Разбираясь в вопросе нашего местного «Дездичадо», Анджея Малковитского, шулера, мошенника и Авантюриста ( с большой «А»), который в разное время и под разными фамилиями был и графом, и князем, и дюком (!чего мелочиться-то!), который ухитрился нагреть банки и ссудные кассы Российской Империи почти на триста пятьдесят тысяч, не говоря уже о личных заимствованиях, врубился я в штуку, которая позволила его, таки, взять и повесить, причём – военно-полевым макаром, потому как повязали его в качестве шпиона и в губернии находящейся, на тот момент, на военном положении. Ситуация сложилась. А личность была такая, что хоть роман пиши. Ускоренное военно-полевое производство лишило историю громкого процесса, материал (хиленький, впрочем) остался. Взяли пана Анджея практически случайно, но благодаря системе, которая как бы была, и которой, как бы, и не было. И называется эта система – перлюстрация. Далее размышления не о конкретном деле (ибо много уточнений ещё надо), а о системе.
Фразеологизм «Большой Брат следит за тобой» относится к Новейшему времени, но государству всегда было интересно, что о нём думают подданные и как эти мысли они распространяют между собой. Это уж если не говорить о сношениях подданных с иностранцами и всяких там дипломатов с ихним начальством. Поскольку интернетов в XVII – начале XX ещё не придумали, а личные каналы передачи информации были сильно ограничены, под внимание всех государств попадает почта. Похоже, это китайско-монгольское изобретение, становится единственным скоростным средством доставки информации из пункта «А» в пункт «Б», начисто забивая оказию по соотношению «цена-скорость-регулярность», являясь ещё и весомым источником дохода для контролировавших его. Примеров не государственных почт не мало, но именно государство, в силу массы причин, до определённого времени, лидировало на рынке передачи информации. А «кто что охраняет, тот то и имеет».
Литература сходится на том, что автором идеи перлюстрации почты, как системы, является кардинал Ришелье («чёрные кабинеты» – это от него), но в разных государствах эта идея получила сильно разное развитие. На общем фоне выделяются Австро-Венгрия и Россия. В России вообще власть с некоторым подозрением смотрела на тех, кто пишет ещё со времён Ивана Жахливого, но у него причина была: «подмётные грамоты» — это весьма серьёзно в тех обстоятельствах. Собственно, первый задокументированный пример использования перлюстрации в Русской судебной практике – это дело Челяднина-Фёдорова, Ивана Куракина-Булгачова и князей Ростовских (дабы их договор с Сигизмундом стал ясен, его сначала надо было перехватить, прочитать и, желательно, не явно для изменников). Косо на излишне пишущих смотрел и Пётр Великий. Достаточно вспомнить его Указ от 18 августа 1718 года «О запрещении всем, кроме учителей церковных, писать в запертых покоях письма, и о доносе на тех, кои против того поступят». А в Артикуле воинском от 26 апреля 1715 года есть 124-й параграф:
«Никто из пленных да не дерзнёт письма свои запечатывать и тайным образом пересылать. Но должен, не запечатав, коменданту вручить».
Таким образом именно Петру мы обязаны введением в России военно-полевой цензуры, но цензуру, в любом её виде («Уложение» даёт нам аж пять вариантов: Министерства Двора, военная и военно-полевая, иностранных газет и журналов, внутренняя общая, драматических произведений), ни коим образом не стоит путать с перлюстрацией. Предмет один и тот же, а вот цели, задачи и методы — разные.
- Цензура легальна, явна и узаконена, перлюстрация же (кроме особых случаев, предусмотренных законодательно («Устав о банкротах», «Об отправлениях нижних чинов», случай «политических преступников», получения и отправления арестантов и т.д., но в этом случае — она легальна с т.з. законодательства и явна для описанных категорий) — вне общего правового поля.
- Цензура призвана не допускать лишнего, а перлюстрация хоть и может использоваться в том же ключе, но для неё главное «знать», а не «не пущать».
- Цензура – мера относительно вынужденная, а перлюстрация напрямую зависит от готовности власти пойти на такую меру.
Несмотря на наличие и более ранних примеров, системное вскрытие переписки стало обычным с середины 18 века. Елизавета Петровна хорошо помнила, что она сама до воцарения состояла в тайных сношениях с послами Франции и Германии. У истоков этого дела стал вице-канцлер Бестужев-Рюмин, ставший в 1742г. директором почт. Тогда наладили систематическую перлюстрацию дипломатической почты. К работе привлекли известного математика Х. Гольдбаха в качестве дешифровальщика.
Распоряжение Елизаветы М.И. Воронцову,
«Друг мой, Михаил Ларивонович, прикажите наикряпчайше смотреть письма Принцесины и Брюмеровы также и Королевского Высочества Шветского, какие они интриги имеют»,
накануне свадьбы Петра Фёдоровича (Петра 3), имело следствием устранение сети осведомителей Фридриха 2 Прусского. Ну и дело Шетарди, окончившееся его высылкой и опалой Лестока то же завязано на перлюстрации.
Екатерина Великая активно интересовалась, кроме дипломатической почты, ещё и перепиской прибалтийского дворянства, некоторых лиц, приближенных ко двору, перепиской наследника Павла Петровича и его «молодого двора». Всего же, к царствованию Павла, стабильно перлюстрировалась почта послов 30 государств и часть транзитной (например, сделана выписка из письма правителя персидского города Решт Папе Римскому).
С включением Польских губерний были организованы отдельные перлюстрационные кабинеты в Минске и Изяславле-Хмельницком (Волынщина) с наказом:
«…письма вскрывать, делать копии и Екстракты [выписки, конспект] и те копии и Екстракты доставлять правившему должность генерал-губернатора».
Наиболее важный материал следовало направлять «Главному директору почт, для доклада Её Императорскому Величеству». В целом же следовало извещать о контрабанде, вложении ассигнаций, и обо всём том, «что вредно узаконениям и Государству», всё остальное содержа в строжайшей тайне. Вскоре пункты перлюстрации организуются в Вильно, Гродно, Бресте, Риге, Паланге и Радзивилове (тогдашняя граница с Австрией, ныне Украина). Ну и само собой в Москве и Петербурге. К началу XX в. “черные кабинеты” сохранялись в восьми городах империи: Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Киеве, Одессе, Харькове и Тифлисе.
- Интересы монархии требовали знать настроения самых различных групп населения. В первую очередь, фрондирующих сановников и даже членов императорской семьи. Эпоха переворотов, однако.
- Необходимо держать под контролем элиты недавно присоединённых районов.
- Контролировать настроения обывателей в неспокойных районах.
- Наконец, в Петербурге всегда настороженно прислушивались к разговорам и пересудам в Москве:
«… слухи же сии, невзирая на их нелепость, с жадностью внимаются и распространяются с чрезвычайной быстротой…»
Александр 1 учреждает 5 сентября 1805 года секретный комитет Высшей полиции в составе военного министра, министра внутренних дел и министра юстиции. Пункт третий правил для этого комитета гласил:
«Через сношения с Дирекциею почт Комитет должен получать немедленные и верные сведения о подозрительных переписках».
Само собою, что
«…существование этого Комитета, равно как и сношения с полицией и Дирекцией почт должны сохраняемы быть в совершенной тайне».
К 1807 году этот орган уже прекратил своё существование, но 13 января 1807 года вводится Комитет охранения общей безопасности с приблизительно теми же функциями. Создаются секретные почтовые экспедиции при армиях и полевых почтамтах. Уже в это время появляются зачатки перлюстрационного «Алфавита», т.е. контроль за перепиской выборных лиц на протяжении ряда лет. Важно отметить, что любые попытки других ведомств, помимо Дирекции почт, контролировать переписку решительно пресекались, так как
«… под сим предлогом не токмо тайну сохранить нельзя, но даже и злоупотребление вкрасться может».
И всегда главным требованием было перлюстрацию
«производить самым секретным образом, не подавая даже вида, чтобы оная существовала».
Это необходимо,
«чтоб никто не боялся сообщать через почту мысли свои откровенным образом, дабы, в противном случае почта не лишилась доверия, а правительство сего верного сведения к узнанию тайны».
В разное время правительство интересовало, что о нас говорят за границей, что говорят в обеих столицах о высылке иезуитов, о «правительстве и лицах в оном находящихся», о фактах злоупотреблений и притеснений частных лиц, о чём в столицах вообще говорят и как рассуждают. Т.е. правительство, по мере формирования общества, отделяющего себя от государства, всё более желало знать, что действительно думают его подданные.
Читали выборочно внутреннюю корреспонденцию, все «письма без изъятия» (т.е. не забранные), иностранные письма «до востребования», вскрывались пакеты, могущие содержать книги или газеты, копировалась переписка иностранных министров и их агентов, то вводилось, то отменялось обязательное вскрытие переписки иностранных купцов. И конечно читали всех лиц, включённых в «Алфавит», который содержал, в разное время от 300 до 1700 фамилий. В общем, уже со времён Александра Первого, пожалуй, только Император мог быть уверен, что его переписка не читается.
В царствование Николая внимание к перлюстрации ещё больше усилилось. Уже в проекте «Об устройстве Высшей полиции» будущий начальник 3-го Отделения и шеф Корпуса жандармов граф А.Х. Бенкендорф писал:
«Вскрытие корреспонденции составляет одно из средств Высшей полиции и при том самое лучшее, так как оно действует постоянно и обнимает все пункты империи»,
к тому же
«общественное мнение для начальства то же, что топографическая карта для командствующего армией».
После создания в июне 1826 года Третьего Отделения, все выписки поставлялись его шефу, который отбирал наиболее интересные из них для доклада царю и, по некоторым выпискам, делались соответствующие распоряжения.
С 1870 года официальной “крышей” службы перлюстрации стала Цензура иностранных газет и журналов при крупнейших почтамтах. С 1881 года, в связи с передачей почтового ведомства в состав МВД, “черные кабинеты” окончательно, вплоть до 1917 года, оказались в прямом подчинении министра внутренних дел. На протяжении многих лет ими руководил почт-директор санкт-петербургского почтамта. В 1886 году управление цензурой иностранных газет и журналов во всей империи было впервые возложено на старшего цензора Цензуры иностранных газет и журналов при санкт-петербургском почтамте Карла Карловича Вейсмана.
Каждый император при вступлении на трон получал доклад Министра внутренних дел, в котором его официально ставили в известность о существовании перлюстрации и только Александр Третий сказал по началу: «Мне это не нужно», но и он сломался.
Приведу доклад Министра внутренних дел И.Н. Дурново от 5 января 1895 года «Секретно. О перлюстрации», как последний и наиболее обобщающий документ такого рода (приводится по тексту публикации В.С. Измозика «Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века»).
«Перлюстрация или тайный досмотр частной корреспонденции, существующий во всех европейских государствах, учрежден в России в царствование Екатерины II. Главная цель перлюстрационной деятельности – извлечение из частной корреспонденции таких сведений о государственных событиях, таких заявлений общественного мнения, относительно хода дел в Империи и такой оценки действий правительственных лиц, какие официальным путем почти никогда не могли бы быть высказываемы.
Кроме того, на обязанности перлюстрационной части лежит также задержание пересылаемых по почте прокламаций и листков противоправительственного и революционного содержания, а равно старание раскрывать деятельность и замыслы революционеров и других подозрительных в политическом отношении личностей, и вообще доставление Департаменту полиции сведений, дающих ему возможность успешно бороться с революционным движением в России.
В царствование императора Павла I и особенно, как видно из дела С.‐Петербургской Перлюстрационной Экспедиции, императоров: Александра I, Николая I и Александра II, на монаршее воззрение представлялись все извлечения из частной корреспонденции, могущие осветить перед монархом те случаи и обстоятельства, которые, по каким‐либо соображениям правительственных или частных лиц, могли бы быть затемнены или скрыты от Его Величества, за каковую деятельность чины перлюстрационной части неоднократно удостаивались монаршей благодарности.
В царствование в Бозе почивающего императора Александра III на монаршее воззрение были представляемы ежегодные всеподданнейшие отчеты о деятельности перлюстрационной части в империи, о чем гласят следующие надписи на оных рукою господина министра внутренних дел: на отчете за 1886 год «рассмотрено Его Величеством 7 июня 1887 г.», на отчете за 1887 год в 3‐х томах: на 1‐м томе «Возвращено от Его Величества 14 марта», на 2‐м томе «Возвращено от Его Величества. 25 марта 1888 г.» и на 3‐м томе – «Возвращено от Его Величества. 28 марта 1888 г.».
Такие отчеты составляются ежегодно и хранятся в архиве перлюстрационной части; они содержат в себе свод всех наиболее выдающихся извлечений из частной корреспонденции, представляя собою обзор внутреннего и внешнего положения империи и деятельности всех министерств за данный год.
За последние 15 лет из наиболее крупных событий в деятельности перлюстрационной части в империи были: открытие в зародыше военного заговора в Киеве (благодарственное письмо генерал-губернатора Дрентельна); открытие целых правильно организованных шаек иностранных военных шпионов в Западном Крае; предупреждение имевшегося в виду крушения пассажирского поезда (дело Турчанинова), и наконец, самое выдающееся и удостоверенное бывшим товарищем министра внутренних дел Тайным советником [В.К.] Плеве – открытие заговора и предупреждение покушения на жизнь Покойного Государя Императора Александра III 1 марта 1887 года.
Производство перлюстрации, не допускающее никаких, в чью бы то ни было пользу, изъятий, при составлении извлечений из писем и поэтому представляющее важную государственную тайну, поручается весьма ограниченному числу чиновников, в коих положительно дознаны: безграничная преданность Особе Государя Императора и Отечеству, полное беспристрастие, постоянная готовность к труду, нравственность, скромность и умственное развитие, словом, качества, дающие им право на неограниченное доверие.
Сообразно с обстоятельствами и необходимостью, в империи были учреждены, по Высочайшим повелениям, до 1881 года, 7 перлюстрационных пунктов: в С.‐Петербурге, Москве, Варшаве, Вильне, Одессе, Киеве и Харькове.
В царствование же императора Александра III признано было необходимо учредить еще три новые пункта: в Тифлисе, Казани и Нижнем Новгороде. Перлюстрационные чиновники, независимо от небольшого содержания, производимого им по штатным гласным должностям почтовой цензуры иностранных газет и журналов, занимаемым ими для сокрытия действительных, более важных обязанностей, получают за перлюстрационные занятия негласное жалованье из суммы в 107 000 рублей, отпускаемой ежегодно из государственного казначейства, в распоряжение министра внутренних дел, на известное Государю Императору употребление. Эта сумма, как равно и 8000 рублей, отпускаемых с прошлого 1894 года на тот же предмет, по Высочайшему повелению, из сумм Департамента полиции, расходуются по ежегодно утвержденному министром внутренних дел бюджету.
Статс-секретарь Дурново. 5‐го января 1895 года».
В общем и тут прогресс на лицо. В наше просвещённое время, для того, что бы узнать непосредственное общественное мнение, власти больше не надо возиться со вскрытием конвертов, но вот уж больно это мнение стало непосредственное. Общество всё больше отделяет себя от государства, соответственно мнения государства об обществе и общества о государстве всё больше расходятся.
