Чумная повесть Часть 3
На этот раз беда пришла с другой стороны – если 1-я волна чумы явилась с запада, то 2-я – из Степи. Во всяком случае, массовая смертность от нее отмечена прежде всего в Нижнем Новгороде в 6872 году (1364/1365 г.).
«Бысть мор велик в Новегороде Нижнем, хракаху людие кровью, а инии железою боляху и не долго боляху, но два дни или три, а инии единъ день поболевше умираху».
Судя по описанию, в Нижнем Новгороде встретились все три основных разновидности чумы – легочная («хракаху людие кровью»), бубонная («железою боляху» и септическая («инии единъ день поболевшее умираху»), а, значит, и сама эпидемия носила более смертоносный и разрушительный характер, чем 1-я волна мора в 1352-1354 гг.
Из Нижнего Новгорода болезнь двинулась дальше. Сперва она объявилась в Коломне, затем в Переяславле-Залесском, а в следующем году начала опустошать Москву, Кострому, Ярославль
«и по всем градомъ и странамъ бысть мор великъ и страшенъ» [35, 182. Ср.: 42, 48, 105].
Среди пораженных болезнью городов позднейшая Никоновская летопись называет также Рязань, Владимир, Суздаль, Дмитров, Можайск, Волок Ламский, Ростов, Тверь, Торжок, Псков и, если верить книжнику, вторично обезлюдело от мора Белоозеро. Поражена эпидемий оказалась и Литва.
Летописная традиция сохранила подробную картину симптомов болезни и ее развития у заболевших.
«Болесть же бе сица: преже яко рогатиною ударитъ за лопатку или под груди или меж крыъ, и тако разболевъсе человекъ начнет кровью храхати и огнь зажьжнтъ и потому потъ, та же дрожь, и полежавъ единъ день или два, а ретко того кои 3 дни, и тако умираху»,
– описывал летописец течение болезни у одних заболевших. У других же картина отличалсь от описанной прежде.
«Инии железою умираху. Железа же не у всякого бываше въ единомъ месте», – фиксировал признаки заболевания книжник, – но овому на шие, а иному под скулою, а иному под пазухою, другому под лопадкою, прочимъ же на стегнехъ».
Смертность снова, как и в 1-ю волну, носила массовый характер. В том же Переяславле, согласно летописи, ежедневно умирало по 20-30, а то и по 60-70 человек, а в иные дни по сотне и больше. В Ростове от чумы умерли и епископ Петр, и ростовский князь Константин Васильевич со своей супругой, дочерью Ивана Калиты Марией и всеми детьми. Жертвой мора стал и суздальский епископ Алексей. Опустошен чумой был и тверской княжеский дом. Сперва 20 ноября 1365 г. от болезни умерла престарелая великая княгиня Настасья, вдова великого князя Александра Михайловича, того самого, который боролся за великое княжение с Иваном Калитой. За ней последовали другая вдовая великая княгиня, Авдотья, жена покойного великого тверского князя Константина Михайловича, князь Семен Константинович, ее сын. В конце года – начале следующего умерли один за другим три сына Александра Михайловича, Всеволод и Андрей вместе с женами и Владимир. От чумы скончался и великий князь нижегородский Андрей Константинович.
Массовая смертность от чумы («и пологаху въ едину могилу по седми и по десяти и по дватцати человек»), сопровождашаяся природными катаклизмами («того же лета бысть сухмень велиа по всей земле и въздухъ куряшеся и земля горяше» и «мъгла стояла съ поллета, и зной и жары бяху велицы, лесы и болота и ззмля горяше, и реки презхоша, иныа же места воденыа до конца исхоша») и знамениями («бысть знамение на небеси,солнце бысть аки кровь, и по немъ места черны») в эти два года не могли не посеять ужас и панику среди людей.
«И бысть скорбь велиа повсей земли, и опусте земля вся и порасте лесом, и бысть пустыни всюду непроходимыа»,
– с горечью писал московский книжник. Касаясь последствий 1-й и 2-й волн «Черной смерти», итальянский историк и демограф М. Ливи Баччи отмечал, что
«в первый век чумного поветрия в Европе потери, понесенные сельской местностью – выразившиеся в уменьшении количества очагов и в исчезновении деревень, – были таковы, что гипотеза о более тяжелом положении в городах кажется малообоснованной. Во всяком случае, массовые потери населения на всем континенте, где менее одного человека из десяти жили в сколько-нибудь значительном населенном пункте, большей частью обусловлены уничтожением сельского населения».
Исходя из этого, слова русского книжника не выглядят преувеличением и фигурой речи, призванным произвести необходимое моральное впечатление на читателей
2-я волна «Черной смерти» опустошала Русскую землю, судя по летописным свидетельствам, до 6874 года (1366/1367 г.), после чего она постепенно пошла на спад. Это не означало, правда, что опасность со стороны чумы ушла окончательно в прошлое. Некий «великий мор», под которым, видимо, стоит понимать чуму, поразил и Русь, и Орду в 1374 г., вспышки которого отмечались до 1377 г., когда эпидемия поразила Смоленск.
Следующая чумная волна пришлась на конец 80-х – нач.90-х гг. XIV в. Сперва болезнь объявилась в 6895 году (1387/1388 г.) в Смоленске (уже в который раз!), да так сильно опустошила его, что, если верить летописцу, в городе осталось в живых только 5 человек (или 10 – по другой версии). Они вышли из вымершего города и закрыли за собой ворота. В 6897-6898 годах (1389/1390 — 1390/1391 гг.) болезнь поразила Псков – псковский книжник писал о том, что в городе и по всей псковской земле был «мор велик.., а знамение железою» (очевидно, что это была именно бубонная чума. Впрочем, новгородские источники упоминают и о «храке с кровью», т.е. и о легочной чуме, уточняя и время эпидемии – с конца зимы и до Петрова поста). Из Пскова чума перекинулась на Новгород, где также осенью 6898 года «бысть мор силен велми». При этом летописец так описывал симптомы и течение болезни, не оставляющие сомнений в том, какая именно болезнь на этот раз косила новгородцев:
«Сице же знамение на людех: при смерти явится железа; пребыв три дни, умре».
Эпидемия 1387/1388-1390/1391 гг., затронувшая, похоже, преимущественно запад и северо-запад Русской земли, в XIV в., оказалась последней, 4-й по счету чумной волной. Упоминаемая некоторыми авторами эпидемия 1396 г. связана с ошибочной трактовкой летописных известий. Осенью 6904 года (т.е. 1395 г.) «гнев Божий, мор силен» поразил Орду, ее «приморие». Однако до Руси эта эпидемия неясного характера (мор поразил и людей, и «скотов») не добралась и, судя по всему, это произошло по той простой причине, что контакты между Русской землей и Ордой были прерваны по причине продолжавшихся в ордынских землях военных действий. Упоминаемая же осада Москвы татарами, которая прекратилась якобы потому, что в татарском войске вспыхнула эпидемия чумы, стала результатом недоразумения, ибо тогда татарами был осажден и взять «лестью» Нижний Новгород, который они вынуждены были покинуть, узнав о приближении московских ратей. Впрочем, можно предположить, что отступление знаменитого Тамерлана от Ельца в конце лета 1395 г. могло быть обусловлено болезнью в его армии. Таким образом, летописные свидетельства позволяет довольно точно описать четыре волны чумы в Русской земле во 2-й половине XIV в. – в 1352-1355 гг., 1360-1367 гг.,1374-1377 гг. и 1387-1391 гг., причем наиболее пагубными и разрушительными были первые две из них, две же последние, судя по всему, охватили не всю территорию Руси и затронули лишь некоторые ее регионы.
Вот так чума посетила Русскую землю во 2-й половине XIV в. и осталась в ней надолго.
