Статья Александра Полищука и Андрея Уланова с сайта WARSPOT от 20 июня 2019 года.
Содержание:
14 января 1944 года на немецкие позиции под Ленинградом обрушились тысячи снарядов и бомб. Начало операции «Январский гром» по части грохота удалось полностью: к концу дня части 2-й ударной армии овладели первой линией обороны противника. Ораниенбаумский плацдарм, долгое время остававшийся самым западным участком советской земли, не занятой врагом, в этот день дал начало первому из 10 «сталинских ударов» — серии наступлений советских войск.
Немецкая оборона под Ленинградом долгое время доказывала свою прочность, а осенняя попытка наступления Калининского и Прибалтийского фронтов показали, что и планы «с одного замаха» отрезать и затем уничтожить группу армий «Север» несколько преждевременны. Поэтому планирование следующей наступательной операции — будущей Ленинградско-Новгородской — предусматривало поедание торта по кускам. Первой через мясорубку советского наступления предстояло прокрутиться 18-й немецкой армии генерал-полковника Георга Линдемана (Georg Lindemann).
Отступление немецких войск из района Ленинграда, февраль 1944 года
Немцы, в свою очередь, надеялись, что подготовленная за несколько лет глубоко эшелонированная оборона позволит им если не удержать позиции, то хотя бы обеспечить организованный отход к линии «Пантера». Последнее, впрочем, в значительной степени зависело от решений в ставке фюрера, где уже давно любимым рефреном было «никаких отступлений без приказа».
Смена коней на переправе
Реальность первых двух недель советского наступления перечеркнула планы обеих сторон. Советские войска, несмотря на все усилия, не смогли отрезать и разгромить основные силы 18-й армии Линдемана. Тем не менее положение немцев находилось на шкале где-то между отметками «очень тяжёлое» и «критическое». При этом, как летом 1941 года для советских войск, так и зимой 1944 года для немцев, ключевое значение приобрёл Лужский рубеж. Поскольку командующий группой армий «Север» фельдмаршал Георг фон Кюхлер (Georg von Küchler) уже нарушил прямой приказ Гитлера, отведя части 18-й армии, а теперь настаивал на невозможности без дополнительных подкреплений удержать Лугу, 31 января он был смещён со своего поста и заменён Вальтером Моделем (Walter Model), которому предстояло выступить в роли кризис-менеджера.
В запасе у Моделя, помимо идеи операции «Щит и меч» (Schild und Schwert), призванной остановить советское наступление, была ещё 12-я танковая дивизия (тд) генерала Эрпо фон Боденхаузена (Erpo von Bodenhausen) и 502-й тяжёлый танковый батальон (ттб) майора Вилли Яде (Willy Jähde). Впрочем, батальон уже изрядно «сточился», только с 10 по 21 января потеряв 17 «Тигров».
Советские офицеры возле подбитого танка «Тигр» командира 3-й роты 502-го тяжёлого танкового батальона
В книгах зарубежных авторов: Эрла Земке, Сэмюэла Митчема и Дэвида Гланца — фигурирует упоминание о том, что на конец января 1944 года численность пехотных соединений 18-й армии составляла всего 17 000 человек. Это не так: на 1 февраля 1944 года, согласно немецким документам, 18-я армия насчитывала 224 367 человека, из них немецких солдат вермахта — 202 543 человека, немецких солдат войск СС — 20 874 человека, эстонских коллаборационистов — 740 человек, «восточных» частей» — 210 человек.
Перебрасываемая 12-я тд тоже была вполне боеспособным соединением: на 1 февраля 1944 года она имела 11 241 человека личного состава. В дивизии было 2/4 Pz.Kpfw.III и 44/5 Pz.Kpfw.IV (здесь и далее в числителе исправные, в знаменателе находящиеся в ремонте машины), три командирских танка, 9/13 бронетранспортёров и бронемашин, 9/6 противотанковых самоходок «Мардер», 6/3 75-мм противотанковых пушек Pak 40. Дивизионная артиллерия имела 29/10 орудий, из которых 9/8 составляли самоходные гаубицы. Дивизия проходила стадию реорганизации, и её первый батальон 25-го панцергренадёрского полка (пгп) переформировывался в «бронебатальон», получая на вооружение 98 бронетранспортёров «Ханомаг» — в дивизию он прибыл только в марте 1944 года и к описываемым событиям не успел. Также отдельно от дивизии на Нарвском направлении действовал первый «пантерный» батальон 29-го танкового полка (тп).
Итак, реализуя свою идею операции «Щит и меч», Вальтер Модель засучил рукава мундира и принялся воплощать в жизнь планы… своего предшественника Георга Кюхлера — те самые, за которые его сняли. Рассказав Гитлеру красивую сказку о том, что все его тактические отступления направлены на сокращение линии фронта и проведение контрударов для достижения больших успехов, Модель на самом деле озаботился выводом из-под удара частей 18-й армии. Он стремился сохранить локтевую связь с 16-й армией. Перспективы обещанных контрударов ложились на 12-ю тд как на единственное не увязшее полностью в боях подвижное соединение армии.
Основной угрозой со стороны русских немцы совершенно правильно считали потерю сообщения по железной дороге Луга — Псков: это практически гарантированно приводило к окружению и уничтожению Лужской группировки, которая в тот момент состояла из трёх армейских корпусов. Верный своей идее, Модель выстраивал «щит», направив усилия XXXVIII армейского корпуса в составе трёх дивизий на оборону самой Луги, а 21-ю, 24-ю и 58-ю пехотные дивизии (пд) из L армейского корпуса решил поставить в оборону западнее реки Плюссы.
На свою беду раньше всех в заданный район вышла 58-я пд генерал-лейтенанта Курта Зиверта (Curt Siewert). При этом 12-я тд вместе с 126-й пд, а в дальнейшем и 12-я авиаполевая дивизия (апд) люфтваффе вошли в состав XXVI армейского корпуса, который должен был стать «мечом» фельдмаршала.
Немецкие панцергренадеры на танке Pz.Kpfw.IV. Восточный фронт, февраль 1944 года
Однако Модель только предполагал, а советское командование уже располагало. С первых дней февраля 12-й тд пришлось участвовать в ликвидации прорыва 7-го стрелкового корпуса (ск) генерал-майора Р.И. Панина под Уторгошем, там же совместно с 8-й егерской дивизией (егд) 12-я тд пыталась уничтожить 372-ю стрелковую дивизию (сд) полковника П.И. Радыгина. В советских документах это описано следующим образом:
«Противник контратакой с направления Великое Село силами свыше батальона мотопехоты и до 25 танков прорвался через Шатковицы, Невежицы, Борки и к вечеру вышел к Дедино, за которое ведётся бой. С южной стороны разъезда Каера противник высадил с бронепоезда десант, который при поддержке артиллерии бронепоезда контратаковал части 58-й отдельной стрелковой бригады… Прорыв противника в район Дедино — Невежицы ставит под угрозу окружения выдвинувшиеся вперёд полки 256-й и 372-й сд».
В оперативных донесениях также упоминались самоходные орудия «Фердинанд», за которые, очевидно, традиционно принимали «Мардеры».
Никакой паники
Однако на дворе была весна 1944 года, поэтому даже контратака немецкой танковой дивизии, отрезавшая несколько стрелковых полков, не вызывала в советских штабах приступа паники. Для ликвидации последствий немецкой контратаки к месту прорыва отправились 16 танков 7-й гвардейской танковой бригады (гв.тбр) и часть сил 58-й отдельной стрелковой бригады (осбр). Кроме того, приказом командующего 8-й армии из состава соседнего 14-го ск оказавшемуся под атакой 7-му ск передали 378-ю сд. В ночь на 5 февраля командир 256-й сд полковник А.Г. Козиев на самолёте вылетел к окружённым полкам и принял командование отрезанными частями.
Общая численность наступавших немецких танков в советских донесениях оценивалась до 80 машин. Завышению могли способствовать доложенные в штаб фронта показания пленного из 5-го пгп 12-й тд, сообщившего, что дивизия прибыла на фронт 25 января, имея два панцергренадерских полка и один танковый, по 50–60 танков в каждом. Скорее всего, имела места ошибка при допросе, и пленный назвал численность машин только для танкового полка.
Немецкие солдаты на привале в ходе отступления под Ленинградом
В любом случае существенно притормозить советское наступление не удалось, но в ходе этих боёв 12-я тд понесла большие потери в офицерах. Поэтому, когда дивизия из-за очередного кризиса была переброшена на новый участок фронта и 10 февраля пошла в контратаку в районе станции Ямм и населённого пункта Зовка, её командный потенциал был уже значительно снижен.
Стоит немного остановиться на участниках будущих событий с советской стороны. В описываемый период 42-й армией командовал генерал-лейтенант Иван Иванович Масленников, бывший руководитель пограничных и внутренних войск НКВД СССР. Масленников, «Даву от НКВД», имел богатейшую боевую биографию, участвуя в боях с немцами с первых дней войны.
108-м ск командовал «десантник» генерал-майор Михаил Фёдорович Тихонов. На тот момент в корпус входили 90-я сд (полковник Николай Григорьевич Лященко), 128-я сд (полковник Павел Карпович Лоскутов), 196-я сд (генерал-майор Пётр Филиппович Ратов).
123-м ск командовал генерал-майор Георгий Иванович Анисимов. В корпус входили 168-я сд (генерал-майор Александр Александрович Егоров) и 291-я сд (генерал-майор Василий Казимирович Зайончковский). 116-м стрелковым корпусом командовал генерал-лейтенант Андрей Никитович Астанин, в корпус входили 86-я сд (полковник Сергей Петрович Демидов), 224-я сд (полковник Фёдор Антонович Бурмистров) и 268-я сд (полковник Николай Дмитриевич Соколов).
Впереди были тяжёлые бои.
источник: https://warspot.ru/13826-schit-i-mech-protiv-pervogo-stalinskogo-udara
