В плане Вашего возвращения к теме.
Давеча, размышляя о том, как «нам быть перед войной» вообще, и о перспективе «истребителя с человеческим лицом» И-14 в частности, также коснулся возможностей американо-советского сотрудничества. В этом плане хотелось бы указать несколько моментов, имеющих исключительное значение как раз для альтернативного развития этих отношений, но недостаточно освещённых в Вашем тексте.
Во-первых, исключительное значение имеет факт начала экономического кризиса, приведшего к обрушению товарного рынка США и, как следствие, — к резкому падению цен на американскую продукцию, что и сделало, собственно, Америку столь привлекательным партнёром для Советского Союза. Но с другой стороны, советский спрос на продукцию американских компаний явился значительной поддержкой индустрии США в условиях падения спроса среди традиционных потребителей. При определённой динамике данных взаимовыгодных отношений можно было получить не только ускорение индустриального развития СССР, но и более быстрое преодоление экономического кризиса в США.
Во-вторых, Вы упоминаете интерес СССР к военно-политическому сотрудничеству со США в отношении противостояния Японии. Но гораздо больший, принципиально важный интерес к подобному сотрудничеству имелся со стороны США. Вот, собственно, слова госсекретаря рузвельтовской администрации К. Хелла перед признанием СССР: «Мир вступает в опасный период как в Европе, так и в Азии. Россия со временем может оказать значительную помощь в стабилизации обстановки, по мере того как мир всё больше будет под угрозой… Я за признание России… Совершенно очевидно, что это явится важным фактором в предотвращении японской агрессии в Приморье». Кроме прочего, этот фактор является особо прекрасной почвой для альтернативной активизации именно военного сотрудничества.
Далее. Вы указываете на негативную роль в американо-советских отношениях именно администрации Гувера. Вероятно при этом Вы рассматриваете функционирование американского аппарата государственного управления через призму советского принципа функционирования такого аппарата. То есть считаете, что если аппарат госуправления совершает некое действие, то это означает, что решение на такое действие было принято на самом высшем уровне. Для американской демократической системы госуправления подобное соображение не действенно. Не затрагивая преимуществ какой-либо из систем и действенности их в конкретных ситуациях США и СССР того периода, надо понимать, что действия каждого элемента власти в США являются достаточно самостоятельными и в гораздо меньшей степени, чем в СССР, коррелируют с политикой Президента. Факты же говорят о том, что на самом деле противодействие сотрудничеству оказывали лишь определённые американские ведомства и организации, в частности, например, Департамент Казначейства США, Американская Федерация Труда, Ассоциация Лесопромышленников и другие. Причём далеко не все эти организации руководствовались именно политическими мотивами. Гораздо более важное значение, например для последней, имело противостояние демпингово-низким ценам на русский лес. А Американская Федерация Труда, например, была озабочена интересами американских людей труда, попираемыми, между прочим, «интернационалистским государством рабочих и крестьян». Однако, что касается самой администрации Президента, то она, имея в виду исключительное значение американо-советского экономического сотрудничества в деле преодоления кризиса, вынуждено было порой прямым вмешательством пресекать антисоветскую полемику и попытки противодействий работе Амторга.
Хочется коснуться также и вопроса совместных учений. Будучи единичными, они не смогли бы дать скол-нибудь ощутимого эффекта. То же можно сказать и об их малоэффективности в случае засекречивания результатов, ибо не жёсткие директивы, а именно широкое обсуждение ведёт к прогрессу в военном деле. Тем более, что подобную секретность вряд ли было возможно обеспечить со стороны США.