История галицко-русского движения (оно же карпато-русское движение), зародившегося на западных границах Русского мира, насчитывает около 200 лет. Официальной датой возникновения культурно-политического москвофильства принято считать последовавший период после подавления русскими войсками революции 1848-1849 гг. в Австро-Венгерской империи. В советской историографии это событие позиционировали как жестокое подавление свободолюбивых порывов венгерского народа. Такая однобокость не позволяла видеть главного: венгерские власти в борьбе за независимость от австрийцев впали в иную крайность – бескомпромиссное подавление самосознания славянских народов, которых подвергали жёсткой мадьяризации, в т. ч. тех, кто считал себя русскими.
На самом деле толчок для развития культурного русофильства в Закарпатье, Галиции и Буковине дала просветительская деятельность карпатских интеллектуалов, эмигрировавших в начале XIX века в Россию, и там сблизившихся со славянофильским течением – Василия Кукольника, Ивана Орлая, Юрия Венелина, Михаила Балудянского. Их творческая активность способствовала знакомству западно-украинского населения с русской культурой и русским языком. Его сходство с карпатскими говорами настолько бросалось в глаза, что дало основания галицким русофилам провозгласить русский язык наиболее чистой и грамматически правильной формой местных диалектов, которые тоже назывались «русскими». Поэтому революционные события 1848-1849 гг. следует считать датой зарождения политического русофильства, которое отныне не желало ограничивать себя историко-просветительскими рамками. С тех пор всё чаще и громче звучали призывы к единению со всем великорусским народом, а в западно-украинских областях, прежде всего, на Закарпатье, укреплялись позиции русского языка, и росло число сторонников русофильской идеологии.
Приблизительно в то же время, в том же ХІХ в., руками поляков и австрийцев началось «изготовление» галицких украинцев, т.е. народа, оторванного от своего русского корня, противостоящего во всём русской идее, чей морально-политический облик взят сегодня за образец подражания во всеукраинском масштабе. Тогда Галиция была частью Австро-Венгерской империи, где этническое инакомыслие жестоко подавлялось. Венгры безжалостно давили словаков (даже национальный поэт Венгрии Шандор Петёфи был мадьяризированным словаком Александром Петровичем). Австрийцы же, совместно с поляками, главную угрозу видели в русских. С опорой на украинофильские организации Вена успешно проводила политику жёсткого подавления ростков русскости в западно-украинских землях, используя различные методы – от униатской и католической церкви до террора.
Но ячейки русофилов продолжали действовать, создавая образовательные учреждения патриотической направленности. Одним из самых известных учреждений подобного рода в Галиции было Общество им. Михаила Качковского. Сам Качковский (1802-1872) был публицистом и меценатом, жертвовавший немалые средства на общественные нужды. Иногда даже в ущерб себе, экономя на чём только можно. В 1861 г. благодаря его стараниям во Львове появилась газета «Слово». Пожертвованных Качковским 3 000 гульденов хватило на зарплату редакции. Позже финансовую помощь издательству оказывал Григорий Яхимович, галицко-русский греко-католический деятель, епископ Перемышльский и митрополит Галичский. «Слово» было настолько популярным среди читателей, что вскоре денежная помощь Качковского была не нужна. Все расходы окупались за счёт продаж газеты. Небогатый, но щедрый на пожертвования Качковский умер во время путешествия по России и был похоронен в Кронштадте, но память о нём среди карпато-русских патриотов жила.
В 1874 г. галицко-русский писатель, священник Иван Наумович учреждает в Львове в память о нём галицко-русское образовательное Общество им. М. Качковского. Члены общества занимались распространением грамотности среди русинского населения Галиции, знаний в области аграрного хозяйства и пчеловодства, а также словесности и истории. Вероятно, исторические и филологические искания были в работе общества приоритетным направлением. Видя, как австрийские власти руками украинофилов расправляются с карпато-русским движением, члены общества приложили немало усилий для освещения этого нелицеприятного факта, чем вызывали ещё большую ярость в украинофильской среде. Многие проавстрийски и пропольски настроенные украинофилы узрели (и не без оснований) в создании Общества им. М. Качковского попытку нейтрализовать влияние украинской культурно-просветительской организации «Просвіта». Одним из деятелей «Просвіти» был поляк Паулин Свенцицкий, пропагандист идей польско-украинского единения для противостояния Москве. Поэтому в «Слове» деятельность «Просвіти» была охарактеризована как «польская интрига» (что тоже небезосновательно). Для противодействия польской пропаганде Общество им. М. Качковского издавало для народа книги и прокламации, открывало по городам и весям бесплатные читальни, приюты для бедных и училища для крестьянских детей. Членами общества становилось всё больше людей. Вскоре их численность превысила 4 000 человек. По всей Галиции открывались филиалы общества (Самбор, Сянок, Жолква, Броды).
Глава общества Иван Наумович – личность неординарная. Его родители были ополяченными русинами, но в быту придерживались русских традиций, несмотря на то, что разговорным языком в семье был только польский. Одно время он был сторонником идей польско-русинского братства, провозглашавшихся польскими общественными деятелями. Позже он абсолютно разочаровался в этом, и понял, что сладкие речи польских помещиков о братьях-крестьянах были лишь пропагандистской уловкой (так, Лешек Боровский утверждал, что малороссийское наречие – вариант обрусевшего польского языка и наотрез отказывал русскому языку в праве на существование среди крестьян Галиции). «Какая же это свобода, если русскому народу не позволено упоминать о правах своей народности? Какое же это равенство, если польская народность должна господствовать?», — говорил позже сам И. Наумович. И продолжал «сражаться» за Русскую идею с пером в руках:«Русь Галицкая, Угорская, Киевская, Московская, Тобольская и пр. с точки зрения этнографической, исторической, языковой, литературной, обрядовой — это одна и та же Русь… Мы не можем отделиться китайской стеной от наших братьев и отказаться от языковой, литературной и народной связи со всем русским миром». (Н. Пашаева «И.Г. Наумович как общественный, политический и религиозный деятель Галичины второй половины XIX века»).
Польские газеты призывали правительство к решительным мерам против тех, кто хочет «омосковить» польскую Галицию. Поэтому, когда сельский приход, где служил И. Наумович, выгорел во время пожара, а вместе с ним и большая часть крестьянских усадеб, власти заявили, что окажут помощь погорельцам только в том случае, если они изгонят И. Наумовича из своего прихода. Но крестьяне его не изгнали. Напротив, сообща они восстановили сгоревшие избы и церковь. Однако австрийцы его всё-таки выжили из прихода. Против И. Наумовича был возбуждён судебный процесс по обвинению в госизмене и в попытках «возбудить среди сельского населения… симпатии к России и распространить отвращение к здешним политическим учреждениям и к церковной унии». Обвинение в госизмене рассыпалось, но за другие «грехи» И. Наумовичу пришлось провести 8 мес. в австрийской тюрьме. Освободившись и отвергнув увещевания поехать в Рим «за прощением», И. Наумович принимает православие и понимает, что его окончательный выбор — Россия и Русский мир. Выехав в 1889 г. Россию для осмотра земель, куда должны были переселиться семьи голодающих галицких крестьян, И. Наумович скончался в Новороссийске. Ходили слухи, что его отравили иезуиты.
Но Общество им. М. Качковского продолжало действовать. Всё большее число крестьян видели в православии и России не оккупанта, как о том разглагольствовали поляки и австрийцы, а свой духовный ориентир. Участились случаи возвращения униатов в православие, что вызывало гнев польско-австрийских властей. Во главе общества в разное время стояли Филипп Свистун, Осип Мончаловский, Богдан Дедицкий. Они открыто выражали своё негативное отношение не только к образовательному процессу в Австро-Венгерской империи, но затрагивали и национальные проблемы. Критикуя намерение «Просвіти» всех галичан «наградить» новым этнонимом «украинец», О. Мончаловский, который признавал существование малороссов, но отрицал наличие отдельного от русских народа украинцев, писал: «Для того, чтобы могла быть „украинская“ культура, необходимо существование украинского народа. Но народа такого имени пока нет, в крайнем в Галиции есть только „украинская“ разновидность русского народа». Тогда же среди галицких крестьян ходила недоумённая фраза: «Какие мы украинцы? Мы же ничего не крали!».
В «Главных основах русской народности» О. Мончаловский пишет:«…украинствовать значит: отказываться от своего прошлого, стыдиться принадлежности к русскому народу, даже названий „Русь“, „русский“, отказываться от преданий истории, тщательно стирать с себя все общерусские своеобразные черты и стараться подделаться под областную „украинскую“ самобытность. Украинство — это отступление от вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких сапог: идолопоклонство пред областностью, угодничество пред польско-жидовско-немецкими социалистами, отречение от исконных начал своего народа, от исторического самосознания, отступление от церковно-общественных традиций. Украинство — это недуг, который способен подточить даже самый сильный национальный организм, и нет осуждения, которое достаточно было бы для этого добровольного саморазрушения!».
За такие слова внимание к нему со стороны карательного аппарата империи Габсбургов стало более пристальным. Но в 1906 г. он скончался (перейдя до этого в православие), а деятельность общества натыкалась на всё большее количество преград. В то время как «Просвіта» пользовалась симпатиями официальных властей, сторонники карпато-русского движения бросались в австрийские застенки. Некоторые из них эмигрировали в Россию. Так поступил и Ф. Свистун, который в 1916 г. скончался в Ростове, тогда — приёмном центре беженцев из Галиции. Тем не менее, Общество им. М. Качковского продолжало работать. Накануне І Мировой войны в обществе состояли 12 000 человек.
Датой организационного разгрома русофильского течения и его полного вытеснения за пределы политической жизни края можно считать годы Первой мировой войны. Именно тогда многие русофилы очутились в концентрационных лагерях и тюрьмах (Талергоф, Терезин, Берёза-Картузская), печатные органы русофильской направленности были закрыты, а их недвижимое имущество (библиотеки, клубы) переданы в распоряжение украинских националистических партий, умело используемых австрийцами, венграми и поляками. Но окончательный удар пришёлся не оттуда, откуда его ожидали сами карпато-русские активисты. После присоединения Западной Украины к СССР Общество им. М. Качковского прекратило своё существование. К 1929 г. оно уже обладало немалым количеством недвижимости по всей Галиции (стоимостью в миллион польских злотых). Как правило, эта недвижимость представляла собой библиотеки, читальни, дома для сборов единомышленников, а филиалы общества открывались в каждом уездном городе. Но проводимая большевиками политика коренизации предусматривала поголовную украинизацию местного населения. Уцелевшее под австро-польским гнётом галицкое русофильство было подавлено, и с тех пор курс на создание украинского народа, как искусственного социально-политического конструкта, лишённого многих присущих ему до этого общерусских черт, непременно выдерживался советскими властями практически вплоть до краха СССР.
И хотя в 1920-х на Западной Украине наблюдался процесс возрождения карпато-русских организаций, полного идеологического охвата западно-украинского ареала им добиться не удалось. Некоторые особо упрямые русофилы (Феофан Сабов, Эдмунд Бачинский) подверглись репрессиям. При ощутимой государственной поддержке украинофильское движение приобрело размах и, как итог, к 1950-м гг. подавляющее большинство западно-украинского населения приняло украинскую идентификацию в её двух версиях – от узко националистической до советско-пролетарской. Последним ярким русофилом Западной Украины называют убитого бандеровцами в 1949 г. писателя Ярослава Галана. Он получил 11 ударов гуцульским топориком. Пройдет чуть более 40 лет, и Ярослава Галана снова «убьют» — в Львове снесут его памятник, переименуют площадь его имени и закроют мемориальный музей писателя. Еще один памятник будет снесен в Дрогобыче. Вместо патриота-антифашиста Галана улицы по всей Украине примутся называть в честь расистов и убийц — Н. Михновского, С. Бандеры, Р. Шухевича, С. Ленкавского.
Официальная украинская историография обходит гробовым молчанием деятельность галицких русофилов. Их творчество, их идеи были достаточно популярны на Западной Украине в ХІХ в., но они абсолютно не укладываются в узкоэтнические рамки современной истории Украины. Карпато-русское движения ХІХ в. для сегодняшней украинской истории – табу, опасная тема, которой если и касаются, то вскользь, и только для того, чтобы подвергнуть её разгромно-злобствующей критике. Поэтому необходимо обеспечить украинскому студенчеству доступ к историческим фактам и событиям, происходившим на украинской земле и прервать информационную монополию националистических и про-властных СМИ. В то время как украиноцентричные издательства продолжают выпуск опусов наиболее агрессивных украинских идеологов (Н. Михновский, Д. Донцов, Ю. Липа и др.), труды карпато-русских деятелей, стоящие в научно-образовательном плане несравненно выше примитивных писательств националистической публики, из типографий не выходят. Созрела необходимость в создании научно-просветительских проектов, популяризирующих интеллектуальное наследие галицко-русского движения, проведении симпозиумов, «круглых столов» и ознакомительных конференций, рассчитанных на самый широкий круг лиц. Не будет лишним запуск информационных порталов, посвящённых истории карпато-русского течения и его отдельных, наиболее ярких представителей. Проблематика «исчезновения в никуда» русского населения на западных рубежах Русского мира ещё ждёт своего исследователя.
http://www.odnako.org/blogs/show_12678/
