12 сентября 1932 года. Воскресенье.
Москва. Улица Спиридоновка, ресторан «Рыбарис».
-Ну, что, с Каррингтона снимаем наблюдение? — спросил ротмистр Бегунов, глядя вслед английскому дипломату, покидающему «Рыбарис», вместе с Гудрун Нильссон, которую он элегантно взял под локоток.
-Черт его знает. — Татищев пожал плечами. — Он парень тертый и можно накануне назначенной встречи его спугнуть ненароком. Снимайте филеров, ротмистр…
12 сентября 1932 года. Воскресенье.
Москва. Театральная площадь.
…Каррингтон простился с Гудрун в машине. Но сделал это не сразу. Сев в автомобиль, он ласково улыбался, поглядывая на Гудрун, а когда она тронулась с места, негромко попросил:
-Подбросьте до Трубной площади, а там я пешком пройдусь.
Нильссон кивнула. Она быстро промчалась до Тверской, через Страстную площадь вырулила к Петровке и на всякий случай. По привычке, слегка «пометалась» по Колобовским переулкам, Третьему и Первому, после чего остановилась напротив цирка Чинизелли. На слова благодарности Каррингтона она не обратила никакого внимания, едва дождавшись, когда англичанин выйдет из салона, резко тронулась с места и почти мгновенно скрылась за поворотом на Петровский бульвар.
Каррингтон даже не проводил автомобиль шведки взглядом, поправил плащ, шляпу, рассеянно глянул в окна цирка и зашагал к центру города.
От Трубной площади Каррингтон свернул на Неглинную и пошагал к Театральной площади. Прохожих, главным образом выгуливающих своих домашних питомцев в скверах, протянувшихся вдоль речки, было, как говорили русские, раз — два и обчелся. Москвичи уже успели привыкнуть к Неглинке, ставшей одним из украшений центральной части столицы во многом благодаря стараниям генерал — губернатора князя Прозоровского, выигравшего «санитарную войну»…
…Едва стало обнаруживаться, что речка Неглинная по всему своему течению от Трубной площади до Кутафьей башни превращается в зловонную клоаку, заражающую воздух, предпринято было, одновременно с ее очисткой, расследование причин этого явления. Обнаружилось, что владельцы домов, прилегающих к Неглинной, люди богатые или интеллигентные, или и то и другое вместе, во избежание лишних расходов на ассенизацию своих имуществ, соединили ватерклозетные трубы с водосточными и посредством этого фокуса устроили для своих нечистот и отбросов прямое сообщение с руслом Неглинки.
Домовладельцы, а с ними и некоторые ушлые торговцы — промышленники вздумали было противостоять предъявленным санитарным требованиям и взысканиям. Они обратились за поддержкой к генерал — губернатору князю Прозоровскому, всегда благоволившему им, и отнюдь не просто так. Но из Кремля недоуменно рыкнули и Прозоровский, вовремя смекнув, что нынче ветер дует не туда, жахнул тысячными штрафами, административными арестами и высылкой нескольких нерадивых торговцев — промышленников вон из Москвы. Дан был двухмесячный срок на исправление выявленных нарушений санитарно-гигиенических требований. По прошествии срока, всех вновь выявленных нарушителей санитарных правил князь Прозоровский обложил уже многотысячными штрафами, арестами, закрытием предприятий и высылками. Троих или четверых даже закатали в каторжные работы. Против Прозоровского поднялась кампания, завопили о грубом произволе и самодурстве. Однако в Кремле, а затем и в Земском Соборе, генерал — губернатора, затеявшего «санитарную войну», поддержали. Москва ахнула и тотчас бросилась исправлять нарушения санитарных правил. Повсеместно.
Неглинка стала чистой и уютной речкой, по обеим берегам которой, от Самотеки до Театральной площади разбили роскошные скверы с аккуратными дорожками, выложенными плиткой, со скамейками и урнами повсюду.
…Каррингтон вздрогнул: около Сандуновского переулка кто — то сзади подхватил его под руку, пахнуло дорогим парфюмом. Однако оглядываться не стал, лишь слегка прибавил шаг. «Надушенный» пристроился рядом…
-…Я придаю большое значение вопросам, которые обсуждаю с вами, иначе не следовало бы затевать эту конспиративную сходку. — сказал Каррингтон.
Выждав паузу, «надушенный» ответил:
-Мы располагаем поддержкой в высоких кругах: среди крупных промышленников, финансистов…
-Вы сейчас стараетесь убедить меня, что я имею дело не с одиночкой — оппозиционером, а с солидной организацией, у которой уже имеется продуманный план? Но прежде чем начать действовать, вы хотели бы заручиться нашей поддержкой?
-Я и мои друзья рассчитываем на поддержку…
-Если ваша организация так широка и влиятельна, как вы отметили, то зачем вам нужна поддержка Англии? — поинтересовался Каррингтон и тут же пожалел — его вопрос вряд ли был самым удачным.
-Мы хотим заранее обеспечить поддержку со стороны великих держав. — ответил «надушенный». — Поэтому мы уже зондировали почву в немецких кругах.
От неожиданности Каррингтон пропустил удобный момент, чтобы спросить с кем из немцев были установлены контакты и как они отнеслись к инициативам «надушенного».
-Кроме того, мы рассчитываем на определенную денежную поддержку со стороны Лондона. — продолжил тот.
-Если среди ваших сторонников есть банкиры и финансисты, то почему они не обеспечат вам поддержку из собственных источников? — спросил Каррингтон.
-Тайное финансирование извне — самый безопасный путь. Но какие — то средства мы отыщем внутри России. — трудно было отказать «надушенному» в логичности его выводов. — От Англии мы надеемся получить около семисот тысяч фунтов.
-Около семисот тысяч? Я не ослышался?
-Немцы предлагали нам семьсот пятьдесят тысяч марок.
-Стоит ли договариваться с Гогенцоллернами? Они так долго проповедуют агрессию против Востока, а немецкий народ так долго живет в атмосфере милитаризма, что Германия может вновь встать на старый путь политики времен Фридриха Вильгельма.
-Один мой знакомый, из тех, кто высоко забрался, на днях повстречал одного немца. Немец был подавлен, ему видится окружение Германии и возможно, новая война. Он спросил моего знакомого, в чем тот видит выход для Германии. Мой знакомый сказал ему совершенно конфиденциально, что немецкое правительство должно как можно скорее заключить с Россией ряд долгосрочных соглашений, что немецкий народ должен иметь более прогрессивный кабинет министров, настроенный на тесное взаимодействие с Россией. Для этого им нужно приложить усилия и заполучить в России такой же прогрессивный кабинет. Слышите — Прогрессивный…Он согласился. Кстати, сие уже вопрос времени…
-Прогрессивный кабинет…Широко глядите…- Каррингтон с сомнением покачал головой. — Вы знаете, «широта взглядов» отдельных лиц здесь, в Москве, меня иногда просто поражает. А уж как они трактуют общественное благо! Это наглядно иллюстрирует нашумевшее дело Браудена. Помните?
«Надушенный» кивнул головой…
-Я все же напомню…На волне демократических настроений и преобразований, кое — кто всерьез стал рассматривать возможность смены монархической династии Годуновых с провозглашением царем одного из представителей старобоярского рода Романовых. Данный вариант был одним из способов консолидации властных групп, повышения легитимности правящего режима и одновременно, лица, желавшие подобного, намерены были составить некую правящую коалицию и увеличить свою самостоятельность. В контексте этого проекта предпринимались многочисленные шаги по «соблазнению» и «обольщению» фигур из рода Романовых, и «прагматичному» сближению с ними. В этом смысле затея с Романовыми выглядела достаточно перспективно для формирования общественной повестки. Как квинтэссенции воззрений группы политически активной части московских верхов. Кое — кто, а именно ваш Брауден, сановник не слишком высокого полета, пожелал воспользовался «мутной водицей» для того, чтобы сделать некий замер социальной напряженности, способной повлиять на определенные тактические решения. В итоге вышло что?
-В итоге вышел пшик.
-Именно. И где теперь тот сановник Брауден? Тот, который уверял, причем неосторожно уверял, громко, на каждом шагу, что премьер согласен на «маленькую дворцовую революцию», даже и не революцию, а так, на маленький дворцовый переворот, будто бы желая не устранять Годуновых, а сменить лишь одного из них на более покладистого? Известно где. А развернувшийся было публичный дискурс слабо повлиял на реальные правительственные решения. В — общем…Ваши предложения для меня неожиданны. Я не имею права обсуждать их ни в принципе, ни в деталях. Если рассуждать пространно, отвлеченно, то…Мы могли бы эти деньги предоставить вам. Но при определенных условиях — от вас мы хотели бы получить только нетенденциозные информации на тему: Россия сегодня. Только это! Сейчас постараюсь пояснить. Мы — страна деловых людей. Мы готовы вкладывать деньги в политические дела, если это дело не затяжное, если после этого нам открыты еще более широкие возможности для бизнеса. Но когда все это затягивается на годы и еще ни черта неясно, чем все кончится, в такую игру мы не играем. Ваши нынешние политические дела и интересы остаются при вас, и мы, конечно, будем рады приветствовать вашу победу. Но вне всякой зависимости от ваших успехов или поражений мы должны получить от вас абсолютно точную объективную картину того, что происходит у вас в экономических и политических сферах. Вы согласны?
-Я понимаю вашу реакцию и иного не ожидал. — ответил «надушенный». — Хотя вам мы все же нужны более, чем вы нам, особливо в свете последних событий. Тем не менее, я считаю необходимым установить более плотные контакты с английской стороной.
Основное было сказано. Повторение пройденного ни к чему бы не привело. Следовало, по мнению Каррингтона, заканчивать конспиративную встречу.
-Тогда давайте — ка еще раз, дорогой мой…- сказал Каррингтон, на ходу закуривая «бриннеровскую сигару» и прикрываясь рукой от легкого ветерка, — Что нам интересно в первую очередь?
«Надушенный» протянул Каррингтону плотный конверт…
-На сем и расстанемся. — сказал англичанин.
-Время и место нашей следующей встречи я сообщу обычным способом…
«Надушенный» исчез точно так же как и появился — неслышно, неожиданно…
12 сентября 1932 года. Воскресенье.
Москва. Малый Гнездниковский переулок.
-«Так — так — так — сказал пулеметчик, так — так — так — сказал пулемет». — продекламировал ротмистр Бегунов.
-Веселитесь? Есть повод?
-Есть. Чуть не обставил нас ушлый бритт. Мы с него наблюдение сняли, полагая, что господин хороший не должен ощущать некоторое чувство тревоги накануне запланированной встречи. А он ее провел сегодня!
-Что?
-С Каррингтона мы наблюдение сняли, но вот с цирка Чинизелли и шофера Дарчия — нет. Филеры заприметили Каррингтона, потом повели и циркача. Он страховал англичанина, а тот на Неглинной провел конспиративную встречу с неизвестным, вел разговор и получил что-то, по наблюдениям филеров — конверт плотной бумаги.
-Тэк — с, контакт состоялся…- задумчиво пробормотал Татищев. — Нам урок на будущее — не надо все нахрапом решать, надо и в корень зрить — ежели в послании в папиросной коробке стояло «13», означает сие, что встреча назначена на двенадцатое число. Будем знать…А неизвестный? Удалось ему «на хвост» сесть?
-Канул, как в воду. К тому же мои орелики опасались обнаружить себя — уж больно циркач ловко «хвост» сек. Мог «засветить» наружку.
-Правильно, что опасались. Распорядитесь премию им выписать.
-По пятерке?
-Хватит и трех рубликов….
