеха – якобы сугубо производственной организации – могли числиться люди из совершенно разных профессий, вроде ткачей, аптекарей и торговцев зерном. Что как-то плохо укладывается в рамки традиционного цехового производства….
