95 лет назад, 31 мая 1921 года страны-победительницы потребовали у Германии выплаты репараций — 1 млрд. марок. Откуда их оыло взять?
Многие из нас уже успели побывать миллионерами или даже миллиардерами! Вы нет? Не расстраивайтесь, ибо мешок денег не всегда приносит радость. В «лихие 90-е» прибыл я в родной Донбасс, где в пункте обмена валют решил обменять 100-марочную купюру на украинские карбованцы, прозванные купонами (а чуть позже и «фантиками»).
«У вас полиэтиленовый пакет есть с собой?» —
огорошила вопросом кассирша. Конечно, я знал, что за одну немецкую марку в то время давали уже около 120 тысяч купонов (а пару лет до этого 135), но не ведал, что в обороте были купюры номиналом в 10, 5, 3 и даже 1 карбованец!
Пакет пришлось приобрести у предприимчивой кассирши — туда-то и погрузили причитающуюся мне денежную массу. Помнится, испытывал нешуточное беспокойство, как бы ручки не оторвались от тяжести. И оглянувшись, заметил невольно, что на улице едва ли не у каждого в руках был такой же пакет, вот только лица новоявленных мультимиллионеров отнюдь не сияли от счастья, а напротив, выражали крайнюю озабоченность.
Вопрос: какая связь существует между курсом доллара, фунта стерлингов и карбованца? Ответ: за 1 доллар дают фунт карбованцев. Такая вот невеселая шутка ходила в те времена. Миллионерами стали все, миллиардерами многие, но вот богатыми — единицы.
Рекорд Зимбабве
Пытаться объяснять причины инфляции происками врагов на международной арене (как внушали нам в советские еще времена) слишком уж просто. Хотя понятно: ну кому «там, наверху» хочется признаться в низком уровне развития экономики и росте военных расходов? А также в своей собственной бестолковости, никчемности управленцев, вороватости чиновников.
Была такая прекрасная страна Зимбабве — одна из самых развитых в Африке! Она и сейчас существует, но ей сильно навредили ее же правители — разворовали. В январе 2009-го инфляция достигла там 321.000.000% — абсолютный мировой рекорд! Пришлось выпускать купюры достоинством в 100 трлн. зимбабвийских долларов.
Почти невозможно в это поверить, но в центре Европы имеется процветающее государство, чья экономика однажды скатилась на зимбабвийский уровень, — да, это Германия! Одна из самых развитых стран мира в начале 20-х годов прошлого столетия оказалась на самом дне. Падение ее длилось десятилетие, а точкой отсчета стало 1 августа 1914 года, когда кайзеровская Германия объявила войну России (и в тот же день кайзеровские войска «мимоходом» вторглись в Люксембург).
Инфляция — эхо войны
Первая мировая война закончилась 11 ноября 1918 года поражением Германии. К концу войны денежная масса превысила довоенные объемы в пять раз (Рейхсбанк выпускал ничем не обеспеченные деньги). Падение марки пытались сдерживать введением карточной системы и запретами на повышение цен — до поры до времени получалось.
Версальский мирный договор 1919 года официально закрепил за Германией статус поверженной страны со всеми вытекающими отсюда последствиями: территориальными уступками и выплатой репараций. 31 мая 1921 года страны-победительницы потребовали от Германии немедленно выплатить 1 млрд. золотых марок как аванс в счет репараций, которые устанавливались в размере 2 млрд. золотых марок в год. Плюс 26% годового германского экспорта! Жесткие условия. С другой стороны, почему, скажем, Франция должна была проявлять милость к Германии, разрушившей на ее территории 10 тысяч промышленных предприятий и около 900 (!) тысяч домов, не говоря о 1,5 млн. погибших французах?
И началось! Печатные станки Рейхсбанка заработали на полную мощность. Уже через год денежная масса выросла в семь раз, уровень цен — в 40 раз. Еще через год денежная масса увеличилась примерно в 90, а цены — в 180 раз.
Хищники повсюду
Весной 1923 года немецкое правительство практически бросило марку на произвол судьбы, вскоре началась инфляционная агония. К осени денежная масса в стране выросла в 132.000 раз, уровень цен — в 854.000 раз, курс доллара — в 400.000 раз! Мировая история не знала подобных масштабов обесценивания денег. Даже в послереволюционной России инфляция не достигла таких размеров, лишь в Зимбабве смогли побить этот сомнительный рекорд.
Всем, кого заинтересовала тема, хочу порекомендовать роман Эриха Марии Ремарка (Erich Maria Remarque) «Черный обелиск» (Der schwarze Obelisk), блестяще воссоздавший ту депрессивную атмосферу Германии 20-х годов: крушение иллюзии и идеалов, массовую безработицу, страх перед завтрашним днем.
«Скопидомы разорены. Рабочие и люди, живущие на жалованье, тоже. Большинство мелких коммерсантов — тоже. А наживаются на всем этом спекулянты, валютные магнаты, иностранцы, а также крупные предприниматели и биржевые дельцы, акции и ценности которых растут безгранично! Эти все приобретают чуть не даром. Происходит грандиозная распродажа честных доходов, сбережений, порядочности. Хищники кружат повсюду»,
— писал Ремарк.
Цифры менялись в день по нескольку раз. Головы людей раскалывались от бесчисленных нулей на купюрах. Работа кассиров и банковских служащих превратилась в настоящий ад. Суммарный номинал банкнот Рейхсбанка, находившихся в обращении, в 1923 году достиг 500 квинтиллионов марок! Эту запредельную величину можно попытаться представить как 5, умноженное на 10 в двадцатой степени, реальная же ценность всей этой поражающей воображение бумажной массы составляла 150 млн. золотых марок.
Слухи — лучшее СМИ
Поскольку рост цен обгонял печатание денег, их не хватало. Этим воспользовались местные власти, банки, фирмы, общественные организации и принялись шлепать так называемые Notgeld («временные деньги»). «Свои собственные» банкноты печатали управление железной дороги (Reichsbann), Союз южнонемецких работодателей-текстильщиков, объединение электростанций и т.д. Существовало около 2.000 видов таких эрзац-купюр, и все они были объявлены обязательными к приему при расчетах! Кто-то при этом сказочно обогащался, у многих, однако, «ехала крыша». В стране резко возросло число психических заболеваний, газеты ежедневно публиковали длинные списки самоубийц.
Газетам, собственно, давно уже никто не верил. Едва ли не единственным средством информации были слухи, и чем нелепее они были, тем больше вызывали доверия. Население бросалось скупать бумаги какого-то банка, якобы не так сильно подверженные инфляции, — вскоре банк лопнул. Потом пошли разговоры, что подлинными являются лишь купюры с красным штемпелем, — за ними стали гоняться, стараясь поскорее избавиться от остальных.
Когда же Рейхсбанк наконец-то официально заявил о равноценности всех купюр, это уже не имело никакого значения — гиперинфляция превратила их все в ничто. Читаем у Ремарка:
«Откуда пошел этот слух — никто не ведает. Да если бы и было где написано — государство, этот неуязвимый обманщик, который растрачивает биллионы, но сажает за решетку каждого, кто не додал ему пять марок, всегда найдет уловку, чтобы своего обязательства не выполнить».
Держу в руках купюру достоинством в 500 миллиардов марок! Сколько это? Что можно было приобрести в 1923 году на эту сумму? Когда в Берлине продавали картофель по 80 млрд. марок за килограмм, то покупателей набежало столько, что пришлось вмешиваться полиции. Литр молока стоил 280 млрд. марок, яйцо — 320 млрд., буханка ржаного хлеба — 470 млрд. Короче, хватило бы как раз на буханку ржаного с маленьким довеском (хлеб в магазинах взвешивали на аптекарских весах). А вот на килограмм говядины уже недостаточно — он стоил более 5 биллионов марок, примерно столько же, как и килограмм сливочного масла. За пару ботинок следовало отвалить более 30 биллионов… Мама дорогая, сколько же это?! Собственно, 1 биллион — это одна тысяча миллиардов марок. Единица с двенадцатью нулями!
На купюре, как водится, предупреждение: подделка преследуется по закону и наказывается
«как минимум двумя годами тюрьмы».
Но только слабоумный мог подделывать эти радужные бумажки — ими оклеивали стены в квартирах, топили печи, использовали в сортирах. По улицам городов бродили толпы с наволочками, наполненными обесценившимися купюрами, в надежде куда-нибудь их пристроить.
Ах, эти иностранцы!
В это время в Германию хлынул поток иностранных туристов. Ехали, как ездят в дешевые страны третьего мира. Бельгийцы, французы или англичане, которые до Первой мировой не могли себе даже представить подобного, теперь кутили в лучших немецких ресторанах, снимали номера в фешенебельных отелях, скупали антиквариат, катились первым классом по железным дорогам. Только потому, что обладали франками, злотыми или кронами (не говоря уже про доллары). Печальная картина времени: немецкие граждане, понуро наблюдающие с улицы, как в увеселительных заведениях пируют заезжие иностранцы. Жалкое зрелище. Для немцев это было даже большим унижением, чем проигранные в недавней войне битвы. В память целого поколения врезались голод, нужда, страх.
«Ничто так не озлобило немецкий народ и не настроило его против всего мира, как эта инфляция»,
— писал Стефан Цвейг (Stefan Zweig). Самое время, чтобы перед смертельно уставшими и измученными, разочарованными обывателями предстал очередной «спаситель». И он не замедлил явиться в лице отставного ефрейтора, который воспользовался ситуацией и строем повел страну к очередной катастрофе.
источник: Сергей Нечипоренко «Бедные миллиардеры» «КОНТАКТ-ШАНС» 22/2016
