Американская революция. Часть XVII Фамильное серебро Селкирков

12
Американская революция. Часть XVII Фамильное серебро Селкирков

Американская революция. Часть XVII Фамильное серебро Селкирков

Содержание:

В 1777-79 годах состоялось, пожалуй, самое эпичное морское крейсерство молодого американского флота. Закончилось оно знаменитым боем Поля Джонса — речь о сражении между фрегатами «Бономм Ричард» и «Серапис».

«Мир не знал таких наглых и высокомерных людей»

Сражение это имеет длинную предысторию, которая явно была бы небезынтересна читателю, желающему разобраться в планах и действиях Континентального флота. Посему с тысячами извинений за обильное цитирование предоставим слово капитану, а в будущем — первому американскому адмиралу — Джону Полу Джонсу:

5 февраля 1777 года я получил секретное распоряжение Континентального Конгресса, которое имело несколько целей. Во-первых, мне надо было напасть на остров Сент-Кристофер и взять с него контрибуцию; потом я должен был то же самое проделать на северном берегу Ямайки и далее проследовать к Пенсаколе, которую я должен был атаковать и захватить. Сам проект был задуман мной ещё в 1776 году, я поделился им с господином Моррисом, который позже стал министром финансов, но зависть предыдущего командующего Континентальным флотом Айзека Хопкинса не позволила реализовать этот проект ранее и поставила под угрозу всё предприятие.

Джон Поль Джонс | 1781 год

Джон Поль Джонс | 1781 год

Хопкинса сняли осенью 1776 года, моему проекту дали «зелёный свет», маленькая эскадра, которой мне предстояло командовать, состояла из 30-пушечного фрегата «Альфред», 28-пушечного фрегата «Коламбус», 14-пушечного брига «Кабот», 14-пушечной бригантины «Хэмптден» и 12-пушечной шхуны «Провиденс». Подчинённый мне отряд уже был готов выйти в море, однако начавшийся сезон штормов побудил Конгресс отложить мой вояж, и я получил приказание от Секретного Комитета сесть со всем своим офицерским составом на борт судна «Амфитрита», стоящего в Портсмуте (Нью-Хемпшир) и отправляющегося во Францию. Мы должны были достичь Франции, оттуда перебраться в Голландию, где принять на службу США только что построенный там 36-пушечный фрегат «Эндиен» (l‘Indienne, Индианка).

Однако капитан «Амфитриты» отказался принимать нас на борт, поэтому Конгресс предложил мне укомплектовать и вывести в море 18-пушечный шлюп «Рейнджер», дойти до Франции, оттуда до Голландии, принять «Эндиен», а «Рейнджер» использовать в качестве эскорта. Я вышел в море летом 1777 года и отплыл в Нант, куда прибыл 2 декабря 1777 года не без приключений: по пути я атаковал британский конвой, который сопровождал 74-пушечный линкор «Инвизибл». Подняв флаг Св. Георгия, я не спеша продефилировал мимо линейного корабля, зашёл за первую линию торговых судов и, сменив английский флаг на американский, высадил призовые команды сразу на два купеческих судна, которые и увёл с собою безо всякого для себя ущерба.

В течение января 1778 года я мотался между Нантом и Парижем, чтобы согласовать с нашими дипломатами достройку и оборудование «Эндиена». К тому времени новости о победе под Саратогой побудили французский двор признать независимость Америки и подписать соглашение о союзе, а английский посол в Гааге, выкрав документы у одного из представителей Конгресса, обнаружил, что «Эндиен» строится для США, и поднял большой скандал. В результате наши дипломаты решили, что самый благоразумный способ сохранить фрегат — это переуступить его французскому королю (His Most Christian Majesty).

Мне же пришлось возвратиться в Нант, на «Рейнджер», где я получил данные относительно базирования и сил британского флота в Америке. В тот же день я написал Сайласу Дину детальный план относительно возможной экспедиции французов к берегам Америки. Я отмечал, что даже эскадра из 10 линейных кораблей, некоторого количества фрегатов и сухопутных войск может полностью сломить английскую морскую мощь у наших берегов, прежде чем англичане получат подмогу из метрополии.

Стоит отметить, что у Франции тогда было 30 кораблей, и если бы отряд из 10 кораблей был немедленно выведен в море из Бреста, у англичан просто не было бы шансов, их флот у берегов Америки был бы разбит, а лорда Хоу взяли бы в плен в Делавэре. Главной задачей было успеть привести французский флот до подхода британской эскадры Байрона, чтобы совместно с армией Вашингтона захватить Нью-Йорк, взять в плен английские войска в Соединённых Штатах и заманить в ловушку ничего не подозревающего Байрона.

Надо сказать, что мой план был принят, но французы совершили фатальную ошибку — они послали свой отряд через три месяца, и не из Бреста, а из Тулона, что дало ещё месяц задержки, и в результате вместо быстрого выигрыша войны небольшими силами в течение одной кампании получилось длинное, кровопролитное и дорогое противостояние, в которое оказались вовлечены Франция, Испания, Голландия и Ост-Индия.

Командующий флотом Франции в Бресте граф д’Орвилье

Командующий флотом Франции в Бресте граф д’Орвилье

Тем временем я сопровождал торговые суда, идущие в Америку, до залива Киберон, где должен был далее отдать их на попечение эскадре мессира де Ламот-Пике, командовавшего 5 линейными кораблями и несколькими фрегатами, который бы сопровождал их дальше до мыса Финистерре. Я достиг точки рандеву 13 февраля 1778 года, приветствовал Ламот-Пике пушечными залпами, на что этот доблестный офицер так же ответил мне салютом. На тот момент ни он, ни я не знали, что союз между Францией и Америкой подписан за семь дней до этого. Я льщу себя надеждой, что это был первый в истории салют в честь американского флага от военной эскадры, что позже породило большие дебаты в Парламенте Англии.

Напомню — ещё в феврале 1776 года английский Парламент принял закон, рассматривавший любое американское вооруженное судно в море как корабль мятежников, пиратов, предателей. Этот закон более, чем что-либо другое, сделал меня противником Великобритании, ведь никогда ещё в истории мир не знал таких наглых и высокомерных людей, которые считали, что море и морская торговля принадлежат только им. Если на суше с началом войны в Америке изредка происходили обмены военнопленными между генералом Вашингтоном и английскими командующими, то на море на требования обмена Лондон честно закрывал глаза. Англичане решили, что жестокость и страх — самые лучшие их союзники на море.

Многих американских моряков они бросили в свои тюрьмы, где в течение пяти лет их регулярно морили голодом и избивали, часть колонистов продали в рабство африканским царькам, некоторых — отвезли в Индию на каторжные работы. При этом американцам постоянно предлагали выбор — либо тюрьма или каторга, либо служба в Royal Navy. К чести моих соплеменников, абсолютное большинство из них выбрали мучения и лишения, отказавшись служить англичанам.

«Леди без вопросов отдали драгоценности»

И вновь — Джонс:

В праведном гневе я решил помочь плененным американским морякам и заставить британцев облегчить их участь, а также наказать сынов Туманного Альбиона за их варварские действия. Я предложил американским дипломатам в Париже провести рейд у английских берегов и захватить сколько возможно… нет, не пленных, а заложников, которые могли бы быть обменены на американцев или, по крайней мере, гарантировали бы хоть какое-то человечное обращение с американскими моряками в плену. Французский командующий флотом д’Орвилье, которому я сообщил о своих намерениях, предложил мне выдать патент капитана французского флота, чтобы я, если столкнусь с превосходящими силами англичан, мог бы рассчитывать на свою участь как военнопленного, а не пирата, пойманного на месте преступления. Я отказался, поскольку посчитал, что если я формально перейду на службу Франции, тем самым я изменю Америке.

Я вышел из Бреста, двинулся к Ирландскому морю, у Каррикфергуса я захватил рыбацкую лодку с шестью пайлотами, знающими местные воды, и обнаружил 20-пушечный британский шлюп «Дрейк», крейсировавший на подходе к гавани. Я решил захватить его ночью врасплох и заставил рыбаков провести незаметно «Рейнджера» к противнику. Однако один из пайлотов выпил слишком много бренди и отдал приказ бросить якорь в самый неудобный момент, когда мы были рядом с английским кораблём. Тот, без сомнения, заметил нас и мог поднять тревогу, поэтому самым разумным было вернуться к Ла-Маншу.

Однако начался шторм, который продолжался три дня — мой корабль получил некоторые повреждения. Непогода развела нас с противником, и я решил ещё раз подойти к берегам Англии. Этот план очень встревожил моих офицеров, и вместо того, чтобы воодушевить экипаж на свершение подвигов, они стали подстрекать команду к неповиновению.

На тот момент я был недалеко от Уайтхэвена, в котором стояло до 400 мелких судов, от 25-тонных и меньше. Согласно моему плану «Рейнджер» должен был атаковать корабли во время отлива, когда они были бы ограничены в манёвре. Для этого я хотел предварительно высадиться ночью с небольшим отрядом и захватить сторожевую башню, где стояли тяжёлые орудия. Два моих лейтенанта откровенно испугались, но стесняясь сказать об истинных причинах отказа, сослались на усталость. Решив подать пример, я сказал, что буду лично командовать отрядом. С большим трудом я набрал 30 добровольцев, и в 23.00 мы на лодке погребли к Уайтхэвену, однако отлив оказался столь сильным, что мы не смогли достичь берега до рассвета. Тогда я послал маленькую лодку к судам с тем, чтобы поджечь их, в то время как я с остальными добровольцами высадился бы на южном моле, чтобы овладеть фортом и батареей. Мы высадились рано утром и захватили башню без сопротивления, поскольку караул ушёл в свои сторожки погреться. 36 пушек были захвачены без единого выстрела! В этот момент вернулась вторая лодка, с которой сообщили, что отказались от поджога английских судов, поскольку услышали какие-то шумы, существовавшие, скорее всего, только в их воображении, и опасались попасть в плен.

Медаль в честь Джона Поля Джонса, около 1840 года

Медаль в честь Джона Поля Джонса, около 1840 года

Поскольку уже было 8 утра и жители начали собираться в порту, я приказал сжечь суда хотя бы у южного мола. Мои люди начали стрелять по кораблям из пушек, а с двух лодок полетели факелы в близлежащие суда. Далее мы заклепали часть пушек и погрузились на лодки. Англичане открыли по нам огонь из мушкетов, когда мы изо всех сил гребли к своему кораблю.

Уже когда мы находились недалеко от «Рейнджера», по нам открыли огонь из пушек. Я приказал ответить из кугурновских мортирок, которые были установлены на наших лодках. Этот залп вызвал настоящую панику среди жителей, и мы могли наблюдать, как люди беспорядочно бегают по пирсу и в порту горят торговые суда.

Далее я взял курс к побережью Шотландии. Я планировал захватить графа Селкирка и взять его в заложники, чтобы либо обменять его позже на пленных американских моряков, либо угрожать расправой, если англичане не облегчат условия содержания американцев в тюрьмах.

Когда я высадился недалеко от его поместья и начал расспросы, выдавая себя за англичанина, местные жители сообщили, что граф находится в Лондоне, а в замке — только его жена и несколько её приятельниц. Это заставило меня вернуться на «Рейнджер», поскольку с женщинами не воюют. К тому же, попробуй я захватить миссис Селкирк и других женщин в заложники, я не был уверен, что низменные инстинкты моих моряков не возьмут верх над разумом. Хотя мои моряки настаивали на том, что нужно разграбить и сжечь окрестности, я запретил подобное поведение. Чтобы удовлетворить алчность моих людей, я предложил проникнуть в замок и вежливо потребовать всё фамильное серебро Селкирков. Я и мои люди появились в замке прямо во время трапезы. Надо сказать, что леди держались с достоинством и без вопросов отдали всё серебро и драгоценности. Леди Селкирк была столь любезна, что даже пригласила нас отобедать у неё, однако я решил, что нам надо поскорее вернуться на корабль.

24 апреля я вернулся к Каррикфергусу, дабы ещё раз попытаться захватить «Дрейк». Спешно мы замаскировали «Рейнджер» под торговое судно, прикрыв пушки и навалив на верхней палубе разной дряни и одевшись в грязные робы. Вперёдсмотрящие с «Дрейка» были обмануты нашим видом, а сам корабль мы, сблизившись, обстреляли из пушек и мушкетов и захватили на абордаж. Потери у англичан были очень тяжёлыми: 42 человека убитыми и ранеными, среди них — капитан и первый лейтенант. Шестерых пленных рыбаков я отпустил, компенсировав им услуги английским золотом, а сам с двумя призами и 123 пленными англичанами двинулся в Брест, которого достиг 7 мая.

Всего за крейсерство я взял 200 военнопленных. Серебро леди Селкирк мы поделили, но для себя я решил вернуть ей всю стоимость награбленного. И каждый раз часть от своей доли в захватах я тратил на это благое дело. Кроме того, я отправил леди письмо, в котором описал, что побудило меня к действиям, подобным пиратским, и что они, эти действия, были лишь вынужденными, поскольку я не знал, как по-другому могу наказать Англию. Копию этого письма я послал британскому министру почтой, чтобы он мог донести до Парламента, что последний может обменять «американских предателей, пиратов и мятежников» на своих военнопленных, находящихся на данный момент во Франции.

Джон Поль Джонс в поместье Селкирка забирает столовое серебро

Джон Поль Джонс в поместье Селкирка забирает столовое серебро

Граф д’Орвилье получил детальный отчёт о моём вояже и отослал его мистеру Франклину, который сообщил, что Его Величество хотел бы принять меня в Версале. Король предполагал нанять меня для выполнения секретных операций, дать мне «Эндиен» и другие фрегаты, погрузить на них войска, дабы я произвёл высадку в Англии.

В результате на приём я попал только к морскому министру Сартину, который принял меня с большой помпой, дал множество обещаний, сообщил, что принц Нассау-Зиген уже послан в Голландию, дабы принять под французское командование «Эндиен», но сообщил, что проект высадки десанта под моим началом пока откладывается — Франция ещё не объявила войну Англии, несмотря на инцидент с фрегатом «Бель-Пуль».

Чуть позже пришли вести от Нассау-Зигена. Тот сообщал, что «Эндиен» достроен, однако голландцы категорически против его вооружения на голландских верфях. Продажа задерживается. Поэтому я вернулся на «Рейнджер», но при этом получил разрешение использовать французские порты в качестве базы.

«Одна группа жуликов наблюдала за второй…»

Джонсу, что называется, не сиделось:

Я выдвинул ещё несколько планов, среди которых: экспедиция в Гвинейский залив, дабы ударить по английской работорговле между Африкой и Америкой; атака британской морской торговли в Гудзоновом заливе и у Ньюфаундленда; нападение на британские корабли в Балтийском море.

Последнее предложение более всего заинтересовало французов, которые к тому времени уже объявили войну Англии. Но когда я прибыл в Брест, командование эскадрой для Балтики было отдано французскому офицеру. Надо сказать, что это решение позже оказалось неоправданным. Фрегат французов вышел из Сен-Мало, был послан к Зундам, однако действовал слишком осторожно и неуверенно и без успеха возвратился в Брест.

Итак, после того как мои планы потерпели неудачу, я был в некоторой растерянности, когда граф д’Орвилье в начале декабря 1778 года пригласил меня в Лорьян, где французская Ост-Индская компания продавала свои корабли. Часть из них можно было переделать в военные, и более всего меня заинтересовал фрегат ОИК «Маршал де Брольи», на который вполне можно было установить после некоторых работ 64 пушки. Я попросил купить для меня именно этот фрегат, однако прошло ещё долгих два месяца, пока французы наконец приняли решение.

Моё вынужденное бездействие начинало бесить меня, вот уже девять месяцев я просто болтался по Европе и не выходил в море, к тому же — не видел конца этой неприятной ситуации. Я уже был настроен возвратиться в Америку, если мне не дадут корабля, и как раз вспоминал слова Франклина (которого во Франции прозвали «добряк Ричард»): «Если вы хотите, чтобы ваши дела сдвинулись с места — придите ко мне сами ну или пришлите кого-то», и я написал ему, что если французы выделят мне корабль, я назову его «Добряк Ричард»(Bonhomme Richard).

И вот на очередной встрече с Сартином последний предложил мне взять под команду «Бономм Ричард», а также добавить к нему 3-4 фрегата с 500 солдатами Ирландского полка. Проблема была в том, что я не мог найти достаточного числа американских моряков для нового корабля в Европе, поэтому вместо «Маршала де Брольи» получил под командование старый фрегат ОИК «Дюк де Дюра», сделавший уже четыре рейса в Индию, который находился в очень плохом состоянии. Мне было обещано, что как только «Эндиен» будет получен, я заберу его, «Дюк де Дюра» рассматривался как временный вариант. Верный своему слову, я переименовал фрегат в «Бономм Ричард».

Мне очень помог в моём начинании французский поверенный в Англии монсеньор Гарнье, который провёл переговоры с Сартином относительно моей небольшой эскадры, которой я должен буду командовать. Грубо говоря, я получил карт-бланш.

«Бономм Ричард», 1765 год

«Бономм Ричард», 1765 год

Теперь мне предстояло вооружить «Бономм Ричард», но в Лорьяне не было нужных пушек, поэтому я перешел в Бордо, а оттуда — в Ангулем, где заключил контракт на поставку пушек, которые мне были необходимы. После возвращения в Лорьян я завербовал 30 американских моряков, обмененных в Англии на моих военнопленных, а в Нанте меня ждало письмо от маркиза Лафайета, который горел желанием присоединиться к моей экспедиции и даже получил от короля некоторое количество солдат для этого. Я прибыл ко двору, дабы получить последние наставления, и каково же было мое удивление, когда я узнал, что должен буду поделиться властью с Лафайетом. В принципе, я был уверен, что мы могли бы составить хороший тандем, но больше всего меня поразило, что специальный уполномоченный в подробностях знал все детали моей секретной миссии.

В это время в Нанте спешно вооружались 32-пушечный приватир «Паллас» (с пушками не более 8-фунтовых) и 12-пушечный бриг «Венжеанс» с трёхфунтовками. Оба этих судна были бывшими торговыми и не строились изначально для военных действий. Они присоединились к «Бономм Ричард» в Лорьяне так же, как и 18-пушечный куттер «Серф», захваченный ранее у англичан. Кроме того, французами был только что спущен на воду фрегат «Альянс», подаренный Соединённым Штатам.

Поставка же пушек на «Бономм Ричард» задерживалась, поэтому он был вооружён в основном 12-фунтовками, кроме того, на верхней палубе я установил шесть 18-фунтовок, после чего количество орудий на моем корабле возросло с 34 до 40.

Набрать достаточное количество американских моряков я не смог, поэтому решил пополнить команду английскими военнопленными во Франции — чаще всего рыбаками или контрабандистами. Морские пехотинцы же были набраны из числа местных французских крестьян. Таким образом, получилось, что у моего корабля был один из самых худших экипажей, который можно было отыскать в целом мире.

Я очень рассчитывал на маркиза Лафайета и его солдат, однако получил от него письмо, что король приказал ему присоединиться к своему полку и оставить мысли о крейсерствах. Также было нарушено и обещание перебросить мне 500 ирландцев и выделить брандеры. Таким образом, планы моего набега на Ливерпуль — второй по величине город Англии — развеялись как дым.

Вместо этого я получил приказ сопроводить из Лорьяна в Бордо большой конвой торговых кораблей, после чего мне предписывалось следовать в Бискайский залив и атаковать английские суда. Потом я должен был вернуться в Лорьян и ждать дальнейших распоряжений.

Начало этого похода получилось обескураживающим — «Бономм Ричард» и «Альянс» столкнулись друг с другом и получили повреждения. Я был взбешён этим инцидентом и разжаловал вахтенных офицеров в матросы. Во время похода мы обнаружили несколько английских судов и пытались преследовать их, но догнать не смогли. Как-то утром я увидел три фрегата мсье де Ла Туша, я предполагал, что они вот-вот вступят в бой с англичанами, и хотел нагнать их, но без успеха.

Несколько дней спустя в виду острова де Гроа в тумане меня обнаружили два фрегата, которые начали погоню за «Бономм Ричардом». Я приготовился к сражению, но это оказались корабли де Ла Туша. Я последовал за ними, поставив все паруса. Однако уже к концу дня они, обладая большей скоростью, просто скрылись из поля зрения.

Пока «Бономм Ричард» и «Альянс» ремонтировались в Лорьяне, я послал «Паллас», «Венжеанс» и «Серф» крейсировать в различных районах Бискайского залива в надежде захватить хоть какие-то призы.

Джонс на борту "Бономм Ричарда"

Джонс на борту «Бономм Ричарда»

Джон Поль Джонс атакует!

Джон Поль Джонс атакует!

Хотя новые партии американских моряков, освобождённых из плена, достигли Нанта, мне не выделили для пополнения команд и десятка человек. Пока же при нехватке денег и настороженности французов я смог всего лишь разделить экипаж надвое, внушив каждой из двух групп подозрительность к сопредельной. В результате одна группа жуликов с большим вниманием и рвением наблюдала за второй группой жуликов, и только поэтому мой фрегат не растащили и не пропили прямо на стоянке…

Как мы видим, деятельность Джона Поля Джонса была весьма активной, но не всегда эффективной. Его амбициозные планы то и дело срывались. Причём не столько из-за активного противодействия противника, сколько из-за слабой дисциплины у американских команд и отсутствия согласованности с французскими союзниками. Остаётся только удивляться тому, что несмотря на перечисленные трудности, Джон Поль Джонс продолжал свои крейсерские операции. К чему это приведёт, мы увидим уже в следующей части нашего материала.

источник: https://fitzroymag.com/right-place/familnoe-serebro-selkirkov/

Подписаться
Уведомить о
guest

1 Комментарий
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Альтернативная История
Logo
Register New Account