Бессознание (3 часть)

(ссылка на 1 часть)

В темноте мир тесен. В суете жизнь коротка.

Но в наших силах расширить время и пространство.

28. КАМЕРА ОБСКУРА

Друзья оказались в совершенно темной комнате, куда практически не проникал свет. Егор сделал пару шагов вперед, чтобы попытаться на ощупь определить границы помещения. Но тут же что-то покатилось под его ногами, и он, потеряв равновесие, упал, больно ударившись коленом о какой-то твердый предмет. Вдобавок, сверху его с шумом накрыло чем-то тяжелым и мягким. Он громко выругался и, кряхтя, попытался сесть, потирая ногу.

— У тебя, кажется, спички были в кармане? — прозвучал поблизости голос Периокла.

Егор вспомнил, что в зале боевой славы он прихватил с собой коробок. Осторожно привстав и отбросив в сторону то непонятное, что упало сверху, он отыскал спички и поспешил зажечь огонь. Хоть пламя было неярким, он сумел разглядеть, что каморка не такая уж и маленькая. Под ноги поглядеть он не успел, так как спичка догорела раньше и больно обожгла его пальцы. Пришлось выругаться еще раз и достать следующую спичку. Когда он снова осветил помещение, Периокл уже где-то нашел подсвечник со свечой. Теперь можно было спокойно осмотреться.

Егор взглянул под ноги, пытаясь рассмотреть, с чем он так отчаянно боролся в темноте. Рядом стоял деревянный короб для мусора, а под ногами лежала метла. Видимо, на нее он и наступил. И еще, похоже, падая, он сорвал штору, которая накрыла его с головой.

Окинув взглядом комнату, Егор с удивление обнаружил, что она очень даже большая и просторная. Скорее всего, это был зал для светских приемов. Под высоким потолком висели хрустальные люстры, стены богато украшены картинами. Вдоль стен стояли ровные ряды напольных подсвечников. В самом зале было пусто. Казалось, что его временно для чего-то освободили.

— А я-то сначала подумал, что мы в кладовке или еще в какой-то конуре! — признался Егор.

— В темноте мир всегда кажется крохотным и тесным, — ответил Периокл, зажигая свечи в других подсвечниках. — И люди, сбившись в кучу, толкают друг друга, теснят и давят, яростно отвоевывая жалкие клочки жизненного пространства. Впотьмах сталкиваются лбами, наступают друг другу на ноги, запинаются, падают, раня себя и тех, кто рядом.

— — Но стоит только зажечь свет, и всем становится видно, что этот мир большой и просторный, и для каждого в нем достаточно места. И каждый увидит, насколько глупы и нелепы ссоры и войны, злость и ненависть, зависть и обида. Ведь всё, что нужно для счастья, каждому из нас дано от Начала в избытке.

Периокл зажег еще несколько огней, и, снова подойдя к Егору, добавил:

— А ведь нам достаточно было всего одной маленькой свечки, чтобы прогнать темноту из огромного зала! Вот и думай теперь, какова она — сила Света!

29. КАК ВАШЕ НИЧЕГО?

Егор задумчиво поглядел на мерцающие огни:

— Теперь я понимаю, почему первой фразой Создателя было: «Да будет Свет!» Для начала Он должен был оценить существующее пространство, много его или мало… Вообще у темноты интересное свойство. То она кажется бездонной пропастью, то становится пугающе тесной. Но каждый раз это какое-то ощущение пустоты…

— Хорошо, что ты видишь связь между тьмой и пустотой, — сказал Периокл, зажигая последнюю свечу, — Помня об этом, ты сможешь сделать много полезных выводов.

— Например, каких?

— Пустые разговоры, пустые развлечения, пустая суета… Так постепенно и сам человек наполняется пустотой. А поскольку пустота — это территория тьмы, то бесы в ней хозяева по полному праву.

— — Попробуй угадать, кто нашептал вам главные ценности современной цивилизации? И почему почти всё, что пусто, бездарно, бессмысленно, вредно и бестолково, на вашем языке стильно, круто, зачётно, приколько и современно? А светлое, чистое и доброе — стрёмно, отстойно, отстало и…, как еще там? …Не в кайф…

Егор только криво усмехнулся. Посчитав это ответом на вопрос, Периокл продолжил свою мысль:

— Кстати, помнишь, мы говорили о музыке, приносящей вред или пользу?

— Ну да, — попытался вспомнить Егор, — Ты там про ритмы объяснял…

— Так вот, допустим, с ритмом все в порядке. А содержание — просто яркая имитация смысла, а то и вовсе его отсутствие. Или исполнение без чувства и души. Чем эта пустая музыка сможет тебя наполнить?

— Тоже пустотой… — покачал головой парень. — А ведь нынче кругом такая дрянь…

Периокл подошел к окну и погладил рукой бархатную штору. Неизвестно с какой целью, но все окна были плотно закрыты и совсем не пропускали солнечный свет. Он задумчиво обернулся:

— Как ты думаешь, с чего вдруг богема креативного класса так ревностно гоняется за новыми формами и дико шарахается только от одного уминания о смысле? А если еще этот смысл дает посыл к чему-то прекрасному и возвышенному, креатив тут же поднимает вой до небес и мобилизует по полной тревоге все свои доблестные боевые резервы! …Не подскажешь, случайно, кто заказчик этого шоу?

Егор в очередной раз ответил кривой усмешкой. Периокл чуть приоткрыл штору, и немного подумав, продолжил:

— Искусство ради искусства, наука ради науки, работа ради работы, игра ради игры. Всё ни для чего и в никуда. В пустоту, вслед за которой приходит тьма. Сколько еще всего бессмысленного и противоестественного в вашей сегодняшней жизни! А ведь для Вселенной всё это — тоже пустота, никчемный мусор.

— — Всякая вещь, не наполненная Светом, заботой, любовью, добром безжизненна и пуста. А пустого всегда мало, сколько бы его ни было. Вот тебе и вся природа жадности, вещизма и стяжательства.

— — Только с возрастом многие начинают осознавать, в чем источники их потерь, замедляя свой бег, отделяя пустое от важного и начиная ценить доброту. Поэтому бесы так яростно стараются оторвать детей от родителей! И бразды правления нынче отнюдь не в руках мудрых старцев!

Периокл отдернул в сторону тяжелую штору.

— Давай-ка откроем с тобой окна, — предложил он Егору. — Надо бы наполнить светом этот зал. А свечки лучше сэкономить: кому-нибудь еще пригодятся.

В лучах Солнца зал стал еще больше. На стенах красиво заиграла узорная лепнина, украшенная позолотой. Хрусталь в люстрах засверкал тысячей ярких огоньков. Периокл еще раз окинул взглядом сияющие золотом стены и направился к двери в дальнем конце зала. На мгновенье остановившись, он добавил:

— Кстати, можно было бы перефразировать одну старую пословицу: «Пусто место свято не бывает». Всё, что ты не наполнил Светом, само наполнится тьмой. И ты в очередной раз смог в этом убедиться. Так много ли из того, что в тебе, при тебе и вокруг тебя ты любишь, хранишь, бережешь и ценишь? Ответишь на этот простой вопрос — и ты поймешь сколько места ты сам приготовил для бесов.

Егор задумался. Так с разговорами они перешли в другую комнату.

30. ЧУЖОЙ ГРУЗ

Это был еще один зал, разве что поменьше размером. Свет из больших окон хорошо освещал помещение. Те же хрустальные люстры, только чуть поскромнее. Та же лепнина в позолоте. Чьи-то портреты на стенах. А сама комната была буквально завалена разной мебелью и всяким прочим добром. Кругом лежали книги, одежда, оружие, ящики, шкатулки, посуда, свечи, бронзовые статуэтки. На полу стояли картины, в углу были сложены армейские ранцы, мешки и кожаные чехлы. Похоже, кто-то наспех накидал в эту комнату всё, что было в большом зале. Да и свое позабыл забрать.

Егор с любопытством разглядывал вещи. Взяв со стола старинный мушкет с красивым чернённым узором, он спросил своего друга:

— Как ты думаешь, эти вещи чьи-то, или их оставили?

— Не знаю, но похоже, кто-то всё впопыхах бросил и скрылся в неизвестном направлении. В зале явно хотели расквартировать военных. Но что-то у них не сошлось…

— Так значит, можно взять?

Периокл только сдержанно пожал плечами. Поборовшись пол-минуты со своими сомнениями, Егор поднял с пола ранец и засунул в него мушкет. Прошелся по залу. В ранец ушла бронзовая статуэтка. Потом — серебряный подсвечник, кожаная портупея, кинжал… Были еще интересные вещи… Ранец кончился. Пришлось доставать мешок… А Периокл просто стоял в стороне и терпеливо ждал… пока его друг заполнит доверху… второй мешок.

— Прости, что отвлекаю, — вежливо окликнул он друга, — но нам уже пора.

— А, ну да, конечно, — спохватился Егор и, подхватив на ходу расшитый бисером кисет, поволок мешки на выход.

— Не поможешь? — пыхтя, обернулся он к Периоклу?

— Нет. Это твой груз.

31. ТРЕТИЙ — ЛИШНИЙ

Дверь выходила в переулок, за углом которого виднелась небольшая площадь. Выйдя на открытое место, они увидели большой воздушный шар, который крепко удерживали два каната. Похоже, их путешествие должно было продолжиться по воздуху. Интересно! Егор кое-как закинул тяжелые мешки в корзину и, немного отдышавшись, залез сам. Снял ранец, и поставил рядом с мешками. Обернулся. Его друг, древний богатырь в современных джинсах, все еще стоял чуть поодаль, и не спешил присоединяться к его компании.

— А ты чего, не летишь, что ли? — удивился Егор.

— Столько веса шар не сумеет поднять, — спокойно ответил богатырь.

— Ну… Давай я выкину что-нибудь, — неуверенно сказал парень, с явным сожалением глядя на свои мешки.

Периокл только пожал плечами. Егор вытащил большой медный кувшин и кинул его на землю. По взгляду друга он понял, что этого не совсем достаточно. Чуть подумав, избавился еще от пары предметов. …И еще от пары…

— Ну? Теперь как? — с нетерпением спросил он.

— Очень хорошо. В таком темпе к завтрашнему утру будем точно готовы.

Егор тихонько выругался и, в сердцах схватив самый большой мешок, вывалил его за борт. Куча разной мелочи, и не совсем мелочи, со звоном рассыпалась по земле. Еще одна короткая дуэль взглядов — и за бортом оказался второй мешок. Очередная коллекция трофеев разлетелась в разные стороны.

— Ну теперь-то мы можем подняться в воздух? — исподлобья процедил Егор.

— Да, конечно. Только… Весь этот хлам мы так и оставим валяться на площади? Может, все-таки, стоит убраться? Вон там, как раз, бак на углу стоит. А можно, если что, и обратно всё вернуть…

32. ЧУЖОГО ОНИ НЕ БЕРУТ

Егор ничего не сказал, только грузно спрыгнул на землю и начал снова набивать мешки. Он тихо злился в чем-то на своего старшего друга, а в чем-то, наверное, на самого себя.

— Кстати, тебе, я думаю, будет интересно, — окликнул его Периокл. — те, кого мы зовем бесами, поначалу были созданы с очень простой и полезной целью — собирать мусор.

— В смысле, какой мусор? — удивленно поднял голову Егор, попутно встряхивая тяжелый мешок.

— Всё, что отработано, брошено, пришло в негодность, … забыто, потеряно. Много чего копилось в этой Вселенной, засоряя жизненное пространство. Тогда и были созданы эти нехитрые сущности. Они поедали всё, что не нужно, перерабатывая весь этот хлам в исходную первоматерию. А отличить нужное от ненужного было очень просто: то, что согрето любовью, наполнено добрым, спокойным теплом, принято с благодарностью и бережно хранимо — это нужное, и трогать его нельзя. А то, в чем нет любви и тепла, оно никчемно, и его можно забирать без всякого спроса. Так что люто ненавистные вам бесы действуют строго по закону, не преступая заветов Создателя. И потому во всем, что не так, было бы лучше в себе поискать причины.

Запихнув очередное сокровище в мешок, Егор снова поднял голову:

— Похоже, я знаю, к чему ты клонишь. По этим критериям в нашу эпоху почти всё попадает в категорию мусора. Потребителям некогда любить…

Невесело усмехнувшись, он снова принялся за работу.

33. ЛИХО

— Что ж, похоже, ты быстро управишься, — оценивающе поглядел Периокл. — Скоро можем двигаться дальше. Жаль что из сознания вымести мусор не так просто и не так быстро. А ведь эта проблема куда посерьезней!

Аккуратно перешагнув через разбросанные вещи, он отошел в сторону и, снова повернувшись к Егору, сказал:

— Есть такое слово одно хитрое, старинное — лихо. У него несколько значений, и все, как будто бы, разные. Лихо — это избыток, перебор. Люди говорили: «Это ты лиха взял!». А еще лихо — это лишение, потеря, беда. Странно, правда? Слово одно, а смыслы прямо противоположные. Как ты думаешь, почему так? Есть идеи?

Егор приставил к корзине тяжелый мешок и, медленно выпрямившись, задумался:

— …Наверное, за лишнее приходится чем-то расплачиваться. Вот и выходит в итоге лишение.

— И чем же расплачиваться приходится?

— …Чем-то… своим…

Периокл кивнул:

— Можно сказать и так. Взяв лишнее, или сделав что-то лишнее, мы всякий раз лишаем себя чего-то более важного и более ценного. Так Вселенная в каждом из нас пытается восстановить баланс обретений и потерь. Каждое слово, поступок и каждая наша мысль ляжет в свой час на эти нещадные весы судьбы.

Поглядев на медленно летящие облака, он сказал:

— У всякой души от рождения есть крылья. И потому ее так тянет в сияющую высь бесконечного неба. Но в мире фальшивых ценностей и лукавых соблазнов люди разоряют свою душу лишним и пустым. Взамен разживаются разным добром. Полный мешок на спину, да еще в голову с верхом навалят. И с грузом этим не то, чтобы летать, ходить уже толком не могут. Ноги суетно семенят, а носы всё больше в землю смотрят. Телом горбится каждый второй, а душой — все до единого. И причитают потом: «Бог меня оставил! Пойду-ка я лучше деньгам молиться!»

Чуть помолчав, Периокл добавил:

— — …Кстати, еще две подсказки по теме. Латинское слово «Люкс» означает «шик», «роскошь». А теперь возьми — и «Lux» прочитай русскими буквами. И выйдет у тебя «Лих». Есть о чем подумать, правда? …Вторая подсказка — старорусское слово «зело». Означает оно «очень», «много». А еще это — «зло». …Вот так, мой друг, язык говорит обо всём… И к слову, стоит ли гордиться тому, кого называют лихим молодцом? Впрочем, к удалым молодцам тоже вопрос: что, всё-таки, у них удалили, чего лишили, чтобы они таковыми стали?

34. ТОЧКА РАВНОВЕСИЯ

Внимательно слушая своего друга, наставника и предка, Егор незаметно собрал все вещи и уже просто стоял, напряженно вглядываясь в даль.

— …Интересно получается, — размышлял он вслух. — Излишество — противоположность пустоты. А результат один — всё та же кормушка для бесов.

— Да, мой друг, — кивнул в ответ наставник, — везде и во всем нужна золотая середина. …Вон у тех домов растут цветы. Яркие, красивые. Видно люди знали, как за ними ухаживать. А то ведь обделишь водой, забудешь полить — высохнут цветы. А перельешь — корни сгниют, и снова беда…

— Так как же найти эту золотую середину? — взглянул на учителя парень.

— Есть еще одно слово, мудрое, старинное — мера, — ответил Периокл. — Это и есть та самая спасительная точка равновесия. Недаром люди говорили: «Познавший меру обретёт мир». Много в жизни ярких, заманчивых красок. Но все же постарайся принести в дом столько цветов, сколько воды для них собрать сумеешь. То есть — любви, заботы, внимания. А чтобы лишнего и чужого не прибрать, просто задай себе несколько простых вопросов:

— — Тебе это правда необходимо? Может быть, есть что-то более достойное твоего внимания, твоего времени, твоих сил? Этого ли просит твоя душа? И на это ли отзывается твое сердце? Ответь себе максимально честно. От твоей честности перед собой зависит, будешь ли ты полноправным хозяином своей судьбы, или проживешь всю свою жизнь веревочной марионеткой.

35. ДОБРОМУ — ДОБРО

Егор посмотрел на цветы, растущие вдоль старинных домов. Пышные, яркие, ухоженные. Да, по ним видно, что кто-то их действительно очень любит. Ему даже показалось, что сами дома построены с какой-то особой любовью. Раньше умели так строить… А может, по-другому просто не могли… Он еще раз окинул взглядом эти красивые стены, украшенные колоннами и лепными узорами, и снова повернулся к шару, рядом с которым все еще стояли туго набитые мешки.

— А я сначала здорово на тебя разозлился, — с усмешкой признался Егор. — А теперь смотрю на это барахло… Ты правильно тогда сказал — груз, который не дает летать.

— Значит, меру потребления мы с тобой осознали, — улыбнулся в ответ Периокл. — Значит, пора познать ее вторую сторону. Ведь каждый свой день мы что-то берем, а что-то отдаем. И очень важно сохранить живой баланс между тем и другим. Подарить миру всё, что необходимо. Не обделить и не обидеть. Но и лиха не дать, помня, что лишнее — дань паразитам.

— — Избегать крайностей. Они все от лукавого. Скупость и щедрость нараспашку, злопамятность и всепрощение…

— — И что бы тебе ни шептали, у добродетели есть лишь одна правда: добрым делать добро, любить любящих, дарить дарящим, верить тем, кто верит в тебя. Только так можно уберечь Свет.

— — И старайся жизнь посвящать Жизни. Вещи не способны благодарить, и в ответ не могут ничем поделиться. А это значит, что мы просто несём потери, и порой очень большие.

— Запомнить бы только всё это, — угрюмо сказал Егор. — А то ведь не дремлют… твари…

— Думаю, стоит постараться, — улыбнулся в ответ Периокл. — Хочешь ты, или нет, но есть только один способ лишить их силы и власти над нами — просто перестать их кормить.

— — Тот же закон применим и к вашему обществу. Можно в один момент лишить всего даже самый могущественный клан. Для этого достаточно морально обесценить то, на чём держится их власть.

Какое-то время Егор стоял, осмысливая услышанное. Да, было что осмыслить… Но… дела надо было тоже заканчивать. Он быстро схватил мешки и потащил в тот самый зал, откуда взял всё это добро. Вернувшись, перевел дух и, глянув на друга, спросил:

— Теперь всё, можем лететь?

— Теперь можем.

Периокл поднялся в корзину. Егор тут же последовал за ним. Проверив натяжение канатов и внимательно оглядев шар, богатырь окликнул своего помощника:

— Открой чуть побольше горелку. Пусть немного тяги прибавится.

36. МОТЫЛЕК В ОГНЕ

Егор смотрел на струйки горячего воздуха, поднимающиеся внутрь шара. Периокл присел рядом.

— А ты помнишь свой последний полет? — спросил он.

— Это какой?

— Тот, что привел тебя сюда.

Егор на миг помрачнел, вспомнив, как покидал он мир, летя по длинному коридору.

— А что ты хочешь услышать? — угрюмо спросил он.

— Вспомни всё в мелочах. Это важно.

Некоторое время парень молчал. Видимо, очень непросто было снова ворошить эти воспоминания.

— Ну… Сначала тоннель, … как все его описывают… Наверху яркий свет, внизу — темно… Как будто бы туман там какой-то… Или нет, дым. Да, это дым, точно. А под ним… угольки, что ли… Наверху — свежо, прохладно… А там, снизу, теплом отдает. Сначала хочется спуститься немного ниже и погреться. Но, чем дальше, тем горячее становится и жечь начинает. Хочется снова подняться вверх, а тебя как-будто засасывает в этот дым. И, чем ниже, тем сильней. Не вырвешься вовремя — сгоришь и упадешь на дно еще одним угольком. И станешь вместе с другими углями засасывать чужие души… Только каким-то чудом в последний момент меня что-то толкнуло, и я вырвался наверх. …Вот, как-то так…

— Это душа по привычке пытается повторить свой земной путь.

— То есть?

— Кругом да около вас привлекают соблазны, манят, зовут и как будто бы душу греют. Но чем глубже погружаешься в эти соблазны, тем горячее становится и тем сильнее они начинают затягивать. Потом жечь начинают. И рад бы уже от них сбежать, да только увяз по горло, словно в густой трясине. А болото только всё гуще и всё горячее. И не каждому удается вырваться из этой западни.

— Это как бабочка, которая летит на огонь, — невесело усмехнулся Егор. — …Кстати, …а это не ты меня вытащил?

Периокл ничего не ответил. Может, он просто его не услышал.

37. МИР НА ЛАДОНИ

Крепкие канаты, державшие корзину у земли, были отвязаны, и шар плавно поднялся в воздух. Солнце уже близилось к закату, и весь горизонт на западе окрасился в яркие оранжево-желтые краски.

— Ух ты! — невольно восхитился Егор. — Сверху мир такой огромный!

— Да, — кивнул в ответ Периокл. — Когда стояли на земле в заваленной грузом корзине, мы могли созерцать лишь несколько каменных стен. И стоя на перекрестке, мы не видели, куда идут эти дороги: стены не позволяли. Теперь перед нами открылся бескрайний мир, ярко освещенный Солнцем и бесконечные просторы неба. Для этого пришлось побороть соблазны и выбросить кучу всякого хлама.

— — Так и сознание людей: когда оно наполнено лишним и пустым, оно тяжелое и крепко прижато к земле. Освободив себя от ненужного, мы будто взмываем вверх и начинаем видеть и понимать намного больше. Неизмеримо больше…

Шар медленно набирал высоту. Город, который они только что покинули, уже выглядел маленьким островком, затерянном среди пышных лесов и извилистых рек. Мир медленно погружался в бархатные краски заката. Чуть прибавив огня, Периокл заговорил снова:

— Пребывая в плоскости материального сознания и зажатый установленными рамками познания и понимания, ты порой не в состоянии увидеть даже то, что находится совсем рядом, в двух шагах от тебя. Познав третье измерение души, ты обретаешь способность подниматься высоко над землей. Тогда перед тобой открывается всё, что было спрятано за высокими заборами и толстыми стенами. Твоему взгляду открывается весь мир до самого дальнего горизонта. Простой и понятной становится любая истина, как мир на ладони, как раскрытая книга. И от тебя уже никому и ничего не удастся скрыть. А значит, и обмануть тебя вряд ли получится.

Слушая друга, Егор завороженно глядел вниз.

— Интересно, с высоты мир выглядит как что-то единое, целое. А там, внизу — отдельные дома, отдельные столбы, деревья… А ведь, наверное, очень важно понимать, как всё в этом мире связано и взаимозависимо. Тогда начинаешь совсем по-другому относиться к каждому своему слову и к каждому поступку…

38. ЧЕМ БЫ СОГРЕТЬСЯ?

Солнце медленно опускалось. Но шар, поднимаясь выше и выше, всё еще догонял уходящее светило. Ярко-оранжевый свет слепил глаза, но на такой высоте Солнце уже не грело. Чтобы не замерзнуть, Егор энергично разминал плечи и растирал руки.

— Что, околел? — улыбнулся Периокл.

— Нну да, не жарко… — сквозь зубы выговорил парень.

— Видишь чехол, привязанный к стенке? Там, внутри одеяло.

Это было сейчас самым лучшим подарком! Торопливо расстегнув чехол, Егор быстро закутался в мягкую ткань теплого одеяла, удобно устроившись в глубине корзины. Но чуть придя в себя, вдруг спохватился:

— А… как же ты? …Может, давай вдвоем…?

— Мне в этом нет необходимости, — ответил богатырь.

— Так ты что, вообще не мерзнешь?- удивился парень.

— Нет. … Холод и зной, голод и жажда — это беда лишь для тех, кто одним телом развит, а душой и духом не́мощен. А ведь между прочим, то, что вы называете тонкими телами, нужно не только для того, чтобы стихи писать и мудрые мысли пророчить. Это и наша защита, и сила великая. Лишь духом и душой можно познать всё богатство и единство этого мира. А познав, с любой стихией станешь единым. А значит, замерзнуть никак ты не сможешь.

39. ПОЛЁТ ДУШИ

Более-менее согревшись, Егор снова выглянул наружу. Под ними был уже совсем другой пейзаж. Видимо, далеко улетели. А впереди виднелись высокие пики заснеженных гор. Их еще освещало Солнце, а внизу, на равнине уже стояла глубокая тень. Любуясь этой красотой, Егор тихо сказал:

— Я только сейчас начал понимать, что такое «полёт души». То ли эта картина так повлияла, — показал он на горизонт, — то ли ты, все-таки, достучался до меня… Какая-то вдруг нахлынула необъяснимая любовь к жизни. И спокойствие необыкновенное. Непривычное чувство… Наверное, это и есть то самое состояние полёта, которое позволяет тебе увидеть с высоты всё богатство этого мира, его величие и красоту…

Периокл медленно кивнул:

— Чувство полета, стремление взмыть в вышину — это самое важное, что помогает нам жить. Ведь если ты не тянешься ввысь, тебя неминуемо затянет вниз. А когда есть высокие цели, высокие идеалы, высокие мечты, жизнь обретает яркую цель и мощный вектор движения. Становятся отчетливо видны истинные ценности, а всё лишнее, пустое и надутое отметается само собой. Ты начинаешь ценить жизнь, каждый ее миг. Всё до мельчайших мелочей наполняется смыслом. Ты обретаешь весь мир, и в нем обретаешь себя.

…За неспешными разговорами шар постепенно сбавил высоту. Стало намного теплее, и Егор, скинув с плеч одеяло, аккуратно сложил его и засунул обратно в чехол. Они приближались к небольшой горной террасе, где, судя по всему, их ожидал следующий этап приключений. Спрыгнув на ровную площадку, Периокл дождался, пока его друг встанет крепко на ноги и, мягко оттолкнув корзину, отправил шар в свободное плавание.

— А что, нам он больше не понадобится? — спросил с сожалением Егор.

— Нет, дальше у нас другая дорога. А шар где-нибудь найдет пристанище и наверняка еще кому-то пригодится.

40. СТОЛИК У КРАЯ ЗЕМЛИ

Егор огляделся. Это был впечатляющих размеров горный массив. Здесь, на террасе, было тепло, а вокруг возвышались огромные снежные вершины. Подошел к краю, заглянул вниз. Да, до земли далековато. Нет уж, лучше держаться подальше…

Еще в самом начале он заметил небольшой столик, одиноко стоящий посреди террасы. Странно, достаточно роскошный столик, достойный вполне солидных летних ресторанов. И пара таких же изысканных стульев. Но ни горного отеля поблизости, ни даже самого обычного дома. Кто же заказал весь этот банкет? На снежно-белой скатерти были разложены столовые приборы, а посередине стояли три больших блюда, накрытые серебряными колпаками. Разве что свечей не хватало для полной картины…

— Для кого все эти угощения? — с удивлением спросил Егор.

— Думаю, кроме нас, тут вряд ли кто объявится, — ответил Периокл, обводя взглядом неприступные скалы. — Так что… можешь располагаться. Надеюсь, тут ты найдешь, чем подкрепиться после долгой дороги.

Егор поспешил усесться за стол. Подвинув поближе украшенную позолотой тарелку, он потянулся к серебряному колпаку, что находился ближе к нему. Но Периокл неожиданно его остановил:

— Погоди… Для начала я хотел бы сказать, …что здесь ты увидишь пищу немного по-другому.

— То есть, … как? — насторожился парень.

— Ты привык оценивать еду по ее виду, вкусу и запаху. А сейчас ты увидишь ее сущность, то, что несет она твоему телу, как влияет на дух и сознание. Так что постарайся сильно не удивляться. И… попробуй все блюда подряд, как они расположены.

Егор немного напрягся, заранее ожидая какого-нибудь нового подвоха. Но всё же голод взял верх, и он, чуть помедлив, осторожно приоткрыл левый колпак.

41. ДЫМ В КОНЬЯЧНОМ СОУСЕ

Разглядеть, что было под колпаком, парень не успел. Только лишь открылась маленькая щель, из-под нее вырвались густые клубы черного дыма. С перепугу он тут же бросил крышку. …Что же такое там было? Горящие угли? Егор еще раз осторожно потрогал колпак. Странно, он был совсем холодным… Немного отпрянув назад, он вопросительно поглядел на друга. Периокл лишь улыбнулся в ответ:

— Не бойся, там самая привычная в вашем понимании пища. Та, что каждый день ты находишь на своем столе. Сейчас ты лишь смог увидеть, какой энергией она наполнена.

— И… как мне узнать, что там лежит? — неуверенно спросил парень.

— Узнаешь, …чуть позже. А пока проверь, чем богаты другие блюда.

Чуть помедлив, Егор с опаской приоткрыл второй колпак. Кто знает, что оттуда вырвется на этот раз… Но… ничего не произошло. Совсем ничего. И на тарелке тоже ничего не было.

— Так здесь же пусто! — удивился Егор.

— Не забывай, что сейчас ты видишь не еду, а ее энергии. — снова напомнил Периокл.

— То есть, … тут пустая еда? — уточнил парень. — Наверное, я даже могу догадаться…

— Не спеши, — остановил его друг. — Проверь третье блюдо.

Ладно, хорошо. Уже более смело взялся за третий колпак. Слегка приоткрыл. И вновь от неожиданности бросил крышку. Успел лишь заметить, что из-под нее струился яркий искрящийся свет, белый и чистый, как этот снег на горных вершинах.

— А это… какие-то зелья целебные, что ли? — с любопытством спросил Егор и снова заглянул под крышку.

— Можно сказать так, — снова улыбнулся Периокл. — Но всё это так же привычно на вашем столе.

— В чем же такая большая разница? — снова покосился Егор на левое блюдо. — В чем секрет, или подвох?

— Секрет прост. Телу нужна одна пища, а паразиту совсем другая. И внедряясь в вашу плоть, он вынуждает вас хотеть то, что нужно ему. Стихия нашего тела — Свет, зона его комфорта — тьма. Или, говоря языком науки, нас наполняют жизнью высокие энергии, а их — низкие.

— Понятно… — не совсем уверенно сказал Егор. — А может, лучше конкретные примеры приведешь?

— Можно и конкретные.

* Мясо повышает нервозность, провоцирует резкие поступки, порой вплоть до агрессии. А нахождение его в кишечнике просто манит туда всех мыслимых и немыслимых паразитов.

* Сало полностью блокирует способность мыслить, заставляя бездумно принимать чужие команды за свои собственные желания. И лишь самое меньшее зло — это то, что оно препятствует нормальному усвоению пищи, от чего есть хочется намного чаще и намного больше.

* Жареное — это просто убитая еда. Пустота в аппетитной оболочке. А на пустое место всегда найдутся ушлые прихлебатели.

* Молочное делает человека безвольным и послушным. Просто идеальная жертва.

* От сладкого становится ленивым сознание, а тело — от мучного. К тому же, и то и другое обостряет застойные и воспалительные процессы в организме.

* Грибы… Это всегда игра на лезвие бритвы. Сегодня они — твоя пища, а завтра могут сами сожрать тебя с потрохами. Мало кто знает, что грибы всегда бывают причастны к самым опасным и трудноизлечимым болезням.

* Сброженное, или, как раньше говорили, квасное… В любом брожении главную скрипку играют дрожжи. А это тоже грибы, если кто не в курсе… Ну а спирт, которым они любезно делятся, физически растворяет клетки нашего тела со всеми вытекающими для здоровья последствиями. И в первую очередь страдают самые жизненно важные органы, так как снабжаются кровью активнее всех. Это, соответственно, мозг, сердце и органы продления рода. А мимоходом постепенно убиваются почки, ценой своей жизни спасая кровь от отравы.

* Ну и конечно же, всякие наполнители, заменители и модификанты, как и всё чужеродное, создают в организме полный хаос, чреватый любыми, самыми непредсказуемыми последствиями. Ведь не секрет, что хаос — это полноправное владение тьмы.

Егор угрюмо посмотрел на хрустальные бокалы, стоящие за колпаками. Они также были закрыты серебряными крышками. Поднял каждую из них. Картина была та же.

42. НЕ СПЕШИ — ПОГУБИШЬ!

Да, как минимум, это был повод для полного замешательства. Его друг — богатырь, перечислил если не весь, то почти весь список привычных для нашего мира продуктов. И выходит, все они обслуживают интересы паразитов?

— Как же теперь людям жить, чем питаться? — растерянно спросил Егор. — Наука же говорит, что без того же мяса вообще прожить невозможно.

— Кто бы сомневался! Им положено обслуживать своих заказчиков и хозяев. И любая другая альтернатива недопустима по определению и жестко наказуема. Кто, к примеру, сегодня знает, что еще какие-то триста лет назад на Руси даже знать не знали о мясоедении. Да и в Европе таковых было не так уж много, и всё больше в портовых провинциях. …Кстати, знаешь, как их там называли в ту пору? Ни за что не догадаешься! …Вурдалаками…

— Да, забавно… — невесело хмыкнул Егор. — Ну а нам-то как сейчас быть?

— Природа мудра, она обо всем позаботилась, — с улыбкой ответил Периокл. — И она охотно делится с нами своими дарами, впитавшими соки земли и тепло солнечного света. Овощи, фрукты, зёрна, орехи. В них есть всё, что нам необходимо. Особенно если они выращены с любовью и на твоей родной земле.

— Всё это, конечно, хорошо, — недоверчиво возразил Егор, — только не так это просто взять и переключиться. Были у меня друзья, которые начитались умных книг и решили правильно питаться. Сколько раз начинали, сколько раз мучились — так ничего не получилось!

— А потому что не с того начинали, — спокойно ответил Периокл. — Сначала надо в сознании надежно переписать ложные и мертвые истины на живые и настоящие. Без этого ничего изменить не удастся. И совсем не обязательно всё обрубать сразу. Первым шагом отбросить то, что проще дается, или же то, что больше вреда приносит. А как будешь готов — сделаешь следующий шаг.

— — И нельзя спешить. Всё должно прийти естественно, добровольно, без насилия над собой. Расковыряв бутон, ты не ускоришь рождение цветка, а только его погубишь. Он сам должен раскрыться, когда будет готов. А ты, главное, Солнце от него не закрывай, и земле не давай высохнуть.

Егор молча слушал, сосредоточенно поглаживая хрустальный бокал и глядя куда-то вдаль. Уже в который раз было о чем задуматься и что переосмыслить. Да… Всё это очень непросто…

— Кстати, в этом бокале — вода из горного ручья, — кивнул в его сторону Периокл.

— Что, просто вода? — переспросил Егор. — Почему же тогда она так светилась?

— В этом нетронутом уголке природы она щедро напитана энергиями Солнца и Земли. А это — самые богатые источники энергии жизни.

— Почему же люди не могут ими питаться?

— Могут. И ты можешь.

— Но ведь… не получается. От чего же это зависит?

— От того, насколько твой дух и разум свободны от всяких подселенцев. И чем больше ты обретаешь свободы и выше тянешься в свету, тем больше зависимостей можешь отбросить. Ну или потребностей, как у вас принято их называть. И очень даже может быть, что однажды всё, что тебе нужно, ты раскроешь в себе, ни в ком и ни в чем не нуждаясь.

43. ЛАВИНА

Егор долго сидел молча, глядя на высокие пики горных вершин. Потом тяжело вздохнул и снова перевел взгляд на друга:

— Возможно, я смогу освободиться от всех этих тварей… Кто-то еще сможет, и еще кто-то где-то… По штучке, по одиночке — какие у нас шансы одержать победу над паразитами? Неужели нет способа, как всему человечеству разом от них избавиться?

— А ты у этих гор спроси, — окинул взором горизонт Периокл. — Они знают ответ.

— То есть, … ты о чем? — ничего не понял Егор.

— Сколько снега на их склонах?

— Ну… Не знаю, Тонны, тысячи тонн…

— Сколько надо сил, чтобы сдвинуть эту массу?

— Нереально сил… И времени… А при чем здесь это?

— Сейчас выясним. А пока еще вопрос: сколько снега на самой вершине?

— Если на самой, …чуть-чуть, комочек…

— А ты возьми и подтолкни этот комочек, чтобы он покатился по склону. Там, по пути, он заденет другие комочки, каждый из них еще компанию с собой захватит. Дальше-больше — и вот уже целая лавина спускается с гор… Тысячи тонн снега одной мощной волной устремляются вниз. … А ведь всё начиналось с какого-то крошечного комочка…

— Ух ты… — только и смог сказать Егор. — Как бы только это в жизни воплотить? Как найти тот самый комочек?

— Я бы, наверное, по-другому задал вопрос, — решил уточнить Периокл. — Где та вершина, с которой он может отправиться в путь? И тут нам с ответом любезно помогут те, против кого ты так отчаянно борешься.

— Может, пояснишь? — вопросительно наморщил лоб Егор.

— Настоящих негодяев и мерзавцев не так уж и много. Я бы даже сказал, что ничтожеств ничтожно мало. Но… грамотно построенная стратегия позволила кое-кому подмять под них бо́льшую часть человечества. Просто в нужном месте и в нужное время их слегка подтолкнули в нужную сторону. Получив потенциал движения, отъявленные мерзавцы подцепили кучку негодяев, каждый их них подобрал компанию придурков, а те потащили с собой толпы безликих слюнтяев. И вот уже целая армия тьмы сметает города и страны.

Егор явно воодушевился:

— То есть, ты намекаешь, что нам нужно делать то же самое, только наоборот…

— Если быть точным, наоборот делают они. Паразиты не способны ничего придумать: они слишком для этого примитивны. Но взять что-то наше и под себя переиначить — это они, все-таки, могут.

44. ПРОГРАММА ЗАЩИТЫ СВЕТЛЯЧКОВ

— Значит, мы находим лучших из лучших и… подталкиваем, — подытожил парень. — Только… как нам не ошибиться и найти именно тех самых?

— А здесь нам тоже наши недруги помогут. Твари-то знают, в отличие от нас, что такое лавина и насколько велика ее мощь! И панически боясь встречной волны, они всеми силами стараются отлавливать и давить в зачатке самые чистые и самые светлые души. И на эту травлю нечисти не жалеют ни сил, ни средств.

— То есть, гнобят, высмеивают и вешают всех чертей, — решил пояснить Егор.

— Именно так, — согласился Периокл. — Только по скудности ума они сами нам показывают, где и по каким признакам стоит искать светлячков. А наша задача — помочь им подняться, защитить в пути и придать попутного ветра. И тогда они своим добрым теплом согреют наш мир и станут маяками для тех, кто сбился с дороги и отчаялся в поисках Света. И в каждом, кто прикоснется к ним взглядом или словом, зажгутся искорки любви и доброты. А искры эти понесутся дальше и дальше, наполняя собой всю Землю.

Периокл посмотрел в небо. Незаметно за разговорами наступила ночь. В темно-синей дали ярко сверкали тысячи звезд. И лишь острые пики вершин едва виднелись над горизонтом. Подойдя к краю террасы, он негромко добавил:

— Быть огоньком на вершине горы непросто. Любой стервятник видит его издалека. А леденящие ветра каждую секунду грозят погасить лучик света. И потому им, первым, так нужна ваша поддержка! Сегодня вы поможете им, а завтра, окрепнув в полете, они разбудят и согреют миллионы спящих сердец. И лавину эту уже никто не в силах будет остановить!

45. В ГЛУБИНЕ СНА

Погруженный в раздумья, Егор медленно встал из-за стола и тихо подошел к другу. Стояла глубокая ночь. Звезды едва освещали сонный ландшафт. А далеко внизу, за краем террасы, ярко горели огни большого города.

…Стоп! Откуда тут город? Еще вечером там была голая равнина, покрытая редким лесом! Это что, очередной фокус? …Да и стояли они уже не на горной террасе, а …на крыше какого-то небоскреба…

— Ты так этому удивляешься… — в свою очередь удивился Периокл. — Уж не вам привыкать к симуляции реальности.

— Ты про игры, что ли, опять? — нахмурился Егор.

— К сожалению, нет, — покачал головой Периокл. — Все ваши чудеса виртуальных миров — это уже симуляция внутри симуляции, сон в глубине сна. Большинство же людей пребывает в загруженной извне имитации жизни, контролируемой и управляемой незримыми операторами. Имитация желаний, чувств, мыслей, стремлений, интересов, забот и проблем. Имитация правды, справедливости, добра, любви… Каждый погружен в тяжелый сон виртуальной игры. Чужой игры, по чужим правилам, в чужих интересах. А в настоящей реальности людей просто готовят в пищу, тоннами высасывая энергию жизни.

— Но может ли человек, погруженный в симуляцию, осознавать, что не живет своей жизнью? — с тревогой спросил Егор.

— Умом, к сожалению, нет, — ответил Периокл. — Мозг по своей природе — это компьютер, пусть даже очень мощный и сложный. И он полностью подчиняется своему оператору. От природы нам дан мудрый и надежный оператор. И называется он Душой. Как всё живое, она нуждается в пище, внимании и уходе. Она тоже хочет расти, познавать, развиваться. Но всеми арсеналами воспитания и образования, всеми методами пряника и кнута ваше тело и разум отлучают от вашей души. Вдобавок каждого из вас с раннего детства навязчиво и упорно приучают жить в мертвом пространстве, питаться мертвой пищей и тянуться к мертвым ценностям.

— — И однажды приходит момент, когда душа, брошенная и ослабевшая, уже не способна помочь телу, впадая в глубокий, мучительный сон. Тогда ее с легкостью отрывают от разума, ловко подключая к нему внешнего оператора. И вот уже сегодня почти всё человечество спит наяву в тяжелом бреду бессознания. Их сознанием безнаказанно правят бесы..

— Я, похоже, тоже не был исключением… — мрачно признался Егор.

— К сожалению, и ты тоже, — невесело кивнул Периокл. — И потому я смог до тебя достучаться лишь когда ты впал в состоянии комы… Извини, что напомнил…

— Ничего… — отвернувшись, ответил парень.

46. ТЫСЯЧИ СТРУН

Егор снова взглянул вниз, на сверкающие в ночной темноте огни большого города:

— Так значит, это просто симуляция? И на самом деле нет никакого города?

— Нет, в нашем с тобой случае всё немного сложней. Это пространственная проекция.

— И в чем разница?

— В том, что она обладает всеми свойствами оригинала. А значит, мы сможем кое-что узнать об этом городе. …У тебя только что была возможность увидеть энергии привычной тебе пищи. А теперь будет полезно посмотреть, каковы они — энергии цивилизации. Если ты не против, я покажу тебе два ее свойства.

— Ладно, хорошо. А как мы спустимся вниз?

— Пока нас вполне устроит вид с высоты. Я только лампочки сначала погашу, иначе за этой иллюминацией мы ничего не разглядим.

Мгновение спустя весь город погрузился во мрак. Егор долго всматривался в эту черную даль, но так ничего и не увидел.

— И что? — разочарованно сказал он. — Темнота, и всё…

— А теперь погляди на другую сторону, — предложил Периокл.

Егор обернулся, … и чуть не вскрикнул от неожиданности. В глаза ему ударил ослепительно яркий поток света. Он даже не успел ничего разглядеть, спешно закрывая рукой лицо.

— Что это было? — все еще боясь открыть глаза, спросил он.

— Энергии живой природы. А по эту сторону сейчас дикий, нетронутый лес.

Егор осторожно приоткрыл ладонь. Чуть постояв, попривык к яркому свету. Потом стал различать цвета, оттенки. И чем больше он смотрел на этот свет, тем больше поражало его это удивительное зрелище. Тысячи сверкающих струн, играющих всеми огнями радуги, взлетали, кружились, сплетаясь в какие-то невероятные, сказочные узоры. То замирая, то ускоряясь, то вспыхивая и растворяясь в пространстве, все они плыли в одном едином танце, под тихую, слышную только им одним, музыку звезд…

47. ВНУТРИ ЧЕРНОЙ ДЫРЫ

Наверное, можно сказать, что Егор был потрясен увиденным чудом природы. Но все же он снова обернулся на город:

— А почему же там темнота? Уж наша-то цивилизация вообще в сумасшедшем ритме живёт! А энергии… Всё, что только можно, электрикой напичкано!

— В том-то и вся беда, — покачал головой Периокл. — Мертвые энергии, медленно и безжалостно разрушающие живой мир… Какой же от них свет? А что до вашей бурной жизни… Знаешь, есть такие объекты во Вселенной, «черные дыры» называются? В них энергии очень много. Но они умеют только поглощать ее, высасывая и опустошая окружающие звезды. И потому, при всей своей великой активности, светиться они в принципе не способны. Ваша прогрессивная цивилизация во многом подобна этим черным дырам. Общество потребления желает только брать у Земли, брать у Природы, даже на миг не помышляя о том, что взамен надо тоже отдавать что-то равноценное. Хотя бы ради собственного спасения.

— Спасения? От чего?

— От самоуничтожения. Ты знаешь, что происходит в конечном итоге с черными дырами?

— Нет, я… не силен в астрономии.

— Они взрываются. Такова цена попранного равновесия. И чем больше смещается чаша весов, тем ближе суровый исход. И тем он трагичней…

48. ГЛИНЯНАЯ РЕКА

Егор еще раз поглядел на город, уже с некоторой опаской:

— А ты говорил про какие-то… два свойства энергий. И какое еще ты хочешь показать?

— Для этого тебе придется спуститься, — ответил Периокл. — Это свойство надо почувствовать… как говорится, на своей шкуре.

Егор хотел было спросить, как он попадет вниз, но… знакомый звук возвестил о приближении лифта. Зашел, обернулся. Периокл все еще стоял на площадке.

— А ты что, не едешь? — спросил парень, видимо надеясь, что его друг на всякий случай будет рядом. А то мало ли…

— Я подойду после, — ответил богатырь. — Это не мой мир.

Лифт стремительно понес своего пассажира к чему-то бесконечно близкому и понятному и одновременно совсем новому и незнакомому. Двери мягко раскрылись, и Егор вышел наружу. Но… то, что он увидел и что почувствовал… Если сказать, что это не совпало с его ожиданиями, значит не сказать ничего! Он в ужасе обнаружил себя, стоящим посреди какой-то глиняной жижи, медленно ползущей от горизонта до горизонта. Как он ни пытался упираться, жижа неумолимо увлекала его своим густым и липким потоком. Панически пытаясь вырваться, он только все больше и больше увязал в этой бесформенной массе.

Судорожно оглядываясь по сторонам, Егор пытался разглядеть в полутьме, есть ли хоть где-то берега у этой глиняной реки? И в какой-то момент ему показалось, что он увидел берег. С огромным трудом передвигая ноги, отчаянно и упрямо разгребая глину, он устремился к спасительной суше. Главное только не упасть! Подняться будет очень непросто!

Пытаясь отдышаться. Егор на мгновение остановился. И глиняная река сразу же снова потащила его за собой. Но вдруг неожиданно где-то совсем рядом он услышал знакомый голос:

— Держись за руку!

Потянувшись на звук, парень тут же почувствовал крепкую ладонь своего друга. Один мощный рывок, и он уже лежал на берегу, потихоньку приходя в себя.

49. У ЧИСТОГО РУЧЬЯ

— …Ну что, очухался? — с улыбкой спросил Периокл, когда Егор уже сидел, старательно отдирая глиняные комья. — Ты бы лучше помылся и наряды свои сполоснул. Видишь, там ручей бежит? Я пониже запруду сделал, так что ванна тебе приготовлена. Сейчас разведу костер, чтобы согреться тебе и обсохнуть.

Процесс очищения потребовал достаточно времени и сил. Но вот уже всё было позади, и Егор сидел с другом у жаркого огня, попивая заботливо приготовленный травяной чай.

— А котелок с кружкой ты где раздобыл? — поинтересовался он, подливая себе кипятка. — Тоже, что ли, …проекция?

— Добрые люди оставили, в помощь тем, кто придет за ними, — ответил Периокл, подкладывая в огонь свежие поленья. — Такое вот оно — лесное братство…

— Ну тогда… спасибо добрым людям, — сказал с благодарностью Егор.

Немного посидев и помолчав, он все же решил спросить:

— А эта… река из глины… Я, наверное, опять не всё понимаю. Вроде, жизнь наша мчится в бешеном темпе… Почему же ее энергия такая густая и медленная?

— Мир, в котором души не тянутся к свету любви и добра, не стремятся в высокий полет мечты и вдохновенья, всегда неизбежно погружается в тяжелую, вязкую трясину темных энергий. …Думаю, этого пояснения будет достаточно.

Периокл явно хотел сменить тему. И Егор его охотно поддержал.

50. ТА САМАЯ, НАСТОЯЩАЯ

Ночь постепенно отступала. На небе уже горели только самые большие звезды. Веселые огоньки костра ярко освещали лесную поляну. И лишь высокие деревья оставались темными силуэтами в синеве уходящей ночи. Лес еще спал. Лишь только легкий ветерок порой шелестел сонными листьями. И тихо потрескивал костер, подбрасывая ввысь горячие искры.

Задумчиво глядя в огонь, Егор негромко спросил:

— Вот ты говоришь, что даже любовь чаще всего бывает имитацией. Так как же нам узнать ту самую, настоящую?

Периокл ответил не сразу. Он взял котелок, и набрав в ручье воды, снова поставил его на огонь.

— Главное — это познать стихию, из которой создана любовь, — сказал он, присаживаясь рядом. — Она по природе — вода. Мягкая, плавная, нежная. Тихая и спокойная. Вода земная жизненно важна плоти, а любовь очень нужна душе. Она разбудит ее, исцелит, утолит ее жажду. Смоет пыль тревог и сомнений. И ожившая душа вновь расцветет и воспрянет во всей своей красе.

Периокл встал и, наломав несколько сухих веток, подложил их в костер. И глядя на яркие языки пламени, продолжил:

— …А у вас, современных, всё чаще огонь за любовь принимают. Сжигают, высушивают души пламенем страстей, и только пепел остается в опустошенном сердце.

51. СВОЙСТВА ВОДЫ

Егор задумался. Видимо, он пытался вспомнить что-то из своего, очень личного, …. и обернувшись назад, понять, чем же оно было…. Он тихо вздохнул и, взяв в руки кружку, поглядел на воду, отражающую ярко-синее небо. Из костра прямо ему под ноги выкатился уголек. И Егор как-то машинально поспешил залить его водой из кружки. Уголек тут же погас.

— Видишь, насколько велика сила воды? — сказал Периокл, — В поединке с огнем вода всегда побеждает. Даже обратившись в пар, с первым дождем она снова вернется в реку. А от огня даже и дыма не останется. Воду не поранишь ножом и не порубишь топором. Вода везде найдет себе путь: любой камень обогнет, в любую трещинку просочится. А перекроют ручей — так проточит и в камне ложбинку. Мягко, аккуратно, она всегда и везде найдет путь к свободе. Путь к свету.

— — Русь всегда была вольна и нерушима, когда помнила свойства воды и силу воды. Ведь у нее, как и у Любви, та же стихия, та же природа. …Вам бы, нынешним, и о том, и о другом вспомнить…

Небо понемногу светлело. Звезды давно исчезли. Где-то в лесу осторожно подала голос утренняя птица. В чаще послышался едва уловимый шорох. Жизнь потихоньку пробуждалась.

52. СЕКРЕТ ПРЕДКОВ

Егор долго сидел, глядя вдаль на розовеющий горизонт. Потом вдруг неожиданно резко встал и, ничего не говоря, куда-то ушел. А чуть позже вернулся снова.

— Надо было догадаться…, — как будто с легкой досадой сказал он, снова садясь у костра.

— О чем догадаться? — решил уточнить Периокл.

— Да я о глиняной реке, …ну, то есть, о городе. Конечно, там уже нет ничего.

— А что ты хотел найти?

— Не то, чтобы найти… Скорее, почувствовать, …понять… Все эти философские истины, конечно, очень интересны. Но мне бы увидеть все это в простой, повседневной жизни, в реалиях сегодняшнего мира.

— Что ж, давай попробуем, — охотно ответил Периокл. — Начнем с одного человека, с тебя или с кого угодно. А закончим цивилизацией в целом. …Чем больше человек себя растрачивает и сжигает, чем бестолковее и бездарнее он живет, тем больше у него возникает потребностей в пище и сне, удобстве и комфорте, вещах и приспособлениях, защите от жары, холода, болезней и прочих угроз.

— — Но когда живешь плавно, спокойно, когда всё делаешь с радостью и любовью, то расход сил физических и душевных становится так ничтожно мал, что восстанавливать их почти не приходится. Вот тебе и весь секрет здоровья и долголетия, силы и величия твоих былинных предков.

— — А при таком образе жизни ни заводы, ни какая другая промышленность не нужны в принципе. Не станет нужды разорять и губить природу. Да и землю пахать тоже будет уже ни к чему. Даров природы хватит сполна, и еще останется. А вещи насущные каждый и сам смастерить сумеет. Всё с той же радостью и любовью. Тем более, что на познание ремесел времени будет более, чем достаточно.

53. ЗВЁЗДНЫЙ ОБЕРЕГ

Егор поднял с земли ветку и начал задумчиво выводить на земле простые узоры.

— А вообще-то ты прав, — с улыбкой сказал он. — В детстве, когда я увлекался какими-то интересными делами, есть совершенно не хотелось. Да и усталости совсем не было. Потому что всё делал с радостью… Жаль, что с возрастом всё пошло не так…

— Никогда не поздно, мой друг, — подбодрил его Периокл. — Главное, делай выводы и мотай себе на ус! …Вот только досада: мотать тебе не на что… Ни усов, ни бороды. Видать, не в моде нынче признаки мужчины…

Хоть сказано это было по-доброму, шутя, Егора, видимо, эта шутка немного задела:

— Не думаю, что обязательно распускать всякую растительность, — отпарировал он. — А так, между прочим, опрятно и аккуратно.

Периокл посмотрел на звездочки искр, взлетающие над костром:

— А знаешь, что на Руси волосы называли космами? Как ты думаешь, почему?

Егор только пожал плечами. О философской подоплёке слов он вряд ли когда задумывался. И старшему другу пришлось продолжать самому:

— Вряд ли кто знает сегодня, что волосы — это живые антенны, незримо соединяющие нас с информационными полями космоса. Оттого и название — космы. С их помощью мы получаем доступ ко всем энергиям Природы, Земли, Вселенной. Эта связь позволяет нам сохранять внутреннюю гармонию тела, души и разума. А это наше здоровье, мудрость, вдохновенье. И надежный оберег. И растут они там, где больше всего нужны. Так в чьих же интересах, чтобы вы брили, кромсали и выщипывали волосы, данные вам бесценным даром от Природы и ее Создателя?

Егор ничего не ответил. Только угрюмо подбросил в огонь охапку сухих веток.

54. СЛОВО ОТ СЕРДЦА

Стало уже совсем светло. Хоть Солнце еще не показалось над горизонтом, утро уже вступило в свои права. То тут, то там негромко перекликались птицы. Ярко-розовые кромки облаков заливали теплым светом верхушки деревьев. Мягкими порывами поддувал легкий ветерок, наполняя лес ароматами пробуждающейся природы.

Егор в раздумье провел по земле кончиком ветки:

— Вот ты столько всего рассказал, …А как бы людям всё это услышать?

— Может, тебе стоит написать об этом, когда придет время? — предложил Периокл.

— Да кто меня послушает! — отмахнулся парень. — В лучшем случае скажут, что я умом поехал…

— А это смотря как напишешь. Главное — не рвись кого-то убедить. Просто пиши, как сам думаешь и чувствуешь. Тогда поверить тебе будет гораздо легче. … И раз уж на то пошло… Я, конечно, много тебе сказал. Но иногда лучше самому всё увидеть. Надеюсь, ты готов к самостоятельному полету.

— Это, то есть, …как? — слегка насторожился Егор. — Что я должен сделать?

— Просто ляг на траву. И постарайся успокоить мысли. А я немного помогу на взлёте.

55. СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ

…Это нельзя было сравнить с полетом птицы. Птица не может замереть в воздухе и в одно мгновение скрыться за горизонтом. Даже ветру такое не по силам. Видеть всё и сразу, не зная границ и пределов. Быть везде и во всем, от мельчайшей песчинки до бескрайнего звездного неба. Парить невесомо над миром и быть бесконечно единым с этим миром…

Видеть и осязать мир таким, какой он есть, без масок и декораций, ложных истин и заблуждений. Здесь никто не в силах затмить разум. Это полет выше разума…

* …Где-то внизу огромные толпы людей в исступлении совершают странные ритуалы. А прямо над ними витают черные тени, жадно высасывая их жизненные силы.

* Другая картина — полный стадион эмоций и безумных страстей. А в небе над ними — всё те же самые тени. …Ночной диско-бар… Улётное шоу под открытым небом… Жертвенные котлы на любой вкус…

* А над полем боя с дикими победными визгами носятся целые полчища бесов, предвкушая великий пир.

* Даже в обычной, вроде бы мирной и, вроде, спокойной жизни миллионы людей бездумно и послушно отдают свои души на корм ненасытным тварям, погрязая в суете мелочных проблем, забот, интересов.

* Знания… Кто бы знал, насколько опасны ложные знания и ложные истины! И как ловко с их помощью перенаправляется энергия жизни!

* Гаджеты — какое же это удобное приспособление для управления сознанием человека! Его мыслями, чувствами, желаниями. Полное и безоговорочное подчинение. А главное — абсолютно добровольно.

* Сколько угодно можно было говорить, но это стоило увидеть, как табак, алкоголь и другие наркотики растворяют, разрывают и рассеивают защитную ауру человека, открывая полный доступ любому паразиту к телу, душе и разуму.

* Пирсинг… Просто красивое украшение… Разве что… металл в теле вносит искажения и точечные пробои в той же ауре. И кое-кто при случае непременно этим пользуется. Потому так «модно» пробивать самые энергетически важные зоны.

* Еще одна дань современной моде, которую надо было увидеть. Татуировка. Пожизненная рана в защитной оболочке тонких энергий. Вечно открытый портал для чёрных теней. Обладателям этой «красоты» будет уже очень непросто принадлежать самим себе и жить своей судьбой. Не зря в старину татуировку называли клеймом раба.

55.1. ВЕЧНЫЕ ЗАВЕТЫ

В этом свободном полете вне тела и разума всё в единый миг открывалось как на ладони. Всё становилось понятно и просто. Не было вопросов и ответов. Время, пространство, энергия стали единым целым, как и было им предначертано. И в этом единстве была вся истина.

Каждая мысль человеческая, каждое чувство были подобны открытой книге. Всякое слово, поступок тут же писали картину последствий. Всё оставляло свой след, свое возмездие или награду.

Заглянул и в святая святых… В мир отношений мужчины и женщины. Познал, наконец, осязаемо, чем же так ценна верность.

* Сменивший предмет своей страсти мужчина стирает на нет всю энергию прожитых прежде чувств и желаний. И тем укорачивает жизненный путь. А с ним лишаясь множества даров, начертанных судьбой.

* Когда сближается с мужчиной женщина, меж ними образуется живой поток энергий, корнями исходящий от женского начала рода. Поток напитывает чувства, тем самым помогая укрепить союз. Он — мощный оберег для них обоих. А в нужный час наполнит жизненными силами младенца. Но если женщина в любви не постоянна, ее поток энергий разорвется, питая одного, потом другого. Природа не предвидела измены, и связки прежние она не может разорвать. Каждый новый поток становится всё тоньше, всё слабее. И чувства толком напитать не может, и полноценное дитя не породит на свет. И оберега только жалкие остатки. На радость нечисти бесплотной…

Как видно, и нравственность и честь не просто так хранили наши предки. Ведь помня мудрые заветы стариков и бережно им следуя, могли мы крепко и надежно защитить себя и мир, который всем нам дорог. Ведь крепкая и дружная семья в единстве поколений, домашний уют, бережно хранимый каждым — это мощнейшая крепость, которую никакая тьма не в силах покорить. Слишком опасен и страшен для нечисти свет наших сердец!

56. КАКОВА ТВОЯ ЦЕЛЬ?

Этот полет длился целую вечность. А может быть, всего лишь мгновенье… Но за это мгновенье удалось познать, увидеть и ощутить столько, что, наверное, хватит на тысячу жизней каждого из ныне живущих. И наверное, поэтому однажды надо было вернуться на землю.

…Сквозь гул высоких ветров и шум морских волн, сквозь шелест травы и пение лесных птиц послышался тихий знакомый голос:

— Поднимайся, Солнце уже восходит.

Егор открыл глаза. Он лежал на цветущем лугу. На том самом лугу, где он впервые встретил Периокла. Его старший друг и древний предок вновь стал тем же самым, былинным. Тот же великий рост, те же могучие плечи, та же длинная борода и белые одежды. И стоял он на том же самом месте, словно за всё это время ничего не произошло.

Егор приподнялся, сел. Огляделся по сторонам. Над горизонтом плавно поднимался яркий солнечный диск. С востока веял едва заметный теплый ветерок. Воздух был наполнен нежным ароматом луговых цветов. И их яркие краски светились тысячами огоньков в лучах восходящего Солнца.

— Доколе дремать еще будешь? — мягким басом окликнул его Периокл. — Вставать уже впору.

Егор поднялся. В ожидании взглянул на богатыря:

— Пора двигаться дальше? — спросил он.

— Тебе решать, — ответил Периокл. — Смотря какова твоя цель.

Парень на миг опустил взгляд и задумался. Потом резко поднял голову и улыбнулся:

— Значит, как ты говоришь, …Свет и спокойствие?

…Вдруг откуда-то сверху вспыхнул ослепительный белый луч, заполняя собой всё вокруг. В мгновенье не стало ни луга, ни облаков. Какая-то мягкая сила плавно подхватила его и подняла высоко над землей. А через миг он уже стремительно мчался куда-то, увлекаемый вихрем из яркого света…

57. УТРО НОВОГО ДНЯ

…Похоже, только что прошел дождь… В воздухе стоял ни с чем не сравнимый аромат хвойного леса, умытого теплым летним ливнем. Егор открыл глаза… Он лежал в комнате с белыми стенами, окруженный какими-то странными аппаратами, лампами, трубками, проводами… Мельком оглядев непонятные вещи, он перевел взгляд на окно… За этим большим окном, плавно покачиваясь на ветру, величаво стояли высокие ели. В ярко-голубом утреннем небе кружила стая птиц, радуясь восходу Солнца. Легкий ветерок, проникая в комнату сквозь открытую форточку, наполнял пространство запахами и звуками живой природы…

Егор жадно поглощал взглядом свежую зелень листвы, облака, синеву неба… Он не мог надышаться запахом хвои и умытой дождем земли… Как же давно он ничего этого не видел, не слышал, не чувствовал! Сколько же лет он не замечал Жизни вокруг себя! Сколько долгих лет он блуждал в темных коридорах бессознания!

Слезы ручьями текли у него из глаз. Возможно, в них была горечь потраченных дней. Но, все-таки, в этих слезах было больше, намного больше радости. Радости пробуждения, радости возвращения к жизни. Радости снова обнять весь мир, радости любить…

Жизнь начиналась снова. И уж в этот раз душа сама укажет путь. Только она знает, как сделать мир чище, добрей и счастливей. А ради этого стоит прожить еще одну, новую жизнь…

Павел Ломовцев (Волхов) © 2023

http://volhov-p.livejournal.com/