Содержание:
В начальный период Второй мировой войны танк Т-34 оставался загадкой для союзников СССР — образец успевшей стать легендарной машины британцы получили лишь к концу 1943 года. Вскоре стало известно о том, что у русских есть и более совершенный вариант танка с трёхместной башней и 85-мм пушкой. К весне 1945 года информации о новинке было собрано всё ещё не слишком много, а с концом войны и без того призрачная возможность получить образец танка пропала совсем. Однако со временем вероятность встречи с этой машиной существенно возросла: 25 июня 1950 года началась война в Корее. Корейская народная армия (КНА), получавшая военную помощь от СССР, была вооружена танками Т-34-85.
Старые танки на новой войне
По американским сведениям, 25 июня 1950 года северокорейские вооружённые силы перешли границу с бронетанковой дивизией, состоявшей из трёх полков общей численностью в 160 Т-34-85. К сентябрю к ним присоединились 16-я и 17-я бронетанковые бригады с 43 и 40 танками соответственно, а к ноябрю — ещё 17-я механизированная дивизия с 41 танками, 41-й, 45-й и 46-й танковые полки с 10 «тридцатьчетвёрками» каждый, и 43-й механизированный полк с 13 танками. По подсчётам американцев, северокорейцы изначально имели 320 машин, а ещё 250 получили в ходе боевых действий.
Танк Т-34-85 в колонне мотоциклистов Корейской народной армии
На тот момент Т-34-85 давно был не самым совершенным танком в мире, но корейцам повезло: самой мощной машиной, которой располагали американцы на этом театре, оставался лёгкий M24 «Чаффи». По словам авторов сводного доклада о применении бронетанковых войск в Корее, северные корейцы
«массово применили бронетанковые силы, рассеяв врага, как это сделали немцы в СССР и Северной Африке, или Союзники в Западной Европе»,
несмотря на довольно специфичную местность, на которой использовать танки было довольно трудно.
Американским «Чаффи», переброшенным из Японии, приходилось действовать в роли средних танков, для которой они мало годились. 75-мм снаряды отскакивали от брони «тридцатьчетвёрок», а более мощная 85-мм пушка могла поразить лёгкие машины с дальних дистанций. О том, какое впечатление эти столкновения произвели на американских танкистов, говорит доклад генерала Гладеона Барнса, одной из самых известных фигур американского танкостроения.
Доклад от 12 июня 1951 года был посвящён опыту конструкторской работы, накопленному за годы Второй мировой войны, но Барнс счёл нужным подчеркнуть большие потери, понесённые в Корее американскими лёгкими машинами в столкновениях с
«тяжёлым русским танком Т-34».
Даже малые группы Т-34-85 могли опрокинуть обороняющуюся американскую пехоту и начать громить тылы, и лишь прибытие 89-мм противотанковых гранатомётов «Супер Базука» и появление в небе американской авиации могло притупить острие наступления.
До августа 1950 года бронетанковые войска Северной Кореи превосходили войска южан и количественно, и качественно. После этого на полуостров стали прибывать «одноклассники» Т-34-85 — «Шерманы» M4A3E8, а также и более серьёзные противники: M26 «Першинг», который к тому времени опять превратился из тяжёлого в средний, и его наследники M45 и M46 «Паттон». Всего в распоряжении американцев оказался 1231 танк.
Корейский пейзаж с догорающей «тридцатьчетвёркой». На заднем плане левее виден второй Т-34-85, а справа в отдалении стоит «Шерман»
Применение более тяжёлых машин и хорошо обученных солдат, а также тесное взаимодействие танков и пехоты дало хорошие результаты. Американцы заявили, что никогда не видели групп Т-34-85 численностью более 10–12 машин, и в основном сражались с мелкими подразделениями в 2–3 единицы. И без того малочисленные бронетанковые войска северян быстро таяли, а к тому времени, когда КНА отступила к 38-й параллели, практически перестали существовать. Итоги, подведённые американцами к январю 1951 года, приписывали потерю всего 10,1% собственных танков в боях с северокорейскими танкистами, причём все они были потеряны до 1 ноября 1950 года.
Позже американские машины выходили из строя большей частью по техническим причинам, а если и были подбиты вражеским оружием, то чаще всего подрывались на минах. Тем не менее, на счёт «тридцатьчетвёрок» приходились как «Шерманы», так и «Першинги», и даже «Паттоны». Всего с июня 1950 по январь 1951 гг. американцы по всем причинам, включая технические, безвозвратно потеряли 256 танков. Для сравнения — КНА оставила при отступлении 239 Т-34-85 и 74 СУ-76.
Знаменитый снимок брошенного корейцами Т-34-85 у города Сувон. Танк был потерян после того, как мост, по которому он ехал, рухнул в результате обстрела американской авиации
Интересно, что американские заявки на северокорейские танки получились намного более внушительными: наземные войска заявили о 143 подбитых танках, военно-морской флот — о 433, а авиация претендовала на 2554 победы! Итого число заявок превысило количество реально подбитых танков и самоходок в 10 раз. Объясняется это просто: американские лётчики часто обстреливали уже подбитые и брошенные машины.
Таким образом, было почти невозможно понять, сколько «тридцатьчетвёрок» было брошено по техническим причинам, так как любой неподвижный танк превращался с воздуха в решето до того, как его получалось рассмотреть на земле. Тем не менее, команды исследователей смогли сделать ориентировочные выводы о причине выбытия северокорейской техники из строя.
В основном, они уничтожались с воздуха: от напалма погибли 60 танков, подбиты ракетами 17 танков, ещё по 7 танков были уничтожены, соответственно, бомбами и пушечно-пулемётным огнём, а 10 танков — поражены с воздуха неустановленным способом. В отдельную статью почему-то вынесен один Т-34, уничтоженный учебным самолётом AT-6. Итого на счету американской авиации 102 танка (42%). Огнём наземных средств было уничтожено гораздо меньше машин: 39 из них на счету американских танков, 13 уничтожены с помощью базук, 5 поражены огнём артиллерии — всего 57 машин (24%). Один северокорейский танк подорвался на минах, из-за поломок было брошено 5 танков, 15 танков были оставлены по неназванным причинам, а 59 (25%) обследованных машин не имели каких-либо повреждений, и установить, почему экипажи их оставили, не получилось.
Т-34-85, сгоревший у города Сувон, октябрь 1950 года
По словам пленных, напалм был эффективным противотанковым оружием. Если экипаж выводился из строя только прямым попаданием, то зажечь резиновые бандажи катков могло даже близкое попадание, после чего экипаж обычно покидал танк. Пожар постепенно распространялся на боекомплект или бензобак, что приводило к безвозвратной потере машины.
В редком танковом бою с «тридцатьчетвёрками» американцы открывали огонь с дистанции до 2000 ярдов (1830 метров), но в основном стрельба велась с дистанций менее 650 ярдов (600 метров). Американские экипажи в большинстве считали свои средние танки лучше «тридцатьчетвёрок», хотя и с оговоркой, что M4A3E8 менее эффективны, чем «Першинги» и «Паттоны» с более внушительным бронированием и вооружением.
«Тридцатьчетвёрка» с чужих слов
Из допросов пленных американцы получили довольно большой объём информации о бронетанковых войсках КНА. Всего из 24 допрошенных пленных офицеров девять оказались танкистами — больше, чем представителей любого другого рода войск. Среди них были как командиры, обученные советскими инструкторами до войны, так и пополнение уже военного времени, подготовленное в Пхеньяне.
Пленные показали, что потери от американской авиации действительно были высоки. Офицер из 105-й бронетанковой дивизии также рассказал о многочисленных повреждениях от мин, но такие повреждения были незначительными и никогда не приводили к безвозвратным потерям машин. Как и подозревали американцы, множество танков терялось по вине неопытных механиков-водителей при ночной езде по плохим дорогам. Если в таких условиях танк застревал, его было невозможно вытащить из-за отсутствия специальной техники, а днём застрявшие «тридцатьчетвёрки» расстреливались американцами с воздуха. Также танки приходилось бросать из-за нехватки горючего или запчастей. Всего один пленный рассказал о подрыве застрявшего танка экипажем.
Т-34-85, подбитый 20 июля 1950 года у южнокорейского города Тэджон. Считается, что он ворвался в расположение штаба 24-й пехотной дивизии армии США, которой командовал генерал-майор Уильям Дин, и был уничтожен под его руководством. В ходе боев за город Дина взяли в плен — он стал самым высокопоставленным американским военным, попавшим в руки северян. Генерал вернулся на родину после перемирия, подписанного в 1953 году
Пленные не различали огонь танковых, противотанковых и пехотных орудий. По их рассказам, при пробитии брони экипаж обычно нёс тяжёлые потери. Экипажи танков, атакованных с воздуха, обычно успевали выбраться из подожжённых напалмом машин, или же покидали их заблаговременно, ещё при появлении американских самолётов. В целом же потери среди корейских танкистов были довольно высокими — пленные оценивали их в 50–60%.
Штатный боекомплект состоял из 55 снарядов: 30 осколочных, 20 фугасных и всего пяти бронебойных, что вполне объясняет довольно низкие потери американцев в танковых дуэлей. При этом о таких пропорциях снарядов в боекомплекте сообщали все пленные. Также в боекомплект входили 2000 патронов к пулемётам и 25 гранат. В основном пленные танкисты рассказывали о стрельбе по пехоте из спаренного пулемёта, а вот курсовой пулемёт использовался редко.
Танкисты КНА рассказывали, что кампанию они начали с высоким боевым духом. Марши совершались без какой-либо маскировки. Отдельные пленные сообщили, что были настолько уверены в превосходстве своего танка, что выезжали «напоказ» непосредственно перед противником, чтобы подавить его волю. «Тридцатьчетвёрки» далеко отрывались от своей пехоты, лишь иногда сажая на броню десант.
Американские солдаты осматривают Т-34-85, брошенный у города Вэгван
С июля 1950 года участились атаки американской авиации, и безнаказанно действовать днём больше не получалось. Оставаться всё время на передовой тоже стало рискованно, и танки стали держать в тылу, выводя на исходные позиции ночью. Американцы тоже отметили внезапное появление «тридцатьчетвёрок» ночью, отмечая, что танки передвигались очень тихо.
Вера в возможности своих танков оставалась на высоте. Пленные считали свою технику лучшей в мире или, по крайней мере, равной американским средним танкам. В то же время, матчасть корейцы знали плохо. Потери танков по техническим причинам не были редкими, особенно из-за дефицита запчастей. Времени на регламентные работы после начала боевых действий не отводилось, и танки обычно эксплуатировали до выхода из строя. Особенно тяжёлой была ситуация с заменой аккумуляторов, которые просто неоткуда было взять, кроме как с подбитых машин. Часто Т-34 приходилось заводить «с толкача».
Качество радиосвязи было достаточно высоким, но только у хорошо обученных специалистов. Как правило, радисты, прибывавшие в качестве пополнения, плохо знали матчасть. Связь через радиостанцию 9-РС можно было держать на дистанции 10–12 км в движении или 18–20 км на стоянке. Танковые переговорные устройства работали исправно, но экипажи предпочитали передавать приказы толчками и жестами.
Схема советского 85-мм бронебойного снаряда УБР-365, составленная учёными из металлургической лаборатории арсенала Уотертаун
Один из пленных, главный наводчик танковой роты, отмеченный в протоколе допроса как «весьма умный и охотно отвечающий», рассказал, что максимальная дальность стрельбы оставляет 2–3 км, но эффективная стрельба велась с 1900 метров и менее. Менее подготовленные пленные оценили максимальную эффективную дальность стрельбы 85-мм пушки в 1300–2000 метров, а обычно огонь открывали с 600–1000 метров.
Американские исследователи соглашались с этой оценкой, указывая, что 85-мм бронебойные снаряды пробивают «Шерман» с дистанции до 800 ярдов (730 метров), но были и другие мнения. Например, подполковник Роджерс из 70-го тяжёлого танкового батальона оценил максимальную дистанцию, с которой Т-34-85 мог пробить лобовую плиту «Шермана», в 500 ярдов (460 метров). Возможно, на более дальних дистанциях корейцы в «Шерман» просто не попадали. В этом исследователи винили плохую подготовку наводчиков — несколько пленных поведали, что за время обучения экипажи выпускали всего по два снаряда — в то время как прицел Т-34-85 американские специалисты оценили высоко.
Американские 76-мм и 90-мм бронебойные снаряды могли пробить лобовую броню Т-34 примерно с 800 ярдов (730 метров), при этом местность строго ограничивала максимальные дистанции танковых дуэлей. Вышеупомянутые 75-мм пушки лёгких «Чаффи», 60-мм «Базуки», 57-мм противотанковые пушки, безоткатные орудия и 105-мм гаубицы оказались неэффективными против лобовой брони «тридцатьчетвёрок».
Пара Т-34-85, уничтоженных бомбами с напалмом у города Вэгван. Большинство корейских танков погибло именно таким образом
Корейцам Т-34-85 нравился; один даже высказал мнение, что Т-34 мог сражаться на равных с любым американским тяжёлым танком — правда, с оговоркой, что ни одной американской машины на поле боя он не встречал. Были и жалобы. В основном, не нравился механизм поворота танка; водить Т-34 было тяжело, а неопытные водители ломали технику при учёбе. Также встречались нарекания на двигатель, траки, трансмиссию, в основном тоже из-за малого опыта.
Сувенир с Дальнего Востока
Судить о качестве Т-34-85 пришлось не только по словам пленных: к концу 1950 года американцам удалось раздобыть трофейный танк. Машина оказалась некомплектной, а запчастей для её восстановления у американцев не было. Тем не менее, даже в таком состоянии танк стал довольно полезным пособием, так как информации о советской технике у американцев было настолько мало, что для анализа её возможностей приходилось опираться на данные, собранные ещё немцами во время Второй мировой.
Сам танк американцы опознали как машину выпуска конца 1945 года и дали ей индекс G812. Примерно тогда же они раздобыли совсем новый двигатель выпуска 1948 года.
Корпус Т-34-85 с индексом G812 с обозначенными узлами подвески
Броня трофейной машины удивила американцев: твёрдость в 413–460 единиц по Бринеллю была выше, чем у американской брони аналогичной толщины примерно на 100 единиц. Лучше показала себя советская броня и по снарядостойкости. Качество закалки верхней лобовой детали оценили как хорошее, нижняя лобовая деталь была закалена хуже. Литьё, как стали, так и алюминия, было отличным, без раковин и рыхлостей. Исключением стала броня бортов башни, но испытания показали её стойкость, аналогичную американской броне.
Качество катаной брони гуляло от «среднего» до «очень хорошего», при этом, чем толще была плита, тем качество оказывалось лучше. Самым низким оказалось качество брони крыши башни. Автоматическая сварка была высокого качества, но в нескольких местах подкачала ручная сварка; в некоторых швах образовались трещины. Американцы отметили V-образный стык лобовых листов корпуса, который отличался от округлой литой балки на ранее испытанном в Абердине танке. На броне новой машины также обнаружилось множество втулок, бонок и других креплений, которых не было на старом танке.
Стык лобовых листов брони корпуса и схема сварных швов. В отличие от абердинского Т-34, силовой балки на этом танке не было
Отмечалось, что башня собрана с помощью сварки из литых и катаных деталей. В отличие от абердинского Т-34 радиостанция теперь размещалась в башне, но в танке G812 от неё остались только оборванные провода.
Наружная обработка деталей оказалась грубой, но там, где она влияла на работоспособность танка, качество было на высоте. С простым доступом к агрегатам «тридцатьчетвёрку» было легко обслуживать, чему помогали шильдики с инструкциями по эксплуатации, установленные по всей машине. По мнению американцев, даже посредственно обученный танкист смог бы отремонтировать танк. Снять мотор или трансмиссию с машины было легко из-за широкого использования в конструкции лёгких сплавов и повсеместных подъёмных рым-болтов. Высоко оценили качество окраски: танк в течение нескольких недель после прибытия из Кореи стоял под открытым небом, но признаков коррозии нашли мало.
На танке были обнаружены признаки использования задела старых узлов и агрегатов. Так, на двигателе имелись втулки для установки старого фильтра типа «Помон», а на главной панели приборов пустовало гнездо тахометра, так как его перенесли в другое место.
Схема системы охлаждения, вид с кормы танка в сторону носа
Двигатель, установленный на трофейном танке, был в хорошем состоянии. Судя по приборам, машина к тому моменту прошла 741 км, но степень износа цилиндров двигателя была минимальной. Качество литья и механической обработки его деталей нашли высоким. Американцы также отметили, что многие симметричные детали изготавливались из одних и тех же заготовок. Судя по количеству штампов на деталях, процесс приёмки на заводе был довольно тщательным. По мнению американцев, двигатель был во многом похож на их собственную «Испано-Сюизу», приспособленную к установке на танки. Также упоминалось мнение немцев о том, что топливный фильтр скопирован с конструкции фирмы «Бош».
Специалисты отметили, что использование дизельного двигателя снижает пожароопасность, но два ручных огнетушителя, заправленных четырёххлористым углеродом, посчитали недостаточными. По оценке американцев, если бы экипаж и потушил пожар, ядовитые пары заставили бы танкистов покинуть машину до того, как вентиляционная система очистила бы боевое отделение. В этом случае, по мнению испытателей, мог помочь вентилятор двигателя.
Этот Т-34-85 стал трофеем 27-го пехотного полка 25-й пехотной дивизии армии США, гордившегося своим прозвищем «Волкодавы» (Wolfhounds). Надпись на башне гласит «Подарок от роты F», на стволе орудия написано полковое прозвище, а эмблема в виде собачьей головы изображена рядом с люком механика-водителя
Воздухофильтры тоже не впечатлили американцев. На трофее стоял «тракторный» фильтр типа «Циклон», который сменил известный по абердинскому Т-34 «грибковый» фильтр типа «Помон». Было отмечено, что новый фильтр качественно изготовлен, но его конструкция неэффективна. По оценке американцев, такой фильтр пришлось бы чистить ежедневно, что считалось недопустимым.
Систему охлаждения оценили низко, в основном из-за низкого качества пайки радиаторов. Сама конструкция радиаторов тоже оставляла желать лучшего. Ребра изготавливались из меди или алюминия без какой-либо последовательности — создавалось впечатление, что радиатор собран из подручных материалов. По этой причине американцы решили, что такие танки не могут воевать в жарких и пыльных регионах. Всё же систему охлаждения сочли более эффективной, чем на абердинской машине, так как на Т-34-85 стоял масляный радиатор, а на Т-34-76 он отсутствовал. Также был усилен привод водяного насоса, который сломался при испытаниях Т-34-76. На генераторе двигателя образца 1948 года обнаружились три дополнительных вентилятора.
Трансмиссия танка в сборе со стартером и фрикционами
По сравнению с Т-34-76 конструкцию электрогенератора усилили. Американцы решили, что это было сделано для предотвращения поломок из-за вибрации. Похоже, это сработало, так как генератор на осмотренном танке находился в отличном состоянии. В докладе отмечалось высокое качество изготовления некоторых систем и приборов — например, реле стартера, омметра и вольтметра. Панели управления были лучше скомпонованы, чем у Т-34-76: выключатели, прежде разбросанные по отделению механика-водителя, теперь размещались на одной панели. Аккумуляторы по прибытии на полигон были в очень плохом состоянии, и вернуть их в строй оказалось невозможно.
Электрический механизм поворота башни позволял совершать только грубую наводку по горизонтали, а по вертикали пушка наводилась только вручную. Те механизмы наведения, которые имелись в танке, были высокого качества. Люфта при повороте башни и поднятии орудия не было. Качество электромотора оценивалось как высокое, следов обгорания не наблюдалось. В механизме поворота башни был установлен фрикцион, который предотвращал повреждение мотора из-за внешнего воздействия на башню — например, из-за удара ствола об дерево.
Бортовой фрикцион
Вождение машины оценили как сложное — как из-за поворота с помощью бортовых фрикционов, так и главного фрикциона сухого трения. Американцы отметили, что следов проблем с пробуксовкой фрикционов, которые возникали во время испытаний Т-34 в Абердине, на этом танке не было. Также педаль сцепления получила дополнительную пружину, что облегчало работу с фрикционом. В отличие от абердинской «тридцатьчетвёрки», теперь на бортовых фрикционах не было накладок феродо. Шестерни коробки передач имели большой износ, отчасти от отсутствия синхронизатора. Качество металла было высоким, и американцы отметили, что чрезмерный износ произошёл лишь из-за отказа системы смазки. Отмечалось, что трансмиссия была самым слабым звеном Т-34-85.
На танке не было амортизаторов, что неизбежно должно было сказаться на плавности хода по пересечённой местности. Производственный дефект у данного экземпляра, упущенный военной приёмкой, привёл к изгибу направляющих стержней передних пружин подвески, что могло привести к спаданию гусениц. Клиренс в 16 дюймов (406 мм) сочли недостаточным.
Пружины и балансир подвески
Высоко оценено качество изготовления топливных и масляных баков. Американцы отметили, что по сравнению с абердинским Т-34 объём баков увеличился со 120 галлонов (545 литров) до 147 галлонов (556 литров). Работа топливного насоса признана хорошей, но ниже американского стандарта, ресурс его оценили в 1000 часов.
Так как по боевым качествам советский танк сравнивался с более современными машинами, некоторые его недостатки, описанные в отчёте, выглядят довольно спорными. Так, отмечено отсутствие подбашенной корзины и эжектора ствола, хотя у современного «тридцатьчетвёрке» американского M4A3E8 тоже не было ни того, ни другого.
Тем не менее, американцы отметили и много хорошего. По сравнению с Т-34, исследованным в Абердине в 1943 году, конструкция танка значительно изменилась, и не только в сторону упрощения. Большинство попыток исправить недостатки, отмеченные у абердинского танка, увенчалось успехом. Боевая эффективность машины значительно возросла. Среднее давление на грунт, оценённое в 10 фунтов/кв.дюйм (0,7 кг/кв.см), считалось оптимальным — американские конструкторы сами пытались добиться такого давления у своих средних танков.
Схема системы смазки, вид с кормы танка в сторону носа
Было отмечено, что танк с 85-мм орудием оказался значительно легче, чем американская техника с вооружением похожего калибра. Испытатели также констатировали, что репутация Т-34-85 как неприхотливой и надёжной машины вполне понятна. Большое количество деталей и узлов в танке изготавливалось из высококачественных материалов, в некоторых случаях даже лучше аналогичных сплавов, используемых в США. Некоторые технические решения — например, наклонные борта — понравились американским танкистам, которые хотели бы избавиться от вертикальных бронелистов у своих машин.
Анализ боевой эффективности Т-34-85 подчёркивал низкую степень подготовки и обеспечения северокорейских войск. Также отмечалось, что танки, поставлявшиеся в Корею, были изношены ещё в боях Великой Отечественной войны, что повлияло на их боеспособность. Американцы знали, что в СССР на тот момент на вооружении уже состояли гораздо более мощные машины с хорошо обученными экипажами. Было ясно, что советские конструкторы способны трезво оценить требования к танкам на поле боя и предоставить американцам достойного противника.
Источники:
Operations Research Office. The Employment of Armor in Korea. Volume 1
Operations Research Office. US Armor in the Antitank Role. Korea, 1950
WAL File No.710/930-4. Review of Soviet Ordnance Metallurgy
CIA Information Report Number 00-T-00061. Engineering Analysis of the Russian T34/85 Tank
источник: https://warspot.ru/14751-tridtsatchetvyorki-v-rukah-byvshego-soyuznika
