Чем мир динозавров удивил бы человека: Иллюстрации и реальность
Чем мир динозавров удивил бы человека: Иллюстрации и реальность
Интересная статья с канала «Цитадель адеквата» яндекс-дзена.
Разумеется, Земля эпохи мезозоя удивила бы человека прежде всего тем, что он на ней оказался. Ведь даже, если машина времени уже изобретена, то кто в неё этого человека пустит? «Эффект бабочки», непредсказуемость последствий путешествий в прошлого для настоящего, и прочие ужасы. Но рассматривая гипотетическую ситуацию, подобными ограничениями можно пренебречь. Допустим, современный, живо интересующийся темой, и уже знакомый с миром динозавров по красочным иллюстрациям и фильмам Би-Би-Си, наблюдатель в мезозойской эпохе оказался.
Ну, во-первых, будучи недоволен настоящим, — им редко кто бывает доволен, — путешественник во времени сразу отправится искать пресловутую бабочку, и будет удивлён тем, что её не найдёт. Потому что… Но по порядку.
Мезозой велик, условия на планете на его протяжении менялись, так что, речь пойдёт о наиболее яркой и узнаваемой части эпохи, включающей верхнюю юру, а также нижний и средний мел. То есть, во времена, когда мир был очень жарким. В конце мела, в маастрихте Земля уже во многом приобретает современные, привычные черты. В раннем мезозое — нижней юре и триасе, она одинаково чужда, как современности, так и ожидаемым реалиям «эпохи динозавров». Ибо ледники в представления о данной эпохе не вписываются.
Но, разумеется, зной, при котором в умеренных широтах температура редко опускается ниже 30 градусов, а ближе к экватору становится и вовсе невыносимой, путешественника не удивит. Как не должна, по идее, удивить его и необходимость ношения дыхательного аппарата. Атмосфера насыщена углекислотой в концентрации, которая, зависимости от конкретного момента высадки, вызовет или потерю сознания и удушье, или, как минимум, сильнейший дискомфорт.
Здесь и далее фото и иллюстрации взяты из открытых источников и принадлежат их авторам
Удивит его (ибо удивляет же, почему-то) лишь то обстоятельство, что высокое — в полтора раза или более — содержание кислорода в воздухе дыхания отнюдь не облегчает. Углекислота эффективно препятствует усвоению кислорода. И если б не так, то избытка кислорода в атмосфере не было бы. После первой же молнии, попавшей в дерево, даже влажный тропический лес вспыхнул бы, как коробок спичек, этот самый избыток изъяв. Но состав атмосферы в мезозое распространению лесных пожаров препятствовал. И путешественника удивило бы именно то, что его попытки разжечь костёр к успеху не ведут. Динозавры дышали благодаря более крупным, чем принято в наше время, лёгким, дополненным воздушными мешками, и толерантности к углекислоте, наблюдающейся у некоторых современных подземных животных.
Удивить путешественника могло бы и то, что бег и резкие взмахи не встречают сопротивления более сильного, чем в современности. Ибо ожидания, связанные с более высокой плотностью воздуха во времена динозавров, почему-то, очень сильны. Но в таком случае, динозаврам не понадобились бы большие лёгкие, а мелким летающим ящерам — большой, по отношению к массе тела, площади крылья. Плотность воздуха в мезозое не была выше, даже несмотря на избыток кислорода. Более высокая температура, приводя к расширению газа, как раз, эту разницу и съедала.
…Но это всё мелочи. Конечно же, живой мир куда более интересен, чем физические условия. И он тоже преподнёс бы наблюдателю ряд сюрпризов.
Как упоминалось выше, наблюдатель не нашёл бы бабочку. Равно, как и цветковых растений, распространение которых привело к появлению насекомых-опылителей. Как следствие, не только бабочек, но и летающих насекомых вообще, оказалось бы существенно меньше, нежели можно ожидать от тропического леса. Отчасти это стало бы даже приятным бонусом, так как назойливых кровососущих членистоногих, как минимум, интересующихся человеком, не оказалось бы вовсе. У динозавров, как выяснилось, тоже были блохи, — древние, мичуринского размера, — но такие едва ли бы представляли угрозу для залётных из будущего млекопитающих.
Помимо бабочек, путешественник не нашёл бы в мезозойском лесу и съедобных растений. Или, как минимум, вынужден был бы искать их долго и с большим знанием дела. Ибо отсутствие цветковых, означает и отсутствие плодов. Рассчитывать можно было бы только на молодые побеги некоторых папоротников, корневища саговников и семена хвойных деревьев.
За пределам же леса наблюдатель не нашёл бы вообще ничего. Только голые склоны холмов, и испещрённые трещинами пустыни. До появления травы в маастрихте, такие ландшафты, как луга, степи, саванны отсутствовали. Леса перемежались с пустынями, возникающими не как сейчас, там, где слишком сухо, а всюду, где ветра и потоки воды препятствовали образованию почвы. И к этой картине можно добавить мутные реки и заболоченные озёра, в которых скапливалась не удержавшаяся на суше органика.
Но и это, пожалуй, мелочь. Главным потрясением, ожидающим путешественника в мире динозавров, стало бы то, что динозавров он там бы не встретил. Как минимум, в ожидаемом количестве. Ибо и фильмы, и иллюстрации, представляют гигантских ящеров буквально сидящими один на другом. В реальности же дела обстояли, мягко говоря, не так. Реальный мезозой отличался от современности именно в том отношении, что крупных животных тогда было… мало.
Продуктивность тропического леса, это просто продуктивность тропического леса. Она выше, чем в умеренных и северных широтах, так как образование биомассы не прерывается зимой. Температура, как таковая (если речь не о морозах), а также избыток углекислоты, существенных преимуществ растениям не дают. Ибо углекислоты в атмосфере более чем достаточно и сейчас. Ограничивают интенсивность фотосинтеза дефицит света, воды и фосфора. И со всем перечисленным в лесах мезозоя дела обстояли в точности так, как и в современных. Воды достаточно (раз уж лес вырос), света крайне мало (деревья отнимают его друг у друга), фосфора же, практически, нет. Он весь уже извлечён из почвы и запасён в стволах и кронах. То есть, при всём видимом буйстве жизни, лес — территория малопродуктивная.
Если в саванне, с которой, может быть, неосознанно, и срисовывают «мир динозавров», на квадратный километр приходится до 1000 (обычно, конечно, 100-200) крупных травоядных, то в лесу и десяток — много. А саванн, где круговорот фосфора прокручивается несколько раз за год, а не за век, в мезозое не имелось. Зато, наличествовала мода на гигантизм травоядных, характерные размеры которых начинались от «полслона» и протирались в заоблачные выси. Причины навязчивого стремления динозавров достигнуть как можно больших размеров рассматривались в отдельной статье, следствием же являлось то, растительноядных ящеров было в 100 или в 1000 раз меньше, чем оленей или антилоп.
Но это касалось крупных животных. Мелкие же, занимающие ниши соответствующие вкусам современных ящериц, грызунов, насекомоядных, наличествовали в количестве обычным для тропического леса. То есть, их потребовалось бы терпеливо искать, так как лес, как упоминалось выше, ресурсами беден, а залогом выживания подобных животных является скрытность. Найдя же, что-то мелкое, — и вполне вероятно млекопитающее, — в зарослях травянистого папоротника, и не увидев вообще никаких динозавров, путешественник ощутил бы себя обманутым. Поправить дело в такой ситуации мог бы поход на берег моря. В воде-то, с количеством крупных животных дела в мезозое обстояли не хуже, чем сейчас.
…Да. Однако это не значит, что человеку стоит соваться в мезозойский лес без слонобойного штуцера. Ибо, хотя крупных хищников там и намного меньше, вероятность нападения даже выше. Хищники мезозоя, сравнительно с современными, были глупы и, соответственно, свирепы. То есть, если медведь или тигр лишь в исключительных обстоятельствах нападает на человека, то хищные динозавры немедленно атаковали любую цель меньше себя размером.
