Несбывшиеся перспективы Кайзера. Альтернативное Фолклендское сражение

Содержание:

8 декабря 1914 г., 04: 45 — Южная Атлантика: «Шарнхорст»

Проходя через дверь мостика броненосного крейсера «Шарнхорст“, вице-адмирал Максимилиан фон Шпее получил бессознательный приказ ”Как было» еще до того, как он вышел из люка, опередив вахтенного офицера, когда тот выпрямлялся. Поймав его взгляд коротким кивком, он продолжил движение мимо тускло освещенной компасной платформы, бросив короткий взгляд на курс, прежде чем продолжить движение мимо внезапно ставшего настороженным рулевого в темноту крыла мостика. Благодаря долгому знакомству с нынешней комиссией экипаж к настоящему времени был хорошо осведомлен о его пред-почтениях и избегал нежелательных проявлений регламентации, которые были возможны в наши дни, что нашло одобрение у всех сторон.

Скрытый темнотой, он слегка улыбнулся про себя, когда его отставший флаг-лейтенант остался на тускло освещенном мости-ке, завел тихую беседу с Вахтенным офицером и молча для себя начал считать. Легкая улыбка сменилась ухмылкой, когда менее чем через три минуты появилась еще одна темная фигура и мягко направилась к нему на крыло мостика.
— “Вы можете сказать, что мы стали существами привычки”, — поприветствовал он облаченную в шинель фигуру своего флаг-манского капитана, когда тот молча вышел к нему из своей морской каюты за мостиком.
Он увидел бледную вспышку соответствующей улыбки и едва заметное движение его кивка, но его вылазка была встречена продолжающимся молчанием, как и ожидалось. К настоящему времени партнерство этих двоих представляло собой хорошо отработанный баланс дружбы и рутины, признак лучших профессиональных отношений, эффективных и комфортных. После минуты или двух молчания, как и ожидалось, раздался взвешенный вопрос:
— “Вы не передумали, не так ли?” — с явным юмором в голосе.
— “Вам не приходили в голову какие-нибудь новые идеи, которые могли бы вдохновить меня?” — последовал ответ.
— “Помимо связанного с этим риска … Нет”.
— “О, хорошо, я на мгновение подумал, что мы, возможно, не пришли к согласию”, — язвительно заметил он, прежде чем прервать перепалку. На самом деле они вдвоем уже в мельчайших деталях обсудили доступные варианты, стоящие перед ними, задолго до того, как достигли этого момента, обмен репликами стал просто отработанным методом демонстрации согласия между ними двумя.
Закончив обменом реплик, они вдвоем снова погрузились в дружеское молчание, какое-то время просто наслаждаясь моментом, попутным ветром и легким покачиванием корабля под ногами, не замечая этого. В редком проявлении ясности полный ряд южных звезд образовал дугу над головой, четкую и яркую, что является необычным событием так далеко на юге полушария и контрастирует со многими предшествующими зловещими рассветами последних дней. При таком зрелище и зеркальном состоянии окружающих морей фон Шпее внезапно был тронут комментарием: ”Утро обещает быть чудесным, что бы мы ни думали об этом”, и получил одобрительное ворчание, прежде чем повернуться, чтобы провести профессиональный осмотр окружающего горизонта.
Эта тихая интерлюдия длилась всего мгновение, прежде чем наступил ожидаемый перерыв, когда появился дежурный офицер и заявил:
— “Сэр, прошло 05.00 часов… продолжать, как планировалось?”
— “Продолжайте” – ответил капитан фон Шульц, кивнув в знак согласия.
Вернувшись в рулевую рубку, два офицера остались на крыле, слушая краткое сообщение, а затем услышав возросшую фоновую суету в темноте, когда экипаж «Шарнхорста» переместился на свои боевые посты вокруг них. Хорошо зная об ожидаемом приказе и заранее подготовившись, этот процесс прошел гладко, со спокойной уверенностью, которая была признаком опытного и хорошо обученного экипажа.
Когда слабейшее предрассветное зарево только начало давать намек на линию горизонта позади кораблей, они почувствовали, как нарастает гул двигателей под ногами по мере того, как «Шарнхорст» медленно начал набирать скорость. Наверху раздался звон сигнального фонаря, сигнализирующего сопровождающим кораблям, и слабые пятна в темноте, которые были тремя замыкающими крейсерами, начали расходиться и приближаться, образуя линию в ряд со своим флагманом, как планировалось ранее. Фон Шпее, молча наблюдавший за происходящим, без удивления отметил заметно большие каскады красных искр, вы-летевших из трех труб легкого крейсера «Лейпциг», когда он занял позицию слева на южном конце формирующейся линии. Он был хорошо осведомлен об ухудшающемся состоянии его механизмов, и эта демонстрация была всего лишь еще одним видимым симптомом известных инженерных проблем, о которых не стоило сигнализировать. К счастью, предстоящее сражение не будет вестись ночью, и это не было бы выдачей, в противном случае, при отсутствии видимых огней единственным признаком его присутствия была растущая белизна его носовой волны, слегка поблескивающей по мере того, как он неуклонно поднимался. Убедившись, что скоро он будет на позиции, он еще раз осмотрел горизонт, теперь различимый как тончайшая линия на фоне более бледного неба на востоке, прежде чем направиться через рулевую рубку, чтобы проверить, как два других крейсера выстраиваются в линию по правому борту, приближаясь к ничего не подозревающему порту Стэнли. Оказавшись на правом крыле, он мог ясно видеть темный силуэт систершипа «Шарнхорста» — «Гнейзенау» без искр, почти на позиции и, воз-можно, за слабым отпечатком носовой волны последнего судна, легкого крейсера «Нюрнберг». Казалось, что все в порядке, и когда последний корабль достиг своей позиции, немецкая эскадра начала разгоняться до 18 узлов, направляясь на запад, к все еще невидимым очертаниям Фолклендских островов. Теперь они были на позиции для осуществления запланированной им атаки. Теперь все в определенной степени зависело от того, насколько точна его информация.
Он мысленно вернулся к своей последней встрече с немецким посланником в Чили фон Эккертом и военно-морским атташе в офисе Генерального консула в Вальпараисо несколькими днями ранее. Там они обновили последние разведданные с чилийско-го парохода, посетившего Порт-Стэнли, которые подтвердили местонахождение сторожевого корабля, старого броненосца додредноутской постройки — «Канопус», и что он намеренно сел на мель во внутренней гавани. Без этих знаний его план действий был бы совершенно другим и гораздо менее формализованным.

Для начала только тот факт, что «Канопус» был знаком с ними по довоенному времени на китайской станции, послужил толчком к его первоначальным соображениям. Он несколько раз обедал на борту в качестве приглашенного гостя за время их сов-местной работы на станции и был хорошо осведомлен об ограничениях устаревших кораблей, низкой скорости и изношенных орудиях с ограниченной высотой возвышения и дальностью стрельбы. Это знание придало ему больше уверенности в действи-ях против него, в сочетании с сообщением о его местонахождении во внутренней гавани, что стало одним из факторов при выборе их нынешнего подхода с востока. Без этого они, вероятно, подошли бы с юго-востока, чтобы через низину заглянуть во внутреннюю гавань порта, чтобы лучше разглядеть, какие корабли присутствуют. Поскольку это был третий легкий крейсер эскадры «Дрезден», он должен был подойти с этого направления, чтобы наблюдать за падением снаряда эскадры и внести коррективы по дальности. Используя их нынешний подход, возвышенность Пойнт-Пембрук замаскировала бы «Канопус», чьи орудия главного калибра при малом угле возвышения не смогли бы очистить местность, что, как мы надеемся, позволило бы немецким кораблям свободно вести неприцельный огонь по неподвижному противнику, что является важным преимуществом. Другими факторами, повлиявшими на его решение, было то, что приближение с востока на рассвете, когда восходящее солнце находится позади, ослепит и помешает любым наблюдателям, пытающимся заметить его приближение, глядя прямо на восходящее светило. Последнее соображение было просто проявлением осмотрительности. Такой подход позволял вести наблюдение за внешней гаванью, что не сразу стало возможным при подходе с юго-востока. Он не мог предположить, что «Канопус» будет единственным королевским военно-морским присутствием, и ему нужно было знать, с каким дополнительным противодействием они столкнутся, если таковое вообще будет, как можно скорее. Последним положительным моментом такого подхода было то, что он мог видеть, могут ли присутствовать какие-либо другие корабли.
Несмотря на то, что он уже согласился с вводом своих войск в бой в этот день, он все же пересмотрел свои мысли, принимая это решение. На собрании капитанов всего двумя днями ранее, где он изложил свой план, было очевидно, что были некоторые разногласия с запланированными действиями, но он изложил свое обоснование и добился консенсуса среди присутствую-щих. Было маловероятно, что они смогут вернуться в Германию незамеченными, и проблемы с оборудованием уже нарастали по мере того, как им приходилось дольше крейсировать. Несмотря на то, что в последнее время было захвачено достаточное количество судов, чтобы потенциально иметь достаточные запасы угля для возвращения домой, это оставалось сомнительной перспективой. Помимо угля, они израсходовали большую часть своих боеприпасов, особенно бронебойных, в недавней победе при Коронеле. Это было одно из логистических ограничений, которое невозможно было заменить, и которое серьезно повлияло на их шансы, если бы они столкнулись с более сильным противником. Если и наступит контакт, то, скорее всего, с превосходящими силами, от которых они не смогут убежать, не пожертвовав одной или несколькими своими «хромыми утка-ми», чтобы спастись. Как командир эскадрильи он столкнулся с дилеммой: его силы были слишком велики, чтобы легко избе-жать обнаружения, но, недостаточно велики, чтобы одержать победу над значительным противником. Лучше было атаковать заведомо более старого противника, которого можно было победить в данной ситуации. За плечами у них уже были пропагандистская победа при Коронеле и поражение эскадры адмирала Кристофера Крэддока, и если добавить еще одну победу, независимо от ее характера, то она лучше послужит Отчизне, чем какие-либо позорные потери при достижении маловероятной цели возвращения домой.

Его самым большим опасением было то, в какой степени, если вообще в какой, «Канопус» был бы усилен после недавней потери. Он вполне ожидал, что здесь могут присутствовать легкий крейсер «Глазго» и вооруженный торговый крейсер «Онтарио», которые оба избежали поражения при Коронеле. Эта разведка также сообщила, что большой броненосный крейсер обо-роняется в водах Южной Америки. Добавьте это присутствие к тем другим кораблям, и это было его наихудшим опасением. В конечном счете, он думал, что его корабли смогут одержать победу в этом случае, но только ценой большей части его боевой мощи. В некотором смысле его согласие с этой возможностью упростило бы любые вопросы планирования на будущее. Если бы эскадра была сокращена до одного или двух боеспособных кораблей, что было вполне возможно при реализации наихудшего сценария, то их можно было бы высвободить для более эффективных самостоятельных действий в качестве торговых рейдеров. Как профессиональный морской офицер, он давно смирился с риском быть убитым, но если боевые действия должны были вестись в Порт-Стэнли, то его близость, которая могла помочь справиться с любыми вытекающими потерями, также принималась во внимание. Он решил, что столкновение при Порт-Стэнли было наиболее вероятной перспективой добиться положительной победы Германии, даже если это будет стоить больших затрат.
Пока он мысленно снова перебирал эти варианты, он не чувствовал особой необходимости что-либо менять, уверенный в своем уме в этом плане действий, теперь оставалось просто адаптироваться к любым тактическим событиям, которые выпадали на его долю по мере развития дня. К этому времени небо на востоке значительно посветлело, звезды быстро исчезли, и он мог видеть, как башня под ним на короткое время слегка поворачивалась влево и вправо, когда дула двигались вверх и вниз, ее экипаж проверял свои движения, занимая боевые позиции. Когда к нему снова присоединился фон Шульц, он осознал: ”Все готово?” и, получив утвердительный ответ, еще раз обвел взглядом весь горизонт, теперь четкую линию в бледном предрассветном свете. “Ну что ж, посмотрим, что мы увидим», — закончил он почти риторически про себя.
Итак, в течение следующего короткого промежутка времени он стоически пытался сохранять спокойствие, мельком взглянув вверх, чтобы увидеть первые лучи восходящего солнца, освещающие вершину фок-мачты, прежде чем поднять бинокль, что-бы впервые увидеть низкую линию темноты, выступающую из-за западного горизонта, которая теперь уплотнялась и становилась заметно сушей по мере улучшения освещения. Поначалу мало что можно было различить, кроме этого первого очертания суши, когда внезапно раздался оклик с наблюдательного пункта наверху.
— “Корабли в гавани …, несколько кораблей в гавани, стоят на якоре”.
Как раз в тот момент, когда он поднял глаза и услышал, как капитан просит рассказать больше подробностей, раздался второй крик:
— ”Корабль на парах выходит из гавани, поворачивает сюда … — за которым последовали все более плохие новости, по меньшей мере пять военных кораблей на якоре …, а затем слова, которые он боялся услышать — “Видны боевые мачты, сэр, одна … нет двух пар боевых мачт на якоре”, — пришли ужасные новости.
Даже когда он обменялся ошеломленным взглядом со своим флагманским капитаном, поймал такой же встревоженный взгляд и уловил тихо произнесенное ненормативную лексику “Схисс”. Эта общая тяжесть разочарования от осознания того, что их наихудший сценарий был намного превзойден. Пока его потрясенный разум пытался жонглировать вариантами, он услышал, как капитан требует от дальномера наверху дополнительных подробностей:
— «Где они, дредноуты или линейные крейсера?» – потребовал он решительно. После минутной паузы он услышал, как артиллерийские офицеры ответили:
— «Я думаю, что это линейные крейсера …, да, два линейных крейсера», затем, укрепившись с уверенностью: «Да, два линейных крейсера», I-класс, я почти уверен, судя по тому, что я могу видеть, они стоят на якоре, и я не вижу никаких признаков видимого дыма ни на том, ни на другом», — последовало уточнение.

Оба все еще не оправились от этой наихудшей новости, которую они с фон Шульцем поспешно обсудили.
— «Холодный старт, без выпуска пара …, на запуск может потребоваться до двух часов. Не стоит ли нам сделать пере-рыв? предложил он.
— «Нет, посмотрите на состояние моря», — он сделал широкий жест рукой. — «Они, вероятно, превосходят нас на 3-4 узла, и в таких условиях, как эта, и в течение всего дня ничто не замедлит их ход, черт возьми!» Затем, поняв, что в его голосе сквозит раздражение из-за новостей, он более спокойно продолжил: «На этой широте в это время года у них будет по крайней мере еще 14 часов светлого времени суток, чтобы преследовать нас, даже с самого начала будет невозможно избежать боя, если мы убежим, они просто будут слишком быстры. Не считая того, что нам придется пожертвовать, по крайней мере, «Лейпцигом» в его состоянии.»
— «Рассредоточиться?» — переспросил фон Шульц.
— «Что это за другие корабли?» спросил он, желая получить дополнительную информацию.
— «Три других корабля во внешней гавани за линейными крейсерами, один уже выпускает пар или, судя по виду, с паром, — пришел ответ сверху. — Я вижу три броненосных крейсера, один с четырьмя трубами, я бы назвал его класса «Девоншир», остальные с тремя трубами, вероятно, типа «Монмут». Также, похоже, присутствует несколько складских кораблей или уголь-ных шахт, некоторые рядом с военными кораблями, поэтому их количество неясно.»
— «Значит, крупная оперативная группа только для нас. Как предусмотрительно».
— «Тогда рассеяние мало что даст, по крайней мере, один на один, и по отдельности они будут превосходить нас в вооружении.… это не сработает», — заключил он с мрачной окончательностью.
— «Дрезден уже подал сигнал?»
— «Пока нет»
— «Попробуйте вызвать его. Если он еще не вошел во внутреннюю гавань, то доложите о состоянии. Если нет, он освобождается для самостоятельных действий, как подробно описано в приказах на случай непредвиденных обстоятельств. Также пере-дайте угольщикам, что они должны прервать путь, встретиться в точке В согласно плану.»
— «Значит, мы сражаемся?» — риторически спросил фон Шульц.
— «Я думаю, это лучший выбор теперь, когда я поставил нас в такую ситуацию», — было все, что он смог сказать, — «Или вы можете предложить что-то другое?»
— «Нет, мы, очевидно, застали их врасплох, поскольку, похоже, только у одного из них поднялся пар, не считая сторожевого корабля. Все, что мы можем сделать, это попытаться ударить по ним, пока они не могут двигаться. Нанесите достаточный урон, и мы, возможно, сможем полностью прорваться. »
Фон Шпее что-то проворчал в знак согласия, снова поднося к глазам очки. «Чертов линейный крейсер на всем пути сюда», — слегка покачал головой в огорченном недоверии. «Нам просто придется заставить их заплатить за мою ошибку».
— «Что насчет сторожевого корабля, лайнера, это «Отранто»?» — так называется торговый крейсер, переживший их предыдущее столкновение при Коронеле.
— «Я думаю, что нет», — последовал ответ. «Черный корпус, усиленный верх, двойные трубы, черный … около 10 000 тонн. Цвета P и O, я бы сказал, что это один из их переоборудованных лайнеров M-класса, вероятно, оснащенный полудюжиной 125-150-мм орудий. Он определенно приближается к бою. »
— «Прикажите «Нюрнбергу» оторваться и вступить в бой самостоятельно», — приказал он, взглянув влево, где отставший «Лейпциг» теперь находился в паре кабельтовых позади «Шарнхорста», — «и прикажите «Лейпцигу» присоединиться к нему. Как только они вступят в бой и остановят ее, они оба будут освобождены, чтобы действовать независимо.»
В этот момент к ним подошел офицер связи и объявил: «Сэр Дрезден отреагировал, и до открытия обзора внутренней гавани остается всего минута или две. Заявляет, что выполняет эту задачу, прежде чем прервать ее, чтобы следовать существующим инструкциям. Сообщается, что наши угольные шахты все еще находятся примерно в 15 милях к югу, они подтвердили свои приказы и отходят в соответствии с указаниями.»
— «Сообщите Дрездену, согласен. Доложите о ситуации во внутренней гавани, затем действуйте, как было указано ранее. они не должны вступать в бой, подтверждаю», — и, кивнув, офицер отвернулся.
Фон Шпее ненадолго отвлекся при виде того, как «Лейпциг» прорезал корму и двинулся на соединение с «Нюрнбергом», оба теперь немного отклонялись на север, чтобы сблизиться с наступающим торговым крейсером, который, очевидно, находился на северном конце патрульной цепи у Порт-Стэнли. К этому моменту было очевидно, что британцы были хорошо осведомлены о присутствии Германии, поскольку все видимые военные корабли теперь начали изрыгать огромные клубы черного угольного дыма, поскольку они лихорадочно запускали свои холодные котлы в спешке, чтобы поднять пар и тронуться в путь, и такое же облако теперь начало подниматься над замаскированной внутренней гаванью. Имея прекрасный вид на внешнюю гавань, он спросил:
— «Дрезден уже сообщил последние новости?»
В этот момент с торгового крейсера вдалеке раздались первые выстрелы, нацеленные на «Нюрнберг», вскоре до цели долетели три снаряда, что ознаменовало начало боя вскоре после 8 утра по местному времени.
Предоставив это второстепенное представление своим двум легким крейсерам, фон Шпее согласовал окончательные тактические детали со своим флаг-капитаном, поскольку дальность до все еще стоящих на якоре кораблей во внешней гавани сократилась до 20 000 метров. Два его броненосных крейсера откроют огонь, когда расстояние снизится до 16 000 м. Поскольку на обоих кораблях осталось всего около 160 снарядов на каждый из бронебойных боеприпасов для главных орудий, первоначальные выстрелы на дальность будут производиться фугасными снарядами, пока не будет достигнута дальность по це-лям. Несмотря на то, что у него все еще была большая дальность действия, поскольку оба корабля были замечены как артиллерийские корабли, а их цели неподвижны, он был уверен, что они быстро станут эффективными, несмотря на крайнюю даль-ность, с которой начинались боевые действия. Его флагманский корабль вступит в бой с более удаленным из двух стоящих на якоре судов, в то время как «Гнейзенау» атакует более близкое. Результирующее «пересечение» каждой ПАРТИИ кораблей, линия наблюдателя к цели, а не параллельная, сделало бы любое «повторение» попадания очевидным и легко идентифицируемым как специфичное для этого корабля. Долгое время соперничая в мастерстве стрельбы, он был уверен, что это приведет к тому, что оба экипажа будут стремиться к лучшему.
Пока он слушал, как эта координация подтверждается капитаном «Гнейзенау» Маеркером, к нему подошел офицер связи.
— «Адмирал, «Дрезден» сообщает, что во внутренней гавани, по-видимому, находятся три военных корабля. «Канопус», похо-же, стоит либо на якоре, либо на мели у восточной оконечности, как указывалось в предыдущих отчетах. Он открыл огонь при приближении «Дрездена», но снаряды падают на расстоянии нескольких тысяч ярдов. Два других корабля — оба четырехтрубных легких крейсера, вероятно, класса «Таун» и «Дрезден» почти уверен, что один из них – «Глазго» из битвы при Короне-ле. Он изменил курс и теперь направляется на юг, и будет продолжать движение в соответствии с предыдущими приказами, если не будет указано иное. Сообщение заканчивается, сэр. »
— «Спасибо». Отправьте ему: «Действуйте согласно указаниям. Дай Бог скорости и удачной охоты», прежде чем снова переключить свое внимание на их собственное предстоящее сражение.
В этот момент фон Шпее оказался в короткой паузе, прежде чем дистанция сократилась и можно было начать огонь, и на некоторое время пересмотрел решения, принятые до этого момента. Теперь все варианты были спорными, за исключением, воз-можно, даже в этот поздний момент разъединения и попытки сбежать. Еще один быстрый взгляд на горизонт, изучающий спокойствие дня, и он не увидел никакого другого открытого курса, поскольку снова поймал себя на том, что бессознательно качает головой при виде линейных крейсеров, находящихся так далеко на юге. Слишком быстрая и слишком сильная атака делала этот ход самоубийственным, если только он не мог нанести максимальный урон, пока они все еще были в невыгодном положении. Нет, им просто пришлось бы создать максимально возможный хаос, пока британцы были не в состоянии маневрировать, все другие планы давали еще менее приятные результаты. Итак, он со стоической неохотой отреагировал на объявление
— «Дальность 16 000 метров, адмирал», приказав «Разрешить открыть огонь», чуть позже 08:25 по местному времени.

В акте почти бессознательного согласия он и его флаг-капитан подняли бокалы и наблюдали, как с глухим стуком и сотрясе-ием отдачи носовые орудия броненосного крейсера, подняв стволы на максимальную высоту, начали медленный целенаправленный огонь. Знакомый коричневый дым от дульного выстрела, пахнущий кордитом, поплыл обратно по мостику, когда началась отработанная тренировка чередующихся выстрелов из орудий. Опять же, о большем нельзя было реалистично и меч-тать, поскольку оба корабля вышли на дистанцию третьего залпа, что является отличной практикой на этой дистанции. В то время как «Гнейзенау» добился сближения с ближайшим кораблем, фон Шпее не должен был знать, что третий залп его собственного флагмана, хотя и без сближения, должен был разразиться менее чем в 40 метрах от борта британского флагмана «Инвинсибл». В одном из тех редких эпизодов военных действий, от которых зависят сражения, в результате коса шрапнели попала в британского командующего вице-адмирала Стерди, когда он продвигался к боевой рубке своего корабля. Тяжело раненный, он не должен был принимать участия в следующих событиях, и глава британских войск был смещен еще до того, как они начали открывать ответный огонь.
Не подозревая об этом, оба немецких корабля продолжали сражаться, и первые ответные выстрелы британцев были сделаны как раз в тот момент, когда это происходило. Уже следующим залпом «Гнейзенау» был нанесен первый удар по «Инфлексиблу», за которым последовал пятый удар «Шарнхорста», вызвавший пожар возле задней трубы корабля. Несмотря на их мрачную ситуацию, адмирал фон Шпее поймал себя на том, что борется с желанием улыбнуться, услышав, как капитан Шульц рядом с ним бормочет себе под нос в краткий момент рассеянности: «Маеркер будет невыносим», имея в виду капитана «Гнейзенау», наблюдавшего за артиллерийской стрельбой. Несмотря на дружеские отношения, чувство соперничества между двумя кораблями-побратимами оставалось интенсивным и стойким, что стало одной из причин, по которой оба были известны как первоклассные артиллерийские корабли. Казалось, что даже в самом пекле битвы это наследие соперничества сохрани-лось. Теперь, когда оба корабля увеличили дальность стрельбы и добились попаданий по неподвижным целям, они перешли на бронебойные снаряды, ведя тот же целенаправленный огонь для достижения максимальной точности. Достигнув этого, когда дальность стрельбы упала до 14 000 м, фон Шпее отдал приказ своим двум броненосным крейсерам изменить курс на два румба влево, еще больше отделив их от легких крейсеров, но открыв дугу для присоединения своих кормовых орудий. В то же время, когда эти крейсера расходились на север, они оба открыли огонь по приближающемуся торговому крейсеру. К этому времени оба находились в пределах досягаемости и уже нанесли несколько попаданий в небронированное судно, вы-звав, судя по всему, сильный пожар на его борту.

Имея в наличии полный бортовой залп, несмотря на то, что они все еще сохраняли заданную скорострельность, оба британских линейных крейсера вскоре подвергались регулярным обстрелам, став буквально легкой мишенью для опытных немецких артиллеристов. Теперь оба они вели ответный огонь, но им еще предстояло эффективно пристреляться к замыкающим, и пока ответный огонь был безрезультатным, так как не удалось добиться попадания. Несмотря на этот первоначальный успех и очевидный пожар, все еще горевший на втором линейном крейсере, ни один немецкий офицер на мостике «Шарнхорста» не ожидал многого на этой ранней стадии сражения. Немецкие линейные крейсера были хорошо бронированы и построены так, что-бы занять свое место в боевой линии, и они в значительной степени ожидали, что их британские противники будут иметь аналогичный характер. Итак, для всех стало настоящим шоком, когда вскоре после восьмого залпа 08.41 «Гнейзенау» по «Инфлексибл», англичанин, получил два попадания в середину корабля. То, что последовало за этим, было хорошо видно и впоследствии передано наблюдателями как с берега, так и с близлежащих судов, которые увидели вспышку у основания средней воронки, за которой последовала свеча пламени из Q-образной башни миделя, достигшая высоты боевых верхушек. Почти сразу за этим последовала катастрофическая детонация мидельных складов, разорвавшая корабль надвое, подбросившая об-ломки на сотни футов в воздух и оставившая огромное вздымающееся грибовидное облако шоколадного цвета, дрейфующее на юг, в сторону Стэнли.

С отдаленной немецкой точки зрения большая часть деталей этого катастрофического разрушения «Инфлексибла» была утеряна, но ярко-красную вспышку пламени, за которой последовало поднимающееся облако взрыва, было безошибочно узнать, даже когда оно начало рассеиваться. Доклад дозорного был излишним из-за своей банальности «Цель взорвана». Но простая банальность в описании очевидного каким-то образом подчеркнула его неожиданность для немецких наблюдателей. На мгновение или два огонь на борту обоих кораблей приостановился, поскольку они пытались привыкнуть к неожиданности произошедшего. Как раз в тот момент, когда фон Шпее опустил бинокль и встретил не менее удивленный взгляд своего флагманского капитана, сверху поступило еще одно сообщение.
— «Осколки от взрыва, по-видимому, повредили ближайший корабль класса «Монмут». Он потерял фок-мачту, и первая труба кажется смятой «, — последовало уточнение.
— «Какие цели «Гнейзенау» следует атаковать сейчас?» — спросил фон Шульц. — «Атакуйте поврежденный крейсер из обоих, сосредоточьтесь на линейном крейсере?»
— «Я думаю, линейный крейсер, пока у нас еще есть боекомплекты. Прикажите «Гнейзенау » сменить цель, и мы продолжим сближение на 10 000 метров, чтобы использовать дополнительное вооружение, — распорядился он, прежде чем продолжить. — Возможно, нам удастся повторить это или нанести достаточный ущерб, чтобы предотвратить преследование «, затем снова поднял бинокль, чтобы изучить вражеские корабли в поле зрения.

Даже пока он ждал передачи этих инструкций, он использовал несколько минут до возобновления стрельбы, чтобы изучить более широкую картину происходящего. Он кратко обдумал свои варианты, если второй линейный крейсер также погибнет, должен ли он продолжать обстрел стационарных целей, находящихся в его распоряжении, или вывести эскадру? Все еще немного не веря в первоначальные разрушения, он считал такое повторение крайне маловероятным с профессиональной точки зрения, поэтому быстро отбросил это предположение. Наблюдая, он мог видеть, что судно класса «Монмут», стоящее на яко-ре на севере (Кент), теперь трогается в путь. Очевидно, судя по тому, как быстро оно набирало скорость, оно уже поднимало пар до их появления. Он наблюдал за замедляющимся ростом носовой волны, когда она набирала обороты и направлялась к северному краю входа в гавань, удивляясь ее движению. «Минное поле?» размышлял он про себя, вспоминая свои прошлые взаимодействия с капитаном Грантом с «Корнуоллиса» на китайской станции. «Для вдумчивого и способного офицера это было вполне возможно, если бы было время подготовиться», прежде чем переключить свое внимание на бой легкого крейсера также на севере.
«Македония», вооруженная 8 4,7-дюймовыми орудиями, смело приблизилась, пока он был сосредоточен на действиях линейных крейсеров. Первоначально «Нюрнберг» находился на фланге линии крейсеров, но его смелость не была вознаграждена: он нанес всего одно попадание перед «Нюрнбергом», к которому вскоре присоединился отставший «Лейпциг», и в совокупности они сокрушили небронированный торговый крейсер менее чем за полчаса, получив более сорока попаданий. Теперь, обессиленный, заглушенный и яростно пылающий, было очевидно, что мобильный крейсер направляется на север, чтобы вступить в бой с двумя его крейсерами. Теперь, когда он набрал достаточный ход, чтобы тронуться в путь, он, по-видимому, намеревался сблизиться с двумя немецкими легкими крейсерами, и он ничего не мог сделать, чтобы повлиять на это новое действие.
Когда дистанция сократилась до 10 000м, раздался более резкий треск его 5,9-дюймовых вспомогательных орудий, присоединившихся к огню главного калибра. У него было больше снарядов к ним, и он надеялся, что они окажут большее влияние теперь, когда запасы снарядов для его 8,2-дюймовых орудий подходили к концу. В этот момент он отдал приказ изменить курс на более северный, поскольку «Инвинсибл» впервые попал. Он почувствовал, как палуба задрожала под ногами, когда 12-дюймовый снаряд попал в «Шарнхорст», пробив корму. Даже когда он наблюдал, как капитан фон Шульц поворачивается, чтобы услышать отчеты о повреждениях, он не мог не почувствовать некоторую степень профессионального презрения к тому, сколько времени потребовалось, чтобы это произошло. За это же время два его корабля, вероятно, получили от пятнадцати до двадцати попаданий. Очевидно, недостаточное пребывание на полигонах в мирное время было единственным выводом или, возможно, притоком персонала резерва, рассеянно размышлял он про себя, когда во второй раз за несколько минут на борт поступил еще один снаряд. Слушая полученные отчеты, было очевидно различие в уроне, наносимом более тяжелыми орудиями, которые при каждом ударе наносили серьезный урон своему немецкому противнику.
Это вынудило фон Шпее пересмотреть свой план приблизиться к эффективной дальности стрельбы своих вспомогательных орудий, поскольку встречный огонь «Инвинсибла» внезапно показался более точным и эффективным на этой более короткой дистанции, оба британских корабля на южной стороне гавани начали движение. Даже когда два немецких броненосных крейсера израсходовали остатки своих ограниченных запасов бронебойных снарядов и попытались снова увеличить дальность стрельбы, стало очевидно, что это не вариант, поскольку «Инвинсибл» медленно начал развивать полную скорость. К 10.00 и «Инвинсибл», и «Корнуолл» были в разгаре, и несмотря на то, что оба получили более тридцати попаданий, большинство из которых находилось на «Инвинсибле». Теперь, когда оба корабля шли полным ходом, они начали последовательно наносить удары по своим немецким противникам. Медленно, но верно фон Шпее чувствовал, что ход сражения начинает поворачиваться против его кораблей, поскольку они теряли первоначальные преимущества на начальных этапах сражения. Глядя вперед, на север, он также мог видеть, что сражение между британским крейсером, который сейчас активно атакует там, и «Лейпцигом» и «Нюрнбергом» на севере, также развивалось неудачно.

Крейсер «Кент», набрав достаточный ход, сблизился с двумя немецкими легкими крейсерами, когда они вступали в бой с «Македонией». В последовавшем ожесточенном бою в него попало более пятидесяти попаданий, но более легкие орудия немецко-го корабля не смогли пробить броневой пояс «Кента» и нанести серьезные повреждения. Тем не менее, надстройки корабля были изрешечены, несколько орудий разрушены прямыми попаданиями, верхний мостик разрушен, а одна труба частично опрокинута, что ограничило скорость корабля и привело к потерям более 80 человек из его экипажа. Это обошлось немцам дорогой ценой, поскольку более тяжелые английские орудия нанесли серьезный урон ее более мелким немецким противни-кам. В течение следующего часа «Лейпциг» был заглушен и обездвижен несколькими разрушительными попаданиями, а силь-но поврежденный «Нюрнберг» теперь ковылял на север, поскольку потерял скорость и мог отвечать только двумя орудиями. В этот момент, преследуя отступающий «Нюрнберг», «Кент» должен был пройти в пределах 2000 метров от неподвижного и горящего «Лейпцига». Находясь в неподвижном состоянии, он все же смог воспользоваться возможностью, представившейся из-за такой близости, чтобы незамеченными выпустить две торпеды по проходящему мимо кораблю. Одна из которых попада-ла в цель в 10 футов от носа корабля, проделала большую дыру и обездвиживала его. Быстро теряя скорость по мере того, как вода хлынула в пробоину, «Кент» продолжил бой с «Лейпцигом», всадив в него еще 15-20 снарядов, прежде чем крейсер пе-ревернулся и затонул незадолго до полудня, забрав с собой более трех четвертей экипажа. В этот момент в значительной сте-пени обездвиженный «Кент», который теперь не мог преследовать «Нюрнберг», должен был сосредоточиться на спасении вы-живших «Лейпцига» из ледяных вод на своей единственной уцелевшей лодке, не принимая дальнейшего участия в сражении.

Что касается фон Шпее, то теперь он столкнулся с фактом, что битва, бесспорно, обернулась против него, особенно когда уцелевший британский линейный крейсер, несмотря на количество полученных попаданий, продолжал сближаться с двумя его броненосными крейсерами. Теперь, когда у обоих израсходовались оставшиеся бронебойные снаряды, ограниченные ме-нее эффективными фугасными снарядами, их попадания, по-видимому, в значительной степени не приносили большого ре-зультата, даже несмотря на то, что его собственные орудия постоянно замолкали, а количество попаданий падало. Оба пре-следователя, обогнув южную оконечность пролива Нэрроуз, убедившись, по его мнению, в наличии там мин, теперь перешли к упорному преследованию.

Первоначально взяв курс на северо-восток, он развернул свои корабли, направляясь на юго-восток, чтобы дым от своих рабо-чих кораблей наилучшим образом маскировал огонь противника, но поскольку дальность стрельбы уменьшилась, это оказа-лось менее эффективным. Изменение курса позволило им срезать угол и приблизиться быстрее. К этому времени противник обстреливал свой корабль двумя орудийными установками, в то время как кормовая башня вела огонь по идущему сзади «Гнейзенау». Такой вес огня и размер снаряда теперь начинали плохо сказываться на способности его флагмана продолжать бой. Уже вторая труба была пробита, а орудия миделя вышли из строя. Поскольку вода продолжала поступать в корабль, он терял скорость, фон Шпее мог видеть, что его надежда на то, что повреждения «Инвинсибла» не критичны и он продолжает неумолимо приближаться. Он уже видел, что «Гнейзенау» скоро догонит свой идущий под флагом корабль-побратим. Адмирал немного запоздало осознал, что для него было бы лучше, если бы он позволил ему действовать самостоя-тельно раньше, но сейчас было самое подходящее время. Поскольку дым и повреждения миделей его собственных флагманов до такой степени ограничивали обзор в этом направлении, он ненадолго вышел из боевой рубки с подветренной стороны и собственными глазами убедился в ее состоянии, прежде чем отдать последнюю команду отделиться (действовать самостоя-тельно?). В момент когда он делал это и поворачивался с крыла мостика, чтобы отдать эту команду, 12-дюймовый бронебой-ный снаряд, выпущенный из первой башни (башня А) «Инвинсибла», попал в боевую рубку «Шарнхорста» в 11:25, убив капи-тана и всех, кто находился в ней. Последним сознательным впечатлением вице-адмирала фон Шпее от этого боя была ослепи-тельная вспышка, прежде чем он перестал что-либо понимать.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Битва за Фолклендские острова во время Первой Мировой Войны была между Королевским флотом Великобритании и Императорским военно-морским флотом Германии, произошедшей 8 декабря 1914 года в Южной Атлантике. Британцы после свое-го поражения в битве при Коронеле 1 ноября послали большие силы для выслеживания и уничтожения немецкой эскадры крейсеров. Сражение ежегодно отмечается 8 декабря на Фолклендских островах как день памяти тех, кто погиб. Адмирал граф Максимилиан фон Шпее, командующий немецкой эскадрой в составе двух броненосных крейсеров «Шарн-хорст» и «Гнейзенау», легких крейсеров Нюрнберг», » Дрезден» и «Лейпциг, и угольщиков «Баден», «Санта-Исабель» и «Зейд-лиц» предпринял попытку совершить налет на британскую базу снабжения в Стэнли на Фолклендских островах. Британская эскадра, состоящая из линейных крейсеров «Инвинсибл» и «Инфлексибл» броненосных крейсеров «Карнарвон», «Корнуолл» и «Кент», вспомогательного крейсера «Македонии» и легких крейсеров «Бристоле» и «Глазго» прибыл в порт накануне. Видимость была максимальной, море было спокойным, дул легкий бриз, а день выдался ярким и солнечным. Немецкая эскадра застала британскую эскадру на рассвете, неподготовленной, с углем и сомкнулась, чтобы нанести максимальный урон. Благодаря первоначальному преимуществу внезапности немецкие войска смогли нанести серьезный ущерб кораблям, стоявшим на якоре во внешней гавани, включая уничтожение линейного крейсера «Инфлексибл». Британские войска в конце концов смогли поднять обороты, и в последующем сомкнутом бою были потоплены все немецкие суда. за исключением «Дрездена» и трех сопровождавших его угольных шахт. Это произошло ценой потери «Македонии» в дополнение к «Инфлек-сиблу» и значительных повреждений «Инвинсибла» и двух броненосных крейсеров. Хотя это привело к уничтожению немец-кой эскадры как рейдовой силы, последовавшему за поражением в битве при Коронеле, в то время это широко воспринималось как второе крупное поражение Королевского военно-морского флота за короткий период.

Историческая справка

Эскадрилья фон Шпее

В начале военных действий германская Восточноазиатская эскадра под командованием Шпее была разгромлена (???) военно-морскими силами союзников на Тихом океане, Шпее и Верховное командование не верили, что азиатские владения Германии можно защитить, и сомневались, что эскадра вообще сможет выжить на этом театре военных действий. Шпее хотел вернуть свои корабли домой и начал с того, что направился на юго-восток через Тихий океан, хотя он был пессимистичен в отношении их шансов и считал, что у эскадры мало реальной надежды избежать встречи со значительно более мощными силами Королевского флота.
После успешных действий и разгрома британской эскадры в битве при Коронеле офицеры фон Шпее посоветовали вернуться в Германию. Эскадра израсходовала половину своих боеприпасов в Коронеле; запасы не могли быть пополнены, а длительный период нахождения в море привел к увеличению числа проблем, связанных с техническим обслуживанием, которые начали затрагивать некоторые суда. Отчеты разведки предполагали, что британские корабли (броненосные крейсера) Defence, Cornwall и Carnarvon были размещены в Ривер Плейт. Вернувшись ненадолго в Вальпараисо после битвы 3 ноября, Шпее получил от немецкого консула последние новости о Порт-Стэнли, который недавно посетил пароход. В отчете сообща-лось, что британский броненосец, «Канопус», находился на месте в качестве корабля охраны порта и его расположения во внут-ренней гавани. 26 ноября эскадра отправилась к мысу Горн, которого они достигли 1 декабря, затем бросили якорь на острове Пиктон, где пробыли три дня, раздавая уголь с захваченного британского угольного завода «Драммюр» и охотясь. 6 декабря британское судно было затоплено, а его экипаж переведен на вспомогательный «Зейдлиц». В тот же день во время совещания капитанов для подтверждения статуса своих кораблей фон Шпее проинформировал их о разведданных и предложил совер-шить набег на Фолклендские острова в качестве следующего действия эскадры, прежде чем рассматривать дальнейшие вари-анты. Признавая, что в налете не было никакой необходимости, поскольку теперь у эскадрильи было столько угля, сколько она могла унести, он изложил обоснование этого действия. При плохом состоянии двигателей «Лейпцига» (их скорость ограничена менее чем 20 узлами) любое столкновение со значительными силами Роял Нэви, скорее всего, привело бы к его потере. Во-вторых, как бывший флагман Китайской станции, он и его офицеры были прекрасно осведомлены об ограничениях «Канопуса» (низкая скорость, устаревшая и малой дальности орудия главного калибра) и о том, что это давало возможность одержать еще одну моральную победу над Роял Нэви. Хотя большинство немецких офицеров в принципе выступали против рейда, были признаны растущие трудности, с которыми сталкивается эскадрилья, и после краткого обсуждения достоинств альтернативных вариантов, тем не менее, было решено продолжить.
Приняв решение атаковать Порт-Стенли, фон Шпее разработал свой план атаки, учитывая сообщенное местоположение «Канопуса». Самый быстрый из его легких крейсеров, «Дрезден» с турбонаддувом, приближавшийся с юго-востока, мог видеть внутреннюю гавань, за которой на большом расстоянии следовали три угольных шахтера. Остальная часть эскадрильи должна была подойти в линию с востока на рассвете. Цель этого была тройной: затруднить любое наблюдение за этим заходом, глядя прямо на восходящее солнце, обеспечить наблюдение за внешней гаванью на предмет присутствия дополнительных судов и использовать местность для маскировки вероятных огневых точек «Канопуса», расположенного во внутренней гава-ни. Поскольку «Дрезден» расположен на юго-востоке, это могло бы вызвать прекращение огня эскадры, в то время как основ-ное вооружение «Канопуса» из-за малых углов возвышения орудий не могло бы эффективно вести огонь, поскольку местность маскировала приближение немецких судов с востока.

Британские приготовления

30 октября адмирал флота в отставке сэр Джон Фишер был повторно назначен первым морским лордом, чтобы заменить ад-мирала принца Луи Баттенбергского, который был вынужден уйти в отставку из-за общественного протеста против предпола-гаемого немецкого принца, управляющего британским военно-морским флотом, хотя Луи был британцем и служил в Коро-левском военно-морском флоте с 14 лет. 3 ноября Фишеру сообщили, что Шпее был замечен у Вальпараисо и действовал для усиления Крэдока, отдав приказ о защите, уже отправленного патрулировать восточное побережье Южной Америки, и при-нял меры для усиления Крэдока. чтобы усилить свою эскадрилью. 4 ноября поступили известия о поражении при Короне-ле. Удар по британскому военно-морскому престижу был ощутимым, и британская общественность была шокирована. В ре-зультате линейным крейсерам «Инвисибл» и «Инфлесебил» было приказано покинуть Гранд Флит и отправиться в Плимут для капитального ремонта и подготовки к дальнему плаванью. Начальником штаба адмиралтейства был вице-адмирал Довтон Стерди. У Фишера были давние разногласия со Старди, который был одним из тех, кто ранее призывал к его отставке с поста первого морского лорда в 1911 году, поэтому он воспользовался возможностью назначить Старди главнокомандующим Юж-ной Атлантикой и Тихим океаном командовать новой эскадрой с «Инвисибла».
11 ноября «Инвинсибл» и «Инфлексибл» покинули Девонпорт, хотя ремонт «Инвинсибла» был неполным, и он вышел в море с рабочими на борту. Несмотря на срочность ситуации и их максимальную скорость около 25 узлов (46 км / ч; 29 миль в час), корабли были вынуждены двигаться со скоростью 10 узлов (19 км / ч; 12 миль в час), чтобы сэкономить уголь и завершить долгое путешествие на юг через Атлантику. Два корабля также были тяжело загружены припасами и боеприпасами, несмотря на предполагаемую сложность пополнения запасов. Хотя секретность миссии считалась важной, чтобы застать Шпее врасплох, лейтенант Херст из Глазго услышал, как местные жители обсуждали предстоящее прибытие кораблей, находясь на берегу Кабо-Верде 17 ноября; однако новости не дошли до Шпее. Стерди прибыл к скалам Аброльос 26 ноября, где его ожидал контр-адмирал Стоддарт с остатками эскадры.

Стерди объявил о своем намерении отправиться на Фолклендские острова 29 ноября. Оттуда быстроходные легкие крейсера «Глазго» и «Бристоль» будут патрулировать в поисках Шпее, вызывая подкрепление, если найдут его. Капитан Люс из Глазго, участвовавший в битве при Коронеле, возразил, что нет необходимости ждать так долго, и убедил Старди отправиться на день раньше. Эскадра задержалась в пути на 12 часов, когда трос, буксировавший мишени для учебных стрельб, обмотался вокруг одного из винтов «Инвинсибла», но корабли прибыли утром 7 декабря.
Два легких крейсера пришвартовались во внутренней части гавани Стэнли, в то время как более крупные корабли остались в более глубокой внешней гавани Порт-Уильяма. Водолазы приступили к удалению поврежденного кабеля с «Непобедимого»; пожар в котлах «Корнуолла» был потушен для проведения ремонта, а у «Бристоля» демонтировали один из двигателей. Знаменитый корабль «Великобритания»—превращенный в угольный бункер — перегружал уголь на несколько угольных шахт меньшего размера для перегрузки угля на «Непобедимый» и «Негибкий». Вспомогательный крейсер Македония» был назначен охранным кораблем гавани, в то время как На следующее утро «Кент» должен был освободить ее от этой обязанно-сти. «Кент» начнет поднимать пар в своих котлах в 8 утра после завтрака, готовый заменить «Македонию» на следующий день, 8 декабря; флот фон Шпее прибыл вскоре после рассвета того же дня.

Битва

Первые ходы

Основная часть эскадрильи фон Шпее приблизилась к Стэнли с востока, выстроившись в ряд, и впервые появилась над гори-зонтом, когда солнце взошло позади них. В то время большая часть британского флота работала на угле, а двигатели «Бри-столя» были частично демонтированы для проведения ремонта в результате длительного перехода на юг. То, что британская эскадра была застигнута совершенно врасплох, не вызывало сомнений, поскольку только два корабля под паром выполняли роль сторожевиков и броненосец «Канопуса» который был во внутренней гавани и находился за холмом, маскируя подход немцев. Большинство экипажей стоящих на якоре судов либо заканчивали завтракать, либо уже приступили к грязному руч-ному труду по заготовке угля, когда прозвучал сигнал тревоги. Позже расследование после сражения показало, что разведы-вательная группа с «Канопуса» на Сапер-Хилл была отозвана по прибытии эскадрильи накануне. То, что укомплектование этого поста было возобновлено в 8 утра 8-го числа и почти сразу же стало причиной первоначального сообщения о наблюде-нии, стало одним из разрушительных разоблачений расследования. «Кенту» потребовалось бы примерно 45 минут, чтобы поднять достаточный пар для маневрирования, в то время как остальной эскадре с холодными топками потребовалось бы до двух часов, чтобы тронуться в путь.

Операция по приему угля началась после 06.00, когда угольный погрузчик «Трелони» подошел к «Инвинсиблу», а погрузка угля началась вскоре после 07.00, когда водолазов спустили за борт, чтобы очистить трос от винта правого борта. Примерно в 08.09 утра с Саперс-Хилл на «Канопуса» был передан сигнал тревоги о приближении немецких войск, причем сигнал был передан по радио в эскадрилью в 08.14: С «Канопуса» на Флаг:
«Срочно: Получено с Саперс-Хилл. Несколько боевых кораблей приближаются с Востока.»
Стерди только что сел завтракать, когда получил известие о прибытии противника, и немедленно объявил общую тревогу и подал сигнал всем кораблям: «Поднять пары на полный ход и приготовиться снять якорь. «Ускорить». отправлено в 08:21. В 08: 23 «Македония» за пределами Порт-Уильяма была выпущена для обстрела приближающихся военных кораблей как раз в тот момент, когда они открыли огонь с дистанции 16 000 м.

С точки зрения немцев, четыре крейсера, приближавшихся с востока, неуклонно развивали полную скорость, в то время как более медленный «Лейпциг» на южном конце линии отставал. На рассвете поначалу было трудно различить присутствие кораблей во внешней гавани, однако быстро улучшающееся освещение позволило разглядеть несколько военных кораблей, в том числе увидеть характерные треножные мачты двух британских линейных крейсеров, что было подтверждено в 08.08. Эта но-вость была воспринята с ужасом, поскольку неравенство сил было намного больше, чем рассматривавшийся ранее сценарий наихудшего развития событий. Обдуманное решение фон Шпее рискнуть совершить налет на Порт-Стэнли теперь оказалось неразумным, и он невольно угодил в ловушку. [1]
***
1. Британская эскадра была застигнута врасплох, как подробно описано, но фон Шпее не ожидал столкновения с какими-либо британскими военными кораблями, и когда сторожевик «Канопус» открыл огонь по приближающемуся с юго-востока «Дрездену» на максимальной дистанции, он отвернул и попытался скрыться. В необычно ровных и спокойных условиях более быстрые и мощные корабли британцев успели поднять обороты и в конечном итоге догнали и потопили большую часть немецкой эскадры после однодневного преследования. «Дрезден» с турбонаддувом сбежал, а впоследствии был пойман и по-топлен у берегов Чили в начале 1915 года. Часто высказывались предположения, к чему бы это привело, если бы он закрылся и вступил в бой с неподготовленными силами, стоящими на якоре, и этот дикки представляет мое мнение, если бы это про-изошло.
***
Многие позже усомнились бы в его первоначальном решении как в авантюре и сочли бы его ошибкой, но он быстро осознал, что приказ сейчас отвернуть приведет к полной катастрофе для немцев. И поскольку его корабли уже были снаряжены и развернуты для боя, фон Шпее сразу же определил, что при спокойном состоянии моря и большей скорости линейные крейсера будут способны преследовать и уничтожать его команду по частям, если он прервется в этот момент, и поэтому он решил продолжать сближение на скорости, чтобы нанести максимальный урон, пока британские силы были в невыгодном положе-нии. «Шарнхорст» открыл бой своим первым выстрелом на дальность вскоре после 08: 25.

Сражение

Начав пристрелку на почти максимальной дистанции, немецкие броненосные крейсера смогли вести огонь только из носовых башен и продолжили сближаться. Это был продуманный план, поскольку оба корабля были известными артиллерийскими кораблями, и чтобы нанести максимальный урон, пока оба британских линейных крейсера все еще находились на месте. Когда «Гнейзенау» вступил в бой с «Инфлексиблом», а «Шарнхорст» — с «Инвинсиблом», это оказалось удивительно эффективным: оба быстро достигли дальности стрельбы к третьему залпу. Битва при Коронеле оставила обоим немецким кораблям всего по двадцать бронебойных снарядов на орудие главного калибра, и на этом этапе сражения они использовали фугасные снаряды, чтобы увеличить дальность стрельбы. В то время как третий залп с «Гнейзенау», нанесенный по «Инфлексиблу», залп с «Шарнхорста», хотя и не был нанесен по «Инфлексиблу», был правильным по дальности, при этом самый левый снаряд разорвался менее чем в 40 метрах от левого борта «Инвинсибла» в 08: 31, оказав глубокое воздействие. В этот момент адмирал Стерди продвигался из своей каюты на корме «Инвинсибла» в бронированную боевую рубку вперед. Поскольку правый борт все еще был заблокирован отцепляющимися угольщиками и карабкающимися партиями по добыче угля и сопутствующими принадлежностями, он использовал более открытый левый борт, когда этот снаряд попал в цель. В результате осколки прошили его отряд, убив двоих и ранив его в плечо и корпус, таким образом обезглавив командование британской эскадрильи. Тяжело раненный и без сознания, он выжил, но больше не принимал участия в последующих событиях, и позже в тот же день ему ампутировали левую руку выше локтя.

В этот момент оба британских линейных крейсера открыли огонь независимо друг от друга, их ответ был ограничен орудий-ными установками «A» и «Б» (примечание — в оригинале «Р») так как другие орудия из-за ограниченных углов не могли стрелять. Вскоре после этого оба немецких крейсера добились попаданий: «Гнейзенау» на «Инфлексибле» дал четвертый залп, а «Шарнхорст» на «Инвинсиблс» после надстройки — пятый. В этот момент, когда дальность стрельбы сократилась до менее чем 14 000 м, фон Шпее отдал приказ повернуть на два румба влево, чтобы ввести в бой кормовые башни своих крейсеров, про-должая при этом приближаться, и чтобы они переключились на бронебойные снаряды. Теперь оба британских линейных крей-сера начали регулярно подвергаться обстрелам, в то время как ответный огонь был пока безрезультатным, так как не удалось добиться ни одного попадания. Вскоре после восьмого залпа в 08.41 «Гнейзенау» снова атаковал «Инфлексибл», похоже, по-лучив два попадания в мидель корабля. То, что последовало за этим, было хорошо видно и впоследствии передано наблюда-телями как с берега, так и с близлежащих судов, которые увидели вспышку у основания воронки, за которой последовала свеча пламени из Q-образной башни миделя, достигшая высоты боевых верхушек. Почти сразу за этим последовала катастрофическая детонация мидельных складов, разорвавшая корабль надвое, подбросившая обломки на сотни футов в воздух и оста-вившая огромное вздымающееся грибовидное облако шоколадного цвета. Взрыв был такой силы, что его отчетливо услышали в Порт-Стэнли, и большая часть башни «Б» весом почти в сто тонн упала на «Корнуолл» (флагманский кораблем 5-й эскадры крейсеров под флагом контр-адмирала А.П. Стоддарта), заместителя Старди находившемся более чем 3 кабельтовых от него, вызвав человеческие жертвы и разрушив переднюю трубу. В результате этого удара с «Корнуолла» была снесена фок-мачта, с него были сняты антенны беспроводной связи и сигнальные фалы, что фактически лишило его возможности поддерживать связь с другими судами эскадры. Последующие многочисленные попадания с немецких кораблей изрешетят верхнюю палубу крейсера и помешают попыткам восстановить связь или передать командование. В результате адмиралу Стоддарту не удастся установить тактический контроль еще долгое время после завершения операции. Это привело к тому, что действия крейсеров не были скоординированы, каждый присоединялся индивидуально по мере поступления. После взрыва мидельного складов передняя часть корпуса «Инфлексибла» быстро кренилась влево и почти сразу же тонула. Разрушенная кормовая половина временно оставалась вертикально, покоясь на морском дне внизу, при этом несколько метров корпуса оставались свободными от воды почти в течение часа, прежде чем в конечном итоге затонуть. Произойди такое в море, мало кого удалось бы спасти, а в гавани, где было много небольших судов и катеров, спасательная операция позволила спасти 98 человек (из 918).
Шок от совершенно неожиданного уничтожения «Инфлексибла» был ошеломляющей неожиданностью для обеих сторон, и на несколько минут наступала короткая пауза, прежде чем возобновлялся огонь. Когда это возобновилось, немецкие броненосные крейсера приблизились на расстояние 10 000 м, чтобы вывести в радиус действия свое вспомогательное вооружение, прежде чем изменить курс, и теперь оба вступили в бой со все еще неподвижным «Инвинсиблом». «Македония», вооруженная 8 4,7-дюймовыми орудиями, смело сблизилась с приближающимися силами, пока это происходило, и вступила в бой с «Нюрнбер-гом» на крыле линии крейсеров. Эта атака осталась бы без последствий, получив всего одно попадание, прежде чем «Нюрнберг», к которому вскоре присоединился отставший «Лейпциг», сокрушил бы небронированный торговый крейсер менее чем за полчаса, получив более сорока попаданий. Вскоре обессиленная, заглушенная и яростно пылающая «Македония» в конце концов затонула позже тем же вечером, потеряв более трети своего экипажа из 370 человек. К 08:50 «Кент» развил достаточ-ный ход, чтобы тронуться в путь и сблизиться с двумя немецкими легкими крейсерами. В последовавшем за этим ожесточен-ном бою в нее попало более пятидесяти попаданий, но более легкие орудия немецкого корабля в основном не смогли пробить броневой пояс «Кента» и нанести серьезные повреждения. Тем не менее, верхние части корабля были изрешечены, несколько створок орудий разрушены прямыми попаданиями, верхний мост разрушен, а одна воронка частично опрокинута, что ограни-чило скорость корабля и привело к потерям более 80 человек из его экипажа. Это обошлось ей дорогой ценой, поскольку более тяжелые орудия нанесли серьезный урон ее более мелким немецким противникам. К 10:50 Лейпциг замолчал и был неподвижен, а Нюрнберг ковылял на север на малой скорости и мог ответить только двумя орудиями. Преследуя отступаю-щий «Нюрнберг», «Кент» прошел в пределах 2000 метров от неподвижного «Лейпцига», который воспользовался представив-шейся возможностью, чтобы незамеченными выпустить две торпеды по проходящему кораблю, одна из которых поразит в 10 футов от носа, пробив большую пробоину и обездвижив его. «Кент» возобновил бой с «Лейпцигом», добившись 15-20 попа-даний, прежде чем крейсер перевернулся и затонул незадолго до полудня, забрав с собой 230 человек из 295 членов экипажа, поскольку спасательные работы были ограничены одной неповрежденной лодкой «Кента».

Пока это происходило, основное сражение продолжалось, и «Корнуолл», наконец, набрал достаточный обороты, чтобы начать движение около 09:55, вскоре после этого к нему присоединился не задействованный «Карнарвон» в 10.00-м, а за ним «Инвинсибл» в 10.05-м. За это время дальность стрельбы упала до менее чем 10 000 м, и «Инвинсибл» и «Корнуэлл» неодно-кратно подвергались попаданиям. К счастью для британцев, к этому времени немецкие крейсера израсходовали все бронебой-ные боеприпасы и стреляли фугасными снарядами, которые, хотя и сильно повредили небронированные надстройки обоих британских кораблей, но не имели пробивной способности и лишь ограниченно влияли на их общую боевую мощь. Наиболее значительным эффектом стало выведение из строя передней башни «Корнуолла» и частичное разрушение труб «Инвинсибла» (что сказалось на скорости). Если бы фон Шпее знал об этом, возможно, он мог бы дав полный ход уйти от противника. Этого не произошло, и после первоначальных успехов ход сражения неуклонно менялся в пользу британцев. До этого момента точ-ность британского огня была очень низкой, пока дальность стрельбы не упала ниже 10 000 м. Первое попадание из главного калибра «Инвинсибла» состоялось только в 09:37, почти через час стрельбы, и к тому времени, когда «Инвинсибл» потерял трос (???), было достигнуто только три попадания из более чем 120 выпущенных четырьмя орудиями снарядов. После старта «Инвинсибл» смог ввести в бой кормовую башню, продолжая следовать за немецкими кораблями, которые теперь снова изменили курс и направлялись на север. К этому моменту фон Шпее послал сигнал в «Дрезден», освобождая его для проведения самостоятельных операций с сопровождающими ее угольщиками.

Когда «Инвинсиблы» с двумя передними башнями вступили в бой с ведущим «Шарнхорстом», а после него с «Гнейзенау», количество попаданий начало увеличиваться по мере сокращения дистанции. Мощь огня и размер снарядов быстро начали наносить серьезный урон, в то время как немецкий огонь по сравнению с этим достигал незначительных результатов. В 11:28 один из этих снарядов пробил боевую рубку «Шарнхорста», убив его капитана и тяжело ранив фон Шпее. К этому времени его флагманский корабль был в значительной степени разрушен, орудия молчали и с обширными повреждениями едва двигались на низкой скорости, трубы сплющены, охвачены огнем и сильно опущены в носовой части. «Инвинсибл» и практически неповрежденный «Карнарвон» продолжат движение мимо него в погоне за «Гнейзенау». Поврежденный и теперь отстающий «Корнуолл» будет преследовать «Шарнхорстом», поскольку он продолжал неуклонно оседать на нос, пока не затонет на отметке 15:17 не спустив флаг. К счастью, в спокойной обстановке удалось спасти многих матросов, включая раненого и находящего-ся без сознания фон Шпее (число погибших 311 человек). «Гнейзенау» продолжал стрелять и уклоняться до 16.15, к этому времени его боеприпасы были исчерпаны, и он был во многом в том же состоянии, что и его систершип перед гибе-лью. Учитывая состояние своих кораблей, «Инвинсибл» сосредоточился на извлечении из воды команды «Гнейзенау», одновременно отправив в этот момент практически неповрежденный «Карнарвон» на безуспешные поиски крейсера, о котором сооб-щалось, что его видели к югу от Порт-Стэнли ранее в тот же день. «Гнейзенау» окончательно затонул в 18.02, потеряв 290 человек экипажа. К концу боя «Инвинсибл» получил более 50 попаданий, «Корнуэлл» — 40, а «Карнарвон» — 3. В общей сложности они получили 138 попаданий от огня немецких кораблей.

Оставшиеся британские корабли оказали очень незначительное влияние на ход событий. «Канопус», севший на мель во внутренней гавани, выпустил два снаряда по далекому «Дрездену» вскоре после 08.30, которые упали с недолетом, прежде чем заметил, что «Дрезден» уходит на юг. «Глазго» вышел из внутренней гавани около 10.25 и последовал за «Кентом» на се-вер. Догоняя ее и проходя мимо тонущего «Лейпцига», она увидит хромающий «Нюрнберг» недалеко от берега к северу от Уильяма, штат Пенсильвания. Он потерпел крушение на мелководье недалеко от мыса, когда «Глазго» открыл огонь с пре-дельной дистанции. «Нюрнберг» выпустил две сигнальные ракеты, поэтому крейсер «Глазго» прекратил огонь, поскольку экипаж покинул корабль на мелководье, потеряв 59 человек убитыми. Помощь и выздоровление этих пленных и раненых займут остаток дня, и она вернется, чтобы передать их в Порт-Стэнли после 18.40. Последний крейсер «Бристоль» не сможет поки-нуть Порт-Стэнли до тех пор, пока не произведет повторную сборку своих двигателей после 13.00 и проведет бесплодный марш на юг вместе с «Карнарвоном», чтобы найти исчезнувший «Дрезден». Это было отменено поздно вечером того же дня, и оба корабля вернулись в Порт-Стэнли и участвовали в последующих британских ремонтно-восстановительных операциях в течение следующих нескольких дней.

Итог

Сразу после битвы британские войска были заняты решением проблем с поврежденными судами и восстановлением выживших с обеих сторон. Для немецких войск это сражение представляло собой эффективное уничтожение единственной крупной во-енно-морской силы за пределами Северного моря или Средиземного моря. Ранее было согласовано, что «Дрезден» уйдет и встретится на острове Пиктон с тремя угольщиками поддержки, которые никогда не подходили ближе чем на 15 морских миль от места сражения.

Для британцев сам масштаб потерь и количество пленных угрожали переполнить ограниченные возможности, доступные в Порт-Стэнли. Несмотря на потерю 920 человек убитыми, в плену осталось более 1100 немцев, что составляет почти половину населения Стэнли, многие из них ранены или страдают от переохлаждения в результате погружения в холодные воды Южной Атлантики. Капитан Маеркер, переживший потопление «Гнейзенау», как старший выживший офицер (фон Шпее был без сознания и в критическом состоянии) в тот вечер дал условно-досрочное освобождение немецким войскам, и многие из них в по-следующие дни будут укрыты в домах населения Стэнли. Проявленные внимание и комфорт останутся в памяти с теплотой и будут неоднократно отмечаться всеми пострадавшими после войны. Фон Шпее выжил, несмотря на свои серьезные ранения, с ранами, удивительно похожими на раны Стерди, и поздно вечером хирург «Инвинсибла» ампутировал ему левую руку выше локтя. Оба его сына, Отто из Нюрнберга и Генрих из Гнейзенау, также выживут, хотя Генриху оторвало ногу по щиколотку. В последующие дни немцы без видимой вражды с экипажами британских кораблей работали над тем, чтобы похоронить погиб-ших с обеих сторон с воинскими почестями на том, что в конечном итоге станет кладбищем военных захоронений Содружества в Стэнли.

Общий список потерь британцев был выше, чем у немцев: в ходе боевых действий погибло 1174 человека, большинство из которых погибли при уничтожении «Инфлексибла». Потери составили один потопленный линейный крейсер и один торговый крейсер по сравнению с немецкими потерями в двух броненосных и двух легких крейсерах. Перед британскими войсками по-прежнему стояла проблема устранения значительных повреждений, понесенных «Кентом», «Корнуоллом» и «Инвинсиблом», поскольку в Порт-Стэнли для этого не было ресурсов. Порт будет оставаться безопасным благодаря присутствию «Канопуса», «Карнарвона», «Глазго» и «Бристоля», но потребуются месяцы, прежде чем «Кент» и «Корнуолл» получат адекватный времен-ный ремонт, необходимый для полного завершения путешествия в Дурбан. «Инфлексибл» в конечном итоге будет отозван в Великобританию для ремонта там в начале 1915 года.

Последствия

Битва за Фолклендские острова с практической точки зрения представляла собой небольшое тактическое сражение, которое, хотя и было решительно выиграно британцами в материальном плане, в конечном итоге оказало незначительное реальное влияние на проведение военно-морских операций или исход войны. Однако с точки зрения пропаганды и сразу после пораже-ния при Коронеле это стало вторым ошеломляющим ударом по престижу Британской империи и Королевского военно-морского флота в частности, и в результате было широко воспринято как поражение. Несмотря на то, что в ходе боя была потоплена основная часть немецкой дальневосточной эскадры, ущерб, понесенный при достижении этой цели, учитывая нера-венство задействованных сил, считался неудачей. Ситуация усилилась, в частности, из-за потери «Инфлексибла», одной из знаковых эмблем линейных крейсеров современного военно-морского флота, для того самого класса кораблей, для противо-действия которому он был специально разработан. Когда информация о результате была получена по телеграфу в Лондон, поначалу широко распространилось неверие и нежелание принять новость, но после ее подтверждения разразился интенсив-ный и резкий шум, требующий объяснения, как это могло произойти. Попытки преуменьшить потери и минимизировать ущерб были в значительной степени тщетными, и последующее расследование и выводы превратились в упражнение по поиску оши-бок, в первую очередь направленное на установление вины в результате и защиту имиджа Королевского военно-морского флота. Последующий успех «Дрездена» в том, что он выжил и сбежал, только усилил бы уровень тщательного изучения, ко-торый в результате возник.

Как командир эскадры, большая часть вины за результат была возложена непосредственно на Старди, который, как считалось, нес ответственность за то, что не провел надлежащих приготовлений к обороне от прибытия немецких войск. Только степень его травм и непригодность к дальнейшей военной службе помешали ему предстать перед военным трибуналом. Он никогда полностью не оправится от своих ран и умрет опозоренным и в значительной степени забытым из-за осложнений, связанных с травмой, в 1925 году. Другие высокопоставленные британские командиры, участвовавшие в ней, также будут признаны винов-ными и наказаны или отстранены от командования. Капитан Грант с «Канопуса» был отстранен от командования и вынужден уйти в отставку за неспособность сохранить наблюдательный пункт на Сапер-Хилл, несмотря на его хорошую работу по укреплению Порт-Стэнли. Адмирал Стоддарт будет отстранен от командования и никогда больше не получит назначения в море, его осудят за неспособность установить надлежащий контроль над кораблями своей эскадры или командовать действия-ми, несмотря на повреждения его флагманского корабля «Корнуолл». К нему присоединятся капитаны «Инвинсибла» и «Кен-та», которые были отстранены от командования, и все они будут вынуждены уйти в отставку в конце войны. В результате про-веденного расследования не удалось правильно идентифицировать и устранить ряд ключевых факторов, возникших в резуль-тате боевых действий. В нем не признавались фундаментальные конструктивные недостатки базовой концепции линейного крейсера и его уязвимость к встречному огню из-за палубной брони толщиной всего 1,75 дюйма. Он не смог признать, что отсутствие эффекта от немецкого огня было в значительной степени вызвано израсходованием бронебойных боеприпасов, а не какой-либо внутренней прочностью компоновки и дизайна брони. В то же время не было признано, что разрушение «Инфлек-сибла», произошло из-за сочетания пробития погреба или башни и вызванного этим внезапного возгорания неправильно хра-нящихся боеприпасов и кордитных зарядов, что привело к детонации пятидесяти тонн боеприпасов и зарядов в мидельном погребе корабля. Только после последующих аналогичных событий у Ютланда и потери еще четырех линейных крейсеров эти недостатки в Роял Нэви в отношении хранения кордита были признаны и устранены. Тот факт, что оба линейных крейсера, опасаясь трудностей с пополнением запасов, погрузили количество боеприпасов для основного вооружения, значительно превышающее емкость складов, будет проигнорирован. То, что излишки хранились за пределами погребов в помещениях для хранения снарядов и погрузочно-разгрузочных работ, будет подтверждено только в ходе расследования 1916 года. В свете аналогичного внезапного пожара, который произошел в то время, было признано, что аналогичный результат был вероятной причиной потери «Инфлексибла». Тот факт, что первое расследование проигнорировало это и не смогло установить причину потерь, вероятно, способствовал последующим потерям 1916 года.

Очень низкая точность огня линейных крейсеров (менее 5% попаданий до тех пор, пока дальность стрельбы не упадет ниже 10 000 м), особенно в отличие от высокого стандарта, продемонстрированного немецкой артиллерией, не была рассмотрена, равно как и общие недостатки используемой системы управления огнем Дрейера, которые не были признаны. Неспособность расследования выявить и решить эти проблемы будет подчеркнута более поздними событиями войны, укрепляя представление о том, что все расследование было в значительной степени направлено на защиту имиджа Королевского военно-морского флота, а не на установление фактов.

Для немцев побег и последующее весьма успешное плавание «Дрездена» нанесли бы дополнительный урон имиджу британ-ской империи в результате битвы. Вернувшись в Тихий океан после боевых действий, «Дрезден» будет проводить торговые рейды в течение следующих шести месяцев, захватив или потопив еще 13 торговых судов и крейсер и связав практически все тихоокеанские контингенты британского, японского и австралийского военно-морских сил, участвовавших в этой охоте за этот период. Кульминацией этой операции стал налет на британские фосфатные операции на Науру, потопление сторожевого корабля, старого британского крейсера Crescent, находящегося под защитой, и захват и потопление пяти судов с фосфатами и еще двух судов у Оушен-Айленда два дня спустя. Столкнувшись с серьезными инженерными проблемами, и исчерпанием боеприпасов, «Дрезден» был интернирован в США (в Перл-Харборе) в мае 1915 года.

По сей день разумность нападения фон Шпее на Порт-Стэнли остается весьма спорной, эксперты ставят под сомнение его от-носительные достоинства и обсуждают состояние его ума, когда он решил предпринять эту акцию. Фон Шпее в основном хранил молчание сразу после войны, но в конце концов открылся и ответил на интервью после смерти Стерди. Когда его об-виняли в фатализме, он отвечал: «Нет, просто реалист», и излагал подоплеку своих мыслей для подстрекательства к дей-ствию. Он в основном заявил, что его силы были слишком велики, чтобы поддерживать поддержку, необходимую для прове-дения торговых рейдов в составе эскадры, но им не хватало размера, чтобы пробиться домой через британские воды. Уже столкнувшись с нехваткой боеприпасов и растущими проблемами технического обслуживания, он чувствовал, что любая по-пытка вернуться в Германию потерпит позорное поражение от превосходящих сил. Осознавая и знакомый с ограничениями «Канопуса» по совместному пребыванию на китайской станции, он чувствовал, что эскадрилья может победить ее, даже учи-тывая перспективу нанесения значительного ущерба для достижения этой цели, и что пропагандистская выгода, которую дает такая победа, была лучшей наградой, которую сейчас может получить его эскадрилья. Задуманный им наихудший сценарий предусматривал включение в оборону броненосных крейсеров в дополнение к «Глазго» и «Отранто» из Коронеля, и он по-прежнему считал победу достижимой в этом случае, хотя это стоило бы больших затрат. Он считал, что такая победа, даже ценой большого ущерба или уничтожения его эскадры, все равно представляла бы собой наилучшую достижимую выгоду для престижа Германской империи и Имперского флота, за счет его вооруженных сил, которые он не видел реального способа сохранить, кроме позорного интернирования у нейтральной державы. После поражения британских войск при Стэнли он ре-шил, что, возможно, сможет более эффективно использовать любые меньшие уцелевшие силы для совершения торговых набе-гов, а также высадить выживших в результате такого сражения. Он также считал, что, если бы он понес достаточный ущерб в результате такой акции, он затопил бы поврежденное судно в проливе Нарроуз, чтобы лишить британцев возможности ис-пользовать порт в будущем. По этим причинам он подошел к Стэнли утром 8-го, уже в значительной степени готовый при-нять ту или иную форму действий после столкновения с британским флотом. Каким бы ни был конечный результат, его реше-ние должно было привести к одной из единственных крупных военно-морских акций за пределами европейских вод Первой мировой войны.

Источник — https://www.alternatehistory.com/forum/threads/alternate-battle-of-the-falkland-1914.552356/