Планета Земля, как и семь других, кроме Плутона, планет солнечной системы, обращается вокруг Солнца по орбите, плоскость которой практически совпадает с плоскостью солнечного экватора. Считается само собой разумеющимся, что так было всегда. Это – глубокое заблуждение. В масштабах геологической истории планеты так стало даже и не вчера, а какой-то час назад. Конкретнее, 11,5 тысяч лет от наших дней, в год так называемого Всемирного потопа, до которого земная орбита была наклонена к солнечному экватору на величину, близкую к 23 градусам, что само по себе ничего бы не значило, если не два присущих земному шару свойства.
Первое из них – наклон, на 66,5 градусов, к плоскости орбиты (или на 23,5 градуса к перпендикуляру, опущенному на неё через центр планеты) его оси (условной прямой, вокруг которой осуществляется ежесуточное вращение земного шара), следствием чего и является наличие в природе четырех времен года: зимы, весны, лета и осени, самые контрастные из которых, лето и зима, наступают, когда какое-то из полушарий Земли (северное или южное) максимально наклонено либо, соответственно, отклонено (при нахождении её в диаметрально противоположном секторе орбиты) от светила (почему, собственно, летом Солнце так высоко над горизонтом и день значительно продолжительнее ночи, а зимой все наоборот).
Второе обстоятельство – так называемая прецессия этой самой оси, северные и южные окончания которой вместе со всей планетой медленно смещаются против часовой стрелки (если смотреть со стороны Северного полюса мира), описывая полный круг за 25 800 лет (меняя, таким образом, пространственную ориентацию земных полюсов), что при современном положении вещей никаких последствий для Земли и человечества не имеет – за исключением, разве что, сферы условностей, прежде всего – календарной, поскольку через половину цикла прецессии летние месяцы в северном полушарии станут зимними, а зимние – летними (соответственно, поменяются местами весенние и осенние). Да место неподвижной Полярной звезды займёт, как подсчитали астрономы, альфа Лиры (Вега). Климат же при прочих равных условиях останется прежним.
Не то было прежде. Прецессирующая ось Земли, перемещавшейся в околосолнечном пространстве по наклонённой орбите, один раз за цикл прецессии неизбежно приходила в положение, ей перпендикулярное, что, как нетрудно догадаться, оборачивалось не более, не менее, как …исчезновением времён года. На всём, само собой разумеется, земном шаре, ибо, разъясняю, в этом случае оба его полушария всегда, в любой точке орбиты, оставались одинаково удалёнными от светила (а сутки, таким образом, оказывались разделенными между днем и ночью ровно пополам). И вот тогда наступали в мире времена, о которых много-много позднее были написаны вот эти удивительные строки (по поэме Публия Овидия Назона «Метаморфозы):
«Первым век золотой народился, не знавший возмездья,
Сам соблюдавший всегда, без законов, и правду, и верность.
Не было страха тогда, ни кар, ни словес не читали
Грозных на бронзе. Толпа не дрожала тогда, ожидая
В страхе решенья судьи – в безопасности жили без судей.
…Не было шлемов, мечей, упражнений военных не зная,
Сладкий вкушали покой безопасно живущие люди.
Также, от дани вольна, не тронута острой мотыгой,
Плугом не ранена, все им земля сама приносила.
Пищей довольны вполне, получаемой без принужденья,
Рвали с деревьев плоды, земляничник нагорный сбирали,
Терн, и на крепких ветвях висящие ягоды тута,
Иль урожай желудей, что с деревьев Юпитера пали.
Вечно стояла весна; приятный, прохладным дыханьем
Ласково нежил зефир цветы, не знавшие сева.
Боле того: урожай без распашки земля приносила;
Не отдыхая, поля золотились в тяжелых колосьях,
Реки текли молока, струились и нектара реки,
Капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба…»
Конечно, не все так уж сказочно было на самом деле. Ни молочных, ни нектарных рек, как таковых, в природе и тогда не существовало. Другое дело, что круглогодичное изобилие всевозможной зелени, в том числе и цветущей, бесперебойно обеспечивало пищей не только всех травоядных (основная масса которых, как известно, как раз и выкармливает свое потомство молоком), но и бесчисленные популяции питающихся нектаром насекомых. В том числе и перерабатывающих его в мед пчел, использующих этот продукт в пищу лишь при отсутствии самого нектара (в нынешней ситуации – в холодное время года). А тогда, напоминаю, «вечно стояла весна», и возраставшие день ото дня запасы меда самими-то пчелами так и оставались невостребованными, заполняя не только все более-менее подходящие для гнездовья дупла деревьев, но и, в отсутствии таковых, даже и горные пещеры и скальные расщелины, а то и просто кем-то прежде отрытые в обрывистых берегах некоторых рек земляные норы. Так что кое-где в те благословенные времена реки текли хоть и не молочные, но в некотором роде действительно в медовых берегах. Однако вечность этого климатического рая была таки кажущейся. И все, как вы понимаете, по причине выше обозначенной прецессии земной оси, постепенно дрейфовавшей из сектора орбиты, где они были максимально близки к взаимной перпендикулярности, к удалённому на четверть цикла (на 6,5 тысяч лет) соседнему, в котором угол наклона оси к орбите был идентичен нынешнему. Судя по уже цитировавшимся «Метаморфозам» Овидия, в очередной раз на памяти человечества подобное случилось:
«После того, как Сатурн был в мрачный Тартар низвергнут
Миром Юпитер владел, — серебряный век народился.
Золота хуже он был, но жёлтой меди ценнее.
Сроки древней весны сократил в то время Юпитер,
Лето с зимою создав, сотворив и неверную осень
С краткой весной, разделил он четыре времени года (!!!).
Тут впервые в домах расселились. Домами служили
Людям пещеры, кусты и лыком скреплённые ветви.
В первый раз семена Церерины в бороздах длинных
Были зарыты, и вол застонал, ярмом удручённый».
Овидий
Промежуточный между золотым и медным серебряный век приходился на переходной (от участка максимальной перпендикулярности оси и орбиты к аналогичному современному) сектор климатического прецессионного круга. Именно тогда в природе и появились первые, но уже ощутимые, признаки дифференциации казавшейся дотоль вечной весны на всё более отличающиеся друг от друга тёплые и прохладные периоды, с течением времени всё более и более контрастные. Вот тогда-то:
«…впервые, сожжён жарой иссушающей, воздух
Стал раскаляться, и лёд – повисать под ветром морозным».
Процесс формирования четырёх классических времён года окончательно завершался в точке круга прецессии, отстоявшей от точки перпендикулярности на 6,5 тысяч лет. А затем планета Земля, ось вращения которой понемному приближалась к положению с углом наклона к орбите в 47 градусов (диаметрально противоположному точке перпендикулярности), стала как бы заваливаться навзничь. Чтоб читателю стало ясно, чем это было чревато для климата, напомним: при современном угле наклона оси границы так называемых полярных кругов (в пределах которых Солнце зимой не появляется более двух месяцев, летом столько же времени вообще не покидая небосвода) проходят по 67-м параллелям (северных и южных широт), что делает эти территории, по крайней мере, – для проживания зимой, чрезвычайно проблематичными.
И это даже сейчас, при современном уровне развития энергетики, транспорта, технологий градостроительства. А каково было жить людям, к примеру, в Европе, когда граница северного заполярья доходила до 47-й параллели?! До широты, то есть, современных Ла-Рошели, Женевы, Венеции, Белграда, Бухареста, Кривого Рога. Запорожья, Гурьева (в устье Волги)? В домах, в качестве которых людям служили «пещеры, кусты и лыком скреплённые ветви»? Да отовсюду отсюда (а, равно, и с со всего севера Азии и Америки) с первыми же признаками приближающегося похолодания ежегодно устремлялись на юг все, кто мог это сделать. А кто не мог, впадал в зимнюю спячку, зарываясь в норы, берлоги, донный ил и т. п. (вот вам, кстати, и разгадка обретения отдельными видами живых существ способности впадать на зиму в спячку). Сезонные миграции животных, птиц, рыб и т. п. от средних широт летом на север, осенью – на юг, хоть и создавали населению этих широт некоторые проблемы (вроде массовых потрав посевов, лугов и т.п.) были, однако, терпимыми (тем более, что бесконечному увеличению численности популяций биоты надёжно противостоял безотказно работавший механизм саморегуляции), а, в некотором роде, даже и хозяйственно полезными – как своеобразные, природные, конвейры поставки свежих мясопродуктов.
Настоящей же головной болью становился для обитателей юга всё более нараставший – по мере приближения земной оси к точке наибольшего её наклона к плоскости орбиты – натиск на их земли, земли в буквальном смысле слова располагавшиеся под Солнцем, северных народов — этих, по выражению автора ветхозаветной Книги премудростей Соломона, «узников тьмы и пленников долгой ночи» (не простой, а многомесячной ночи!) из, как писал другой библейский пророк, Иезекииль, «страны Магог на краю севера», где некогда властвовал некто Гог – «князь Роша, Мешеха и Фувала» (в перечне владений которого, отметим, первое название, «Роша». очень созвучно русскому «роса», а также сербскому «раша», обозначающем русский народ. Да и имеющему тоже значение англоязычному «рашен», что, согласитесь, весьма примечательно. Особенно с учётом того факта, что в средневековой Европе русские назывались, среди прочего, росью или росомонами, то есть людьми страны рос).
Третьим за теми двумя (золотым и серебряным) век медный явился.
Духом суровей он был, склонней к ужасающим браням,-
Но не преступный ещё. Последний же был — из железа,
Худшей руды, и в него ворвалось, немало не медля,
Всё нечестивое. Стыд убежал, и правда, и верность;
И на их место тотчас появились обманы, коварство;
Козни, насилье пришли и проклятая жажда наживы.
Принадлежавшие всем до поры, как солнце и воздух,
Длинной межою поля землемер острожный разметил.
И от богатой земли не одних урожаев и должной
Требовать стали еды, но вошли и в утробу земную;
Стали богатства копать, — ко всякому злу побужденье!
С вредным железом тогда железа вреднейшее злато
Вышло на свет и война, что и златом крушит и железом,
В окровавленной руке сотрясая со звоном оружье.
Стыд и совесть, правда и верность, честь и достоинство – эти и прочие человеческие добродетели, естественные для эпохи изобильного климатического коммунизма, становились всё большей редкостью не потому, что люди начинали поклоняться новым богам или как-то не так молиться старым. И не потому, что в поисках свободных земель одни на поначалу очень примитивных кораблях принялись робко обследовать морские побережья, а другие, в надежде отыскать более прочные материалы для изготовления орудий труда (и, естественно, оружия), — вгрызаться в земные недра. Ранее неведомые пороки всё более укоренялись в обществе по мере того, как неуклонно менялся к худшему климат планеты, сгоняя безмерно расплодившиеся в райский период племена и народы к её средним широтам – наиболее в той ситуации пригодным для нормального человеческого проживания.
Бытие самым непосредственным образом воздействовало на сознание, ставя во главу угла не благородство помыслов и поступков, а элементарное выживание как отдельных индивидуумов, так и целых этносов. И в этой отчаянной борьбе народов Севера (сил, как именно тогда стали выражаться, тьмы и зла против обитателей Юга, то есть, соответственно, сил якобы добра и света) за место под Солнцем, за саму то есть жизнь, все средства были хороши. Поэтому столь краткой оказалась эпоха благородных героев, в греческой мифологии предварявшая ужасный железный век — век полного торжества насилия в мире.
Древнегреческий эпос заканчивался железным веком, главным событием которого, судя по легендам, стала для греков девятилетняя осада Трои. Современная историческая наука относит эту войну к 12-10 вв. до н.э., определяя местом действия окрестности юго-восточного створа пролива Дарданеллы, в 5 км от восточного берега которого самодеятельный археолог немец Генрих Шлиман в конце 19 века откопал небольшое (не более 100 м в диаметре) городище, с тех пор и считающееся Троей, возраст которой, как о том позволяют судить наиболее древние здешние находки, максимум 5 тысяч лет. Согласно ж вышеизложенным умозаключениям автора настоящего материала железный век закончился, по меньшей мере, 12 тысяч назад (до Всемирного, повторяю, потопа). Налицо – явное и непримиримое противоречие. Кто же прав?
Обратимся к Гомеру, так красочно и подробно описавшему ту войну. И обнаружим вот эти странные строки — из рассказа одного из главных героев эпопеи Одиссея, после разрушения Трои побывавшего вначале на Крите, а потом в Египте, куда его корабль приплыл за 5 дней «с быстро попутным пронзительно хладным Бореем» (то есть северным ветром). Не освежающим и даже не прохладным, обращаю ваше внимание особо, ветром, а пронзительно холодным! Дувшим при том не где-нибудь на Чёрном хотя бы море, где ныне зимой такой ветер в порядке вещей, а между Критом и Египтом, то есть в среднем, по меньшей мере, двумя тысячами км. южнее! Что считалось в те времена, судя по контексту рассказа Одиссея, совершенно нормальным явлением, едва ли объяснимым, если полагать, что персонажи «Илиады» и «Одиссеи» жили около трёх тысяч лет назад. Но вполне закономерным, если описанные в поэмах события происходили в эпоху, когда граница Северного полярного круга проходила южнее современной почти на 2,5 тысячи км. И что такое действительно имело место быть, подтверждает ещё одна деталь из всё того же рассказа грека Одиссея, впервые в жизни увидевшего пальму… Где бы вы думали? «В Делосе — там, где алтарь Аполлонов воздвигнут…Я в сердце своём изумлён был: подобного ей благородного древа нигде не видал я»! Не встречал, то есть даже в Греции, а ныне пальма — вполне обычное дерево и значительно севернее, до Крыма включительно. (Справка для тех, кто обратит внимание на то обстоятельство, что остров Делос, ныне Дилос, расположен в Эгейском море, то есть на широте континентальной Греции: противоречие здесь кажущееся, поскольку в легендарную эпоху греческой, да и всей общечеловеческой предистории, названия Крит, Делос, Итака и прочие, упоминаемые в мифах и иных древних источниках, носили совершенно другие острова и географические образования, многие из которых давно и навсегда исчезли – подобно отнюдь не легендарной Атлантиде Платона. Как это случилось, тема отдельного и весьма непростого рассказа, что же до обоснований высказанного утверждения, так вот одно из свидетельств опять-таки Гомера, согласно которому родина Одиссея «солнечно светлая Итака», входившая в состав островного архипелага, включавшего ещё Зам, Дулихий и «лесом богатый Закинф», располагалась в нём не на востоке, как это есть сейчас, а «на самом западе». Другие это были острова и в другом месте располагались. И настоящая Троя находилась отнюдь не к северо-востоку от Греции, а к юго-западу – на берегу, как сказано у Гомера, «бесплодного понта». Моря то есть безжизненного, мёртвого, более известного в древности под названием Океана. И она давно и навсегда исчезла, что было прописной истиной ещё пару тысяч лет назад, когда один из наиболее осведомлённых географов античности грек Страбон как о факте общеизвестном и бесспорном записал в своей капитальной «Географии», что Трою «затопило». И никто этого в те времена не подвергал сомнению и не оспаривал).
Греки и римляне сохранили память лишь об одном прецессионно-климатическом цикле (точнее говоря, о первой его половине). В отличие от них у древнейших индусов издревле существовало чёткое представление об извечной цикличности метаморфоз среды обитания, наиболее выраженные периоды которых носили в их космографической мифологии названия Юг. Последних насчитывалось четыре. Первой, Критаюге («благому веку), было якобы присуще не только всеобщее равенство и благородное поведение людей, но и полное отсутствие в мире, в котором все без исключения поклонялись одному божеству, горя и болезней. За ней следовала Третаюга. Справедливость постепенно уменьшалась, появлялись пороки, но все ещё строго соблюдались религиозные нормы, всё большее значение среди которых начинали играть разного рода жертвоприношения. В следующей, Двапараюге, в мире начинали доминировать зло и пороки, а прежде единая вера распадалась на течения. В мире появлялись различные недуги. Окончательная деградация общества наступала в период Калиюги. Добродетель представлялась чем-то диковинным, жизнь людей становилась коротка, полна зла и грехов. Цари грабили подданных, праведники бедствовали, преступники процветали, женщины предавались распутству, в человеческих взаимоотношениях воцарялись ложь, злоба, алчность, религиозные культы приходили в полный упадок. Основным занятием людей становились истребительные войны. А затем, безо всякого будто бы перехода, опять наступало время благого века – Критаюги. И так – без конца. Индусам была ведома и продолжительность Юг, которые длились, по одним источникам, соответственно 1 728 000-1 296 000-864 000-432 000 лет (в пропорции 4:3:2:1), образуя одну Большую Югу (Махаюгу), тысяча которых составляли Кальпу или день Брахмы. В конце каждой Кальпы на небе появлялись 12 (по другой версии – 7) солнц, дотла сжигавших миры, возрождавшиеся затем в очередной Кальпе. Согласно этого календаря сейчас идёт 5105 год периода Калиюги, начавшейся – в пересчёте на наше летоисчисление – в ночь с 17 на 18 феврали 3102 года до н. э. По другим же источникам продолжительность юг была значительно короче: Критаюги – 4 тысячи лет, и столько же столетий занимало её становление и угасание; Третаюги — 3 тысячи лет (с тремя сотнями лет на становление и тремя же – на угасание): Двапараюги – 2 тысячелетья ( с двумя сотнями лет на установление и закат) и 1 тысячи лет – Калиюги (с сотней, соответственно, на её приход и уход), что было значительно ближе к действительности, в которой, как это нетрудно подсчитать, четыре основных, относительно орбиты, положения прецессирующей оси земного шара и разделяющих их четыре промежуточных длились каждый, строго арифметически, чуть более 3200 лет (25 800: 8). На деле ж определить их продолжительность было чрезвычайно трудно, практически невозможно – по причине крайней замедленности процесса перетекания одной климатической фазы в другую, среди которых наиболее чётко выделялись лишь самые контрастные – максимальной перпендикулярности земных оси и орбиты, общая продолжительность которой, от наступления до окончания, вполне могла выглядеть четырех тысячелетней, и диаметрально ей противоположная, наиболее экстремальный период которой действительно составлял порядка тысячи лет. Как видите, в хронологическом плане ошибки древних индусов не были очень уж принципиальными, о том же, что следом за Калиюгой следовали вовсе не Критаюга, а предварительно, и поочерёдно, опять-таки Двапараюга и Третаюга, за прошедшие с года Великого потопа 11,5 тысяч лет извинительно было и забыть. Такова одна группа мифологических свидетельств того, что в далёком прошлом земной климат был циклически повторяющимся и определялся существовавшим углом наклона земной орбиты к плоскости солнечного экватора, близким к 23 градусам.
Вторую группу доказательств составляют предания о Великом потопе, ещё и в начале прошлого века бытовавшие у коренных обитателей побережий обеих Америк, южных побережий Азиатского континента, Австралии, островов Океании, Полинезии, Микронезии и даже Скандинавии. В так называемых «Диалогах» Платона, важнейшей составной частью которых является предание об Атлантиде, это «самое большое и разрушительное наводнение», сопровождавшееся «невиданным землетрясением», определено как «третье по счёту перед Девкалионовым бедствием» и отнесено на 9 тысяч лет от посещения Египта Солоном (дальним предком Платона по материнской линии), десять лет прожившим в указанной стране около 600 гг. до н. э. Предание об Атлантиде считается выдумкой автора «Диалогов», однако греческая мифология в самом деле упоминает о нескольких потопах, в ряду которых семисуточный ливневый потоп, будто бы имевший место в период царствования сына Прометея Девкалиона, был, похоже, действительно последним. Во всяком случае в так называемой Паросской хронике (мраморной доске с кратким описанием политической и литературной истории Эллады, составленной в 265 г. до н. э. и обнаруженной в 1627 г. на о. Парос) он отнесён к времени, соответствующему 1530 гг. до н. э., то есть уже фактически в исторический период. Предшествующими же были потопы при царе Дардане, отце Ила – основателя выше упоминавшейся Трои, и совершенно уж легендарном царе Огигии, о котором собственно ничего, кроме имени, и неизвестно. Можно лишь предполагать, что сей царь правил одноимённым островом, на котором в любовном плену у нимфы Калипсо, дочери титана Атланта, провёл 7 послевоенных лет Одиссей, уплывший отсюда на родину, на Итаку, на плоту, держа путь на север (из чего, во первых, следует, что данный остров располагался южнее Греции и, во вторых, с учётом того, что сам Атлант, обречённый богами на роль вечно живой подпорки для небосвода, безотлучно находился на берегу озера Тритона, в самой непосредственной близости от Океана, несколько западнее её. Ибо только тут, у этого озера, и могла в таком случае появиться у него дочь-нимфа, которая хотя бы из соображений безопасности вероятнее всего должна была обосноваться где-то близ грозного родителя).
О том, что собой представлял потоп при Огигии, никаких сведений не сохранилось, Дарданов же потоп считался результатом прорыва в Средиземное море вод переполнившихся Чёрного и Мраморного морей, следствием чего и стало будто бы появление нынешнего пролива Дарданеллы, что в последней части явно противоречит мифологической истории греков, в которой Одиссей, персонаж железного века (века, как выше обосновывалось, довеликопотопного), жил значительно позднее Геракла и его современника Ясона, предводителя аргонавтов (в составе дружины которого Геракл, между прочим, проделал половину пути во владение царя колхов Ээта, обладателя волшебного золотого руна, после чего был якобы внезапно отозван богами для свершения знаменитых 12 подвигов). Следовательно, Геракл жил даже и не 12 тысяч лет назад, а куда как раньше, в самый можно сказать разгар периода последнего оледенения (в веке, то есть если и не золотом, то серебряном, на что указывает хотя бы тот факт, что ни в каких войнах он не участвовал), когда ни о каком переполнении Чёрного моря речи и теоретически идти не могло — по причине того, что на всей Восточно-Европейской равнине царил холод, вследствие чего уровень моря, как на это прямо указывают некоторые открытия самого последнего времени, ещё 7 тысяч лет назад был ниже современного не менее чем на 100 м. И это обстоятельство является ещё одним аргументом в пользу того, что Трою (крепостные стены которой, кстати сказать, впервые разрушил именно Геракл) следует искать не на северо-западе современной Турции, а где-то значительно южнее, где и задолго до Великого потопа было тепло и где в действительности могли переполняться те или иные прежде изолированные водные бассейны. А в ряду таковых мифы указывают и на Океан, который до первого будто бы посещения его Гераклом не имел связи с морем Средиземным, получив таковую – пролив у так называемых Геракловых Столпов – как раз стараниями могучего героя, собственными будто бы руками разорвавшего высокую горную цепь, преградившую ему путь к Океану. После чего, согласно легендам, воды последнего пролились в море среди земли. Не потому ли в действительности и пролились, что в реальности в нём просто резко повысился уровень воды, достигнув уже существовавшего в тех горах ущелья, размыв которое её потоки и устроили надолго запомнившийся людям потоп? Хоть бы и тот же Дарданов? Или ещё более ранний Огигиев? (В контексте вышеизложенного возникает, разумеется, вопрос: куда же в таком случае плавали за золотым руном аргонавты, если в их времена нынешнее Чёрное море находилось в непосредственной близости от границ ледникового щита, накрывавшего, по меньшей мере, половину Восточно-Европейской равнины, и имело уровень более низкий, нежели глубина пролива Дарданеллы? Ответ – у античных греческих авторов (к примеру, у Геродота), указывавших, что колхи – это египтяне! Так что, получается, в Египет плавал Ясон, а Геракл всего лишь показывал ему туда дорогу, ибо, как писал в «Истории» Геродот, в период своего пребывания в этой стране специально занимавшийся исследованием родословной героя, родители последнего, Амфитрион и Алкмена, «были родом … из Египта»!!!
В свете этого неожиданного факта становятся весьма спорными греческие корни великого героя, зато появляется естественное объяснение его десятилетней службы греческому царю Эврисфею – службы на положении раба (или кого-то вроде крепостного), каковым он, чужеземец по крови, вполне мог быть, пока не выкупил себе свободу и право считаться полноправным гражданином Эллады. Впрочем, не исключено, что от рождения-то он был свободным, и на равных со всеми начинал поход за золотым руном, но по мере приближения к родине предков, Египту то есть, всё более стал задумываться о том, как его участие в этом грабительском набеге будет оценено настоящими соплеменниками, вскройся этот факт. Вывод напрашивался сам собой: как предательство родичей. И не это ли соображение заставило его безо всякого предупреждения оставить Ясона со товарищи и вернуться в Грецию, где его за своеволие и приговорили к десятилетнему сроку исправработ? А уж потом народная фантазия притянула к объяснению случившегося богов, выставив всемогущих небожителей несмышлёнышами, почему-то не подумавшими о более великом предназначении якобы сына Зевса заблаговременно. На мой взгляд, этот вариант выглядит куда более естественным и логичным, хотя и требует дополнительных подтверждений, но они – тема отдельного рассказа. А сейчас вернёмся к потопам).
Итак, есть достаточно оснований утверждать, что считающийся в науке легендарным Дарданов потоп действительно имел место, при этом, однако, не там, где принято думать и значительно раньше Великого, который стал вторым после него – и третьим с учётом ещё более древнего потопа при Огигии (в мифологии, заверяю вас, нет дыма без огня). Так что египетский жрец, некогда рассказавший Солону историю возникновения и гибели государства атлантов, о ключевых моментах человеческой предистории был информирован весьма основательно. Относительно ж Великого потопа его знания оставляли желать большего и сводились лишь к тому, что это было «самое разрушительное наводнение», сопровождавшееся «невиданными землетрясениями», уничтожившими Атлантиду и современное ей государство греков «в один бедственный день и одну ужасную ночь», из чего вполне обоснованно можно сделать вывод о том, что причиной катастрофы не могли быть ни естественные атмосферные осадки (даже и очень интенсивные), ни даже прорыв, в частности, в Средиземноморье, где-то прежде скопившихся огромных масс воды. Слишком быстротечным и масштабным оказалось бедствие.
На протяжении 18-20 вв. разного рода самодеятельные собиратели фольклора, а затем и профессиональные этнографы, посещавшие вновь открываемые мореходами земли, записали множество различных туземных легенд, значительная доля которых была посвящена некогда произошедшему великому потопу, уничтожившему едва ли не всё на Земле живое. Определённая часть собранного была впоследствии издана в печати, кое-что – переведено на русский язык. В числе последних – книга широко известного на Западе этнографа и историка религии Джеймса Джорджа Фэзера «Фольклор в Ветхом Завете», в которой потопу посвящена одна из самых объёмистых глав, объединившая сжатый пересказ преданий этой тематики, в большинстве случаев лично записанных автором во время его многочисленных путешествий по миру. И вот что обратило на себя особое его при этом внимание: «…во многих преданиях потоп объясняется как результат вторжения моря, а не выпадения дождя. На такую именно причину указывают туземцы островов Ниас, Энгано, Роти, Формоза, Таити, Гавайи, Ракаханга, группы Палау, а также индейские племена по всему западному берегу Америки – от Огненной Земли на юге до Аляски на севере, и, наконец, эскимосы на побережье Ледовитого океана».
На вопрос о том, «каким образом у людей повсюду сложилась уверенность в том, что некогда земля, или по крайней мере вся обитаемая её часть, была затоплена великим (морским) наводнением, от которого погиб весь человеческий род», Д.Фрэзер ответил следующим образом: «Рассказы эти, в части того, что потоп затопил даже высочайшие горы, вымышлены, хотя в них вполне возможно, и даже вероятно, под мифической оболочкой содержится и зерно истины». Какое же? О некогда происходивших в океанах мощнейших землетрясениях, порождавших гигантские цунами, образ которых в многочисленных последующих пересказах был раздут «до размеров мировых катастроф».
Могло такое быть? Вполне, ибо людская склонность к преувеличениям – факт общеизвестный. Однако в случае с Всемирным потопом дело обстоит далеко не так просто. Среди преданий, повествующих о совершенно фантастических, казалось бы, явлениях, происходивших в те дни (к примеру, о том, как на пятый день потопа воды Тихого океан перехлестнули через южноамериканские Кордильеры — с их средней высотой в 5 км, или в одну ночь затопили, на располагающемся в том же океане острове Таити, почти 2,5-километровую гору Орохену), встречаются и такие, которые иначе как абсурдными и назвать нельзя. Так, на тихоокеанском же о. Раиатеа, наряду с Таити входящим в состав архипелага Общества, бытует предание о чудесном спасении семьи одного рыбака, к концу дня, предшествующего ночи (и здесь ночи!) потопа, отправившегося на рыбалку к находящемуся восточнее коралловому островку Тоамараму, возвышающемуся над уровнем моря, как отмечает автор, «не более чем на два фута» (то есть менее чем на метр!).. «Трудно понять» – не скрывает своего недоумения Фрэзер – «каким образом этот островок мог уцелеть от наводнения, в то время как высокие горы, поднимающиеся на тысячи футов над уровнем моря, были затоплены»? Действительно, как? Или, другой пример, как могло случиться, что на уже упоминавшемся о. Таити наряду с затопленной горой Орохена над поверхностью вздувшегося океана осталась вершина расположенной в 40 км юго-восточнее горы Рониу высотой всего 1342 м?! А в Австралии — перед самым вторжением на сушу морских вод — пропасть воздух, от чего очень многие будто бы умерли?! Между тем подобного рода несуразицы, в данном случае списываемые высокообразованным англичанином на буйное воображение полудиких туземцев, обнаруживаются и в «Диалогах» Платона – одного из самых талантливых за всю человеческую историю философов (то есть по определению – блестящих логиков). Ведь это именно он, Платон, если считать предание об Атлантиде его выдумкой, зачем-то придумал, что Египет- страна, которая не была затронута ни одним, даже «самым большим и разрушительным наводнением», чему причиной было якобы то обстоятельство, что здесь «вода ни в какое время не падает на поля сверху: а, напротив, по природе своей поднимается снизу, разливаясь (от) постоянного благодетеля Нила». Он что, никогда не слышал, что люди чаще тонут в не падающей с неба воде, то есть дождях и ливнях, а именно в разливающихся от них, или таяния больших масс снега и льда, реках?!
Можно не сомневаться: никто из тех, с чьих слов европейские собиратели древних преданий некогда записали сотни (если не тысячи) рассказов о Великом потопе, Платона не только не читали, но даже и имени его никогда не слышали. Они лишь добросовестно пересказывали то, что им завещали помнить предки, причём не столько в познавательно-развлекательных целях, а, прежде всего практических, наказывая тем, кто жил у моря, при первых же признаках начинающегося землетрясения бросать всё и со всех ног бежать в горы (а, при отсутствии поблизости таковых, к любым имеющимся плавсредствам). Ради, как понимаете, спасения душ. И эта заповедь строго соблюдалась ещё и в дни жизни самого Д.Д. Фрэзера (менее полусотни лет назад). А кое-где, наверное, соблюдается и доныне.
С каждым годом реальность Великого потопа представляется всё более бесспорной. Слишком велика, чтоб быть чисто случайной, масса практически идентичных характеризующих его деталей, встречающихся в преданиях, сплошь и рядом разделённых тысячами и даже десятками тысяч км, в которых (преданиях) наиболее часты указания на то, что этот потоп начался, по крайней мере, в Восточном полушарии, ночью и не имел никакой связи с атмосферными осадками, а стал результатом внезапного вторжения на сушу вод морей и океанов и сопровождался невиданной силы землетрясениями (или же до того случая прежде никогда не слышанным своеобразным, как бы утробным, подземным гулом), удивительно красочными атмосферными явлениями (вроде появления на небосводе дополнительных солнц, лун и массового падения звёзд), а также многочисленными, во многих местах – сплошными, пожарами. И был довольно скоротечным, примерно десятисуточным, но имел своим продолжением трёхлетнюю (так, во всяком случае, утверждают предания сотен племён индейцев Северной Америки и Канады, а также некоторых народов Скандинавии и народностей российского Севера и Камчатки) исключительно снежную зиму, навсегда запомнившуюся жесточайшим голодом.
Тайной остаётся причина этой глобальной катастрофы, для объяснения которой досужими умами выдвинуто несколько предположений: столкновения Земли с астероидом, захвата ею Луны, ранее бывшей самостоятельным небесным телом, спонтанного, как на подшипнике, проворачивания вокруг центральной составляющей Земли всей её коры и, пожалуй, последнее, — использования атлантами, в развязанной ими перед самым потопом крупномасштабной войне, какого-то запредельно мощного оружия, обернувшееся в первую очередь против них самих.
Из всех этих, с позволения сказать, «гипотез» некоторого комментария, если и заслуживают, так лишь первые две (остальные, если говорить без увёрток, есть ничто иное, как бред сивой кобылы). По поводу ж первой можно сказать лишь одно: нет на Земле никаких следов падения, во время более-менее близкое к катастрофе, астероида таких размеров, который мог бы породить в Мировом океане цунами высотой в несколько километров. Нет даже косвенных, чтобы там не писали в своих опусах разного рода так
называемые атлантологи, приводящие в доказательство фигурирующие в некоторых легендах указания на падение на планету костей и шкуры некоего «огненного змея», в котором им и видится искомый астероид. Сам факт присутствия на Земле такого поразительного разнообразия живых существ, какое мы наблюдаем даже сейчас, противоречит этому предположению, что же до действительно упоминаемых во многих легендах небесных змеев, якобы тем или иным образом причастных к потопу, то они хоть и существовали в действительности (со временем обязательно падая на Землю), но ничего общего с астероидами не имели, сами будучи порождениями стихий, потопы вызывавших.
О Луне. Луна, как спутник Земли, существовала и до Потопа, на что прямо указывают и некоторые о нём предания (к примеру, коренных обитателей тихоокеанского острова Палау, запомнивших, что внезапный подъём уровня моря, следствием которого, наряду с прочим, стал разрыв местного горного хребта, начался не просто ночью, а в ночь полнолуния!) Есть и другие древние подтверждения существования допотопной Луны, но они будут приведены позднее.
Таким образом, астероиды на Землю не падали, захвата Луны не было. Что же тогда стало причиной Потопа? Ответ, в первом приближении, прост: переход планеты с прежней, наклонённой, орбиты, на современную – горизонтальную. Иначе, вираж, выполненный ею на скорости 29 800м/сек (или более 100 000 км/час, с которыми наша Земля вот уж какой миллиард лет обращается вокруг Солнца) в точке пересечения старой орбиты с плоскостью солнечного экватора. Маневр, обернувшийся общепланетным и н е р ц и о н н ы м катаклизмом по своей физической сути совершенно идентичным явлениям, происходящим, допустим, в грузовике, везущем какой-то груз и делающем крутой поворот на скорости, к примеру, в 100 км/час.
В таком грузовике, как это знает на собственном опыте каждый, все, не закреплённое, в той или иной степени смещается в сторону прежнего движения, в отдельных случаях покидая само транспортное средство, которое тоже «заносит» в ту же сторону, иногда — до опрокидывания, а закреплённое – пытается это сделать, зачастую разрушая крепёж. И всё – в силу инерции, тем большей, чем больше масса объекта и выше его скорость. О скорости Земли уже говорилось, что же до её массы, то с точки зрения житейской она просто запредельна — человеку её совершенно не с чем сравнить даже самым приблизительным образом. И вот всё это чудовищное скопление собранного в шар твёрдого вещества, две трети поверхности которого покрыта слоем воды средней толщиной около 5 км, взяло да вдруг изменило привычный курс. И тогда произошло то, что по законам существующего физического мира только и могло произойти:
«Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор и небес, (когда) разгневался на них Господь… Наклонил Он небеса и сошёл – и мрак под ногами Его.. И открылись источники моря, обнажились основания вселенной». Знаете, откуда это? 17 псалм «Псалтиря» Ветхого Завета – книги (заверяю вас я, убеждённый атеист) в плане понимания механизма Великого потопа (и не только потопа) чрезвычайно содержательной, что, впрочем, и неудивительно, ибо она есть ничто иное, как сборник преданий о прошлом, сохраняющихся в неизменном виде, что особенно ценно, на протяжении последних 3,5-2,5 тысяч лет (притом, кстати, что многие включённые в неё фрагменты текстов ещё более древние).
«А что здесь, в этом отрывке, от Великого потопа?» — потребует объяснить скептик. Всё. Самое очевидное, что «потряслась и всколебалась» вся Земля, включая находящиеся на ней горы и моря, последние из которых в отличие от лишь попытавшихся сдвинуться (в силу, естественно, всё той же инерции) гор, разом — все на всей планете! — потекли в сторону прежнего её движения, обнажая, соответственно, участки дна, то есть «источники моря и основания вселенной», в стороне, этому прежнему движению противоположной. Что же до «наклона небес», то он стал заметен уже по выходе планеты на новую орбиту (с теперешней нашей точки зрения — горизонтальную), на которой угол обзора человеческим глазом небесной сферы несколько изменился, в силу чего из поля зрения ушли за горизонт некоторые, прежде нижние, звёзды одного края, а на низу края противоположного появились иные, до того наблюдавшиеся лишь обитателями другого полушария. Так что небосвод действительно как бы перекосился (наклонился, если хотите). О «мраке под ногами Его»: здесь под Господом подразумевается всё то же Солнце, которое после Потопа, как утверждают предания очень многих народностей Северного полушария, 9 месяцев вообще не появлялось на небосводе, будучи на самом деле в своеобразном затмении, причиной которого стало мощнейшее загрязнение атмосферы этого полушария явлением, вызвавшим сход Земли с прежней орбиты (следствием чего и стала последующая трёхлетняя зима).
Как нетрудно догадаться, выполненный Землёй в те жуткие дни маневр имел наибольшие шансы завершиться переходом на новую орбиту при условии, если он начался в непосредственной близости от точки пересечения предыдущей орбиты и плоскости солнечного экватора (орбиты теперешней). Вернее, близ двух таких точек, одну из которых планета пересекала, перемещаясь из южной половины небесной сферы в северную (то есть когда она вроде бы поднималась над Солнцем), а вторую – на обратном пути (как бы опускаясь под светило на диаметрально противоположном участке орбиты). При этом в первом случае (подъёма Земли с юга на север) силы инерции заставили б всё, что могло на ней сдвинуться (атмосферу, гидросферу, пески, снега, льды и т.п.), некоторое время перемещаться к северу, во втором (опускания с севера на юг) – к югу. Так в какой же из них это случилось?
Однозначный ответ обнаруживается опять-таки в Библии, в 113 псалме упомянутого «Псалтиря», содержание которого не оставляет никаких сомнений в том, что он посвящён не какому-нибудь иному бедствию, а именно Великому потопу: «Горы прыгали, как овны, а холмы, как агнцы. Море (..) побежало, Иордан обратился назад», где ответ на наш вопрос – в последней фразе: Иордан, текущий с севера на юг, устремился назад, на север, что могло произойти лишь под воздействием инерции, поначалу остановившей привычное течение реки, а затем обратившей её воды вспять. Куда, на север же, одновременно с ним «побежало» и море. Вернее, все моря и океаны, а, равно, и прочие водоёмы планеты. (Здесь следует, наверное, сделать некоторое уточнение: в данной библейской цитате речь идёт вовсе не об известном, палестино-израильском, Иордане, впадающем в Мёртвое море, а о куда более могучей одноимённой реке, по объёму водостока уступавшей только Нилу, которую допотопные греки первоначально называли Эриданом, а впоследствии – Танаисом, выводя её с так называемых Рипейских гор, располагавшихся на северных пределах Великой Скифии. У современных им славян эта река именовалась Ирийским (то есть, райским), а, также, Великим Доном или ещё Ерданом-Ерданью. Впрочем, для настоящего исследования это обстоятельство никакого значения не имеет, ибо Иордан-Эридан тёк с северо-северо-запада на юго-юго-восток, то есть почти строго по меридиану, и в дни Великого потопа под воздействием общепланетной инерции также обратился на север).
Таким образом, вышеприведённая библейская цитата позволяет утверждать, что переход Земли с прежней орбиты на нынешнюю произошёл при пересечении ею плоскости солнечного экватора в направлении из южной половины небесной сферы в северную, что по всем позициям совпадает с посвящённой Великому потопу выдержкой из какой-то древнекитайской летописи, приводившейся в книге «История Китая» иезуитского миссионера М. Мартиниуса, в 17 веке посетившего Поднебесную: «Опоры неба обрушились. Земля была потрясена до самого своего основания (верно – вплоть до центрального, почти четырех тысячекилометрового в диаметре, ядра сверхчистого железа). Небо стало падать к северу (не небо, а земная атмосфера, сместившаяся на север настолько, что расположенная почти на самом краю южного полушария Австралия на некоторое время оказалась едва ли не в безвоздушном пространстве, что и стало причиной гибели людей), Солнце, Луна (Луна, как видите, существовала и до Потопа) и звёзды изменили путь своего движения. Вся система вселенной пришла в беспорядок, Солнце оказалось в затмении…».(По книге А.Горбовского «Загадки древней истории»).
Северное направление смещения в дни Потопа мировых вод объясняет и то, каким образом приморский Египет оказался вне зоны катастрофического наводнения. Его выручил не «постоянный благодетель Нил», а географическое положение – в юго-восточном углу Средиземного моря, откуда морские воды в силу инерции просто отхлынули, обнажив здесь взору поражённых свидетелей «источники моря и основания вселенной», и всей своей массой обрушились на север и северо-запад, в основном на Грецию, опустошив её так, что, по свидетельству некоторых античных авторов, в последующие 200 лет на её территории не появлялось ни одного человека. А уцелел бы Египет, упади тогда на Землю, хотя бы в Тихий океан, астероид, вызванная падением которого «волна несколько раз», как пишет тот же Горбовский, якобы «обогнула земной шар»? Вопрос, как принято в таких случаях выражаться, риторический.
Инерционный характер Потопа (и, соответственно, сопровождавших его землетрясений) даёт ключ и к пониманию того, каким образом в отдельных случаях в водах вздувшегося Мирового океана оставались незатопленными геологические образования явно более низкие, чем располагавшиеся по соседству с ними аналогичные (как это, напомню, имело место на островах. Таити и Тоамараму). Причина крылась в том, что по Мировому океану расходилась, подчёркиваю, не волна типа того же цунами, а, вследствие инерции, с юга планеты на север перемещалась – одновременно! – вся толща мировых вод – от измерявшейся считанными метрами на мелководьях до многокилометровых – в глубоководных впадинах и желобах. Уровень затопления оказывавшихся на пути воды надводных объектов определялся, таким образом, прежде всего глубиной располагавшихся южнее их акваторий Океана. Иначе говоря, толщиной накатывавшегося на эти объекты слоя воды, в силу максимальной инерции в первые сутки Потопа под воздействием земной гравитации почти не проседавшего — даже на суше.
Вода наступала на сушу горбами, более высокими там, где глубже был противостоящий конкретному побережью участок моря. И наоборот. Вследствие этого фактора в первую ночь Потопа на Таити и осталась незатопленной значительно более низкая гора Рониу, располагавшая не к югу от затопленной Орохены, а в сорока примерно км юго-восточнее её – против относительного мелководья. То же обстоятельство спасло и ещё более восточный коралловый островок Тоамараму. А вот в случае с южноамериканскими Кордильерами роковую роль сыграли расположенные симметрично им, да ещё в непосредственный близости от побережья, Перуанский и Чилийский желоба с глубиной от 6 до 8 тысяч метров. И будь средняя высота Кордильер даже более 5 км, их всё равно накрыло б водой, ибо её здесь было в достатке. Тем боле, что тут ей и после первых суток Потопа, когда энергия инерции стала гаснуть, всё равно некуда было растекаться (горный хребет-то ей противостоял сплошной, оставлявший воде только один путь – вверх, к облакам).
Есть в этих Кордильерах, на стыке границ Перу и Боливии (немногим северо-западнее столицы последней Ла-Паса), на высоте около 3,9 км над уровнем моря, весьма крупное (длиной почти в 200 км) феноменальное озеро Титикака, находящееся в окружении гор высотой под 6,5 км. Примечательное, во первых, тем, что на его берегах (а, также, дне) с незапамятных, ещё доинкских времён, высятся гигантских размеров всевозможные постройки (возраст которых боливиец польского происхождения Р. Полански, 40 лет жизни отдавший их изучению, твёрдо оценивал минимум в 15 тысяч лет), во вторых, явно ненормальной, для сухопутного изолированного водоёма, солёностью вод, в толщах которого до сего дня вполне обыкновенно обитают самые настоящие океанские водоросли. Загадку озера пытаются объяснить тем, что некогда оно было прибрежным тихоокеанским заливом, поднявшимся в заоблачные выси вместе со всей береговой линией в период образования самих Кордильер, то есть, получается, по меньшей мере, несколько десятков миллионов лет назад, что в любом случае оставляет открытым вопрос о том, каким же образом на его дне, в толщах солёной воды, оказались разного рода несомненно выполненные руками человека сооружения (протяжённые лестницы, ряды каких стен и т.д.). А не в том ли разгадка, что озеро это — наследие Великого потопа, до которого на его месте, в высокогорной долине, существовал куда меньших размеров обычный пресноводный водоём, по берегам которого, защищённым от оползней несколькими рядами стен, стояли здания, спускались к воде лестницы и т.д.?
Согласно легендам, как уже неоднократно здесь отмечалось, к востоку от Гринвича Великий потоп разразился ночью. «Та ночь», — откликается библейская «Книга премудрости Соломона» — «когда вначале погубляемы были гордые исполины, надежда мира, была предвозвещена отцам нашим. (Бог) отнял всех их детей и самих всех утопил в сильной воде. Все вообще имели бесчисленных мертвецов, умерших одинаковой смертью, и живых недоставало для погребения, так как в одно мгновение погублено было всё драгоценнейшее их поколение». Это – тоже о Потопе, поскольку только при нём «в одно мгновение» были истреблены такие массы людей, что живых недоставало для захоронения трупов. И не столько «сильной водой», сколько сопровождавшим бедствие чудовищным землетрясением, в первые же секунды которого на спящих людей обрушились своды жилищ, храмов, пещер и т. п. Вот поэтому, как сказано там же, «одинаковым судом был наказан раб с господином, и простолюдин терпел одно и тоже с царём». Все умирали на равных, «одинаковой смертью».
