Революционные декорации для героя

Еще одна интересная статья Сергея Махова с сайта WARSPOT.

Содержание:

Английская гражданская война, она же Английская революция, началась 22 августа 1642 года. Разругавшись с Парламентом и объявив войну законодательной власти, король Карл I поднял своё знамя в замке Ноттингем. Не остался в стороне и английский флот, которому предстояло выбирать, на чьей он стороне. Но самым, пожалуй, интересным действующим лицом разыгравшейся драмы стал племянник короля Руперт Пфальцский, более известный как принц Руперт, — честолюбец, сибарит и авантюрист.

Английский флот к началу войны

Карл I немало сделал для увеличения мощи и обороноспособности английского флота. Во многом конфликт с Парламентом у него произошёл как раз-таки из-за «корабельных денег» — специального налога на постройку флота. Но, конечно же, основной проблемой Карла было абсолютное неумение договариваться с Парламентом.

Списочный состав английского флота на начало 1642 года выглядел следующим образом:

Численный состав, безусловно, проигрывал как голландцам, так и испанцам. Однако Роял Неви имел самые сильные корабли мира — «Соверин оф зе Сиз» и «Принсесс Роял» — и качественно на голову превосходил своих возможных соперников.

Нововведения лорда Нортумберленда

Новые корабли требовали новых идей по их применению. Начал реформы в английском флоте Лорд Высокий Адмирал (Lord High Admiral) Алджернон Перси, 1-й лорд Нортумберленд. Причём часто он подавал свои мемории королю лично, в обход Парламента.

Главной тактикой морского боя англичане избрали артиллерийское сражение, но решили учесть уроки столкновений с Непобедимой Армадой 1–8 августа 1588 года. В тот раз их корабли обстреливали испанцев на дальней и средней дистанциях и в результате просто не смогли нанести донам существенных потерь. Тогда же оказалось, что большие калибры нижних деков просто не достреливали до противника, а мелкие калибры верхних палуб оказались бесполезны. В итоге было потрачено большое количество боеприпасов среднего калибра.

Нортумберленд предложил сделать ставку на ближний бой, но решать его должна была артиллерия, а не абордаж. Исходя из этого, при Карле I во флотской артиллерии были введены облегчённые пушки — «дрейки» (drake), более короткие и с довольно тонкими стенками, а заряд снизился до двух третей против обычного. В результате дульная скорость ядра упала с 1 300 футов в секунду до 900 футов в секунду. Ядра с таких орудий на близкой дистанции не пробивали, а проламывали борта кораблей противника, что создавало целое облако щепы и обломков корпуса, которые ранили и калечили прислугу и экипаж противника. Тогда же основным принципом морского боя было провозглашено потопление вражеского судна, поэтому стрельбу старались вести по корпусу, а не по рангоуту и такелажу. Правда, случаи потопления от артиллерийского огня были весьма редкими. После получения сильных повреждений и больших потерь в личном составе такой корабль спускал флаг.

Гордость британского флота — 100-пушечный «Соверин оф зе Сиз»

Орудия ставились на корабль до тех пор, пока от уровня воды до нижних портов не оставалось расстояние в один метр. Во времена Карла пушки были поделены на большие (64, 42 и 32 фунта), средние (18 фунтов) и малые (5.25, 4 и 3 фунта) калибры. По замыслу адмиралов, при сближении использовались длинные орудия средних калибров, а в ближнем бою в ход шли короткие большие и малые пушки, которые довершали дело.

Абордажная тактика была отринута бесповоротно, поскольку сравниться по качеству с испанской, французской и голландской морской пехотой англичане не могли. К началу Гражданской войны 64-фунтовые пушки уже не применялись. Осталось только небольшое количество короткоствольных камнемётов, соответствовавших калибру 64-фунтовых пушек, но стрелявших каменными ядрами в 24 фунта. Семидюймовые 42-фунтовые пушки имелись на флоте в небольших количествах, в основном на «Соверин оф зе Сиз».

Флот сделал свой выбор

В июне 1642 года, когда уже началось противостояние короля и Парламента, согласно указу Его Величества главой Адмиралтейства (Lord High Admiral) был назначен адмирал Джон Пенингтон. Парламент считал Пенингтона ярым приверженцем роялизма и в пику королю предложил этот же пост Роберту Ричу, 2-му графу Уорвику, истому пуританину и настоящему выразителю интересов джентри — нетитулованного мелкопоместного дворянства.

В отличие от Пенингтона, профессионального моряка, служившего на флоте с 1617 года, Уорвик знал о море только то, что оно есть и что оно мокрое. До этого новый глава Адмиралтейства, а по совместительству владелец колониальных плантаций в Вирджинии, бывал на кораблях только в качестве пассажира. Как ни странно, бывший Лорд Высокий Адмирал (а теперь Первый Лорд Адмиралтейства) Алджернон Перси, 1-й лорд Нортумберленд, поддержал кандидатуру Уорвика, поскольку и сам был пуританином. Вице-адмиралом поставили Уильяма Бэттена — настоящего джентри, владельца акций Московской Компании, с 1638 года сюрвейера английского флота (члена Морского Совета при короле, ответственного за оснащение приватиров и покупку кораблей и судов за границей).

Тройной портрет Карла I. Художник Антонис ван Дейк

Разгневанный Карл сместил Нортумберленда с поста, назначив на его место Пенингтона. Однако флот полностью подчинился Парламенту. Уорвик получил поддержку на кораблях: воспротивились только 4–5 капитанов, которые были сразу же уволены. Военный совет флота выдал на-гора резолюцию о том, что большинство офицеров флота являются смиренными подданными Его Королевского Величества, однако нижайше просят Карла управлять страной и флотом совместно с Парламентом. Таким образом, флот поддержал монарха только на словах.

Роялисты и парламентаристы

К этому моменту было вооружено 16 кораблей и 16 частных приватиров. Ещё два корабля и восемь приватиров находились у берегов Ирландии. В начале 1643 года король и Парламент начали переговоры. Карл в части флота требовал безоговорочного выполнения своих приказов: до начала переговоров Парламент должен был сместить Уорвика, Нортумберленда и Бэттена и поставить во главе флота Пенингтона. Договориться ни о чём не получилось. Английский монарх очень надеялся на помощь Франции, однако сменивший кардинала Ришелье Джулио Мазарини совершенно не собирался вступать в конфликт с английским Парламентом, хотя и не препятствовал контактам короля с английской королевой Генриеттой-Марией Французской, жившей тогда в Париже.

Парламентский же флот (Parliamentary Navy) поставил себе задачу прервать сношения Карла I с иностранными государствами, где Генриетта-Мария вербовала сторонников и закупала припасы для Карла. В кампанию 1643 года английский флот был существенно усилен — до 28 кораблей, не считая приватиров. В феврале королева попыталась отправить из Голландии четыре судна с деньгами и припасами для короля. После тяжёлого плавания по бурному морю транспорты прибыли в Скарборо, но буквально через два часа появился Уильям Бэттен с эскадрой и без предупреждения открыл огонь по городу и кораблям в гавани. Часть ядер попала в дом, где расположилась королева Генриетта, жизнь её находилась в опасности. Спас роялистов голландский флот. С востока появилась эскадра Маартена Тромпа, который до этого конвоировал суда с королевой, явно намеревавшаяся не подпустить корабли Бэттена. Англичане были вынуждены ретироваться.

Генриетта-Мария Французская, супруга Карла I

В августе роялистские войска осадили Эксетер. Уорвик решил помочь снять блокаду и доставить боеприпасы в город. Однако этот поход закончился полным провалом: три его корабля сели на мель, чуть позже два из них были захвачены роялистами, а один — сожжён.

В мае 1644 года Ирландская эскадра смогла перехватить и потопить судно с солдатами, шедшее на помощь королю. Карл, чтобы обеспечить перевозки, был вынужден комплектовать свой, независимый от Парламента, флот. В этом ему сильно помогали шотландские лендлорды и голландцы. Король решил воспользоваться своим законным правом и начал выдавать частным судовладельцам каперские свидетельства: эта мера не только позволяла ему сформировать военно-морские силы, но и давала дополнительный доход от захваченных призов. В ответ Парламент специальным указом аннулировал все Letters of Marque (каперские свидетельства), выданные королём.

Весной 1645 года умер Пенингтон. На его место Карл назначил вице-адмирала Джона Меннеса, который с нанятыми королём каперскими судами действовал в водах Ирландии. В свою очередь, Бэттена сменил вице-адмирал Роберт Моултон. Заслуживающих внимания сражений не происходило.

В 1646 году король бежал в Шотландию. Первый этап Гражданской войны закончился без какого-либо вмешательства со стороны иностранных государств. Карл не смог получить ощутимую помощь извне, а соседи Англии признали, что теперь страной правит другая сила — Парламент.

Что касается флота, то он, по сути, обеспечил невмешательство иностранных государств. Однако парадокс: именно к 1647 году на флоте начали крепнуть роялистские настроения. Связано это было с тем, что морские офицеры до последнего верили, что Парламент всё же будет править вместе с королём, и бегство Карла поставило ребром вопрос о выборе стороны конфликта. Первым звонком стал уход Бэттена, который вышел в отставку из-за своей «неудовлетворённости», однако обещал вернуться в случае улучшения ситуации. Но уже 5 октября 1647 года на его место был назначен армейский полковник Томас Рейнсборо, сторонник индепендентов — радикального крыла буржуазии и нового дворянства. На флоте это назначение было принято очень сдержанно. В начале 1648 года, когда Рейнсборо хотел принять командование над своим флагманом «Констант Реформейшн», моряки просто не пустили его на борт.

Корабль «Констант Реформейшн»

На чьей ты стороне?

Здесь следует сделать небольшое отступление. В 1646 году общественное мнение Англии раскололось. Часть лидеров Парламента считала, что цели Революции достигнуты: произвол короля и его министров ограничен, попытка монарха силовым путём насадить абсолютизм провалилась. Старые свободы защищены, удалось избежать интервенции, ну а король рано или поздно смирится и вернётся в Англию править в соответствии с её законами.

Бо́льшая часть «революционно настроенных масс» просто потерялась. С одной стороны — присяга королю, с другой — понимание, что жить по-старому нельзя. К примеру, Джон Хотэм, оказавший вместе со своим отцом сопротивление королю, пытавшийся овладеть в 1642 году арсеналом города Гулль (Халл, Кингстон-апон-Халл) и затем перешедший на сторону короля, так объяснял своё поведение:

«Ни один человек, обладающий в какой-то мере долей в государстве, не может желать победы ни одной из сторон, (ибо) это служило бы великим искушением (…) Огромное количество нуждающихся людей всей страны немедленно восстанут, и это приведёт к полному разорению всей знати и джентри».

Граф Эссекс на заседании Парламента в 1644 году выразился ещё более отчётливо:

«Является ли это той свободой, которую мы взялись защищать, проливая нашу кровь? (…) Потомки скажут, что для освобождения их от гнёта короля мы подчинили их гнёту простого народа».

Третьи (к ним, прежде всего, относилось большинство армейских офицеров) считали, что войну с королём надо довести до конца. Что монархии должна наследовать республика. Что следует провести реформы в экономической и политической жизни страны.

Этому немало способствовал и сам король Карл I. После поражения он бежал в Шотландию, надеясь на поддержку соотечественников. Но шотландцы, недолго думая, выдали его армии Парламента за 400 тысяч фунтов — официально это называлось возмещением военных издержек. Пленного монарха разместили в Хэмптон-Корте, однако 11 ноября 1647 года Карл смог бежать из заключения. Историки до сих пор спорят, был ли побег короля делом рук роялистов, или же его организовали индепенденты, чтобы в открытом столкновении довести свою борьбу со Стюартом до конца. В этот раз король бежал на остров Уайт, откуда надеялся перебраться в Голландию или Францию, чтобы возглавить вторжение в Англию.

Чуть ранее Роберт Хаммонд, губернатор острова Уайт, принёс королю свои заверения в лояльности, поэтому Карл был уверен в удачном исходе дела. Однако Хаммонд отрёкся от своих слов, заявив, что верен Парламенту, и взял беглого монарха под стражу. В 1648 году губернатор через майора Рольфа получил секретное предложение от Парламента «убить заключённого при попытке к бегству», но отказался от этой сомнительной чести. Таким образом, король опять оказался в плену.

Естественно, все эти события отразились и на флоте. Рейнсборо был смещён. Главнокомандующим снова сделали Бэттена. В середине июня 1648 года взбунтовались команды кораблей «Констант Реформейшн», «Робак», «Хинд», «Суоллоу», «Пеликан», «Сэтисфэкшн», «Конвертайн», «Энтилоуп» и «Крешент». В начале июля эти корабли перешли в Хельвутслейс в Голландии и приняли руку принца Уэльского. Вскоре к ним присоединился сам Бэттен с «Констант Уорвик» и «Гини». Теперь в Голландии находилось 17 роялистских кораблей. Командование флотом принял сын Карла I Чарльз, принц Уэльский. Парламент разразился гневной прокламацией.

Карл I и принц Руперт обсуждают план предстоящего сражения. Художник Чарльз Ландсир

В конце августа 1648 года отряд графа Лодердейла и принца Уэльского высадился в Кенте в надежде на роялистское восстание. Однако, узнав о разгроме повстанческих отрядов у Колчестера и Престона, они решили вернуться обратно. Тем временем Уорвик смог собрать 20 кораблей (шесть из них перешли из Портсмута) и двинулся с эскадрой в Хельвутслейс. 19 сентября он был на рейде голландского порта.

Соединённые Провинции оказались в щекотливом положении. С одной стороны, нидерландцы не могли допустить атаки роялистских кораблей, воспользовавшихся их гостеприимством. С другой, нельзя было позволить роялистам напасть на эскадру Уорвика, так как это грозило войной с Англией. В итоге было найдено поистине соломоново решение: отделить один флот от другого, разместив между ними большую эскадру Маартена Тромпа, чтобы не дать им возможности сражаться.

Вскоре к Уорвику присоединились новые корабли, и он смог начать блокаду Хельвутслейса. Голландцы, видя такое развитие событий, стали отмежёвываться от роялистов. Поставки провизии на эскадру принца Карла практически прекратились. В результате четыре корабля решили ещё раз сменить «ориентацию», перейдя на сторону Уорвика. В этой ситуации принц Уэльский покинул флот. Командование взял на себя принц Руперт Пфальцский. Пользуясь непогодой, он вместе со своим братом Морицем вырвался в море и повёл корабли в Ирландию, чтобы там при поддержке местных католиков продолжить сопротивление.

Из кавалеристов — во флотоводцы

Надо немного сказать об этом принце, чья персона заслуживает даже не нескольких слов, а отдельной книги. Он был племянником короля, сыном Фридриха V Пфальского и Елизаветы Стюарт. Честолюбец, эксцентрик, сибарит, авантюрист, отличный полководец, математик, философ, учёный и, наконец, просто умный и насмешливый человек, Руперт обладал как организаторскими способностями, так и упорством в достижении целей, иногда переходящим в упрямство.

Принц Руперт Пфальцский. Художник Питер Лели

В Англии принц оказался, можно сказать, случайно. Во время Тридцатилетней войны он попал в плен к австрийскому императору и был отпущен под залог обещания не воевать против Священной Римской империи. Принц слово дал и перебрался в Англию, где начиналась Гражданская война. У Карла I Руперт стал командующим кавалерией и прославился своей храбростью и харизматичностью, а также откровенным пренебрежением к смерти.

Сохранился один исторический анекдот, который полностью характеризует принца Руперта:

«Как-то раз на переговорах с офицерами парламента Руперт предложил неприятельскому полковнику выяснить, на чьей же стороне Бог. Он извлёк у полковника пистолет из-за пояса и протянул его растерянному визави.

— Выстрелите в меня прямо сейчас. Оружие надёжное, заряжено. Полная комната свидетелей того, что это я вас спровоцировал. Дистанция нулевая. Но наше дело правое, Бог на нашей стороне, а для Него нет невозможного, так что никуда вы не попадёте.

Полковник хватает пистолет. Осечка. Ещё раз! Осечка. Руперт ухмыляется. Полковник мелко крестится и выбегает из помещения.

Свита принца Руперта была в полной прострации. Один из его командиров сказал:

— Наше дело, конечно, правое, но нельзя же так рисковать! Ведь это чудо, что пистолет не выстрелил!

— Чудо, — ответил Руперт, — случилось бы, если бы он выстрелил. Хотя для Господа и вправду невозможного нет, — и подбросил на ладони кремень полковничьего пистолета».

И вот этот человек совершенно внезапно, как всегда и бывало в его жизни, решил сменить седло боевого коня на шаткую палубу военного корабля.

источник: https://warspot.ru/12198-revolyutsionnye-dekoratsii-dlya-geroya