Обидное поражение 2-й тихоокеанской эскадры при Цусиме, еще долго будет волновать наши умы. Не скажу про подрастающее поколение, но мне тяжело. По настоящему тяжело и обидно. Сколько бы ни пытались переиграть это сражение, победа вновь и вновь доставалась неприятелю. Так что цель данного повествования, не в очередной раз переиграть то, что уже случилось, не искать роялей в кустах на морской поверхности. И даже не пофантазировать на эту тему. Шутки здесь неуместны, но и кликушество тоже недопустимо. Пытливый читатель скажет: «А зачем тогда, ведь все уже предопределено». Не являясь фаталистом и не приветствуя это направление в жизни, скажу в ответ: «До Страшного Суда все еще можно изменить». Не будем считать количество попаданий, спорить до хрипоты о качестве снарядов, или мутузить друг друга фактами. Все равно каждый останется при своем мнении. Трезво рассмотрим свои силы, спросим совета, сделаем наши недостатки силой.
Посему перенесёмся в некую параллельную вселенную и попытаемся, лишь в самых общих чертах используя послезнание, пытливый ум и то, что имеется в наличии. Ворвемся в сознание адмирала Рожественского мягко, тактично и почти без ругани. Останемся и осмотримся. Сказка ложь, да в ней намек и… так далее по Александру Сергеевичу. Впрочем, читателям самим дальше придется судить и жаловать.
… Стоянка в испанском Виго, продолжалась, может быть и недолго, если бы не досадное происшествие у Доггербанки. Испанское правительство, объявив о нейтралитете, разрешило только немного догрузиться углем и покинуть порт. Но возникший дипломатический конфликт после Гулльского инцидента обернулся арестом русской эскадры. Рожественский метался по своему салону, срывал злобу ни на в чем неповинных людях и предметах. А когда в порт Виго буквально влетел английский крейсер, велел пробить тревогу. К моменту визита английского капитана вице-адмирал уже успокоился, принял того спокойно и после отбытия тревогу отменил. К вечеру от суеты дня осталась только головная боль. А рано утром …
Вестовой Петр Пучков пребывал в состоянии крайней растерянности. Несколько минут назад его вызвал адмирал Рожествеский и приказал известить начальника штаба капитана первого ранга Клапье де Колонга (везде эту фамилию пишут по-разному), что через полчаса его ждут в адмиральском кабинете. Форма одежды рабочая.
И это в четыре утра. Однако приказ грозного адмирала следовало выполнить. Что он собственно и сделал, выпалив все дословно одной длинной фразой не менее удивленному Константину Константиновичу.
Адмирал принимал своего подчиненного по-домашнему. На столе уже стояли чашки с крепким кофе, высилась кучка измаранных чернилами бумаг. Указав на стул гостю, адмирал поднял свою чашку с ароматным напитком, как бы приглашая последовать за ним и, отхлебнув глоток, сказал:
— Константин Константинович свое удивление выразите потом. Что вам известно, о японских адмиралах?
Как начальник штаба, капитан 1-го ранга знал о японском флоте много, но вот о японских адмиралах до обидного мало, разве только официальную биографию, каковую собственно и рассказал вице-адмиралу.
— М-да, негусто. А, характеристики этих людей вы можете рассказать? Ну, чем занимаются, игроки или выпивохи, может кэн-до или иаи-дзюцу занимаются, или прости Господи мужеложники?
На такого рода вопросы начальник штаба ответов не имел, да и слов некоторых не знал. А Рожественский отложил в сторону один исчерканный листок и придвинул к себе другой.
— Тогда Константин Константинович, расскажите мне об особенностях артиллерийского вооружения японских истребителей «Кагеро», «Акебоно», «Касуми» или «Сиракумо»?
Если Клапье-де-Колонг что-то и собирался сказать, то не успел, т.к. вице-адмирал его перебил:
— Каждый из этих корабликов имеет нормальный, не таранный форштевень, две английские пушки на три дюйма и четыре 57-мм орудия. Скорость не менее 28 узлов, а самое главное минные аппараты у них восемнадцатидюймовые. Как прикажете с ними расправляться? Мины мощнее, артиллерия сильнее, а главное их больше. Только опасность минных атак сильно сковывает наши маневры. Броненосцев у нас больше, но крейсеров много меньше. Нет их. Значит еще меньше маневра. Что делать прикажете? Вернуться обратно? Или топиться прямо здесь на рейде Виго?
Сбитый с толку Клапье-де-Колонг молчал.
— В общем, так Константин Константинович. Сегодня же обговорите с флагманским артиллеристом, минером и инженер-механиками возможность установки … Хотя нет. Вместе с ними прошу ко мне в 14.00. Извините за неудобство. Отдыхайте…
Рожественский, как и обещал, провел беседу и со своим начальником штаба и с флагманским артиллеристом и инженер-механиками. Разговор вышел какой-то бестолковый, и вице-адмирал очень скоро отпустил участников. Списали эту неудачную беседу на нервное состояние последних недель.
После восьми дней неопределенного статуса эскадра продолжила свой путь.
По прибытии в Танжер, после откровенно хамского поступка командира крейсера «Ланкастер», вице-адмирал заперся в своих апартаментах и не выходил из них несколько дней. Клапье де Колонг справлялся о самочувствии Рожественского, но все что мог ответить его вестовой: «Адмирал работает. Пишет какие-то бумаги».
В Танжере перед разделением эскадры вице-адмирал Рожественский долго беседовал с младшим флагманом. Контр-адмирал Дмитрий Густавович Фёлькерзам вышел из адмиральского салона задумчивый, рассеянным взглядом посмотрел на берег, не слыша флаг-офицера, потом словно очнулся и отбыл на свой корабль. Уже у себя, на броненосце «Ослябя», не принимал никого два дня, много писал. На все попытки пригласить контр-адмирала в кают-компанию, его флаг-офицер – лейтенант барон Коссинский 1-й неизменно отвечал: «Благодарю господа, но флагман занят работой». Только перед входом в Суэцкий канал Фёлькерзам вызвал к себе командира корабля капитана 1-го ранга Бэра:
— Владимир Иосифович. По выходу в Красное море снимите погонное шестидюймовое орудие. Порт заделайте наглухо. Ствол аккуратно переместите в средний каземат. Любой. Все подводные минные аппараты заглушите. Причем так, чтобы течь через них была невозможна. Мины приготовьте к сдаче, как и все минное хозяйство, которое можно убрать, не ломая корабля. Сфероконические мины тоже. На верхней батарейной палубе уберите все 75-мм пушки Кане. Оставьте всего 2 или 4 47-мм пушки как салютные, остальные демонтируйте и подготовьте к передаче вместе с боезапасом. Все более мелкие пушки тоже уберите. Порты для снятых орудий заделать. Пулеметы оставить. И еще, пусть сколотят щиты и все расчеты мелкокалиберной артиллерии тренируются стрелять из 75-мм пушек. Снарядов не жалеть.
И вот еще что, пусть ваш старший артиллерист поинтересуется, могут ли снаряды с «Наварина» выстреливаться из наших шестидюймовок (у Глеба Дойникова могли, а на самом деле не знаю)?
Все попытки прояснить суть такого странного приказа контр-адмирал Фёлькерзам обошел молчанием. Почти такой же приказ получил командир «Сисоя Великого» капитан 1-го ранга Озеров Мануил Васильевич.
После разговора с командиром «Осляби» Дмитрий Густавович вызвал к себе командиров миноносцев. С ними разговор происходил такой же, но с небольшими изменениями.
— Господа. Прошу вас по возвращении на ваши корабли, отдать приказ немедленно снять все 47-мм пушки. Выгрузить боеприпасы. Погрузить еще один комплект 75-мм снарядов, причем предпочтение отдать чугунным гранатам и шрапнели. Всех без исключения комендоров тренировать на оставшейся пушке. Еще раз повторяю – всех. Запишите чтобы ничего не перепутать или забыть.
Капитаны 2-го ранга Матусевич, Шамов, Коломейцев, Иванов, лейтенанты Рихтер и Дурново, торопливо записывали слова адмирала. Один Николай Васильевич Баранов попытался схитрить, но сразу же нарвался на строгий возглас.
— Капитан 2-го ранга Баранов, вас это касается в первую очередь. Если вы господа расстреляете ствол орудия, то ничего страшного нет, заменим. Составить карточки стрельбы через каждые три кабельтова, снаряды применять в основном бронебойные.
Крейсер «Светлана» построенный более как яхта, чем боевой корабль, носил следы небывалого, по отношению к военным кораблям, украшательства. Команда под руководством старшего офицера непрерывно чистила, холила и лелеяла эту игрушку, лишь по некоему недоразумению попавшую на войну. И вот в это царство чистоты и роскоши дежурный катер доставил младшего флагмана. Взойдя на борт и приветствовав команду, контр-адмирал в сопровождении капитана 1-го ранга Шейнина проследовал в командирский салон.
— Сергей Павлович. Насчет вашего корабля старший флагман дал мне весьма недвусмысленные и пространные инструкции. Во-первых, все великолепие апартаментов генерал-адмирала демонтировать и к приходу основных сил на Мадагаскар сдать на один из транспортов. Все световые люки великокняжеских помещений и помещений свиты закрыть металлическими чехлами. Во вторых оставить две 47-мм пушки, остальные сдать вместе с боекомплектом. 75-мм пока оставьте. И в третьих. Выбрать помещение на корме, рядом с машиной и установить там одну из динамо-машин.
Все, что смог спросить ошарашенный таким приказом Шейнин, знает ли об этом генерал-адмирал. По-видимому такой вопрос предполагался заранее, т.к. ответ был дан тут же, без промедления:
— Несомненно генерал-адмирал будет очень расстроен, если с обстановкой помещений что-нибудь случится. Но еще больше он расстроится, что корабль погибнет, а дело к тому и идет. Работу будет контролировать лично Зиновий Петрович имеющий указание оттуда, — здесь контр-адмирал многозначительно ткнул пальцем вверх…
А вот командира крейсера «Алмаз» Фёлькерзам встречал уже в своем салоне.
— Иван Иванович. Прошу присаживаться. Чай? Очень помогает в жару. Дело у меня к вам будет очень необычное и даже в какой-то мере частное.
Заинтригованный Чагин, отставил в сторону стакан с душистым «адмиральским» чаем в красивом подстаканнике и приготовился слушать адмирала с величайшим вниманием.
— Дело в том, что вице-адмирал Рожественский поручил мне следующее дело. Превратить вашу «яхту» в крейсер второго ранга. А для этого лишить того великолепия, что находится у вас в кормовом салоне. Вот схема, составленная самолично Зиновием Петровичем.
Схема была в некоторой степени нова и даже оригинальна, но …
— Я вижу, у вас появился вопрос. Ответ будет очень прост. Все, что можно демонтировать, следует снять и перегрузить на транспорт. Боезапас будет храниться во временных погребах и, передан вам позже. Однако часть орудий необходимо установить сейчас же. И начать тренировки.
И только капитан 1-го ранга барон Бруно Александрович Фитингоф 1-й, не получил никаких необычных или сложно выполнимых заданий. Однако из того что следовало сделать, многое было связано с непотопляемостью. А по этой части броненосец «Наварин» отличался от новейших кораблей в худшую сторону. Вот и старалась команда изо всех сил исправить этот недостаток.
К прибытию основных сил на Мадагаскар броненосец «Ослябя» лишился боевого марса, все подводные минные аппараты были залиты бетоном, минные катера формально списаны и несли только охранную службу. Умудрились расстрелять две 75-мм пушки, расход снарядов составил чуть менее 1000 патронов, в основном бронебойных. Дальномер Барра и Струда из боевой рубки перенесли на топ фок-мачты, отодвинув от стеньги и, окружив площадку металлическим ограждением.
Контрминоносцы лишенные многочисленных малокалиберных пушек, имели какой-то неестественно «пустынный» вид, «Алмаз» и Светлана» выглядели «нетронутыми», но только внешне.
27 декабря в Носи-бе (опять-таки все пишут по-разному) пришли основные силы русской эскадры. Морякам отдельного отряда бросился в глаза необычно выглядевший броненосный крейсер «Адмирал Нахимов». Неестественно высокий борт, отсутствие орудий главного калибра и буквально заморенный экипаж. Немногим бодрее выглядели почти семь десятков мастеровых с плавучей мастерской «Камчатка».
После недельного отдыха, крейсера и миноносцы под охраной вспомогательных крейсеров, принялись методично глушить рыбу в море, проводя артиллерийские учения. И только «Адмирал Нахимов» пришвартованный к плавучей мастерской оставался неподвижен, хотя внутри него постоянно что-то противно визжало, грохотало и гудело, доносились крики и сочные ругательства людей. Однако в увольнение на берег нахимовцы съезжали аккуратными и опрятными. Неожиданно выяснилось, что деньги у них водились в преизрядном количестве, так что встретиться на берегу с ними мечтали многие.
Кроме артиллерийских, проводились минные стрельбы на миноносцах и крейсере «Жемчуг». Всем остальным крейсерам вице-адмирал Рожественский запретил и думать о самоходных минах. Уворачиваться, уничтожать мины и их носители, пожалуйста, пускать самим – нет. Собственно, первая стрельба была ни о чем. Зиновий Петрович наговорил массу пожеланий миноносникам, но особенно досталось командиру «Бедового». Узнав, что последняя стрельба была года два назад, вице-адмирал, надсаживаясь, орал на кавторанга Баранова минут десять. «Искренне» раскаявшись и пообещав принять к сведению и впредь не допустить, Николай Васильевич отбыл на свой миноносец срывать злобу на подчиненных и добился в этом замечательных успехов. Вторая минная стрельба дала результат. Семь миноносцев попали-таки одной миной в «цель». Одной на всех. На следующий день старший флагман посетил миноносный отряд лично. Обошел корабли, поздоровался с офицерами и матросами, а потом приказал быстро собрать выборных со всего миноносного отряда на «Блестящий». Еще через минут двадцать, прямо у схода в кормовой кубрик Зиновий Петрович сказал свое адмиральское слово.
— Господа. Мы все готовимся к сражению. Если сухопутный генерал может послать войско в бой, а сам остаться позади, то я в отличие от него это войско возглавлю. И от того, как это войско будет обучено, зависит не только моя жизнь, но и ваша.
Выдержав небольшую паузу, вице-адмирал весьма энергично продолжил:
— Так какого осьминога, пауки вы морские, мозгами обделенные, как моржи на лежбище… Рожественский бушевал минут пять, затем тон его голоса заметно снизился.
— В общем, так братцы. Гонять вас буду как морской котик селёдку. Однако ко всем вашим просьбам, по делу конечно, прислушаюсь. Но и вы не подведите. Если меня убьют, так ладно. А если вас? Так отцу Назарию (священник броненосца «князь Суворов», погиб в бою) чтоб вас всех отпеть года два потребуется. Вы уж не меня, батюшку пожалейте. Вопросы есть?
— Ваше высокопревосходительство, а кто такой паук морской?
— Это братец краб такой. Туловище с чайное блюдечко а ноги – как у тебя руки. Сидит на дне и боится.
— Чего боится?
— Как бы ты его миной не взорвал.
Хохот матросов долго не утихал…
Что повлияло на стрельбу минами 7 февраля (в РИ стреляли метательными, но здесь они нам собственно, ни к чему) неизвестно, но в щит попали уже три самоходные мины. В перерывах между стрельбами проводили очистку подводной части кораблей, ремонт и проверку механизмов. Кроме того, по приказу Рожественского на транспортные суда были перегружены мелкокалиберные пушки, сфероконические мины, обстановка великокняжеских помещений и их свиты с «Алмаза» и «Светланы».
Многие офицеры отдельного отряда заметили необычные перемены в поведении старшего флагмана. Стал чаще беседовать с флагманскими специалистами, начальник штаба разве что только не ночевал в салоне командующего. Резко снизились придирки к нижним чинам, хотя, как и прежде, разгневанный адмирал не стеснял себя в выражениях, хотя руки уже и не распускал. Даже распорядок дня был изменен на так называемый тропический. Часов до одиннадцати с момента подъема работали, а потом наступало время отдыха. Отдыхали до наступления темноты, а потом работы продолжались. В один из дней старший флагман пригласил к себе флагманского минера.
… — Павел Павлович. Есть для вас очень необычное предложение.
— Слушаю Ваше высокопревосходительство.
— А давайте без чинов. Вы, кажется, писали некую докладную записку в Главный Морской Штаб.
— Так точно, писал. В 1892 году, о состоянии отечественного миноносного судостроения.
— Я хочу вам предоставить возможность и далее заняться миноносным делом. Как вам должность командира миноносца и одновременно начальника обоих миноносных отрядов?
— Зиновий Петрович, я не знаю даже что и сказать.
— Ничего и не говорите. Я долго думал что сделать с нашими истребителями. Если б можно было возвратить время вспять, я бы осуществил одну крайне интересную затею. Ведь можно было, да нет – нужно, но не сделал, а сейчас корю себя за нерешительность. На каждый истребитель я поставил бы четыре 9-ти фунтовые пушки образца 1877 года. Все минные аппараты кроме носового снял. Получился бы истребитель истребителей. А вот сейчас право не знаю. Может вы, что-нибудь подскажете.
— Я подумаю Зиновий Петрович.
— Хорошо. Насколько я понимаю, вы согласны принять должность?
— Да.
— Тогда флагманом сделайте «Бедовый». Пусть его название обернется бедой для противника.
9 февраля на маневрирование и минно-артиллерийское учение объединенный миноносный отряд повел его новый начальник – капитан 2-го ранга Македонский, приходившийся старшему офицеру броненосца «князь Суворов» старшим братом.
С приходом «догоняющего» отряда под командованием капитана 1-го ранга Добротворского учения на время прекратились. Пока вновь прибывшие суда чинились, а их экипажи отдыхали, в адмиральском салоне побывали все командиры кораблей и сразу после них были вызваны флагманский корабельный инженер и его коллега с броненосца «Орёл». Сначала господа инженеры дали небольшой отчет о работах и исправлениях на прибывших кораблях, но адмирал просто отмахнулся от доклада, и быстро перевел разговор на интересующую его тему:
— Теперь господа прошу садиться. Я пригласил вас, чтобы вы, кроме отчета о вашей работе, дали ответ на некоторые мои вопросы. Я не силен в кораблестроении. А вы Евгений Сигизмундович и вы Владимир Полиевктович в этом отношении более компетентны. Прошу вас высказать мнение об этих набросках. Пожалуйста «Жемчуг» и «Изумруд», «Светлана», «Алмаз», «Аврора», «Донской» и «Мономах», — с этими словами адмирал выложил на стол большие эскизы названных кораблей.
— Но позвольте Ваше высокопревосходительство. О каком «Мономахе» идет речь.
— Крейсер Евгений Сигизмундович, отправлен в составе отряда контр-адмирала Николая Ивановича Небогатова. Но прошу вас господа, мне нужно ваше авторитетное мнение.
Несколько минут инженеры рассматривали рисунки…
— Вот здесь вторая носовая пушка будет сильно мешать обзору из боевой рубки. И никто так орудия не ставит.
— Ошибаетесь господа, еще как ставят. Мы ставим. Вот посмотрите. Прямо в нос и корму могут стрелять три орудия. Это хорошо, но стоит слегка изменить курс и все, одно орудие выпадает из боя. А вот с таким положением три орудия могут стрелять куда угодно. Правда нужно будет решать с фок-мачтой. Она здесь не на месте. На «Светлане» предлагаю вынуть кормовые орудия из казематов, переделать крылья мостиков и поставить орудия вот так. С «Алмазом» все непросто, но хотя бы такой вариант позволит значительно усилить вооружение крейсера. С «Авророй» много проще, «Донской» и «Мономах» вы видели. Прошу господа. У вас есть неделя.
Озадаченные корабельные инженеры направились к выходу, но в самых дверях Рожественский произнес:
— Владимир Полиевктович, Священное Писание гласит: «Никто́же мо́жетъ двѣма́ господи́нома рабо́тати: лю́бо еди́наго возлю́битъ, а друга́го возненави́дитъ: или́ еди́наго держи́тся, о друзѣ́мъ же неради́ти на́чнетъ. Не мо́жете Бо́гу рабо́тати и мамо́нѣ». Если я не ошибаюсь, евангелие от Матфея глава 6, стих 24. Вы определитесь, пожалуйста с вашей работой, а то некрасиво получается, прятать «Капитал» Маркса за иконой Святителя Николая…
Ровно через семь дней господа инженеры давали пояснения вице адмиралу:
— Ваше превосходительство. Мы рассмотрели ваши эскизы, и пришли к следующему выводу:
- «Жемчуг» и «Изумруд» безусловно, выиграет от такого размещения орудий, но такие работы можно производить только на заводе.
- «Светлана» может быть перевооружена, но тоже исключительно на заводе. другие изменения можно будет сделать здесь.
- «Алмаз» потребует мощных оснований под орудия и устройства дополнительных погребов боеприпасов. Часть шлюпочного вооружения несложно убрать.
- Вопрос довооружения «Авроры» решается просто, но где взять орудия? Хотя если переделать «Донского» и «Мономаха» как вы предлагаете, то вопрос снимается. Потребуется только расширить некоторые порты для орудий.
— Благодарю вас господа. Евгений Сигизмундович прошу составить план работ и озадачить ваших помощников…
Стоянка на Мадагаскаре отличалась множеством производимых работ и учений, но первого марта флагманский броненосец выпалил из 47-мм пушки и поднял сигнал, немедленно отрепетованный младшими флагманами: «Иметь пары 3 марта к 4.00 утра. Переход 6 суток».
Второго марта, после развода, во флагманском салоне собрались командиры кораблей, кроме миноносников и вспомогательных крейсеров, и старшие артиллеристы.
Вице-адмирал Рожественский начал свою речь, как и подобает артиллеристу с краткого описания возможностей противника:
— Господа ко мне поступили некоторые данные о японской корабельной артиллерии. На расстояние 100 кабельтовых может стрелять один единственный японский корабль – броненосный крейсер «Кассуга» итальянской постройки. И только из одной-единственной носовой десятидюймовой пушки. Его восьмидюймовки, как и орудия другого итальянца «Ниссина», стреляют на 87 кабельтовых. Что до японских линкоров, то артиллерия главного калибра броненосца «Фудзи» стреляет предельно на 77 кабельтовых. Чуть более мощные орудия «Микасы», «Асахи» и «Сикисимы» имеют меньший угол возвышения и стреляют на 74 кабельтова. Максимальная дальность стрельбы восьмидюймовых орудий главного калибра японских броненосных крейсеров «Асама», «Якумо» и т.п. составляет всего 60-65 кабельтовых, что примерно на уровне дальности артиллерии главного калибра крейсера «Олег».
Коль скоро мы перешли к нашей эскадре, то десятидюймовые орудия «Осляби», стреляют на 91 кабельтовых. Новейшие броненосцы и «Сисой Великий» — на 80 кабельтовых. Дальность огня у «Наварина» — 54 кабельтова, крейсер «Адмирал Нахимов — 42 кабельтова. Крейсера 2-го ранга пока не учитываем. Вот, исходя из этих данных, мы должны принять какое-то решение.
Офицеры зашумели, зашелестели бумагой, заскрипели карандашами, вице-адмирал, отойдя к открытому иллюминатору, почему-то подумал: «Знали бы вы господа, сколько мне пришлось потрудиться, чтобы запомнить эти цифры».
Совещание закончилось довольно быстро, и не придя к какому-либо решению, озадаченные офицеры разъехались по своим кораблям.
3-го марта эскадра покинула гостеприимный Мадагаскар. Уже вдалеке от берегов, корабли выстроились по отрядам.
1-й отряд под флагом вице-адмирала Рожественского составляли новейшие броненосцы и «Сисой Великий»; за ними на расстоянии мили своей кильватерной колонной шли корабли 2-го отряда: «Ослябя», под флагом контр-адмирала Фёлькерзама, «Наварин», «Адмирал Нахимов». Замыкал колонну крейсерский отряд под флагом контр-адмирала Энквиста: «Олег» (флагман), «Аврора», «Жемчуг», «Изумруд» и «Дмитрий Донской». Немного в стороне шли миноносцы под брейд-вымпелом капитана 2-го ранга Македонского: «Громкий» (флагман), «Бедовый», «Буйный», «Блестящий», Быстрый», «Безупречный», «Бодрый», «Бравый», «Грозный» (2-й флагман). Рядом находились транспорты «Иртыш», «Анадырь», «Корея», готовые, по приказу флагмана взять миноносцы на буксир. На левом траверзе «Олега» шла плавучая мастерская «Камчатка» и крейсера, на которых производились работы: «Светлана» и «Алмаз».
Охрану обеспечивали вспомогательные крейсера во главе с «Уралом»: «Петербург», «Смоленск», «Терек», «Кубань». Остальные транспорты шли позади двумя кильватерными колоннами.
В пути назначенные учебно-артиллерийскими судами «Ослябя», Орёл» и «Дмитрий Донской» регулярно гремели бортовыми орудиями. «Ослябя» левой средней казематной пушкой, к которой имелось около сотни снарядов и запасной ствол, «Орёл» правой средней башней одним стволом и запасом снарядов штук в восемьдесят. Кроме того изредка громыхала носовая башня главного калибра правым же стволом. Артиллеристы «Донского» стреляли из правой носовой и правой же задней шестидюймовок. Разведывательный отряд тренировался на «Петербурге» и «Смоленске» под наблюдением флагманского артиллериста полковника Берсенева. Туда же приезжали практиковаться артиллеристы крейсеров 2-го ранга.
Все боевые корабля, за исключением «Жемчуга» и «Изумруда», а также контрминоносцев лишились минных аппаратов. Где-то полностью, где-то просто заглушенных, но заглушенных на совесть. По правде сказать, крейсера 2-го ранга тоже пострадали от изъятия минных аппаратов, но не полностью. Кормовая труба осталась. Минные катера переселились на вспомогательные крейсера. Из 75-мм орудий на новейших броненосцах осталось по четыре в носовых и кормовых казематах, а средние казематы были и вовсе ликвидированы. На «Ослябе» 75-мм артиллерии лишился верхний батарейный каземат (всего осталось 12 шт.). 47 и 37-мм пушки ликвидировали полностью оставив для салютных целей максимум 2 – 4 орудия. Пулеметы сохранили. Везде, где только было возможно, один из дальномеров подняли как можно выше, соединив телефонной связью с боевой рубкой.
…- Константин Константинович, прошу вас, кликните клич по всей эскадре. Кто что знает об электродуговой сварке.
Через три дня пять человек давали свои пояснения вице-адмиралу. Тотчас были вызваны младшие механики с плавучей мастерской и озадачены изготовлением угольных электродов и сварочного аппарата. Одновременно было организовано перемещение небольшого количества изолированного кабеля с санитарного парохода «Орёл». Через неделю работу сварочного аппарата принимал лично командующий эскадрой.
Во время многочисленных тренировок случился несчастный случай. Рожественский устроил страшную истерику, когда «Олег» случайным выстрелом, фугасным снарядом влепил «Авроре» в стенку боевой рубки. Тогда никто не пострадал, но командир кормовой башни и комендоры «Олега» были посажены под арест. Однако на следующий день адмирал самолично, выпустил на свободу арестантов, кроме командира башни и наградил каждого деньгами: «за находчивость», а после короткой паузы пояснил: «Нашли вы братцы, одну слабину, да там где никто и не ждал, вот потому и за находчивость. А за стрельбу по своим … вы уже расплатились. Сполна».
А случилось вот что: не особо и сильный взрыв загнал крупные осколки прямо в амбразуры. Осматривая внутренние повреждения, все поразились. Будь в боевой рубке люди, они бы там и остались, причем по едкому замечанию вице-адмирала фрагментированными. Кое-кого при этих словах, не смотря на жару, пробил холодный пот. Вот и озадачились флагманский инженер и его помощники этой неожиданной проблемой. Решение подсказал сам флагман, довольно неожиданное и технологичное. Прикрепить отрезки двутавровых балок к броне рубки и козырьку грибообразной крыши рубки. А промежутки закрыть щитами от 47-мм орудий. От прямого попадания это не спасет, а от осколков, вполне.
И снова в салоне старшего флагмана звучат споры:
…- Понимаете Константин Константинович, от нас ждут победы. Положим комендоров и дальномерщиков мы натренировали. И еще потренируем. А дальше? У японцев преимущество, они у себя дома. Не верю я в глубокие крейсерские рейды. После них машины на переборку, и корабль недели две небоеспособен. А разведку за японцев и англичане произведут. А уж когда во французские территории зайдем, там и японцев хватит. Я не говорю про Гонконг и Шанхай.
Кроме новейших броненосцев, однотипных кораблей нет, да и разница большая между «Александром III» и тем же «Бородино». Так вот делать-то что? Пойдем напрямую, нас японцы заждались уже. Пойдем в обход – будут поджидать у дома. Хоть бери всех матросиков, и вели им эту Японию срыть. Так ведь долго копать придется. Хотя вот что. Есть ли у штурманов подробная карта Западно-Корейского пролива, и, пожалуй, лоция корейского побережья в районе островов Цусима…
Откуда было знать вице-адмиралу что, в декабре 1904 г. 2 вспомогательных крейсера дошли до Сингапура и Батавии (Голландская Индия), а крейсер «Нийтака» — до Филиппинских островов. В феврале — марте 1905 г. вице-адмирал С. Дева с крейсерами «Касаги» и «Титосе» в сопровождении трёх вооруженных пароходов осмотрел берега Индокитая и, посетив Сингапур, вернулся в бухту Мозампо на южном побережье Кореи.
Перед прохождением Малаккского пролива на эскадре распространили приказ:
«На время прохождения Малаккским проливом, где по слухам ожидаются атаки японских крейсеров, объявляю…
1) Даже восемь неприятельских крейсеров не посмеют напасть на суда эскадры.
2) Никто не будет разделять свои силы, чтобы с неясным результатом производить атаки, отрываясь так далеко от основных сил;
Однако вспоминая случай с крейсером 2-го ранга «Забияка» от 27 мая 1879 года, приказываю:
1) Судам разведочного отряда действовать самостоятельно, имея назначением охрану судов эскадры.
2) Суда эскадры маневрируют, подчиняясь моим сигналам и сигналам своих флагманов.
3) госпитальные суда и транспорты – маневрируют по способности».
Приказ вызвал настоящий взрыв слухов и обсуждений. Еще больше слухов и сплетен возникло после Сингапура. Вице-адмирал вызвал на флагманский корабль командиров «Жемчуга» и «Изумруда» и без объяснения причин приказал сдать все бронебойные снаряды, оставив двадцать штук. Все возражения Рожественский отмел как беспочвенные и даже обругал обоих капитанов 1-го ранга, наговорив им грубостей. В тот же день вечером к командующему были срочно вызваны флагманские штурманы, минеры, в том числе капитан 2-го ранга Македонский, командиры «Наварина», «Владимира Мономаха», «Дмитрия Донского», «Терека» и «Кубани». Секретное совещание длилось два часа. Обратно командиры вспомогательных крейсеров возвращались в сопровождении младших флаг-офицеров — мичмана князя Церетели и мичмана Казакевича. Тотчас по возвращении на вспомогательных крейсерах начались работы по снятию 120-мм орудий, подкреплений крышек трюмов и приготовлении мачт к снятию.
К прибытию отдельного отряда судов под командованием контр-адмирала Николая Ивановича Небогатова эскадра замерла у берегов французского Индокитая. Команды после очередной погрузки угля отдыхали, артиллеристы возились с орудиями, миноносники перебирали механизмы своих маленьких корабликов, на крейсере «Светлана» закончили монтаж кормовой динамо-машины, а крейсер «Алмаз» украсился тремя 120-мм пушками и щеголял срезанной грот-мачтой. После торжественной встречи, мелкого ремонта и краткого отдыха в салоне командующего собрались: Контр-адмирал Небогатов, контр-адмирал Энквист, капитаны 1-го ранга Клапье де Колонг, Кросс, Фитингоф 1-й, Лебедев, Попов, Смирнов, капитаны 2-го ранга Панферов, Маньковский, лейтенант Новосильцев.
— Господа. С прискорбием вынужден сообщить, что контр-адмирал Фёлькерзам сегодня ночью преставился ко Господу. Завтра прошу всех прибыть на плавучий госпиталь «Орел» где в 11.00 будет совершено отпевание. А теперь к делу. Позвольте представить вам командира крейсера «Урал» лейтенанта Новосильцева Алексея Николаевича. Капитан 2-го ранга Истомин за разговоры о сдаче своего корабля неприятелю арестован с содержанием в своей каюте и приставлением часового.
Переждав возмущенные возгласы офицеров, вице-адмирал продолжил:
— Дело, которое я хочу предложить исполнить, очень важно для нашей эскадры и всей кампании. Ваш, Николай Иванович, начальник штаба капитан 1- ранга Кросс Владимир Александрович назначается командиром соединения быстроходных минных заградителей «Терек», «Кубань» и «Урал». Этим кораблям предстоит совершить скрытный переход вот сюда, — палец Рожественского уперся в точку на карте. Ваша задача выполнить то, что написано в этих, — адмирал вновь энергично ткнул пальцем уже в конверты на столе, секретных пакетах. Выполните задачу любой ценой. После выполнения разрешаю сдаться в плен.
— Вслед за вами пойдут «Наварин», «Николай 1-й», «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах». Вы господа, тоже сделаете все, чтобы задержать адмирала Того. Разрешаю сдаться в плен, но только после выполнения задания. За вами пойдет третий эшелон из отряда капитана 1-го ранга Отто Леопольдовича Радлова: «Ярославль», «Воронеж», «Владимир», «Тамбов», «Киев». С ним я поговорю позже.
Суть операции расскажет капитан 1-го ранга Клапье де Колонг. Прошу вас Константин Константинович.
— Господа. Среди груза, который размещен на транспорт «Анадырь» имеются около тридцати контрмин. Их примут вспомогательные крейсера-брандеры первого отряда. Контрмины должны быть тщательно размещены и закреплены. Сейчас на «Камчатке» делают для них усовершенствованные якоря и ударные колпаки. Инструкции по использованию будут вам выданы позже. Около пятисот мин принятых с кораблей эскадры тоже достанутся первому отряду. Остатки погрузят на самые быстроходные транспорты третьего отряда. Вам будут приданы минные офицеры, которые покажут и научат, как привести в боевое положение весь минный груз. Крышки трюмов следует как можно лучше укрепить, потому, что часть мин будет расположена на них. Теперь собственно цель операции. Ваша задача, поочередно, иначе никак невозможно, проникнуть в Пусанский пролив (нашел только это название) и заблокировать его…
Вход в Мозампо (современный вид с указанием глубин)
Совещание окончилось далеко заполночь.
5 мая пароходы приняли с угольщиков последние запасы угля. Вечером все боевые корабли получили приказ старшего флагмана иметь к 12 мая полный запас угля. Погрузок больше не будет. Излишки отдать на транспорты.
Отдельной колонной выстроились суда блокировочного отряда. Вспомогательные крейсера и транспорты нельзя было узнать из-за отсутствия мачт. Боевые корабли, тоже убрали стеньги и издалека, казались непропорционально уродливыми.
В ночь с двенадцатого на тринадцатое мая броненосцы «Наварин», «Николай 1» и крейсера «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах» выжимая из своих изношенных механизмов скромные 12 узлов, растворились в темноте. Следом за ними ушли в последнее плаванье транспорты «Ярославль», «Воронеж», «Владимир», «Тамбов» и «Киев». Следом за ними в кильватер пристроились «Урал», «Терек» и «Кубань». Освещение было потушено, горели только кильватерные огни.
Вот карта Корейского пролива
Японские и английские исследователи, назвали эту операцию «Величайшей авантюрой адмирала Рожественского». Впрочем, чтобы ни говорили «просвещенные мореплаватели» и их подпевалы, операция прошла на ура.
Оставив справа остров Чеджудо, корабли повысили скорость до 13 узлов. Транспорты стали немного отставать, держа экономический ход, но их участие в первом «отделении программы» и не предусматривалось. На меридиане острова Намхэдо «Николай 1» имея скорость 13,56 узла, с ходу протаранил крейсер «Акицусима» из 6-го боевого отряда 3-й эскадры. Тяжкий удар сотряс устаревший крейсер водоизмещением «всего» 3150 тонн, разрезанный пополам он сразу же пошел ко дну. Барахтающимся в холодной воде японцам сбросили спасательные круги, и пошли дальше. Специально заточенный под таранный удар русский броненосец не пострадал, правда, пострадавших моряков было достаточно много. После столкновения отряд перестроился в правый пеленг, а вспомогательные крейсера благоразумно держались в пяти кабельтовых позади. Затем справа на мгновение проявился силуэт какого-то судна, но сразу, исчез. Не прикажи капитан 1-го ранга Мураками взять левее, то крейсер «Чиода» вышел бы в пяти кабельтовых от «Наварина» и последствия могли бы принять очень печальный оборот.
Самый крайний слева — «Акицусима
Придя на траверз острова Коджедо, броненосцы и крейсера отвернули вправо, предоставляя возможность вспомогательным судам идти первыми. Конечно, дежурные миноносцы и крейсер сделали все, что могли, но как может номерной миноносец или даже крейсер совладать с десятитысячетонным судном. А таковых судов в первой волне было три. Первым на фарватер вышел, сияя как новогодняя елка, «Урал». Не совсем точно вышел, но тут уж как получилось. Надо отметить, что японцы быстро опомнились и сделали попытку завернуть непрошенного гостя обратно. Но только дежурный миноносец, сигналя прожектором кинулся к «Урал», как тот немедля открыл огонь. Двенадцать трехдюймовок, сосредоточенных преимущественно в носовой части, не оставили никакого шанса старшему лейтенанту Оотани и миноносцу «Одори». За первым крейсером из сгустившейся темноты совершенно неожиданно полезли уже не освещенные, но такие же опасные громадины еще четырех крейсеров. И если один сразу же бросил якоря и открыл кингстоны, то «Терек» отработал машиной враздрай и встал поперек пролива. «Рион» и «Днепр» разошлись в стороны и немного погодя открыли шквальный огонь из 120-мм орудий, не подпуская безбронный крейсер «Тацута» и подошедшие позже истребители и миноносцы 3-го и 14-го отрядов на дистанцию минного выстрела. Пару раз снаряды пролетали в опасной близости от затапливаемых судов, но Бог сегодня был на стороне русских. Спущенные минные катера, баркасы и шлюпки быстро сновали около погружающихся судов, собирая экипажи тонущих судов. На их крышках трюмов, между трубами, на машинных светолюках еще копошились минеры, готовя к применению опасные гостинцы. Несмотря на все усиливающуюся стрельбу «Николай 1» и «Наварин» прикрываемые с наружных бортов крейсерами пока не заметили идущих на помощь в Мозампо японских кораблей.
Как это ни странно, отряд транспортов, не встретив никого на своем пути, подошел в полном составе. Только перед затоплением на транспорте «Тамбов» лопнула паровая магистраль, но это уже ничего не значило.
А вот японцы, разобравшись наконец-то в ситуации, пустили в действие «тяжелую артиллерию». В перестрелку вступили крейсера «Асама» и «Ивате». Их огонь был, несмотря на темноту, точен и вскоре носовую часть «Терека» сотряс мощный взрыв. Осколок снаряда попал в контрмину и 236 килограмм влажного пироксилина немедленно детонировали, взрыв завел еще десяток сфероконических мин, и разбросал во все стороны еще штук двадцать. Развороченный нос русского корабля, перекрученным металлом запутал минрепы нескольких минных банок. Достаточно сказать, что такое иезуитски выверенное решение заставило возиться с «Тереком» два месяца. Очевидно, такой фейерверк заставил кого-то из флагманов отдать приказ запрещающий стрельбу. Так что транспорты и броненосцы с крейсерами топились, можно сказать в спокойной и мирной обстановке.
Конечно, перекрыть пролив шириной почти три километра даже восемью судами очень сложно, но минные катера напоследок вывалили четыре контрмины и, сгрузив в основном экипажи на остров Коджедо, затопились сами. У каждого катера была принайтовлена гальваноударная мина в кормовой части. Основные подарки уже стояли на боевом взводе, и ждали своего часа.
Адмирал Того сгорбившись сидел в своей каюте. Такой гадости от проклятых гайдзинов он не ожидал. Пока все шло по правилам, японцы за счет лучшей исполнительности выигрывали, но кто знал, что случится именно это.. эти… эта… О, Омиками Аматэра́су, за что ты наказала нас.
Большинство человек из затопленных кораблей сумели добраться до «Риона» и «Днепра». Дисциплинированные экипажи крейсеров и броненосцев даже принесли с собой раненных. Однако во всеобщей суматохе сначала не обратили внимания на отсутствие капитана 2-го ранга Истомина. Видимо его оставили на тонущем «Урале». Но возвращаться не стали, и с тревогой ждали до конца войны его возвращения.
Между тем в Корейский пролив, прижимаясь к японскому берегу, входила 2-я Тихоокеанская эскадра. Единственное боестолкновение приключилось на подходе к острову Цусима. Какой-то отряд миноносцев вылетел из утреннего тумана и не разобравшись в обстановке что-то засигналил прожектором. К нему тут же бросились истребители предусмотрительно вооруженные четырьмя 75-мм Кане каждый. Гибель японцев была быстрой.
Прорыв состоялся.
