Гарри Тертлдав. How Few Remain. Предложение коллегам

Уважаемые колеги у  Гарри Тертлдава есть еще одна книга, точнее целый цыкл АИ на тему гражданской войны в которой побеждает Конфедерация. Первая книга называется How Few Remain на русском "Осталось чуть" или "Как мало осталось". Книгу на русском я не сумел найти. Вот аннотация цикла на

samlib.ru/a/aleks_krejn/och.shtml 

Аннотация:

Этой книгой Гарри Тертлдав начинает свой титанический єтаймлайн 191Ћ, который состоит уже из 11 книг и охватывает период с 1862 по 1944 года. Свое название таймлайн получил от, собственно развилки — так называемой потерянной копии специального приказа Роберта Ли  191. История изменяет свое течение осенью 1862 во время марша Армии Северной Виржинии по Мэриленду. После битвы при Булл Ране (2-й Манассас) 12 сентября 1862 года солдаты-федералисты обнаружили на месте бивуака конфедератской армии (дивизии ген. Ди-Эйч Хилла) у города Фредерик, штат Мэриленд написанные от руки копии приказов ген. Роберта Ли, в которые были завернуты три сигары. Генерал Макклеллан, который о этого не торопился в преследовании Армии Северной Вирджинии, считая, что у Ли не менее ста тысяч штыков, теперь получает все козыри на руки, ибо точно знает состав и передвижение сил южан. Он форсированным маршем бросается вдогонку Ли и навязывает ему сражение при Антиетаме, где даже подоспевший ему на помощь корпус Джексона, до этого успешно взявший Харперз-Ферри и таким образом обеспечив снабжение АСВ через контролируемую Конфедерацией долину Шенандоа, не в силах исправить ситуацию. Ли разбит. Победа Севера вдохновляет Линкольна на подписание Декларации об освобождении. Так было в нашей истории. А здесь? Здесь приказы были подобраны конфедератами и в руки федералистов не попали. В результате продвижение конфедератов застает Маклеллана врасплох. И вместо битвы при Антиетаме генерал Ли 1 октября 1862 года навязывает Макклеллану битву на берегу Саскуиханны в Пенсильвании, у небольшого городишки под названием Кэмп-Хилл и наголову разбивает Потомакскую армию. После решительной победы конфедератов Ли захватывает Филадельфию, и прямым результатом таких успехов армии конфедератов становится признание Конфедеративных Штатов Америки Великобританией и Францией. Обе эти европейские державы навязывают Соединенным Штатам условия мира, по которым Конфедеративные Штаты получают независимость уже к концу 1862 года. Линкольн после поражения не решается опубликовать Прокламацию об освобождении. Вскоре после событий при Кэмп-Хилле генерал Брэкстон Брэгг завершает оккупацию Кентукки, а после мирных переговоров Кентукки становится двенадцатым штатом Конфедерации. В дополнение к этому Пяти цивилизованным племенамЋ (чероки, крики, чоктавы, чикасавы и семинолы) даются во владение территории в КША, которые затем станут штатом Секвойя. В 1876 году правительство КША покупает у Испании Кубу, которая становится 14-м штатом. Линкольн и его вице- Ганнибал Гэмлин в 1864 году терпят поражение на президентских выборах от Горацио Сеймура, и вплоть до 1880 года в Белый дом не войдет ни единого президента-республиканца. Страна погружается в глубокий кризис и аже не может скопить нужной суммы ля того, чтобы приобрести Аляску у России, так что Аляска остается русской. Республиканцы также терпят поражение за поражением и на выборах в Конгресс, но к 1880 году американские избиратели становятся крайне недовольны мягкой линией, которую проводят демократы по отношению к Конфедеративным Штатам и приводят на выборах к власти республиканцев. Вследствие своего поражения в Войне за отделение (так ее начинают здесь называть), Соединенные Штаты намного раньше и с большим усердием, чем в нашей истории начинают освоение Великой равнины. К 1881 году Джордж Армстронг Кастер все еще жив, поскольку в этом таймлайне не произошло столкновения при Литтл-Бигхорне — здесь против сиу-лакота еще со времен их исторического восстания 1862 года ведется война на уничтожение. Очевидно, именно таким образом национальная гордыня ответила на унижение 1862 года, выместив всю злобу на индейцах, переместив вектор усилий и направив всю нерастраченную энергию на запад и северо-запад. Итак, на президентских выборах победу одерживает республиканец Джеймс Блейн (историческое лицо), который побеждает демократа Сэмюеля Тилдена (историческое лицо). Блейн — сторонник жесткой линии по отношению к КША, и именно занятая им линия и приводит ко Второй мексиканской войне, поводом к которой становится покупка КНШ у мексиканского императора Максимилиана Габсбурга двух провинций — Чихуахуа и Соноры, что дает КША выход к Тихому океану.

Как видно из аннотации книга должна быть интересной. Может у кого-то получится найти на русском. Или уже совсем фантастическое предложение совместно перевести книгу.

А пока   текст прелюдии к роману печатается на правах цитирования.

Гарри Тертлдав

ОСТАЛОСЬ ЧУТЬ

То было двадцать лет назад,
Когда я уходил,
Покинув лес, и дом, и сад,
И всех, кого любил.

Где было все, осталось чуть
Привычных мне красот,
Но стоит мне на них взглянуть,
И память оживет.

С теченьем лет друзьям моим
Не выиграть борьбу;
Кто повзрослел, кто стал седым,
А кто лежит в гробу.

Авраам Линкольн

Перевод Магнума

ПРЕЛЮДИЯ

10 сентября 1862 г. — окрестности г. Фредерик, штат Мэриленд

Армия Северной Вирджинии сворачивала лагерь. Тощие, обтрепанные солдаты в до предела изношенных серых мундирах, обутые в стоптанные до дыр сапоги, готовились к еще одному изнурительному маршу — на этот раз на северо-запад, по направлению к Хейгерстауну. Они были несказанно рады покинуть Фредерик и абсолютно не скрывали этого.
— Все, о чем поется в "Красивом голубом знамени" — это чертовы враки и ничего более, — громко, во всеуслышание, заявил капрал, забрасывая вещмешок себе через плечо.
— Лучше думать, что так оно и есть, — согласился один из рядовых его роты, прервавшись посреди фразы, чтобы смачно сплюнуть коричневой массой; его левая щека раздулась от того количества жевательного табака, что он засунул в рот. — Энтот дрянной городишко под названием Фредерик, энто ж старая вонючая дыра, в которой полным-полно чертовых янки. Эти сукины дети даже наших денег не берут, магазины заперты, и ежели б у нас было все нужное снабжение, мы б…
Капрал, пользуясь своим старшинством, прервал излияния рядового:
— Дык, ты даже в этот самый город без письменного разрешения, подписанного твоим офицером, выйти не сможешь. Иначе, эти вонючки, проклятые легавые, из военной полиции арестуют тебя на месте! Послушать, что они говорят — дык, по-ихнему выходит, мы все тута вражины в форме янки.
— Черт, на мне форма янки — по крайней мере, штаны, — ответил рядовой. — Северянину, с которого я их снял, они уже были не нужны.
Лошадь курьера с непостижимой грацией прокладывала себе путь сквозь лагерную суматоху, выверяя каждый свой шаг. Восседавший на гнедом мерине лейтенант не винил своего скакуна за это: место, в котором разбила лагерь армия, уже переставало быть чем-то приятным, и неважно, насколько приятным оно было о того, как здесь появились люди в мундирах.
Говорили, что пробыв в лагере немного времени, уже перестаешь ощущать вонь. Лейтенант сморщил нос. Он так и не смог свыкнуться с вонью. При каждом вдохе, его легкие наполняла вонь выгребных ям (и солдаты не всегда аккуратно пользовались ими в конце концов, это была страна янки), конского помета, и немытых тел тысяч людей, совершивших за последнее множество переходов. К этому всему примешивался дым тысяч костров. Прекрасным запахам готовящейся пищи, кофе и табака было трудно перебить эту всепроникающую вонь.
— Лейтенант! — Крикнул кто-то позади него. — Эй, лейтенант!
Курьер не обратил на крик особенного внимания. Мало ли в Армии Северной Вирджинии лейтенантов, пусть она и не настолько велика, как хотелось бы?
Но затем тот, кто кричал, уточнил:
— Эй ты там, лейтенант верхом на гнедом — погодь, ладно?
Курьер натянул поводья и оглянулся через плечо.
— Ты меня?
— Не, кузена тваво из Ричмонда! — Тот самый капрал, который еще недавно ворчал по поводу военной полиции, нахально осклабился, глядя на офицера.
Заставить солдат отдавать честь офицерам, как того требовал их ранг — эту битву армия еще не выиграла, и вряд ли могла выиграть в ближайшее время. Курьер уже готов был отчитать наглого пехотинца, когда тот поднял руку с зажатым в ней толстым пакетом, замызганным в грязи.
— Вы потеряли это, сэр.
— Боже Всеблагий! — У курьера закружилась голова и к горлу подкатил комок. — Дай это мне!
— Держи. — Капрал передал ему пакет. Затем, он склонил голову вбок и прищурился.
— С тобой все в порядке, лейтенант? Это нечё, ежели я скажу, что ты побелел, как полотно?
— Еще бы! — Рука лейтенанта вцепилась пакет с такой силой, с какой утопающий цепляется за спасительное бревно. — Ты знаешь, что в этом пакете?
— Вроде как наощупь сигары, — ответил капрал голосом человека с богатым опытом добывания "подножных кормов".
— Точно, сигары. — Курьер раскрыл пакет и вынул их.
Всего сигар было три — дорогих, длинных и толстых. Офицер протянул самую большую из них капралу.
— Вот, это тебе.
Еще одна сигара попала в руки рядового, вместе с которым капрал еще за минуту до этого клял тяготы солдатской жизни. Третью сигару лейтенант сунул себе в рот.
-Благодарствую, сэр. — Капрал пошел к ближайшему костерку, засунул в него ветку, а затем с ее помощью прикурил сигару. Вернулся, счастливо пуская облака дыма, наклонился к рядовому, чтобы дать прикурить тому, а затем подошел к курьеру. Дав офицеру прикурить, он заметил:
— Хорошее курево, но, сдается мне, этого недостаточно, чтобы из-за него так убиваться, как вы это делали.
— Да? — В смехе лейтенанта прозвучали нотки глубокого облегчения. — Ты хоть знаешь, во что были обернуты эти сигары?
Капрал отрицательно мотнул головой.
— Не могу знать! Хотя, наверное, вы расскажете мне, раз уж все в порядке.
— Да так, ничего особенного, — ответил курьер и снова рассмеялся. — Так себе — копия Особого приказа генерала Ли ? 191, и все. Всего-то приказы, которые предписывают каждой дивизии в Армии Северной Вирджинии, куда им двигаться и что делать, когда она придет на место.
Рядовой переместил сигару в уголок рта и вклинился в разговор:
— Судя по вашим словам, энтот пакет явно не та штука, которую вы хотели бы потерять.
— Безусловно!
Лейтенант попытался представить, что случилось бы с ним, если бы генерал Ли узнал, что он потерял приказ. Уже сама по себе такая мысль выглядела ужасно, но на смену ей пришла еще более страшная мысль, настолько пугающая, что он произнес ее вслух, как будто пытался отогнать ее от себя:
— Если бы этот пакет подобрали люди из армии Макклеллана, они бы точно знали, что мы собираемся сделать, и они бы тогда смогли бы из нас лепешку сделать.
— Тогда, черт побери, очень даже хорошо, что мы вернули его вам, — заметил капрал. — Вы теперь всю дорогу не выпускайте его из рук, слышите?
Он коснулся пальцем поля черной фетровой шляпы
— И я сильно благодарствую вам за сигару. С вашей стороны это было чертовски мило!
Рядовой за его спиной кивнул головой.
— Это мне нужно поблагодарить вас, — ответил курьер. — Пусть швырнут меня в геенну огненную, джентльмены, но не найди вы этот пакет, Конфедеративные Штаты Америки могли бы проиграть всю войну.
Он еще раз в знак признательности помахал рукой, затем сдавил каблуками бока коня и дернул поводьями, понукая своего коня.
Капрал и рядовой смотрели вслед курьеру до тех пор, пока тот не скрылся в неорганизованной толпе солдат.
— Проиграли бы всю войну, — презрительным тоном повторил вслед за офицером капрал. — Не слишком же он заботится о себе, а еще меньше — о бумагах, которые возит, а?
— Да ну! Он совсем неплохой малый, — ответил рядовой. — Он нам дал энти сигары, а ведь мог ничего такого не делать.
Он откинул голову назад и выдохнул неровное колечко дыма.

1 октября — У Нью-Камберленда, штат Пенсильвания

Капитан Джордж Армстронг Кастер проделал весь путь от штаба генерала Макклеллана до штаба командующего левым флангом Потомакской армии генерала Бёрнсайда, пустив своего скакуна в галоп. Когда он ворвался верхом в расположение штаба, его длинные светлые патлы развевались на ветру подобно флагу.
Невдалеке грохотали бронзовые "наполеоны". Ядра, выпущенные из них, проделывали бреши в рядах наступающих конфедератов. Впереди — совсем неподалеку — отрывисто рявкали мушкеты. Пахнущие праздничными фейерверками, удушающие облака порохового дыма медленно плыли по воздуху.
Кастер резко осадил своего скакуна рядом с палаткой Бёрнсайда. К нему поспешил вестовой, чтобы придержать лошадь за уздцы. Кастер спрыгнул на землю и подбежал к генералу Бёрнсайду, который стоял у палатки с подзорной трубой в руках.
— Проклятье, генерал, — Кастер пробежал рукой по волосам, — я потерял свою шляпу!
Бёрнсайд прикрывал свою лысину от воздействия солнца высокой шляпой, которая придавала ему некоторое сходство с полисменом. Его усы-бакенбарды, густо росшие на верхней губе и щеках, делали его лицо еще более округлым.
— Полагаю, это не будет смертельным ударом для нации, — проговорил он. — Каковы же новости от генерала Макклеллана?
— Сэр, вы должны удержать позицию любой ценой, — ответил Кастер.
— Сделаю все, что в моих силах — Бёрнсайд нахмурился, и ямочка на его гладковыбритом подбородке прорезалась еще глубже. — Хотя бомбардируют они нас нещадно.
Как будто в подтверждение его слов, в воздухе раздался свист, и всего в пятидесяти ярдах от палатки взметнул вверх клочья земли взрыв выпущенного мятежниками снаряда. Лошадь Кастера испуганно заржала и попыталась осадить назад, но вестовой не дал ей этого сделать.
— Вы должны держаться, — повторил Кастер. — Если они обойдут наш левый фланг, нам конец. Генерал Макклеллан также приказал передать, что вы больше не можете отходить. Если корпусу Джексона удастся перетащить артиллерию и навести ее на мост через Саскуиханну, они перережут нам путь к отступлению.
— Генерал Макклеллан должен был подумать об этом еще до того, как он навязал неприятелю бой по эту сторону реки. — Произнес Бёрнсайд голосом, в котором прозвучали саркастические нотки.
— Мы встретили неприятеля здесь, здесь мы на него и нападем. — Для Кастера эти слова прозвучали, как аксиома, в этом и заключалась по его мнению суть войны.
Бёрнсайд мрачно посмотрел на солнце. Сквозь густые клубы порохового дыма небесное светило отливало кроваво-красным.
— Два часа до заката, возможно, чуточку больше, — проговорил он и снова нахмурился. — Ну, хорошо, капитан. Приказы мне ясны, и я приложу все усилия, чтобы исполнить их. В этом вы можете полностью заверить генерала Макклеллана.
— Будет исполнено! — Кастер заспешил к своей лошади.
Когда он уже вставил ногу в стремя, частая мушкетная пальба на передовой линии вдруг возобновилась с неожиданной силой, громко и яростно.
— А ну, погоди-ка! — Резким голосом бросил он вестовому.
Бёрнсайд вглядывался в свою сияющую, окованную бронзой, подзорную трубу. У Кастера подзорной трубы не имелось, но ему она и не была нужна. Синяя волна солдат в мундирах Союза катилась на него. То тут, то там один из солдат останавливался, чтобы разрядить свой дульнозарядный спрингфилд в неприятеля, но большинство, казалось, стремилось единственно к тому, чтобы бежать с поля боя как можно быстрей.
— Что, раздери меня черти, произошло? — Вопрос Кастера повис в дымном воздухе.
Вся кампания этого года превратилась в один сплошной кошмар, когда Ли удалось пересечь Мэриленд и вторгнуться в Пенсильванию еще до того, как Макклеллан узнал о том, что тот ушел из Вирджинии. Не будучи мастером быстрого маневра, "Маленький Мак", тем не менее, пустился вдогонку за армией южан со всей возможной для него скоростью, что в конце концов поставило его перед необходимостью дать неприятелю сражение на этой не очень удобной для него местности.
Кастер проворно вскочил в седло, вонзил шпоры в бока лошади и пустил ее рысью, но не в сторону штаба генерала Макклеллана, а по направлению к бегущим солдатам-федералистам.
— Назад, сэр! — Крикнул ему один из солдат. — Люди Хилла1 уже переправились через ручей Йеллоу Бричиз Крик и уже у Саскуиханны. Они опрокинули нас!
— Тогда мы должны отбросить этих сукиных детей обратно! — Прорычал Кастер.
Его невеста Либби Бэкон хотела отучить его от крепких выражений, но даже во имя любви к Либби он не мог себя заставить прекратить ругаться. Он снова погнал лошадь вперед. Несколько человек, воодушевленные его примером, последовали за ним, но большинство все же бежало в тыл — к единственному спасительному мосту через реку.
"Вжик!" — Одна пуля просвистела совсем рядом, другая пропорола ему рукав. Он даже удивился, что кто-то дернул его за руку, пока не опустил вниз глаза и не увидел прореху в ткани.
Он рванул из кобуры свой шестизарядный армейский кольт и разрядил в мятежников весь его барабан. У него был еще один, по-пиратски засунутый в голенище одного из высоких мягких сапог, отобранных у взятого в плен кавалериста-конфедерата. Он опустошил барабан и того револьвера, после чего вытащил саблю.
На стальном клинке засияли солнечные блики. Кастер шенкелями заставил лошадь гарцевать и почувствовал охвативший его, пьянящий своим великолепием азарт битвы.
— Куды прешь, чертов дурень? — Заорал на него капрал с перепачканным пороховой гарью лицом. — Или думаешь, что ты своей бритвочкой порубаешь всех энтих мятежников?
Он сплюнул и заковылял на север, по направлению к мосту, и только тогда Кастер внезапно осознал свое полное одиночество. Лошадь перестала гарцевать под ним. Кастер пришпорил ее, нагоняя, а затем обгоняя солдат разбитого левого фланга Бёрнсайда. Крики атакующих мятежников позади него слились в один сплошной пронзительный звериный вой.
Артиллерия конфедератов заговорила снова. Всплески на поверхности Саскуиханны показывали, что мост уже находился в пределах досягаемости их пушек. Мост, который обещал спасение от одетых в серые лохмотья, босоногих чертей из Армии Северной Вирджинии. Крики, долетевшие со стороны моста, говорили о том, что некоторые вражеские пушки уже нащупали цель.
Кастер так же лихо спрыгнул с лошади перед палаткой Макклеллана, как и до того — перед штабной палаткой Бёрнсайда. Как и генерал Бёрнсайд, "маленький Мак", которого с такой надеждой называли молодым Наполеоном, стоял снаружи. Он указал на юг, в сторону позиции Бёрнсайда.
— Слышу, бой разгорается там с новой силой, капитан. — Сказал он. — Полагаю, вы довели до сведения генерала Бёрнсайда крайнюю необходимость удержания им позиции?
— Сэр, генерал Бёрнсайд понял это, но генерал Джексон, как оказалось, был против. — Ответил Кастер. — Мятежники уже на берегу реки по эту сторону Йеллоу Бричиз Крик, и будь я проклят, если там остался хоть кто-нибудь, чтобы остановить их продвижение к мосту.
Красивое лицо Макклеллана побледнело настолько, что это было видно в красноватых лучах низко стоящего солнца.
— Тогда, это конец, — сказал он упавшим голосом; его плечи опустились, как будто на них лег тяжкий груз. — Говорю вам, капитан, это конец. Если Потомакская армия разгромлена, какая может быть еще надежда сохранить нашу республику целой и неделимой?
— Мы еще не побеждены, сэр! — Даже для самого Кастера, его ответ прозвучал пустым звуком, даже он не смог убедить себя в возможности иного исхода.
— Горит! — Закричал кто-то вдалеке. — Господи Иисусе, мост горит!
Это конец, — повторил Макклеллан. — Мятежники с самого начала имели над нами численный перевес.
Кастер удивился этим словам, но промолчал, а Макклеллан тем временем продолжал:
— Все пропало, пропало, говорю вам. После этого поражения Англия и Франция со всей определенностью признают Конфедерацию Южных Штатов, чего они так страстно желают. И даже этот фигляр в Белом доме, осел, который втянул нас в эту войну — даже он более не сможет притворяться, что существует какая-либо надежда на успешное ее разрешение.
У Кастера, убежденного демократа, было еще меньше уважения по отношению к Аврааму Линкольну, чем у Макклеллана.
— Если бы этот чертов республиканский негролюб не был бы избран, мы бы до сих пор оставались единой нацией и жили бы в мире. — Заявил он.
— После той катастрофы, которую его партия принесла Союзу, пройдет еще очень много времени до того часа, когда в Белый дом войдет следующий республиканец. — Ответил Макклеллан. — Это послужит мне некоторым утешением — не слишком большим, заверяю вас, капитан, но все же некоторым.
С северо-запада прискакал еще один из офицеров Макклеллана.
— Сэр, — крикнул он, не удосужившись даже слезть с лошади, — Лонгстрит навалился на наш правый фланг со всеми силами, а генерал Хукер — генерал Хукер, сэр — он ничего сделать не в состоянии! Он как будто контужен близким разрывом снаряда, сэр, но он не ранен.
Макклеллан скривил губы.
— В свою бытность в Калифорнии Джо Хукер был лучшим игроком в покер, которого знал этот мир, — мрачно произнес он, — до тех пор, пока ставки не поднимались до пятидесяти долларов. Вот тогда он ломался. Если он сломается сейчас, то…
Как это уже случилось на левом фланге, о дальнейшей судьбе правого фланга поведали звуки вспыхнувшей там ожесточенной перестрелки, сопровождаемой артиллерийской канонадой.
— Генерал Макклеллан, сэр, — сказал Кастер. — Хукер только что сломался.
Он начал перезаряжать свои револьверы, что само по себе было делом нелегким, поскольку в каждое отверстие барабана нужно было вложить пулю, насыпать порох и вставить капсюль. После того, как один кольт был заряжен, он потерял терпение.
— С вашего разрешения, генерал, мне бы хотелось встретить бой лицом до того, как он сам пожалует ко мне в гости.
— Разрешаю, капитан, — ответил Макклеллан.
Поза генерала выражала всякую утрату веры в счастливый исход. Кастер также понимал, что все потеряно, но его это не беспокоило ничуть. Битва на стороне проигравших сама по себе была делом намного более благородным и славным, чем бой, в котором победа была гарантирована. Он запрыгнул в седло и поскакал в ту сторону, где ружейный огонь был наиболее силен. Один раз он все таки оглянулся назад. Макклеллан смотрел на него и качал головой.