Архангельск, 100 лет назад

100 лет минуло с тех пор как в Архангельске, в портах Бакарица и Экономия прогремели ужасные взрывы двух кораблей – "Барона Дризена" и "Семёна Челюскина". Давайте вспомним о тех далеких событиях, чудовищность которых потрясла тогда весь Архангельск.

Взрыв на Бакарице

24 сентября ожидался приезд в Архангельск Морского министра генерал-адъютанта Григоровича. Начальнику порта было дано приказание привести в должный порядок портовые территории. Для встречи назначен почетный караул от Архангельского флотского полуэкипажа в составе 1 роты. За этими приготовлениями в наведении лоска, чистоты и порядка на территории порта забыли о главном – о безопасности грузов и порта. После отъезда министра все пошло своим чередом, а высшие начальники продолжали передавать свои обязанности начальникам пониже, оставляя себе лишь права. И вот снова грянул гром…

Одновинтовый грузовой пароход "БАРОН ДРИЗЕН" 1901 г., верфь Irvine Harbour Dock. Владелец «Северное пароходное общество»

17.10.1916 г (капитан Ф Дрейман) пришел в Бакарицу (Архангельск) из Англии – груз: 155 576 пуд разрывных снарядов, 50 786 пуд шрапнели, 23 350 пуд бездымного пороха, 18 802 пуда взрывчатки, 6146 пуд черного пороха, свыше 50 тысяч фугасных гранат и 25 тысяч детонаторных трубок для снарядов, 548 баллонов жидкого хлора и 2020 пуд пикриновой кислоты и неизвестное сейчас количество сульфата алюминия.

Хотя в порт пароход прибыл 17-го, он несколько дней стоял на рейде напротив центра города в ожидании причала (порт напряжённо работал, и на момент прибытия судна все причалы были заняты).

Когда судно встало к причалу, его трюмы были открыты и больше не закрывались. К 26-му октября было выгружено 700 тонн груза, из которых 250 тонн взрывчатых веществ было вывезено с территории порта. В обеденный перерыв все рабочие ушли с судна. Осталась только команда. Капитан с женой и старший помощник еще утром уехали в город. Часовой у трапа отсутствовал. Около часа дня на «Дризене» раздался взрыв, через несколько секунд последовал более мощный второй взрыв. Возник пожар на пароходе и причале. Уцелевшие люди бежали с причалов территории порта, бежали и команды стоявших пароходов. Через 40 минут раздался самый мощный, третий взрыв и началась канонада – взрывались выгруженные снаряды и патроны. Перепуганные жители наблюдали с противоположного берега огромный столб черного дыма и оранжевые языки пламени. Сила взрыва была столь велика, что обломки огромных размеров забросило за сотни метров на главный железнодорожный путь. От взрыва пароход затонул, затонули и рядом стоявшие английский пароход «Эрл оф Форфар» и буксир «Рекорд». Исправник из Холмогор телеграфировал, что там ощущалось колебание почвы, так же, как и в архангельских домах, вылетели все стекла. В припортовом посёлке взрывами и пожарами было уничтожено 27 бараков для солдат, 5 каменных зданий, несколько причалов, электростанция, почти все жилые дома, портовые склады, на месте причала, у которого стоял «Дризен», образовалась огромная воронка. На берегу загорелись ящики со снарядами и взрывчатыми веществами. Возникали новые очаги пожара. Когда этот ад немного поутих, начали прибывать буксиры с солдатами гарнизона и военными моряками. Лишь поздно ночью удалось ликвидировать пожар.

(Порт Бакарица после взрыва. Точнее, то, что после него осталось)

Официальные данные явно занижали количество погибших, пропавших без вести и раненых. Начальник Архангельского порта Веретенников доносил Морскому министру:

«Взрывами на Бакарице убито 650 человек, насчитывается 839 раненых. Пропали без вести 14 человек Архангельской пешей дружины, Костромской дружины, флотского полуэкипажа, ратники, люди из офицерской стрелковой школы, отдельной караульной команды, Тамбовской дружины, автошколы, служащие таможни».

В отчете губернатора говорилось о 607 погребенных трупах и 1166 только зарегистрированных раненых.

По другим, неофициальным данным, погибло и пропало без вести более двух тысяч человек. Среди погибших было много китайцев, которые работали на строительстве портовых сооружений и железной дороги. Трупы или то, что осталось от людей, возили на остров Зеленец и хоронили в общую могилу. С английских пароходов погибли 27 и ранены 15 человек.

Средства массовой информации молчали, а власти всячески старались преуменьшить размеры катастрофы. Наконец, 29 октября было опубликовано первое сообщение:

«Петроград. 29 октября. Морской генеральный штаб сообщает, что в час пополудни 26 сего месяца в Архангельске произошел взрыв на пароходе «Барон Дризен», имевшем груз боеприпасов и стоявшем у пристани в Бакарице. От взрыва рухнули некоторые из соседних жилых бараков и начались пожары построек и части находившихся на берегу грузов, причем было разрушено пожарное депо и погиб обоз вместе с командой. Несмотря на это, пожар благодаря энергичным принятым мерам удалось прекратить к вечеру того же дня. Во время катастрофы погиб п/х "Барон Дризен" и поврежден стоявший рядом другой п/х «Эрл оф Форфар». Кроме того, были повреждены некоторые портовые средства. Ущерб от повреждений и потери грузов сказался меньше, чем того можно было бы ожидать. Наибольшая часть грузов, поданных на берег, была увезена еще до того, как начался пожар. Число раненых и обожженных достигает 660 человек, убитых – около 150 человек. Начато следствие для исследования причин взрыва на п/х «Барон Дризен», причем власти уже в настоящее время имеют серьезные основания предполагать наличие злоумышления, организованного немецкими эмиссарами».

Для успокоения общественного мнения и обывателей опубликовано дополнение к официальному сообщению Морского генерального штаба:

«Петроград. 30 октября. Из ответственных источников указывают, что, согласно полученным вчера из Архангельска сведениям, последствия происшедшей 26 октября катастрофы ничуть не отразились на способности порта к пропуску грузов. Все пристани Архангельска продолжают работать без перерыва, а пристань Бакарица возобновила работы с 28 октября, что касается самого города, то как от происшедшего взрыва, так и от пожара ни город, ни его жители не пострадали нисколько».

Сразу после взрыва прокурор Архангельского областного суда дает указание судебному следователю приступить к предварительному следствию по делу о пожаре на Бакарице.

Буквально по горячим следам проводятся все следственные действия: опрашиваются свидетели с участием офицеров Жандармского управления, назначаются экспертизы специалистов, взяты под стражу оставшиеся в живых члены экипажа парохода «Барон Дризен» – капитан Дрейман, старший помощник Акмен, помощник Казе, боцман Полько. Выдвинута одна версия: катастрофа на Бакарице – результат взрыва на пароходе «Барон Дризен», осуществленного агентами германской разведки.

Следователь и дознаватели проделали огромную работу. Из свидетельских показаний экспертов постепенно вырисовывалась картина трагедии. В результате поджога небольшого объема черного пороха в 3-м или 4-м трюме образовался быстро поднявшийся клуб черного дыма, и только после этого раздался сильный взрыв с огнем и дымом всей массы пороха, через мгновение последовал взрыв материала, сложенного близ электростанции, напротив «Дризена» (бездымный порох, детонаторы и снаряды), в результате образовалась воронка. Третий взрыв, минут через 40-45, произошел на берегу, где был сложен тротил, и одновременно взорвались котлы и носовая часть парохода. От этого взрыва пострадал «Эрл оф Форфар», стоявший рядом, а части котельного железа забросило на баржу с автомобилями, оторванную от причала и плывшую по течению вниз. В результате образовалась вторая воронка.

Взрыв окончательно разрушил 100-тонный кран и английский пароход. Последствия были бы не столь ужасными, если бы детонаторные трубки, снаряды, бездымный порох и тринитротолуол не лежали рядом, а это было уже преступлением.

Кроме команды парохода, за исключением трех человек, на нем было 9 рабочих Петроградской транспортно-штуровой артели. Спасся только один боцман Полько, что, конечно, вызвало подозрение, ибо казалось невероятным выжить в таком аду, если тот действительно в это время был на судне. Но почему бы не случиться такому чуду, если со стоявшего по корме буксира «Рекорд» спаслась вся команда, перебравшись через баржу на берег, а рядом стоявший английский пароход был разрушен и затонул, на нем погибли 27 человек.

На первом же допросе в госпитале Полько показал:

«После развода матросов на работу зашел на минуту в свою каюту в носу судна, а оттуда в рядом расположенный клозет. В это время раздался оглушительный взрыв. Сбросило со стульчака на пол, где пролежал некоторое время. Дверь оказалась вырванной, и в дверное отверстие посыпался песок. Выскочил из клозета, расположенного на носу, на правом борту, увидел пламя, откуда-то выбивавшееся на палубу с левого борта из ближайшего ко мне трюмного люка. Я выбросился за борт в воду, между пароходом и пристанью, превратившейся от взрыва в яму с плававшими в ней бревнами. По этим бревнам выбрался на берег и бросился бежать в какую-то деревню. Чувствую глухоту. Из правого уха течет кровь. На «Дризене» с 1912 года боцманом и плотником. Самостоятельно добрался до железнодорожной линии и сел в поезд, который подбирал раненых, потом привезли к пароходу и отвезли в городской лазарет. В лазарете пробыл около суток, а в военном госпитале восемь дней. На пароходе слышал всего один взрыв, второй – уже находясь в деревне. Люки у нас день и ночь были открыты. Последний раз во 2-м люке я был в воскресенье (25-го) вечером вместе с рабочими. Меня туда послал старший помощник, чтобы показать рабочим, как накладывать стропы. Два солдата и четыре вольных. Часовых у люков во время работы не было. Вообще-то, по пароходу шлялось много народа и посторонних и даже в кубрик приходили, иногда покупали у матросов вещи — рубашки, носки. Дважды прогонял с судна какого-то старика, который на предложение покинуть судно огрызнулся, что, если он хочет поговорить, никто ему не может запретить».

Судебно-медицинское освидетельствование установило:

«Нельзя отрицать того, что ссадины на теле Полько есть результат действия взрывов. Ссадины могли быть причинены, например, мельчайшими осколками стекла, песчинками, мелкими щепками. Ссадины на ягодицах и синяки на бедрах есть результат бывших ушибов. Нельзя отрицать того, что означенные повреждения произошли где-нибудь на территории, подверженной влиянию взрыва».

Одежда Полько также была подвергнута экспертизе. Сомнение вызывала куртка, которая оказалась в его вещах, но он её не признал своей. Вместе с тем выяснилось, что свою рабочую куртку, всю изодранную и мокрую, он бросил около какого-то сарая в деревне и одел валявшуюся возле тяжело раненного человека. Куртку Полько действительно нашли в указанном месте и приобщили в качестве вещественного доказательства. Но это не помогло: после госпиталя Полько был взят под стражу и многократно допрашивался. Власти менялись, а он продолжал сидеть в губернской тюрьме. В протоколе допроса обвиняемого от 25 ноября 1916 года зафиксировано:

«Я не признаю себя виновным в том, что, состоя в российском подданстве, по предварительному соглашению с другими, следствием не обнаруженными лицами, в намерении способствовать находящимся на положении войны с Россией иностранным государствам в их военных против России действиях 26 октября 1916 года в Архангельском порту сам или через другое лицо взорвал ошвартовавшийся у причала № 20 портовой местности «Бакарица» означенный пароход «Барон Дризен», на коем служил в качестве боцмана.

По существу предъявленного обвинения могу лишь подтвердить данные мною ранее показания. Виноват только в том, что снял куртку с раненого, за это и судите».

Таким образом, в глазах властей единственным виновным оказался боцман Полько, так как настоящие преступники не были выявлены. Все, однако, сознавали абсурдность обвинения Полько, чудом спасшегося из этого ада. Но ведь кто-то должен был ответить за эту катастрофу, иначе пришлось бы обвинить саму власть, не сумевшую, а может и не захотевшую, принять все меры к охране порта и военных грузов, несмотря на идущие одно за другим предупреждения о готовящихся германской разведкой диверсионных актах в порту. От сигналов офицеров и служащих, работавших в порту, и от офицеров и унтер-офицеров власти отмахивались.

Начальник жандармского пункта порта Бакарица поручик Спицын показал:

«26 октября забора, фактически препятствующего проникновению в район перегруза, не было, новый же еще не был окончательно закончен. Любой желающий мог проникнуть на территорию порта. Старый забор был разобран, а новый не охранялся, все проходили без блях (жетонов) и без пропусков».

Вот и весь ответ на вопрос – кто виноват? Если главнач и начальник порта не знали этого, то совершенно очевидно, что об этом знала германская разведка.

Ознакомившись с протоколами допросов свидетелей, Кормилев, недавно произведенный в полковники, пришел к выводу, что на пароход проник специально подготовленный для диверсий человек. Это подтверждали и шифротелеграммы, полученные из Петроградского контрразведывательного отделения, о том, что организатором взрыва является латыш Эрих Фрейман, живший длительное время в Германии и находившийся на взорванном пароходе, и что причастным к взрыву является один из организаторов опасной шайки в Нью-Йорке Дик Рюан. Информация поступила от военного агента в Голландии. Кроме того, были получены сведения о том, что некий Каллио родом из Карелии и Иогансон из Торнео отправились на Мурманскую дорогу или в Архангельск для производства взрывов по поручению немцев. Каллио и Иогансону было поручено взрывать груженые пароходы. Под какой фамилией они выехали, неизвестно. Еще раньше в Архангельск уехали с той же целью 6 или 7 человек. В ориентировке указывалось:

«Главными немецкими агентами по производству поджогов и взрывов являются уроженцы Финляндии, попавшие во время текущей войны в Германию, участвующие в сообществе и поставившие целью отторжение Финляндии от России. Сообщество это образовалось в Финляндии в 1915 году. Из них была составлена воинская часть – 27 егерский батальон».

Сообщалось также, что немецкая разведка снабжает своих агентов «пеналами» и «карандашами», производимыми на заводе «Сименс и Гальске», для производства поджогов и взрывов. Кроме того, на этом заводе изготавливались бомбы с химическими взрывателями различной величины и формы, готовые к действию через известный промежуток времени. На упаковке указывалось время действия – 3,6, 12 часов. Снаряд, даже самой небольшой величины, произведенный немцами на заводе «Сименс и Гальске», мог быть достаточно сильным детонатором для находящихся на пароходе взрывчатых веществ.

Взрыв на Экономии

Не прошло и трех месяцев после трагедии в Бакарице, как до Архангельска донеслись новые взрывы. На этот раз со стороны Экономии, расположенной в 25 километрах ниже по реке на берегу притока Двины – Кузнечихи. 13 января 1917 года, в начале 10 часов утра, гул мощного взрыва пронесся над городом, пошатнулись дома, со звоном вылетели в окнах стекла, двери сами, как в сказке, распахнулись. Около часа пополудни в городе услышали второй, не менее мощный взрыв, а под вечер, в половине пятого, третий.

Что же произошло на этот раз? 16 декабря 1916 года в Кольском заливе близ Мурманска ледокольный пароход "Семен Челюскин" принял с борта французского судна "Святой Фома" в свои трюмы 900 бочек мелинита, более 5000 ящиков синкрита (тоже ВВ, в полтора раза превосходящее по силе динамит), около 1000 ящиков со снарядами, прочие боеприпасы, бертолетову соль, аптекарские товары и несколько десятков грузовых и легковых автомобилей.

12 января в четыре часа дня "Семен Челюскин" стал к причалу Экономии под разгрузку. С вечера того дня до 7 часов утра 13 января грузчики стивидорской конторы фирмы "Шмидт" вели непрерывную разгрузку судна в две смены.

В начале 10 утра, во время откатки бочек, одна из них дала сильное пламя, передавшееся на группу рядом стоящих бочек, и "Семен Челюскин" взорвался.

Так же, как и "Барон Дризен" в Бакарице, "Семен Челюскин" разлетелся на куски. Вскоре после полудня взлетел на воздух ошвартованный по носу "Семена Челюскина" английский грузовой пароход "Байропна" (затонул в виде двух изуродованных взрывом частей), а спустя четыре с половиной часа над Экономией прогремел третий взрыв – это на причале у железнодорожных путей взорвалось 300 тонн тетрила.

В течение следующих трех суток на берегу Кузнечихи слышались частые взрывы – это рвались в порту снаряды и боеприпасы. В порту не осталось ни одного неповрежденного строения (а их насчитывалось почти 300), вся территория складов была засыпана обломками взорвавшихся пароходов, грузовиков и аэропланов, стоявших на них, бревнами, досками и осколками снарядов. Железнодорожные пути не работали на протяжении трех километров от порта.

К счастью, число человеческих жертв на этот раз оказалось меньше, чем в Бакарице. Убитых и пропавших без вести насчитывалось 284, раненых 299 человек.

Пароход «Семён Челюскин»" построен верфью Napier & Miller Old Kilpatrick в 1915 году. Заказчик «Murray & Crawford», Glasgow UK. В том же 1915 куплен русским правительством для Управления морским транспортом Беломорско-Мурманского района как "Семён Челюскин" и 4.11.1915 пришел в Архангельск (имя получил тут).

11.1.1917 бросил якорь в Архангельске, имея на борту более 2 тыс. т взрывчатки. Рядом были суда "Байропеа", "Кильдин", "Каменец-Подольск", "Красноярск", "Бонт-Неви".

Подозреваемым по делу о взрыве на Экономии проходил глава разгрузочно-погрузочных работ Э. Мелленберг. Он был задержан ещё до взрыва, как возможный германский шпион, но несчастье, к которому, как установило следствие, он приложил руку, предотвратить не удалось.

Р.С. Чтоб было понятнее.

Бакарица – это самый южный порт Архангельска, расположенный на противоположном от центра города берегу Северной Двины.

Экономия – напротив, самый северный порт Архангельска, расположенный в месте слияния Маймаксанского и Кузнечевского рукавов Северной Двины недалеко от в падения реки в Белое море. Эти рукава образуют северную оконечность Соломбальского острова, на котором расположена северная часть города Архангельска.

Р.Р.С. Прочитав много матералов на данную тему, я понял, что до сих пор никто не знает истинную причину тех взрывов – согласитесь, если бы это было делом рук немецкой агентуры, пунктуальные немцы не преминули бы наградить организаторов и исполнителей, а сам факт диверсий непременно внесли бы в анналы успехов своих спецслужб. Поскольку этого нет, скорее можно сделать вывод о том, что эти крупнейшие "техногенные" катастрофы на севере Российской Империи стали последствием обычного в нашем Отечестве бардака и возможно, только возможно, пакостью какихнить утырков-националистов-русофобов, сочувствующих немцам в ПМВ. Впрочем, второе навряд ли было бы возможно без первого…

Людей вот только очень жалко.