…снайпер выдохнул и отвернулся от прицела, прижмурив глаза. Надоело. Ландшафт, погода, захоронка, тяжёлая винтовка, сошки, метки на выпуклом стекле — всё, всё надоело до невозможности. Впрочем, сейчас это позволительно. Сейчас не война. Уже не война. Пока не война.
Впереди, на тысяче двухстах, на холмах по чужому берегу незначительной речушки — возможный путь орочьего пограничного патруля. Кроме того, по форпосту сообщили, что и орки выписали сюда своего снайпера, так что не стоит особо расслабляться. Хотя на тысяче двухстах, если прикинуть примерный сектор обзора противника — безнаказанность первого выстрела гарантирована. Не будь идиотом и обустрой захоронку так, чтобы отползти с неё можно было незаметно, вот и весь секрет.
Вражеский стрелок не поползёт через нейтралку и не заляжет на нашей стороне — это возможно только в том случае, если оркам попадёт в лапы свежайшая карта минных полей и датчиков, емкостных и автономных. Без сомнения, они за этой картой охотятся, как и наши за ихней. Как только найдут и скопируют, да ещё так, чтобы у нас не всполошились… и тогда бояться чужого снайпера глупо. Такие дыры на границе обычно используются либо для заброски нелегалов, либо вообще для коммандос с задачей устроить крупный шухер.
На памяти снайпера таких случаев было два. В первый раз боевые псы оставили от двух вражеских шпионов-людей нечто неудобоопознаваемое, за что командирша-собачница — эльфка, ясное дело, они со зверьём на дружеской ноге — получила втык в виде предупреждения о неполном служебном соответствии и задержки очередного звания. Через два дня после беседы с инспектировавшим начальством эльфка вусмерть надралась в кантине, попыталась исполнить танец с раздеванием на одном из столиков, потом, метая бутылки от местного вина, разбила два окна и стеклянную дверь на кухню, а в итоге угодила на "губу", к вящему уважению подчинённых. Уважение распределилось между ней и командиром форпоста, который принципиально не выносил сор из избы. Тоже, кстати, был эльф. Из ветеранов.
Во второй раз всё случилось по-настоящему: разведывательно-диверсионная группа смешанного состава — люди и орки — проскользнула через границу, избежала запоздалых попыток перехвата, а затем и облав спешно поднятых запасников приграничной полосы. Даже мудрое руководство светил из столичной контрразведки не помогло. За это РДГ и была признана то ли ушедшей обратно, то ли уничтоженной во время артналёта по координатам очередной тревоги при прочёсывании.
Оргвыводы ещё не успели грянуть: контрразведка выясняла обстоятельства "утечки карты", вертушки мотались на бреющем вдоль самой нейтралки — одни разбрасывали противопехотные мины и те же датчики, другие разбрасывали муляжи. Противник сидел тихо, даже не пытаясь плюнуть в сеятелей из ПЗРК.
Воскреснув, же самая РДГ вдребезги разнесла два радарных пункта воздушного контроля, через границу пошли "летучие мыши", из их грузовых отсеков на площадки ПВО посыпался десант, который до своего уничтожения, возможно, успел порадоваться сообщению, что орочьи штурмовики безнаказанно засыпали пограничные форпосты кассетными бомбами и залили напалмом. Сухопутные части "приграничной завесы" подверглись удару фронтовых бомбардировщиков, в горящих казармах погибло до моргота народу, а в воздухе над границей бодро закрутилась мясорубка, сколь ни убого это определение выглядит в применении к эпохе самонаводящихся ракет и скоростей за два Маха.
Шли бои, из глубины с нашей стороны текли бронеколонны, а орки методично стёрли с лица земли форпосты второй линии. В столице понимали, что инцидент уже превзошёл масштабы пограничного конфликта, и перепиской министров иностранных дел его не замять. Орочья броня горной лавиной прокатилась аж к nm-ской магистрали, но перерезать её не смогла. Кроме того, стратегические бомберы противника на боевом курсе засечены не были. То есть ставки оказались сравнительно невысоки, тотальная война а-ля Дагор-Дагорат противником не намечалась, производственные мощности и города оставались нетронутыми. Понятно, за исключением приграничных поселений, которым не повезло, ибо наступающая армия склонна к брутальным развлечениям.
Это была седьмая заварушка за текущее столетие, но за срок службы снайпера — первая. С раздолбанного и почти наглухо блокированного форпоста его с остальными вытащил командир-эльф, который ломал уже девятый такой инцидент, потом было что-то около месяца нудной отсидки в лесу, перемежаемой скоротечными и неаппетитными рейдами по неоформившимся тылам противника. Когда броня обеих сторон дорвалась до драки, началась маневренная война в нашем и ихнем приграничье, и продолжать в том же духе для кучки выживших стало невозможно. Командир велел пересидеть, пока фронт — чисто статистическое понятие для такого "слоёного пирога" — различимо уйдёт вперёд, а потом вывел подчинённых на первую же часть, абрисы техники которой были знакомы.
Всем достались очень серьёзные железки, на плечи командиру спорхнуло ещё по золотому листу, и вполне заслуженно. Меньше всего повезло эльфке-собачнице, она хотя и уцелела, но ей при штурмовке взрывом НУРСа оторвало ноги по колени. За её жизнь военврач форпоста, спасшийся вместе с остальными, получил "галадриэль" первой степени, а ей самой светил дом ветеранов на всю оставшуюся жизнь. Как говорят в передаче "Взаимопонимание", эльфийская субкультура нашего общества из-за присущего эльфам перфекционизма исключает из рассмотрения своих членов, которые в силу непреодолимых обстоятельств… ну понятно, короче: давись казённой кашей, обрубок, и не лезь на глаза нормальным. Жаль, красивая была девка. Говорят, в домах ветеранов врачи часто забывают какой-нибудь стрихнин на видном месте.
…снайпер вновь приник к прицелу. Смотрим, смотрим, смотрим: деревья на склоне, листья, птички, листья, трава, трава, листья… ничего крупного, всё, что можно было принять за человека, тут исчезло столетия назад, самыми крупными зверями остались еноты в силу прирождённой осторожности. Смотрим дальше, будь я патрульными, мы бы здесь не пошли, мы меня боимся, мы бы здесь не засели. Интересно, сколько зарубок на прикладе у снайпера на той стороне, если он там есть? И как расчерчен его прицел: перекрестье, треугольник или, как в полузабытом мультике, спираль? Небось только что из учебки, горит желанием проявить себя. Шалишь, мы тоже не лыком шиты, двадцать две зарубки-зарубочки; мы снобы, мы не считаем грубой работы пистолетом-пулемётом и сапёрной лопаткой, это пошло.
Через перекрестье текла семикратно в этом столетии стабилизированная линия границы. Чему же тебя учили, чужой снайпер? Могу спорить, вы материтесь не морготом, а валар. Всё-то у вас чужое и неправильное, иной язык, иные законы красоты — популяция, отравленная орочьим наследием, как утверждает обозрение "Наука на службе мира". Иной стандарт телевидения; видел я ваши передачи, видел, пусть и нарезку в еженедельных "Хрониках", без перевода, да там перевод и не нужен. Мразь вы, орки, вот и всё.
Не додавили вас после Войны Кольца. Конечно, это сейчас представляется простым, но надо же помнить, тогда — ни огнемётов, ни газов, да и порох был только у вас, хоть и не помог. Плачетесь, что выжигали воздух в ваших пещерных городах, что окружали людские посёлки и не выпускали никого из предавшихся тьме? Плачьте. Злитесь. Мы тоже помним. Начиная с Дагор-Нуин-Гилиат. Или даже раньше.
Для снайпера лично, конечно, все эти прошлые, многократно изученные в школе и по фильмам сражения в подмётки не годились той незначительной стычке, в которой погиб командир. И дело-то пустяковое даже по масштабам последнего инцидента: группа орков и людей единиц в двести, пробиваясь из окружения к своим, напоролась в утреннем тумане на лагерь, где шло переформирование. Сумма огневого контакта на ближней дистанции с последовавшей рукопашной однозначно характеризуется словом "кошмарная бойня". А если неоднозначно, то для снайпера, который привык работать издалека, это кошмар вдвойне и втройне.
Командира нашли среди мёртвых. Валар, как же они рвали друга друга, он и тот орк… Голыми руками и, возможно, зубами. Под всей этой кровью трудно было разобрать. У орка на погонах оказалось по два "багровых ока" плюс олифант. Лейтенант из танкистов. Никого старше по званию, кстати, в уничтоженной группе не обнаружилось.
За командира отслужили молебен в походной часовне святого Боромира, при участии двух монахов ордена Тулкаса из штаба фронта. Да, к тому времени оформились фронты, хотя на нейтралку уже выходили люди с белыми флагами, парламентёры угрюмо излагали условия перемирия в чужих штабах. В своих штабах военкоры получали уточнённые карты с помеченными площадями, которые мы навсегда отвоевали у врага, а также с теми, которые нами временно потеряны. О первых сообщали во всеуслышание, о вторых можно было что-то различить за шумом глушилок, если на ночное дежурство в радиокомнате не удалось договориться с медсестрой или радисткой.
…всё это снайпер додумывал уже по инерции, не веря своему счастью. Явственно различимое движение на противоположном склоне речной долины оформилось в цепочку орочьих пограничников, четыре штуки, как одна медяшка, что их сюда понесло? Перекрестье коснулось каски одного, второго — понятия о маскировке никакого, помогут вам эти сеточки-веточки, как же — палец начал выбирать слабину спускового крючка. Не суетись, сперва замыкающего, пусть потратят пару секунд на то, чтобы понять, откуда прилетела пуля, тогда можно снять второго и убираться. Эти явно последнего рекрутского набора, не удивлюсь, если на патруль ушли согласно уставу, в полной выкладке. И раз, и два, и три, упреждение — симврел пенна мириел, о менел аглар эленат… у каждого снайпера своя мантра, свои приметы. Выстрел!
Замыкающий не упал сразу, сперва свалился на колени. Мощная винтовка позволяла стрелять по контуру, пуля раздробила врагу руку, вошла под бронежилет и разорвала внутренности. Валар, пусть фронтовые снайперы с нейтралки садят, с четырёхсот, промеж глаз…
Второй напросился сам. Его товарищи порскнули в разные стороны, выполняя вбитое в учебке падение с перекатом, а он стоял столбом, недоуменно оглядываясь. Пуля попала ему в лицо, снесла голову, осколки черепа брызнули из под каски, а сам шлем смешно осел, упал на землю и чуть-чуть прокатился по ней ещё до того, как рухнуло обезглавленное тело.
Возясь с перезарядкой, снайпер отверг мысль оставить позицию. Прихлопнуть ещё одного, потом уйти, а оставшийся пусть бежит к своим, рассказывает им, что здесь убивают, моргота вашу мать, что здесь страшно, что передохнете вы все… Вон того лучше, думает, если голову под камень сунул, так и всё. Вся спина наружу. И раз, и два, и три…
Порадоваться тому, как спина врага взорвалась ошмётками бронежилета, мундира и человеческой плоти, снайпер не успел. В поле зрения прицела не попала вспышка выстрела от самого берега речушки, много ближе тысячи двухсот. Просто стало темно. Пуля попала ему между ключиц — великолепный выстрел. Если бы снайпер противника точно знал результаты, он был бы горд собою. Впрочем, он и так гордился. Враг был уничтожен.
Снайпер противника почти неслышно, сожалеюще поцокал языком. Тяжёлая винтовка, которая сейчас, бесхозная, лежала на чужом берегу — это была бы завидная добыча. Но нет приказа, надо ждать, авось подойдёт санитарная команда противника, которую тоже можно оприходовать за мелькорову душу. Жаль ребят, жаль… три человека убиты, четвёртый согласно инструкции чешет сейчас к заставе. Первогодок хренов.
Снайпер выдохнул и отвернулся от прицела, прижмурив глаза. Набожной скороговоркой прочёл «Аш назг» с сильным человеческим акцентом; сами орки произносили это много чище. Надоело. Впрочем, сейчас это позволительно. Сейчас не война. Уже не война. Пока не война.
источник: http://www.juggernotes.com/sniper.html
