Ирландские войны. Часть XI Зигзаги английской политики
Ирландские войны. Часть XI Зигзаги английской политики
Содержание:
Мы оставили славное второе восстание Десмонда в тот момент, когда его зачинатель Джеймс Фитцмориц Фитцджеральд получил от своих без пяти минут союзников — «бродяг из Мэйо» пулю в лоб, после чего во главе восстания встали сперва Джеймс Фицдмунд Фитцджеральд и Джон Фитцджеральд, а затем и сам Джеральд Фитцджеральд, граф Десмонд.
Давайте поговорим о том, как произошла эта смена комсостава повстанцев, чуть подробнее.
Ещё одна отрезанная голова
Начнём с того, что, помимо классической версии гибели Фитцморица во время набега повстанцев-конокрадов на земли Шейна Бёрка МакУильямса, существует и альтернативный ей вариант изложения событий. Якобы Фитцмориц прибыл в Коннахт не лошадей красть, а убедить Бёрков присоединиться к восстанию. На предложение Фитцморица Шейн, мол, ответил, что он присягал королеве и не отступится от присяги, хоть ты тресни!..
Что тут скажешь? Шейн в описываемый момент продолжал воевать с англичанами и их союзниками, так что версия с отказом Шейна присоединиться к Фитцморицу из-за присяги английской королеве выглядит как ненаучная фантастика.
Этим заведомые выдумки не исчерпываются. По второй версии событий с Шейном было всего два аркебузира (это в родном-то для него Коннахте?!), тогда как Фитцморица сопровождал целый десяток человек. Якобы когда вожди 18 августа повздорили, аркебузир из свиты Шейна первым же выстрелом уложил Фитцморица. Конец фильма? Не тут-то было! —
«почувствовав, что он смертельно ранен, Фитцмориц убил брата МакУильямса Теобальда и упал замертво».
Упал, видимо, повторно — «на бис».
Хронист описал эту стычку весьма романтично:
«Джеймс Фитцмориц внезапно обнаружил, что благословение и поддержка папы совершенно не защищают его, как и агнца божьего, ни от пуль, ни от ирландского копья».
Страшно довольные собой, по итогам встречи с Фитцморицом Бёрки немедленно раструбили всем окрест, что
«лучший из Джеральдинов убит» [1].
Могила Джеймса Фитцморица, современный вид
В свою очередь повстанцы, по словам хрониста, вместо того чтобы достойно похоронить своего павшего лидера, не придумали ничего лучше, чем отрезать покойному голову (!), каковую вместе с одеждой Фитцморица они прихватили с собой,
«чтобы сохранить в тайне смерть Джеймса».
На этом временно закончилось варварство ирландское и началось варварство английское.
Брошенное под дубом голое безголовое тело было опознано, доставлено в Килмаллок и повешено за ноги на виселице. Закончив с этим, английские воины принялись развлекаться, от мертвеца «отрезая себе по кусочку на память». Английский автор не без удовлетворения отметил:
«Что ж, божья воля свершилась. Фитцмориц, нарушивший клятву и предавший свою суверенную владетельницу — королеву Англии, закончил свой земной путь в бесстыдстве и позоре. Его смерть стала началом упадка благородного дома Десмондов».
На самом деле тогда, на излёте лета 1579-го, делать столь далеко идущие выводы было для англичан откровенно рановато. Обстановку в Ирландии следовало классифицировать как мутную и непонятную. Первое известие о высадке на Острове Фитцморица в компании иностранного (испанского?!) военного контингента вызвало в Лондоне столбняк, немедленно перешедший в бег по потолку. Член тайного совета Фрэнсис Уолсингем получил от королевы срочное распоряжение переправить в Ирландию многочисленное войско. Провизию и иные припасы для него следовало собрать в Бристоле и Барнстейпле. В разгар этой мобилизации до Уолсингема дошли из Ирландии слухи, что у Фитцморица человек 300, а то и меньше. Узнав об этом, Елизавета посчитала новое восстание в Ирландии отвлекающим манёвром своих «западных партнеров» и дала Уолсингему команду «отбой».
Но уже в начале сентября письма из Ирландии показали, что восстание опасно разрослось. Одновременно до Лондона доползло зашифрованное послание Джона Харта — работавшего на англичан секретаря нунция Сандерса. Так Уолсингем и королева узнали про «Священный отряд» и тот факт, что за его отправкой в Ирландию стоял лично папа Римский. Дело приобретало серьёзный оборот! — в столице Англии опять начали пороть горячку.
Уолсингем приказал собрать 1 000 копейщиков в Уэльсе и 300 других воинов в Бервике. В Холихэде, Тавистоке и Бристоле следовало создать склады с провизией и военной амуницией. Сэр Джон Перрот как адмирал Англии получил распоряжение с пятью кораблями, на которых имелось 1 950 матросов и солдат, отправиться в крейсерство вокруг Ирландии. Адмиралу поставили задачу уничтожать на своём пути любые испанские или ирландские корабли. Ежели таковых не встретится, Перроту предписывалось следовать к островам Силли и атаковать тамошних пиратов. Однако тут при королевском дворе узнали о смерти Фитцморица, и экспедицию на Изумрудный остров из соображений экономии бюджета в очередной раз отменили.
Королева Елизавета I и братья Уолсингемы
Войска и моряков — в основном бедняков и бродяг из Соммерсетшира, попавших на флот с помощью прессинговых команд — сгрузили в Бристоле. Никаких креативных идей по дальнейшему использованию этой толпы в Лондоне высказано не было, поэтому ссаженный на берег личный состав отменённой экспедиции оставили жить буквально на мостовых, выделяя по шесть пенсов в день на человека. Скоро вооружённым оравам надоело мирно слоняться по Бристолю — солдатня и матросня принялись, во-первых, пить, как лошади, а во-вторых, грабить.
Криминогенная обстановка в Бристоле из статуса «иногда погано» оперативно перешла в состояние «постоянный кошмар», что заставило мэра Уоллопа озаботиться устранением пьяных бесчинств. Солдатню и матросню за счёт городской казны стали вывозить из города в места проживания. Извозчики, пользуясь этим, задрали цены до полпенни за милю за человека. Расстояние от Бристоля до Эксетера (большинство народа было набрано именно там) составляло 75 миль, соответственно транспортировка одного человека обходилась в 38 пенсов, а всего мэру пришлось потратить на это предприятие 308 фунтов.
В свою очередь войска, отправленные из Барнстейпла, остановились в Илфракомбе (Северный Девон), где их сначала временно расквартировали в сельской местности, а потом просто распустили по домам.
Граф Десмонд говорит: «Нет»
Ну а дальше — как гром среди ясного неба! — в Англию пришло сразу три известия. Первое — о разгроме мятежниками англо-ирландских войск лорда-судьи Уильяма Друри у моста Гортнаху. Второе содержалось в письме Сандерса, адресованном Бёркам, но перехваченном Ульриком Кланрикардом. Ознакомившись с письмом, лорд-канцлер Ирландии Уильям Джерард написал Уолсингему:
Этот дьявол Сандерс служит по четыре или пять месс в день и убедил всех местных в том, что убийство любого англичанина не только угодно Богу, но и законно.
Вслед за запиской Джерарда из Ирландии прилетела третья «сенсация» — скоропостижно скончался Друри!
Придя в себя, правительство Елизаветы в третий раз засело за организацию экспедиции против ирландских мятежников.
Прогулка королевы Елизаветы по Лондону
На место Друри срочно требовалось назначить нового координатора операции по принуждению Джеральдинов к миру. К счастью, подходящий для этого претендент в Ирландии уже имелся. Им был только-только прибывший на Остров для организации самообороны Пэйла от возможных набегов О’Нилов сэр Уильям Пэлэм.
Пока в Дублине творилась чехарда с избранием Пэлэма лордом-судьёй Манстера вместо почившего в бозе Друри, пока это назначение утверждали в Лондоне и пока новый лорд-судья после своего утверждения в должности добирался из Дублина до владений Джеральдинов, борьбу с повстанцами временно возглавил лорд-президент Коннахта Николас Мэлби.
По дороге к Килмаллоку, где остывало тело Друри и куда бодро продвигались Джеймс Фицдмунд Фитцджеральд с Джоном Фитцджеральдом, Мэлби решил, что сейчас самое время надавить на графа Десмонда. А то, мол, Джеральд Фитцджеральд слишком затянул своё поведение в духе «ни вашим ни нашим». Пора, милостивый государь, определиться, с кем вы и против кого!
Но граф Десмонд определяться категорически не хотел — нейтральная позиция «над дракой» его вполне устраивала. Тогда Мэлби решил давануть посильнее — лорд-президент Коннахта потребовал от графа, чтобы тот в своих землях изловил и представил Мэлби на суд
«этого высокомерного предателя Сандерса, возбуждающего простых людей гнусной ложью».
Выполнить такое требование граф Десмонд при всем желании не мог — его бы свои растерзали за выдачу англичанам папского нунция. Джеральд Фитцджеральд попробовал уклониться от ловли Сандерса и задобрить Мэлби обещанием наладить в Манстере снабжение войска лорда-президента, если оно, конечно, не станет грабить арендаторов Десмонда.
Отреагировать на предложение Джеральда Фитцджеральда Мэлби не успел. Уже 3 октября у Килмаллока лорд-президент со своими воинами вляпался в побоище с Джеральдинами. Понеся серьёзные потери и потеряв почти все пушки, Мэлби отступил. Хотя, по его собственному мнению, победил именно он, Мэлби, лорд-президент начал искать, на кого бы свалить ответственность за отступление. Ну, конечно же, — на графа Десмонда, который
«по злому умыслу недостаточно радел»
об интересах английской короны!..
К гноблению Джеральда Фитцджеральда немедленно подключился вернувшийся из Англии давний недруг Десмонда Томас Батлер, 10-й граф Ормонд. В приказной форме он потребовал от графа Десмонда явиться на встречу, которая должна была произойти без свидетелей на дороге между Кашелем и Лимериком. При этом Джеральду Фитцджеральду были переданы сочинённые Ормондом и Пэлэмом письменные требования. По ним графу Десмонду предписывалось выдать Сандерса, прогнать иностранцев со своей территории, «отдать в дар» города Карригфойл и Аскитон плюс соединить свои войска с англичанами и начать боевые действия против присоединившегося к мятежникам своего младшего брата Джона Фитцджеральда. Если Десмонд не согласится на эти условия — он будет объявлен предателем и государственным преступником. На размышление Джеральду давалось три дня. В назначенный срок гонец привёз графу Ормонду ответ Десмонда. Развернув записку, Батлер увидел там всего одно слово: «Нет».
Ну нет – так нет! В ноябре 1579 года специальной прокламацией, которую распространили не только в Англии и Ирландии, но и по всем европейским дворам, Джеральд Фитцджеральд, граф Десмонд, был объявлен предателем и клятвопреступником. В прокламации утверждалось, что Фитцджеральд вёл переговоры с иностранными властителями, позволил Фитцморицу и «Священному отряду» высадиться в Манстере, дал им возможность укрыться на своей территории, а также — что граф симулировал лояльность и неожиданно ударил в спину англичанам.
Томас Батлер, 10-й граф Ормонд
В общем, в этой прокламации правды было не больше, чем вымысла. Дошло даже до того, что Джеральда объявили виновным за поражение Друри, поскольку
«именно он неправильно расставил артиллерию у моста на Гортнаху».
Фокус был в том, что Десмонд в том сражении не только не принимал участия, но и вообще отсутствовал в войске Друри, но… это уже никому было не интересно.
В этой же прокламации лордом-судьей Манстера назначался граф Ормонд, а Пэлэма «передвинули» в лорды-президенты.
«Денег нет, но вы держитесь!»
При дворе Елизаветы I надеялись, что объявление Джеральда Фитцморица государственным преступником устрашит графа Десмонда и его сторонников, но получилось прямо наоборот. Десмонд решил, что ему теперь окончательно нечего терять, и подался в вожди восстания. Что же до населения Ирландии, то его значительная часть восприняла королевскую прокламацию как результат интриг графа Ормонда, якобы вознамерившегося окончательно сокрушить Джеральдинов, а затем подмять под себя весь Остров. Такая трактовка документа лишь усилила народные симпатии к повстанцам, придала новый импульс мятежу и увеличила приток добровольцев, спешивших влиться в ряды восставших.
Набранные в Пэйле ополченцы Пэлэма подошли к Аскитону. Однако внутри фортеции защитников оказалось больше, чем снаружи осаждающих, и лорд-президент отступил. Это событие навело Пэлэма на мысль, что выковыривание Джеральдинов из их опорных пунктов может оказаться слишком трудоёмким мероприятием. Куда более эффективным способом «обнуления» мятежа лорду-президенту виделось уничтожение земледельческого и иного хозяйства в землях Десмонда:
«Когда нечего будет жрать, некому будет и бунтовать!»
Пока Пэлэм вынашивал эту мысль, Батлер столкнулся с финансовыми проблемами. Граф Ормонд отписал Уолсингему, что
«несёт экстраординарные расходы».
Мотивировка: Ормонд в мирное время содержал лишь роту из сотни хорошо вооружённых солдат, а сейчас пришлось мобилизовать
«до 800 ополченцев и нанять в Уэльсе 600 валлийских лучников, на что я потратил почти все свои средства».
Томас просил министра компенсировать ему хотя бы часть потраченных денег. Письмо заканчивалось заверением:
«Я жажду наказать воров и предателей, которые надеются на иностранную помощь».
В английской казне финансы задорно пели романсы, поэтому Елизавета I своему любимцу Ормонду лично надиктовала ответ. Для Батлера он оказался холодным душем. Нет, королева по-прежнему восхищалась преданностью и рвением графа Ормонда, но…
«денег у нас совершенно нет, нам они нужны в других местах».
На современный язык это можно было перевести как «Денег нет, но вы держитесь! Всего вам доброго и хорошего настроения».
Через пару дней Елизавета отправила в Ирландию ещё одно своё послание. Ознакомившись с ним, администрация Пэйла чуть не упала хором в обморок — в разгар второго мятежа Десмонда королева потребовала сократить на Острове численность английских войск и гарнизонов, а оставшимся солдатам понизить жалование на треть.
Елизавета не сошла с ума — дело было в международной политике.
6 января 1579 года южные провинции Нидерландов подписали Арасскую унию, выразив тем самым преданность королю Испании Филиппу II. В ответ на это Вильгельм Оранский созвал северные провинции, которые 23 января 1579-го подписали Утрехтскую унию. Часть городов южных Нидерландов — Брюгге, Гент, Антверпен и Брюссель — поддержали Утрехтскую унию Севера и присоединились к ней. В поисках защиты от испанцев Генеральные штаты предложили Елизавете стать чем-то вроде протектора Утрехтской унии. Принятие такого предложения автоматически влекло за собой лобовое столкновение с Испанией. К этому Елизавета I ещё была не готова, и из Англии Генеральные штаты получили отказ. Тогда они предложили стать правителем северных провинций Нидерландов младшему брату французского короля Эркюлю Франсуа де Валуа. Тот был не прочь заполучить под свою руку земли подписантов Утрехтской унии, но при одном условии — Нидерланды должны официально отречься от Филиппа II. Представители Генеральных штатов кивнули и стали готовить Акт о клятвенном отречении, а Эркюль Франсуа де Валуа начал подготовку к отправке французского военного контингента во Фландрию (желающих ознакомиться с художественным описанием бэкграунда этих событий отсылаем к известному роману Александра Дюма «Сорок пять»).
Вильгельм Оранский
Одновременно с этим во Франции стартовала седьмая религиозная война (так называемая «война влюбленных». По сути, это была война за наследство королевы Маргариты Наваррской), во время которой Генрих Наваррский захватил Каор (Cahors).
Если ко всей этой свистопляске прибавить династический кризис в Португалии, то становится понятно, что Англия никак не могла позволить себе оставаться в стороне от событий в Европе. Особую тревогу у Лондона вызывала ситуация во Фландрии, ведь расстояние от Остенде до Дувра по морю — всего 113 км. Если Фландрия, записавшаяся в Утрехтскую унию, будет оккупирована испанцами, то под ударом немедленно окажется Англия, а не куда более удалённая от Остенде Ирландия. Соответственно, Лондону следовало в первую очередь тратить ресурсы на укрепление обороноспособности английских, а не ирландских территорий. Исходя из этого, Елизавета и ввела на Изумрудном острове режим экономии.
Однако 13 ноября 1579 года граф Десмонд захватил Йол, а чуть позже — Кинсейл. Для английских властей в Ирландии начались «тёмные времена», и Елизавете пришлось заняться пересмотром финансовых приоритетов.
[1] Вот тут знатнейшему из Джеральдинов — графу Десмонду явно стало обидно!
источник: https://fitzroymag.com/right-place/zigzagi-anglijskoj-politiki/
